Код дипломата, гнида! – говорит он.
Лунини плачет.
Ключ… – плачет он.
Где ключ? – спрашивает старуха с интонацией Фаины Раневской, играющей графиню (что уже само по себе комедия – В. Л.).
В ботинке, – плачет Лунини.
Анатолий – вернее его ноги, – пропадает из кадра. Возвращается. В руке – ключ. Подходит к дипломату… Лунини, собравшись, совершает бросок всем телом, и, вцепившись в руку Анатолия зубами, крутит головой. Анатолий, ругаясь, пинает американца несколько раз, после чего вырывает руку из его зубов. Показана пустая ладонь.
Еб твою мать, – говорит недоуменно Анатолий.
Лунини с усилием делает глотательное движение. Улыбается. Это улыбка парня, который совершил Последний Бросок, причем – в отличие от 99 Последних Бросков из ста, – совершил его не зря.
Еб твою мать, Анатолий, – говорит старуха.
Ну что, мама?! – говорит Анатолий, пиная Лунини.
Ни хуя сделать не можешь. – говорит старуха.
Анатолий выбегает на кухню, возвращается с большим консервным ножом.
Сейчас достанем.. ключик… – говорит он.
А следы на теле? – говорит буднично старуха и камера ловит панический взгляд Лунини, который Понял.
Нет, пусть уж вернет нам его… естественным путем, – говорит старуха.
Ведь и Ленин приветствовал эволюционное развитие революционной обстановки, – говорит она.
Встает и из-за ее грузной фигуры, закрывшей окно, в комнате темнеет… Потом мрак рассеивается. Мы видим Анатолия, который, разжав челюсти Лунини, силком вливает тому в рот пакет кефира… Затем – что-то, похожее на прокисший компот.
Это гриб чага, – говорит старуха.
Между прочим, рекомендует газета ЗОЖ, – говорит она.
Ну, Здоровый Образ Жизни, – расшифровывает она.
Лунини рвет на ковер, Анатолий тычет его лицом в блевотину, ругается. Снова заставляет пить настой гриба чага.
Ничего, – говорит он.
Ты у меня блядь просрешься, – говорит он.
Фонтаном на хуй, – говорит он.
Как мировые нефтяные месторождения, – говорит он.
Лунини дико косит взглядом. Закрывает глаза. Затемнение…
…отъезд камеры. Мы видим, что темное пятно – это шахта, из которой вылетает модель самолета. Она сделана очень точно, выглядит как самый настоящий беспилотник, только очень уменьшенный в размерах. Камера совершает разворот, и мы видим комнату, в которую залетела модель самолета. Это просторное помещение, очень светлое, на полу – медвежья шкура (причем это шкура белого медведя – В. Л.), рядом – огромная кровать, на которой возятся трое. Это две девушки и один мужчина лет 50, краснолицый, с животом, широкоскулый. Он абсолютно голый ниже пояса, но, почему-то, в кителе со знаками отличия и погонами ФСБ. На голове – фуражка.
Мужчина стоит за одной из девушек и активно ее содомирует.
Ну что, девчата, – говорит мужчина.
Вдарим нашу… фултонскую, – говорит он.
Вторая девушка становится за парой и старательно облизывает место той самой встречи, что изменить нельзя (ну, а вы думаете, что имела в виду советский режиссер Лианозова – В. Л.). Девушка, которую содомируют, начинает декламировать:
Соединенные Штаты находятся на вершине мировой силы, – говорит она.
Ага, кое с чем сзади! – ржет мужчина.
Это торжественный момент американской демократии… – говорит девушка.
От щас я поглубже и будет тебе момент, – говорит мужчина.
…но и крайне ответственное положение, – говорит девушка.
Уж ответственней некуда, – говорит мужчина.
…мы не можем закрыть глаза на то, то свободы, которые имеют граждане в США… не существуют в значительном числе стран, – говорит она, покряхтывая.
…некоторые из которых очень экх-ххх сильны – говорит она.
Экх-экх, – тоже кряхтит мужчина, его лицо, и без того красное, багровеет.
…единственным инструментом, способным в данный исторический момент предотвратить войну и оказать сопротивление тирании является «братская ассоциация англоговорящих народов, – говорит девушка.
Йе, мазафака! – восторженно ревет мужчина.
…это не просто укрепление дружбы и сотрудничества, но и соединение военных сил, арсеналов… одвывает девушка.
Аналов! – радостно говорит мужчина, настолько радостно, что мы понимаем, что эта ослепительная шутка пришла ему в голову только что.
Тень упала на сцену, еще недавно освещенную победой, – говорит девушка.
Я очень уважаю и восхищаюсь доблестными русскими людьми! – говорит девушка, повизгивая в промежутке между словами.
Еще бы с русским хуем-то в жопе! – говорит мужчина.
Мы понимаем, что России нужно обезопасить свои западные границы, – говорит она.
С хером-то в сраке все понимают, – кряхтит мужчина.
Мы приглашаем Россию с полным правом занять место… – говорит девушка.
Да я блядь уже здесь!!! – кричит мужчина, с него слетает фуражка, амплитуда движений все размашистей.
…среди ведущих наций мира, – говорит девушка.
…мы приветствуем или приветствовали бы постоянные, частые, растущие контакты между русскими людьми и нашими… – говорит девушка.
Сраками! – говорит мужчина.
…От Штеттина на Балтике до Триереста на Адриатике… – кряхтит девушка.
Триеста, – кряхтит, поправляя, мужчина.
…до Триеста на Адриатике… – поправляется девушка.
…через весь континент был опущен железный занавес, – кряхтит она.
А в жопе его у вас нету! – радостно гогочет мужчина.
Опасность коммунизма растет везде, за исключением Британского содружества и Соединенных Штатов, – говорит девушка.
…в большом числе стран… созданы русские «пятые колонны», – кряхтит девушка.
Колонну тебе в сраку! – гогочет мужчина.
Отъезд камеры. Мы видим всю эту картинку на огромном экране на всю стену в помещении, которые показывают в фильмах про специальные операции армии США. Много графиков, стенографистки, люди у компьютеров, суровые офицеры… надпись, бегущая через экран.
«Лэнгли, центр руководства специальными операциями особого значения».
В нескольких метрах от стены – ряд стульев. На них сидят представители высшей администрации США. Обама, Хиллари Клинтон, еще несколько деятелей.
Что еще за извращенец, – говорит Клинтон, не отводя глаз от экрана.
Выведите данные на экран, – говорит Обама.
Светящиеся буквы под совокупляющимся мужчиной.
«Генерал-полковник ФСБ, руководитель Особого отдела по борьбе с терроризмом, товарищ Альбац».
Второй человек в ФСБ… – говорит Обама.
И в этой гребанной дыре… в Молдавии.. – говорит он.
Похоже, ситуация впрямь серьезная, – говорит он.
На экране генерал с нечеловеческим хохотом начинает содомировать вторую девушку, которая тоже зачитывает ему отрывки речи, но уже не из не Черчилля, как первая, а из Мартина Лютера Кинга.
У меня есть мечт-т-т-т-тттттТЫ блядь осторожней, порвешь блядь на хуй…! – кричит девушка.
Генерал Альбац смеется.
Крупно – зрители в Лэнгли. На лицах у всех, кроме Клинтон, выражение крайнего отвращения. Госсекретарь поднесла руку ко рту, ее глаза очень расширены, она глядит на экран не без интереса.
Мы слышим шепот за камерой:
Сними… сними их… – шепчет кто-то.
А потом напишем, – шепчет кто-то.
…что они следят за тем, как убили бен Ладена, – шепчет голос.
Вспышка фотокамеры. Мы видим знаменитый снимок, известный всему миру, как «Администрация Белого Дома следит в прямом эфире за штурмом убежища Бен Ладена». Мы видим экран снова. Мужчина в кителе ускоряется, – глаза Клинтон все шире, – и кончает с ревом. Падает на девушку, – вторая валится рядом с ними – и начинает петь, вернее, кричать.
Летим над морем как-то раз, летит от шефа нам приказ, – кричит он.
Летите детки на Восток, бомбите русский городок, – поет он.
Первый снаряд попал в капот, раком встал старший пилот, – кричит он.
Второй снаряд попал в кабину, Джону яйца отрубило! – кричит он.
Девушки смеются…
Потрескивания. Тихий голос Лунини.
Центр, Центр, – говорит он.
Обама и Клинтон переглядываются. Женщина кивает. Обама говорит:
Ц-234, – говорит он.
Ц-234, Вас понял, – говорит Лунини.
И еще 765-Д, – говорит резко Клинтон.
Все смотрят на нее, но вид у Госсекретаря – непреклонный.
И еще 765-Д, – говорит Обама, чуть помедлив.
Крупно – картинка на экране в центре спецоперации, которая становится просто картинкой (то есть, мы возвращаемся в помещение, где резвился с дамами мужчина в кителе). Маленький самолет, взмыв под потолок, выпускает несколько тонких игл, они торчат, как ракеты. Крупно – напряженное лицо Лунини, капли пота, руки на пульте. Стук в дверь. Голос старухи.
Голубчик, все в порядке? – говорит она.
Али колбасу решил подавить? – спрашивает она игриво, хихикает.
Да-да, – сдавленным голосом отвечает Лунини.
Две минутки, – говорит он.
Камера в помещении мужчины с девушками взмывает вверх, а потом стремительно падает вниз, на кровать. Мы видим широко раскрытые глаза мужчины в кителе, на его лице – выражение животного ужаса. Он таращится в камеру, хрипит, изо рта течет кровь. Общий план кровати. Девушки, соскочив с нее, в ужасе смотрят на мужчину, в пах которому, – периодически отлетая, – вонзается модель самолета, утыканная иглами.
Лунини прячет пульт в карман.
Дикий женский визг.
Он становится глуше, потому что Лунини быстро возвращает на место решетку вентиляционной шахты. Выключает воду. Смывает. Смотрит на себя в зеркале. Поправляет галстук. Открывает дверь, выходит, возвращается в комнату – показать квартиру черно-белыми кадрами, как в «Десперадо», где раненый Бандерас тащится вдоль стены, оставляя кровавый след (в принципе, незримый кровавый след оставляет за собой и Лунини, так что эта кинематографическая цитата будет к месту – В. Л.)