Заключение перемирия, совпавшее с вторичным приходом к власти Романонеса, явилось сигналом провала германской политики в Марокко. Попавший в руки испанцев Бартельс, вместе со своими легионерами и некоторым числом арабов, был интернирован в Мелилье. Впоследствии его перевели в Гренаду, откуда он бежал. Шестерых его соотечественников отправили в Испанию. Во всех этих фактах Ратибор с грустью увидел начало полного изгнания немцев из испанской зоны в Марокко.
Но и без того уже большая часть последних намеревалась распродать свое имущество или начать его эвакуацию, чтобы покинуть страну, в которой, не имея никакой защиты, немцы подвергались всякого рода враждебным интригам. Покинутый частью своего отряда и оставшись без боевых припасов и денег, верный союзник Малек подумывал уже о бегстве на испанскую территорию. Калле выплатил ему последнюю субсидию в 200 тыс. песет, предназначавшуюся для роспуска остатков его войска. После этого, не имея больше возможности снабжать его помощью или советами, Калле бросил его на произвол судьбы.
Таким образом, Калле получил приказание остановить все дело, отозвать своих агентов и прекратить расходы. События самым решительным образом опровергли оптимистические предположения фон Крона, который в 1915 г. усматривал большие шансы на успех дела. Осуществление этих шансов стоило Германии в 2-месячный период, с 17 мая по 15 июля 1918 г., кругленькой суммы в 1 329 000 песет.
Опять-таки из Испании германская активность распространилась на Европу и заморские страны. В Португалии Калле, опираясь на монархистов, старался создать постоянное напряжение в стране для того, чтобы помешать ей деятельно поддерживать Антанту. Он хвастался тем, что поддерживал президента Паэса[20], который, по его словам, был враждебен Англии. Таким образом, цель германских агентов — разжечь смуту в стране, без сомнения, должна была помешать посылке во Францию португальских подкреплений.
Мы знаем, что в этом отношении Калле оказался плохим пророком. Что касается двойной игры Берлина, то она видна из того, что военному атташе рекомендовалось не брать обязательств перед монархистами, дабы оставить Германии возможность после заключения мира стяжать себе часть португальских колоний.
Кроме Европы, агенты германского центра в Мадриде работали в обеих Америках. Там были так называемые доверенные лица и осведомители, вербуемые на месте среди населения. Они получали из Мадрида инструкции.
В сущности, эти люди являлись, главным образом, агентами по саботажу и диверсиям, задачами которых было: поджигать заводы и склады, взрывать суда с помощью адских машин, отравлять консервы, хлеб и скот, который должен был быть погружен на пароходы Антанты.
В то же время их деятельность распространялась и на область политики. В Калифорнии были произведены попытки провоцирования трений между Америкой и Японией.
Мексика представляла собой область, где хозяйничал один из вышеупомянутых «доверенных лиц» Калле — агент Дельмар, который в продолжение ряда лет через посредничество Калле просил у Берлина посылки оружия, боевых припасов и денег президенту Карранса для поддержания борьбы против его политических противников, в особенности против генерала Диаса и Соединенных Штатов. Дельмар порицал медлительность генерального штаба, равно как и министерства иностранных дел, так как они не особенно торопились с ответом. Одновременно поднималась речь о займе в размере 100 млн. Через некоторое время эта цифра упала до 20, а потом и до 10 млн. В апреле 1918 г. был поставлен вопрос о союзничестве Германии и Мексики в случае нападения на эту страну Соединенных Штатов. Для этой цели в мексиканских водах в кратчайший срок должна была быть оборудована база для подводных лодок. Но так как события не развивались в сторону, желательную для немцев, то Дельмар в июле того же года хотел «принести Мексику в жертву и спровоцировать войну между нею и Соединенными Штатами». Этот честолюбивый проект был отклонен Берлином, считавшим, что Мексика, конечно, не сможет в случае войны с Соединенными Штатами ни оказать последним деятельное сопротивление, ни облегчить в достаточной мере положение Германии на Западном фронте. Вскоре после этого перестали говорить и о финансовой помощи Мексике; обещанные 10 млн. улетучиваются. Несмотря на тревожные крики Ратибора, Германия отказалась воспользоваться Мексикой. Ее посол в Мексике ограничился в дальнейшем лишь пропагандой нейтралитета.
Если мы обратимся теперь к Южной Америке, то в Аргентине встретим другое доверенное лицо. В дальнейшем мы увидим, что его специальность — отравлять мулов, предназначенных для английской армии, с помощью бактериологических препаратов, приготовленных его коллегой, доктором Германном. Впоследствии он входит в сношения с ирландскими синфейнерами, отчасти прямым путем, отчасти через посредство Северной Америки. Кроме ежемесячного жалованья — около 10 тыс. песет, — генеральный штаб выдает ему в 1918 г. сумму в 10 тыс. песет для стимулирования проектируемой аргентинскими студентами демонстрации против Англии. Ратибор, со своей стороны, подкупил в Мадриде одного аргентинского политического деятеля и передал ему 35 тыс. песет для создания журнала, — конечно, благоприятного для германских интересов.
Наконец, Калле передал Берлину предложение о включении Колумбии в территориальную компетенцию доверенного лица в Мексике.
Приведенные выше факты обращают на себя внимание тем, что Берлин, давая своим заграничным агентам полную свободу в их диверсионных предприятиях, в то же время бдительно контролирует их в политических вопросах, сдерживает полеты их фантазии и возвращает к реальности. Мы видим, например, что генеральный штаб отказался следовать тем путем, который был ему предложен его агентом в Мексике.
Он остается глухим также и к переданному через Калле предложению генерала Жубера, бывшего участника войны в Трансваале, об одновременной организации бунта в Южной Африке и Индии. Хотя министерство иностранных дел и предписывало позднее Ратибору поддерживать контакт с начальником буров Марицем, но все же предложение Ратибора разжечь восстание против Англии было встречено им чрезвычайно уклончиво.
Еще меньше успеха имел другой агент — доктор Германн, предлагавший план относительно Дальнего Востока. План этот таков: в Индии — общее восстание; в Китае — сепаратистское движение в Юнани, в Японии — провокация разрыва с Англией. Для выполнения этой программы Германн просил безделицу: 20 млн. долларов, в чем Берлин поспешил ему отказать, в особенности для Индии, где он считал лучшим придерживаться прогерманской пропаганды, способствовать возникновению союза индусских штатов и препятствовать доставке военных материалов в Англию. В Китае ничего нельзя было сделать, что же касается японцев, то они были вольны действовать за свой страх и риск, не затрагивая интересов Германии.
Подобный же ответ был дан в 1918 г. и на предложение, переданное через агента Арнольда, — послать в Китай экспедицию. Генеральный штаб полагал, что из этого ничего не выйдет. Наконец, он отнесся очень сдержанно к проекту посылки одного из турецких офицеров — Азиз-Али — к племенам Геджаса.
Глава 2. Пропаганда
Мы не располагаем большим количеством сведений о германской пропаганде в начале войны. Мы знаем только, что она находилась в подчинении особой службы при германском посольстве в Мадриде, — службы, в которой военный атташе сотрудничал по мере возможности в вопросах своей компетенции. Этот факт нас не удивляет, принимая во внимание те отношения, которые имелись у посольства с верхушкой испанской армии и с военной прессой, в частности с «Мадридским военным корреспондентом».
Еще в 1915 г. Калле, в постоянной погоне за увеличением круга своих полномочий, осведомлял Берлин, что, ввиду деятельности агентов Антанты, становится необходимым широко развернуть работу контрпропаганды. Но лишь в 1917 г., после повторных просьб, генеральный штаб и адмиралтейство согласились прикрепить пропаганду к отделу контрразведки и доверить руководство Калле, дав ему в помощники доктора Цехлина, бывшего германского консула в Тетуане, который из-за своих интриг был отозван по настоянию испанского правительства. Все же автономия новой службы не являлась полной. По-видимому, Вильгельмштрассе с трудом соглашалось на это. Ставя Ратибора в известность о происшедшем изменении, Вильгельмштрассе разъясняет, что военный атташе должен хранить тесный контакт с посольством как для того, чтобы согласовывать свои действия с послом, так и для информации последнего о всех текущих делах, причем в важных случаях следует спрашивать у посла предварительного согласия.
Имея все денежные средства у себя в посольстве, Ратибор никогда не переставал быть хозяином кассы, и когда Калле просил кредита в 25 тыс. песет, генеральный штаб отвечал, что министерством иностранных дел будет предложено послу выдать ему эту сумму. В 1918 г. Берлин удовлетворил просьбу Калле и окончательно освободил его от службы пропаганды и контрразведки, которые были возвращены в ведение посла, при условии, что последний получит в свое распоряжение весь необходимый материал и что военный атташе будет помогать ему советами.
На этой основе и была проведена реорганизация. Посол основал в Мадриде центральную службу под руководством доктора Цехлина. Эта служба имела целью обрабатывать под руководством посла всю испанскую прессу. Новая служба установила прямые сношения с различными областями Испании. Помимо уже ранее созданных постов в Барселоне и Мадриде, начали работать новые посты: в Барселоне — для Каталонии, в Валенсии — для провинций Валенсии и Мурсии, в Сивилле — для Андалузии. Агенты действовали двояко: либо сами писали статьи в газеты, либо подкупали журналистов. Так как доктор Цехлин являлся начальником центральной службы в Мадриде, то руководство отделом пропаганды и прессы было доверено доктору К… из королевского баварского правительства.