Артикул пятый
Тайна черной кареты
Вскоре дорога вывела отряд к широкой реке, которая, судя по карте, именовалась Березиной. Быть может, еще вчера вот этот санный след пересекал реку по льду, однако сегодня льда уже не было, и дорога обрывалась на берегу. Дюваль обогнал остановившуюся карету, осадил лошадь, и встав в стременах, огляделся по сторонам... но переправы он, конечно, не увидел. Да и пушек - увы! -давно уже не было слышно. Дюваль, был озадачен. Да и не только сержант император тоже надеялся перевести армию по льду. Ему доносили, что по причине ранней зимы Березина стала, и лед достаточно крепок. Но потом вдруг наступила оттепель, река открылась. А так как в силу затянувшейся войны мосты давно уже были разрушены, то маршал Удино стал спешно наводить переправы. Так поступил император. Но у сержанта не было маршалов, а потому он нахмурился и повернулся к отряду - всадники нерешительно топтались возле кареты. Ни в коем случае нельзя им дать расслабиться и усомниться в успехе! На войне чуть какая заминка, так сразу же личным примером - вперед и только вперед. Подумав так, Дюваль уверенно тронул лошадь, спустился к реке и попытался искать брод, однако Мари не пожелала идти в ледяную воду. Дюваль пожал плечами и бросил поводья, предоставив право выбора Мари - ведь лошади порой догадливее людей. Однако же Мари прислушалась, запрядала ушами... И не двинулась с места. Сержант насторожился: Мари - отважная лошадка, и уж если она .сомневается... Сержант оглянулся через плечо... И увидел... Как пока что еще далеко, на опушке леса, показались темные точки, и этих точек становилось все больше и больше. - Казаки! - испуганно выкрикнул Франц. Однако это были не казаки и даже не регулярная пехота, а скорей всего, окрестные крестьяне, не знавшие уставного пешего строя. Они бежали, растянувшись цепью, словно загонщики на волчьей охоте. Сержант с досадой посмотрел на сбившихся вокруг него солдат, хотел было напомнить им про воинскую честь, да передумал и сказал: - Ну вот, настал и наш черед умирать. Сабли...- и вытащил саблю. Сержант немного волновался - ведь, как-никак, последний бой. Обидно, правда, что не с регулярными частями, да все же в поле, а не в лазарете. Дюваль прищурился, уперся в стременах... Однако же солдаты и не думали следовать его примеру. Все как один молчали, отводили глаза. А Чико... - Нет, - сказал неаполитанец и покосился на реку.- Я лучше утону. - Я тоже, - согласился Франц.- Давайте вплавь, пока не поздно,- и первым спрыгнул на землю. За ним последовали остальные. Сержант недобро усмехнулся - ну вот, он снова остается один! Хотя на сей раз не так уж обидно; солдаты - не французы. Что им война, что император! Они ведь не рвались в поход, их гнали силой... Сержант устало опустил руку и с лязгом бросил саблю в ножны. Солдаты же тем временем уже спустились к реке, ведя за собой упиравшихся лошадей. - А я?! - крикнул Гаспар.- Что мне делать с каретой? Кучер, покинутый всеми, сгорбившись стоял на козлах и растерянно поглаживал непокрытую голову. Солдаты оглянулись. Далеко, еще возле леса, виднелись плохо различимые фигуры партизан, а рядом - всего в нескольких шагах - стояла большая черная карета. Из-за нее они оказались в этой глуши, из-за нее на них сейчас набросятся партизаны и переколят вилами... Солдаты переглянулись между собой, затем Курт нерешительно выступил вперед и сказал: - Сержант, в карете ценные трофеи. Нельзя, чтобы они достались неприятелю. - Так! - И сержант многозначительно кашлянул.- Что будем делать? - Карету нам не переправить. Но если каждый возьмет с собой ровно столько, сколько он сможет... - Унести? - Да. Унести домой,- тут Курт не выдержал и едва ли не крикнул: - Мы заслужили это кровью! Сержант сдержался и не вынул саблю. Чтоб успокоиться, он оглянулся партизаны были еще далеко; они бежали через поле, утопая по пояс в снегу. Смешно! Его солдаты все как один боятся смерти и тем не менее стоят, не убегают. Их держит золото, которым, по их мнению, полна карета. Что ж... - Ну хорошо,- сказал сержант и сошел с лошади.- Трофеи не достанутся врагу,- тут он похлопал ладонью по дверце кареты и объяснил: - Я столкну ее в воду. Гаспар! Выпрягай лошадей. Солдаты замерли, не зная, что и делать. - Сержант...- растерялся Гаспар. - Что? - нахмурился сержант. - Там... - Я слушаю тебя, мой друг,- и с этими словами сержант потянулся за саблей. - Там женщина,- с усилием признался кучер. - Конечно, конечно! - Сержант побагровел от гнева.- Женщина, Белая Дама! Смотрите! - Он выхватил саблю и с силой рубанул ею по дверце кареты, та разлетелась вдребезги, упала... Тут все невольно отступили... Однако никто не вышел из кареты. Сержант обернулся к солдатам. Сайд и Хосе выглядели вполне невозмутимо, Франц мелко-мелко крестился, а Курт поддерживал за плечи побледневшего Чико и с любопытством заглядывал в карету... В которой ничего и никого не было видно. Сержант важно огладил усы и сказал: - Ну а теперь каждый может убедиться в том, что карета пустая. Прошу! Да только никто не принял его предложение. Ибо вдруг лица солдат замерли от ужаса! Сержант обер нулся... В дверях кареты стояла женщина. Она была одета в шубу невиданного белого меха, густые белокурые волосы ее разметались по плечам. Голубые глаза, холодная улыбка... - Белая Дама! - сорвавшимся голосом сказал Чико.- О простите,- и сник. Молчание затягивалось. Никто, даже сержант, не смел тронуться с места. Тогда к карете подскочил Гаспар, поклонился, подал руку: - Мадам! Но Мадам - а это была именно она - оттолкнула его и сказала: - О, какие бравые герои несут меня к славе! И храбрый сержант! - и протянула ему руку. Чико зажмурился, сержант не шелохнулся... А Мадам продолжала: - Вы помните меня? И только тогда Дюваль вспомнил Витебск, незнакомку... - Сержант! - Мадам протягивала руку. - О, тысячу извинений! - Дюваль подхватил Мадам, и та сошла на землю. - Сержант! - улыбнулась Мадам.- И, если память мне не изменяет, Дюваль. - Дюваль, Шарль Дюваль, совершенно верно, - согласился сержант и тут же обратился к солдатам: - Ребята, спасенная нами дама - моя давняя и хорошая знакомая, и не имеет никакого касательства ни к Белой Даме, ни к колдовству! Так что все ваши страхи напрасны. Солдаты с недоверием смотрели на Мадам и молчали. Сержант пожал плечами, обернулся к Мадам и вежливо ей поклонился: - Всецело к вашим услугам,- в душе нещадно проклиная тот день, когда судьба свела его с Оливье. - Сержант! - не переставала улыбаться Мадам.- Я столько слышала о вас и столько говорила... И неизвестно, что бы еще она сказала, но тут подбежавшие партизаны окружили маленький отряд. Солдаты сникли, и лишь один Дюваль схватился за саблю... Как вдруг Мадам испуганно охнула, упала... Нет, сержант успел подхватить ее... Но тут схватили и его, связали. Как, впрочем, и остальных. Сержант вздохнул и подумал, что как все же смешно и глупо кончается служба, жизнь, война... Но думать было трудно - мешал чей-то радостный смех. Сержант оглянулся... - Эти! Эти! Я запомнила! - взахлеб кричала девочка. Та самая, что сбежала из деревни предупредить о неприятеле. И вот уже по лесной дороге шел плененный отряд, ведя лошадей на поводу. В распахнутой карете лежало отобранное оружие. Мужики, конвоировавшие пленных, молчали. Поначалу они, правда, то и дело поглядывали на Мадам и оживленно переговаривались, да теперь, видно, уже привыкли. Что же касается пленных, так те никак не могли успокоиться. - Ну вот, мы и вышли в отставку,- сказал Франц и сокрушенно покачал головой.- Но, говорят, русские кормят пленных. - Накормят, а как же! - зло согласился Курт. - На соляных копях. - И правильно сделают,- сказал Хосе.- Особенно с тобой. - Со мной?! - А то с кем еще! Ведь это вы, прусаки, убивали русских пленных. Снача