– На этом, семинар объявляю законченным. Нам остается только поблагодарить штаб-капитана Магу за столь обстоятельный и подробный доклад. Ну и оценка «отлично» по тактике ему в этом полугодии гарантирована.
У Алекса не осталось сил порадоваться высокой оценке его труда подполковником Быстраго. Сам доклад и дискуссия после выжали его как лимон. Пришлось отбиваться от вопросов двух десятков офицеров, и у каждого было свое мнение, как нужно было действовать полковнику Барти в той или иной ситуации. Хорошо хоть лейтенант Брылякин помог собрать развешенные перед докладом плакаты и схемы расположения войск.
– Задержитесь, господин штаб-капитан, а вы, лейтенант, свободны.
Щелкнув каблуками сапог, Брылякин вышел из аудитории, оставив Алекса наедине с преподавателем тактики.
– Скажите, капитан, где вы взяли всю эту информацию?
Вопрос застал штаб-капитана врасплох.
– Как где?
– Да, где? Ни одной серьезной работы по этой кампании еще не вышло, для газетных публикаций все слишком подробно и профессионально. К тому же, я не мог не отметить однобокость подачи информации. Со стороны себрийцев все расписано вплоть до выдвижения отдельных рот, а со стороны османийцев только действия войск в первой линии и выдвижение резервов к ней. Вы ведь на момент этого сражения находились в отставке?
– Так точно, господин подполковник, находился!
– Но для стороннего наблюдателя вы слишком хорошо знаете содержание приказов штаба полковника Барти.
– Очень часто Барти обходился без штабных приказов, пользовался всего парой помощников и вестовыми.
Алекс спешно прикусил язык, но было уже поздно.
– Выходит, вы непосредственно принимали участие и явно не рядовым. Странно другое, по возвращении из Себрии вас тут же восстановили на службе, повысили в чине, да еще и именным указом императора. Ничего не хотите сказать по этому поводу?
Алекс почувствовал, что невольно краснеет.
– Никак нет, господин подполковник, ничего.
Несколько секунд Быстраго пристально смотрел на штаб-капитана, будто ждал, что тот изменит свое решение. Не дождавшись, махнул рукой.
– Свободны, штаб-капитан. Доклад перепишите набело и вместе с плакатами сдайте в библиотеку, следующему курсу пригодится.
– Слушаюсь, господин подполковник!
Быстро свернув плакаты, Алекс спешно покинул аудиторию. Что-то часто в последнее время его инкогнито стало трещать по швам. Того и гляди кто-нибудь догадается. Оставалось надеяться, что через пару лет широкая публика забудет о полковнике Барти и его дальнейшая судьба мало кому будет интересна.
Прямиком из академии Алекс направился в особняк баронессы Люменкрофт, хоть сегодня была и не суббота. Хотелось поделиться с Биргет радостью от высокой оценки и самому расслабиться после длительного тяжелого труда. На звон колокольчика открыл швейцар, остававшийся в особняке еще со времен покойного министра двора. В двери, однако, не пустил.
– У госпожи баронессы гости.
Нетрудно было догадаться, что гость там, в единственном числе и мужского пола.
– И давно эти гости баронессу посещают?
– Не велено говорить.
Золотой червонец, исчезнувший в лапе бородатого мужика в ливрее, развязал ему язык быстрее любой пытки. Видимо, большой любви, и приязни к нынешней хозяйке особняка он не испытывал.
– Да уж месяца два как.
Выходит, сей неведомый гость зачастил к Биргет еще до вынужденного месячного перерыва в их отношениях. И сердиться на баронессу не стоило, она как кошка, без общения с мужчинами не может, на стену начинает лезть. И что делать дальше? Вломиться в особняк и набить сопернику морду? Или сделать вид, что ничего не произошло и продолжить субботние посещения? Развернувшись, Алекс отправился ловить извозчика с намерением не возвращаться сюда больше никогда.
Новогодние балы. Радость беззаботного веселья, быстрые влюбленности и столь же быстрые расставания, подозрения, ревность, пойманные с поличным на измене, скандалы, дуэли. Словом, светская жизнь била ключом, оживляя занесенное снегом пространство столичных улиц. А у кого-то первая экзаменационная сессия, весьма тяжелая к тому же. Даже обещание куратора группы не избавляло штаб-капитана от утомительной зубрежки.
Неожиданным напарником в подготовке к экзаменам стал лейтенант Брылякин. После того доклада о штурме Камы он почему-то проникся к Алексу чувством искренней дружбы и счел своим долгом помогать отвыкшему от учебы штаб-капитану грызть твердый гранит военной науки. Его голова содержала обширнейший объем знаний в самых разных областях науки и человеческой жизнедеятельности, а острый и живой ум позволял быстро применять их для решения практических вопросов. Никто на курсе не сомневался в том, что академию лейтенант окончит по первому разряду, а по окончании сделает блестящую штабную карьеру. И если бы не чрезмерное увлечение Брылякина идеями полковника Барти, с ним вполне можно было дружить.
В тяжелое, но размеренное бытие Алекса было неожиданно привнесено событие, к которому он даже не знал, как относиться.
– Послезавтра мы едем на бал, – безапелляционно заявила Ирен Магу, едва войдя в комнату, где офицер корпел над учебниками.
– Какой бал, мама, у меня через три дня экзамен по топографии! Времени на подготовку в обрез!
– Ничего не хочу слышать! Бал в доме князей Белогорских и ты просто обязан там быть!
Обязан, ничего не попишешь, иначе – скандал. Жених, проигнорировавший бал в доме невесты – моветон, и никакие причины и объяснения тут не помогут. А ведь с ней еще и всякие па на паркете выделывать придется! Вспомнить надо хотя бы тройку-четверку из самых простых.
На бал прибыли в семейной карете вдвоем. Алекс немало позавидовал отцу. Женился один раз и на всю жизнь свободен, все светские визиты наносит жена, а ты можешь настоящим делом заниматься. Может и впрямь на Аделине жениться? Пусть бегает по всем этим балам, ей наверняка понравится, а меня оставят в покое.
– Алекс, не стой, как чурбан, подай мне руку!
Встрепенувшись, штаб-капитан подал матери руку, помогая выйти из кареты, не дав пышным юбкам коснуться снега, которого за последние два дня намело изрядно.
– Пойдем уже, нас ждут.
Гости уже начали съезжаться, в парадной части особняка Белогорских было довольно многолюдно и очень светло от множества свечей и зеркал.
– Подойди к ней, – тихо прошипела Ирен. – Подойди, я сказала, люди смотрят.
В многолюдстве отыскав взглядом князя, рядом Алекс обнаружил свою невесту. С другой стороны от князя стояла та, к которой он был готов лететь на крыльях, а топать ногами пришлось к другой.
– Ваши сиятельства! Ваша светлость!
Князь величественно склонил седую голову, девушки дружно, будто долго репетировали, присели, изящно приподняв пальчиками подолы бальных платьев. И если Аделина глаз на него не подняла, Марита взглянула прямо и приветливо улыбнулась. Сердце Алекса ухнуло куда-то вниз. Справившись с эмоциями, он подал руку невесте.
– Княжна, разрешите вас ангажировать на тур!
Тонкие пальчики в скользкой шелковой перчатке до самого локтя легли в руку штаб-капитана. Оркестр как раз заиграл что-то старомодное и медленное. Как раз для с минимальным шансом наступить на изящную бальную туфельку княжны.
– Добрый вечер, господин штаб-капитан.
Что-то она слишком разговорчива и дружелюбна сегодня. Даже чин его запомнила и произнесла без запинки. Алекс напрягся в ожидании какой-нибудь подготовленной пакости.
– И вам доброго вечера княжна.
Их пара пристроилась в длинный ряд остальных.
– Я слышала, что прошлым летом вы были в Себрии и даже в войне участвовали.
Поскольку этот период его жизни тайной уже не являлся, если уж даже до княжны слухи дошли, штаб-капитан этот момент подтвердил.
– Так точно, бывал и даже участвовал.
Разошлись, поворот, сошлись.
– А полковника Барти вы там случайно не встречали?
Алекс только зубами скрипнул от досады. И эта туда же! Изобразив любезную улыбку, офицер ответил.
– Что значит «случайно»? Мы с ним, можно сказать, даже знакомы были.
Вперед, назад, повернуть княжну, удерживая ее ручку над головой.
– Не может быть!
Еще немного, и юная княжна начала бы хлопать в ладоши или скакать на одной ножке, совсем забыв про танец. Ну, так Алексу показалось. Тогда он осторожно поинтересовался причиной столь неумеренного восторга.
– И откуда у вас интерес к этой персоне?
– Персоне?! Да он – герой! В прошлом году о нем все газеты писали! У нас в академии о нем столько разговоров было!
Все понятно, очередной бумажный герой и толпа восторженных девчонок, запертых в четырех стенах со строгим монастырским уставом. Ничего, пройдет со временем.
– А, это, правда, что полковника османийской пулей в голову ранило?
Пока они ненадолго расстались, выполняя очередное па, вспомнив обстоятельства ранения, штаб-капитан позволил себе грустно улыбнуться.
– Ну что вы, не было никакой пули, ранение он получил от осколка астрияцкой гранаты и еще легко отделался. Впрочем, астрияки его потом все равно расстреляли.
– Да я читала, – заметно сникла княжна. – Какая жалость. Смерть он принял мужественно, не дал завязать себе глаза и сам командовал своим расстрелом. Он – настоящий храбрец.
– Ну не такой уж он храбрец. Да и вообще, как командир полковник Барти был весьма, как бы это сказать… средненьким, ошибок много допускал и потери, без которых можно было бы обойтись.
– Да как вы смеете так о нем говорить! – вспыхнула Аделина. – Вы…, вы…, вы просто завидуете ему! Да, может, вы его и вовсе не знали! Каким он был из себя?
Решив, что полковник Барти и княжна Аделина Белогорская никак не могли встречаться ранее, а в «Руоссийском инвалиде» никаких упоминаний о его внешности не было, поскольку господина Ножнина больше интересовали профессиональные аспекты дела нежели сама личность командующего коалиционными силами, Алекс начал фантазировать.