«ужесточение службы», «неустанный надзор». Провинившиеся не только получали более скромный пищевой паёк, но и постоянно находились под контролем офицеров, были лишены увольнительных и отпусков, были вынуждены точно соблюдать распорядок дня.
Постепенно особые отделения превратились в регулярные единицы, которые непрестанно пополнялись «воспитанниками». Если же «воспитанники» не поддавались «перевоспитанию», проявляли не самые лучшие черты характера, то их могли комиссовать из армии, дабы передать в руки полиции. Из полиции упрямцы, как правило, направлялись в эмеовскис концентрационные лагеря. Если верить германской статистике, в период с 1936 по 1939 года через особые отделения прошло от 3 до 6 тысяч человек, 120 из которых продолжили «перевоспитание» в лагерях. Именно эти заключенные концентрационных лагерей стали первыми служащими CAB (особых подразделений Вермахта — Sonderabteilung Wehrmacht).
К началу Второй мировой войны особые отделения были распущены. Пребывавшие в них солдаты были либо возвращены в с трои действующих частей, либо как «неисправимые вредители, наносящие своей деятельностью ущерб Вермахту» переводились в концентрационные лагеря.
Однако уже в феврале 1940 года Верховное командование пришло к выводу, что при частях, участвующих в боевых действиях, а также тыловых гарнизонах необходимо вновь создать особые отделения. Если раньше военное руководство придерживалось принципа «кнута и пряника», то теперь было решено отдать предпочтение кнуту.
Кто же должен был на этот раз попасть в особые отделения? В документах содержался вполне определённый и весьма короткий список: в особые отделения должны были направляться трудновоспитуемые солдаты. Кто же попадал в эту категорию? Здесь список был весьма длинным. Ленивые, небрежные, грязные, недовольные, упрямые, антисоциальные и асоциальные личности, бездушные (!), жестокие, лживые, мошенники, безвольные, психопаты. Иными словами, веете, кто мешал офицерскому составу выполнять поставленные задачи.
Пребывание солдата в особом отделении могло длиться от трёх месяцев до полугода. Затем, в случае «успешного перевоспитания» он должен был быть переведён в действующую воинскую часть, или же, в случае «дурного характера», направлен в концентрационный лагерь.
В августе 1941 года было принято решение сформировать из особых отделений особый полевой батальон. Забегая вперёд, скажу, что подобная практика сохранялась до самого конца войны. Первый такой особый полевой батальон был сформирован в октябре 1941 года при группе армий «Север».
Начиная с февраля 1942 года, особый батальон кроме упомянутых выше категорий солдат пополнили служащие, которые за свои проступки должны были быть отданы под трибунал, но в силу своего характера могли «перевоспитаться», что должны были доказать их командиры. Согласно статистике, до конца 1942 года более 90 % «воспитанников» особого батальона возвращались свою часть, как «пригодные к воинской службе».
Здесь необходимо упомянуть «Особое отделение IX», которое существовало в резервных воинских частях вплоть до марта 1945 года. Территориально эта «воспитательная» часть располагалась в Шварценборне.
Из особых отделений военно-морского флота, которые существовали в мирное время, соответственно были созданы особые военные подразделения кригсмарине или морские полевые компании, которые располагались в Хеле. Но в связи с тем, что призыв в военно-морские силы Германии проходил очень плохо и кригсмарине рисковали остаться без квалифицированных кадров, в июне 1942 года данные «воспитательные» части были распущены. Их наследником стал особый полевой батальон морской компании, который подчинялся командованию сухопутных войск. Он располагался в Хеле по меньшей мере до конца 1944 года. После появления батальона морской компании в июле. 1942 года в Виттмунде были сформировано особое эскадренное отделение, куда направлялись из Хеле самые «невоспитуемые» и наиболее «непригодные к воинской службе».
Люфтваффе, начиная с января 1940 года, располагало специальным «проверочным лагерем», который вначале находился под Лейпцигом, но в сентябре 1942 года был переведён в Дедельсторф, где накануне войны размещалось особое отделение военно-воздушных сил. Летом 1943 года было принято решение распустить «проверочный лагерь» и сформировать особые компании Люфтваффе или VI, V2, V3., местонахождение которых постоянно менялось.
Если говорить объективно, границы между «воспитательным» отделением и штрафным подразделением были весьма расплывчаты. В некоторых случаях провести грань между ними почти невозможно. Имеются свидетельства солдат, которые прошли через особые отделения. Они все как один заявляли, что обращение с «воспитанниками» было весьма жестоким. По приблизительной оценке, всего за время существования особых отделений через них прошло около 10 тысяч «трудновоспитуемых солдат» (это относилось и к сухопутным войскам, и к ВМФ, и ВВС).
При приведении в исполнение приговоров военно-полевых судов можно выделить поначалу четыре различных типа наказаний (приведём их по убыванию тяжести): заключение в тюрьму строго режима, общего режима, крепость, обычный арест. Осуждённый на пребывание в тюрьме строго режима автоматически становился непригодным к службе, выбывал из Вермахта и представал перед гражданскими властями, которые, как правило, направляли его в концентрационный лагерь. Все остальные виды наказания не предполагали комиссования из рядов Вермахта. Осуждённые отбывали наказание в рядах вооружённых сил, в упоминавшихся специальных учреждениях, где царили свои правила.
Если говорить об аресте, го есть содержании в казарме, как мягком варианте, или гауптвахте, как более суровом варианте, то подобные наказания выносились ротным командиром, в некоторых случаях военно-полевым судом. Пребывание под арестом не могло длиться более 6 недель. Гауптвахта в виде одиночной камеры должна была располагаться в распоряжении воинской части или же корабля, если речь шла о ВМФ.
В 1942 году традиционные гауптвахты получили другое название. Отныне они назывались военные места заключения. В зоне боевых действий их заменяли передвижные армейские тюрьмы. Обычно, наказанный солдат не занимался никакой деятельностью. Ситуация изменилась в 1944 году, когда при отдельных армейских дивизиях возникли штрафные команды или команды приведения наказания в исполнение. Оказавшиеся здесь солдаты, чей срок наказания традиционно варьировался от недели до трёх месяцев ареста, должны были заниматься тяжёлым физическим трудом, который должен был сдержать наступление противника (рытьё окопов и рвов, построение блиндажей и т. д.). Юристы Вермахта полагали, что труд под огнём противника станет весьма устрашающим наказанием, которое сможет удержать солдат даже от мелких правонарушений.
Ссылка в крепость, в отличие от заключения в тюрьму или в лагерь, не была позорным наказанием. Но заключение в тюрьме могло длиться до 15 лет, а потому приговор выносился, только если военно-полевой суд действительно доказывал вину. В некоторых исключительных случаях, которые в основном относились к офицерам, заключение в крепости могло быть прекращено по просьбе командования части. Но это делалось только если провинившийся «вставал на путь исправления». Заключение в крепость подразумевало лишение свободы и нахождение под постоянным контролем. Поначалу единственной крепостью Третьего рейха была Ингольштдт. После декабря 1940 года, когда она была закрыта, ей стала Гермерсхайм.
Во время боевых операций тюремное заключение на срок от 3 недель до 6 месяцев на оккупированных территориях осуществлялось в помещениях местных тюрем, которые могли переделываться под военные заведения (военные тюрьмы Вермахта или следственные тюрьмы Вермахта). Во время нападения на СССР при каждой из групп армий летом 1941 года была создана специальная тюрьма Вермахта. Вполне очевидно, что те заключённые, на которых был наложен длительный арест, должны были быть возвращены в рейх, где размещались в зависимости от проступка, либо в тюрьмах Вермахта, либо концентрационных лагерях.
К началу Второй мировой войны специальные тюрьмы Вермахта уже имелись в форте Торгау, Гермельсхайме и Глаце. Начало боевых действий вынудило создать новые места заключения — в предместьях Торгау, Граденце, Анкламе, Брухале, Фрайбурге и Брайсгау. В зависимости от того, где выносился приговор провинившемуся (военный округ, порт Северного или Балтийского моря, группа армий западного или восточного фронта и т. д.) тот попадал в одну из данных тюрем Вермахта. Те же, кто попадал в эмсовские лагеря, проходили в документах как арестантские команды Вермахта. К началу 1942 года в рейхе уже имелось 26 подобных арестантских команд, которые подчинялись тюрьмам Вермахта. В 1942 году был создан специальный «лагерь. Вермахта для арестантов — Дунай», который состоял из четырёх арестантских команд.
Об осуждённых к тюремному заключению солдатах говорилось в приказе от 30 апреля 1942 года. В нём, в частности значилось, что они «в тюрьмах Вермахта должны проходить духовное воспитание и подвергаться строгой строевой подготовке». Казалось бы, жизнь военных арестантов должна была отличаться жизни обычных заключённых, но на деле строевая подготовка являлась приложением к тяжёлому труду на военных предприятиях.
В начале войны появилась ещё одна форма исполнения наказания посредством лишения свободы — штрафные лагеря Вермахта. В штрафные лагеря направлялись только те солдаты, которые представляли реальную угрозы для морального духа и боеспособности воинских частей, а кроме этого не были способны к «перевоспитанию». К таковым причислялись преступные элементы и носители вражеских взглядов. В штрафные лагеря попадали из тюрем Вермахта по представлению коменданта соответствующей тюрьмы. В отдельных случаях заключение в штрафных лагерях могло выноситься в качестве приговора военно-полевым судом, как единственная и высшая мера наказания, не предполагавшая смертной казни. В данном случае пребывание в лагере было бессрочным. Если же заключённый попадал в лагерь из тюрьмы, то он мог по прошествии года вернуться в тюрьму, где в свою очередь пребывал ещё 4 месяца. По сути же штрафные лагеря Вермахта являлись копией концентрационных лагерей.