Заку захотелось застонать от разочарования, когда Энни ушла за кофе. Он был на волосок от поцелуя, когда она облизнула губы. Идеальные, сочные, покусанные губы. Он устоял перед искушением по двум причинам. Во-первых, коту нравилась игра. И, во-вторых, мужчине понравилась идея заставить Энни таять от прикосновений. Он планировал соблазнять её до тех пор, пока она не замурлычет.
— Кофе. — Она поставила чашку, и он сделал глоток, пытаясь вести себя прилично, хотя на самом деле ему хотелось притянуть Энни к себе и взять. Терпение, сказал он себе. Меньше всего он хотел напугать Энни дикой яростью своего голода.
— Вкусно. — Вздохнув в знак признательности, он передал ей маффин и слоёный круассан с шоколадной начинкой. — Вот что ты не угадала.
Она нахмурилась на булочку с шоколадом.
— Так я же один угадала, а второй нет. Может, забудешь?
— Нет. Штраф есть штраф. — Он посмотрел на её губы и задержал там взгляд. — Поцелуй, Энни. Ты должна мне поцелуй.
Она приоткрыла рот, дыхание с тихим шёпотом вырывалось наружу.
— А — она кашлянула — что получу я за победу?
— Позже сегодня получишь. — Он хотел впитать её аромат, приправленный соблазнительностью растущего возбуждения. Однако этого возбуждения было далеко не достаточно, чтобы утолить дикость его страсти. Но кот терпеливый охотник. К концу дня он планировал уговаривать и искушать Энни Килдэр до тех пор, пока не будет так же отчаянно нуждаться в нём, как и он в ней. — А теперь ешь, или опоздаем.
Она откусила круассан, бросая на Зака быстрые взгляды, пока он доедал рогалик, который купил для себя.
— Когда собираешься… забрать штраф? — спросила она позже, убирая чашки с женской деловитостью, которая не смогла замаскировать реакцию.
— У меня впереди весь день. — Он соскользнул с табурета и улыбнулся. — Готова?
— Ты очень похож на кота, когда так улыбаешься, — заметила она. — Тебе нравится дразнить меня.
Он подошёл и взял корзинку, которую она взяла с маленького столика в углу.
— Что это?
— Я упаковала пару вещей для пикника и закуски в дорогу.
Он заглянул внутрь.
— Шоколадный торт?
Шоколадный кекс из всего, что было, — сказала она с очаровательной ноткой гордости, которая вызвала у него желание тут же потребовать штраф. — Я приготовила его вечером.
— Ты станешь лучшим другом Саши. — Наклонившись, он провёл губами по её уху. — И да, училка, мне нравится дразнить тебя.
Энни всё ещё не оправилась от ощущения губ на коже, когда Зак вышел на улицу.
Открытый сексуальный жар пронизывал поддразнивания, но она не была уверена, как далеко он зайдёт. Если надавит, она сдастся? Искушение было ослепительно сильным. Мало того, что он красив самым мужественным образом, откровенно ей нравился. Быть с Заком, хотя бы одну ночь, было бы наслаждением.
«Он не был бы ни капельки эгоистичен», — подумала она.
Удовольствие его партнёрши имело бы большое значение. И, учитывая его натуру, он вряд ли захотел бы каких-то обязательств.
Было бы идеально.
Но Энни поймала себя на том, что колеблется. Она уже отреагировала на него глубже, чем на любого другого мужчину. Что бы с ней произошло, переспи она с ним и узнай его так близко… А потом он бы ушёл?
Её разум переключился на слайд-шоу изображений. Все были одной женщины. Женщина с годами разочарования в глазах.
— Смотри.
Она вздрогнула при звуке его голоса.
— Что?
— Вот. — Он указал на лобовое стекло.
Она округлила глаза при виде парада старомодных автомобилей на другой стороне дороги, с огромными кузовами и сверкающей краской. Они были такими старыми, но с чем-то безумно сексуальным.
— Потрясающе. Интересно, куда они едут?
— Я что-то читал о выставке старинных автомобилей. Мы могли бы заскочить после пикника.
Несмотря на страх от того, как быстро он проник ей под кожу, она не могла не радоваться тому, что он хотел проводить с ней больше времени. По пятам за этим неотвратимо наступало разочарование.
— Я должна вернуться к шести, — сказала она. — Семейный ужин.
Зак бросил на неё быстрый взгляд.
— Не слышно в голосе энтузиазма.
Она расслышала удивление в его голосе. У всех котов ДаркРивер была общая черта — семья была основой их мира. И, насколько они были обеспокоены, стая — одна большая семья сто старшими членами стаи, которые не раз приходили на родительские собрания, когда родитель болел или задерживался.
— Моя мама продолжает пытаться свести меня с мужчинами.
Выражение лица Зака изменилось, и впервые она увидела безжалостного солдата.
— Что это за мужчины?
— Всякие академики. — Она пожала плечами. — Мама и папа оба профессора в Беркли — математика и физика.
— Академики в твоём вкусе?
— Нет.
Он снова посмотрел на неё, и его глаза стали леопардовыми.
— Уверена?
— Вполне. — Она поймала себя на том, что отказывается поддаваться чувству зарождающейся опасности. Если она уступит хоть на дюйм, Зак захватит целую милю. И хотя она, возможно, не была доминирующей женщиной, важно, чтобы он уважал её. Она нахмурилась. Конечно, важно, но эта мысль настолько яркая, сильная, интуитивная — будто разум знал что-то, чем ещё не был готов поделиться.
Затем Зак заговорил, прервав ход её мыслей.
— Значит, ты пропустишь ужин. — Это ясный и незатейливый приказ.
Энни открыла рот и произнесла:
— Нет, ты поедешь со мной.
Глава 5
Ухмылка Зака была откровенно довольной.
— А что на это скажет человек-свидание вслепую?
Она не могла поверить, что только что приказала ему что-то сделать. Более того, не могла поверить, что он согласился.
— Вероятно, «Слава Богу».
— Что?
— Моя двоюродная сестра Каролайн тоже работает в университете. Мужчины приходят, ожидая увидеть статную, интеллектуальную, белокурую красавицу, а получают меня.
— И что?
Она нахмурилась, гадая, не дразнит ли он её снова.
— А то, что я настолько противоположна Каро, насколько можно вообразить.
— Если они не обратили на тебя внимания, им же хуже. — Он пожал плечами. — Не хочешь включить музыку?
Она моргнула на то, как он отметает разочарования прошлого простым заявлением. Если бы он ей уже не нравился, сейчас бы точно стал нравиться.
— Нет, мне нужно рассказать тебе о маме.
Она сглотнула, понимая, что всё испортила. Не скажи она об ужине, могла бы вообще избежать всего.
Зак застонал.
— Только не говори, что она вегетарианка, — сказал он так, будто это самое худшее.
Энни предположила, что для Вер-леопарда, да.
— Нет. — На этот раз он не смог заставить её улыбнуться вопреки желанию. — Моя мама немного, — она попыталась найти лёгкий способ сказать это, но такого не было, — предубеждена против Веров.
— Ах. Дай угадаю — она думает, что мы всего на шаг выше животных?
Энни почувствовала себя неловко, обсуждая это, но должна была предупредить Зака о том, с чем может столкнуться, если пойдёт на ужин.
— Не так прямолинейно. Люди — нормально, и она восхищается пси, но никогда не хотела, чтобы я встречалась или дружила с — она показала пальцами кавычки, — грубыми и первобытными Верами.
— А как насчёт тебя? — Вопрос задан обманчиво тихим тоном.
— Это оскорбление, Зак, — сказала она так же тихо. — Если ты всерьёз так обо мне думаешь…
Он выругался.
— Извини, Энни, ты права, я веду себя как осёл. Моё единственное оправдание — ты надавила на больное место.
— Знаю. — Она не могла винить его за реакцию. — Мне от этого не по себе, и я пыталась переубедить её, но не вышло
— И как она относится к тому, что ты преподаёшь в школе с таким большим количеством Веров?
— Что так я отыгрываюсь. — Она рассмеялась над выражением его лица, неловкость рассеялась. — Она, кажется, не понимает, что я взрослая, как сказали бы дети.
— Почему ты ей это позволяешь?
Она начинала ожидать от него прямых вопросов.
— Мама была в том поезде и пыталась вытащить меня, даже несмотря на то, что меня придавило огромным количеством обломков, и у неё не было надежды что-то сдвинуть. — У Энни перехватило горло от нахлынувших воспоминаний. — В то время у неё была сломана рука, но она не проронила ни единой слезинки и продолжала пытаться вытащить меня.
Зак провёл костяшками пальцев по её щеке.
— Она любит тебя.
Энни нашла утешение в этом прикосновении, и когда он вернул руку на руль, поняла, что он каким-то образом придал ей сил.
— Да. Поэтому я так много спускаю ей с рук. — Она откинула голову на спинку сиденья. — То, что она питает к Пси, как почти их обожествляет, тоже имеет свои корни в несчастном случае.
— Каким образом?
— Там был один мальчик — я не знаю, откуда он взялся, но такого маленького роста, моего возраста или младше с глазами кардинала. — Она вздрогнула при воспоминании о холоде в тех необыкновенных глазах цвета белых звёздочек на чёрном бархате. Пси жили без эмоций, но она никогда не видела такого совершенно холодного ребёнка. — Он снял с меня обломки.
— Телекинетик. — Зак присвистнул. — Тебе повезло.
— Да. — Совет не использовал телекинетические способности для мирских спасательных работ — особенно, когда инцидент затронул в основном людей и Веров. — Медики сказали, что он спас мне жизнь. Внутренние органы почти были раздавлены — ещё несколько минут, и я бы умерла.
— Ты узнала, кто это был?
Она покачала головой.
— Он исчез в том хаосе. Мне казалось, что он телепортировался из другого места, увидев меня в прямом эфире. Я помню, что над головой пролетал медиа-вертолёт, и если мальчику хватило сил, чтобы поднять обломки, то и телепортироваться мог. — Она не могла представить, какая сила воли требовалась, чтобы использовать столько силы. — Он не мог быть в поезде — его одежда была безупречно чистой, а на лице ни единого пятнышка.
— Пси не рождаются без эмоций, — сказал Зак, — их учат этому. Так что, возможно, он всё ещё был человечен, чтобы почувствовать необходимость помочь, когда увидел, что произошло.