— Где ваши сёстры? — спросила она близнецов.
Энни почувствовала, как глаза расширились. Ещё сёстры? Зак заметил её взгляд и начал смеяться.
— Их четверо, — сказал он. — Четверо. Джесс — мама Брайана — и Поппи старше этих двух.
— О, ты же любишь нас, старший брат. — Лисса потянулась, чтобы поцеловать его в щеку. — Я пойду, поищу их. Они захотят познакомиться с твоей девушкой.
— Поговорим позже, Энни. — Махнув пальцами, Ноэль убежала с близнецом.
Энни не знала, смеяться или изумлённо покачать головой.
— Четыре младшие сестры?
Он обнял её за плечи и прижал к себе.
— Они — причина моих седых волос. Видишь? — Он опустил голову.
Тёмный шёлк его волос вызвал желание погладить их.
— Ты большой лжец. У тебя нет ни единого седого волоска. — Прижимаясь к нему, она не чувствовала себя в большей безопасности. Но проснулся страх. Ладно, подумала она, подавляя эмоции, отношения становились важнее, чем она изначально предполагала, но это не так, как если бы она собиралась сделать что-то глупое — например, начать полагаться на Зака.
Чериз рассмеялась.
— Она раскусила тебя, парень. Держу пари, она поладит с Джесс, как с горящим домом.
— Кстати, о Джесс, — Энни нахмурилась, — разве у Брайана нет старшего брата? Когда Джесс вышла замуж? Стала парой, — поправила она себя.
Чериз ответила:
— В двадцать. Сейчас ей тридцать, всего на год моложе Закари. Её старшему девять.
— Двадцать — так рано, — пробормотала она.
— Она рано нашла пару, — сказал Зак с радостью в голосе, с любовью брата к сестре. — И на этом всё закончилось. Она всегда хотела большую семью, поэтому вскоре у неё появились дети. Она счастлива.
Простое заявление, и всё же оно говорило о такой любви, о таком доверии. Энни и представить не могла, что совершит такой большой прыжок веры, отдав себя в мужские руки.
— Да, она очень счастлива, — согласилась Чериз. — Но хватит семейных разговоров — почему бы вам двоим не захватить еды, пока подростки всё не проглотили. Клянусь, я не знаю, куда всё это влезает.
— Не в коня корм, как у каждого подростка. — Голос был мужским и знакомым.
— Лукас. — Чериз обняла высокого мужчину с зелёными глазами, и Энни определила его как альфу ДаркРивер. — О боже. — Бабушка Зака отодвинулась, её внимание было приковано к чему-то за плечом Лукаса. — Думаю, мне нужно спасти детёныша, который забрался слишком высоко. И если это не один из мальчиков Тамми, я съем ботинок. — Она направилась в сторону древней ели, откуда Энни могла слышать умоляющие звуки очаровательного рычания.
— Привет, Энни, да? — Лукас протянул руку.
Когда она приняла её, возникло странное ощущение, что все наблюдают за ней.
— Хорошая память. Мы встречались всего раз, на прошлогоднем рождественском представлении.
Он ухмыльнулся.
— Ну, скажем так, меня предупредили. Как прошла экскурсия?
— Идеально, — сказал Зак, крепче обнимая её. — Но по какой-то непостижимой причине Энни всё ещё решает, хочет ли встречаться со мной.
— Зак! — Она сердито посмотрела на него.
Он ухмыльнулся и быстро поцеловал её в губы. Покраснев, она задумалась, такая публичная привязанность нормальна в стае. Она получила ответ несколько секунд спустя, когда экзотически красивая женщина обняла Лукаса сзади за шею и запечатлела поцелуй на его подбородке. Её глаза — ночное небо кардинала Пси. Белые звёзды на чёрном бархате.
— Здравствуйте, вы, должно быть, Энни. — Её голос подобен летнему бризу и открытому камину, приветливый и нежный. — Лисса и Ноэль, — пояснила она на удивлённый взгляд Энни. — Они всем говорили, что позарились на твою куртку. Они планируют очаровать тебя, прежде чем уйдёшь. Будь осторожна.
Энни улыбнулась в ответ на теплоту, прозвучавшую в голосе.
— Спасибо за предупреждение.
— Саша, — сказал Зак, — Энни испекла шоколадный кекс с глазурью.
Лицо Саши просияло, как у ребёнка.
— Правда? — Она потянулась, чтобы схватить Лукаса за руку. — Пошли, а то дети всё съедят. Поговорим позже, Энни.
Энни посмотрела вслед удаляющейся паре и вздохнула.
— Твоя стая… ошеломляет.
— Ты привыкнешь к ним. — Он погладил её по затылку. — Им просто интересно узнать о тебе.
Она почувствовала, как в сознании промелькнуло очередное предупреждение, но затем кто-то позвал Зака, и её представили большему количеству людей, а затем Зак кормил её с дразнящей улыбкой кота, и она забыла, о чём беспокоилась.
Глава 7
Они подъехали к её квартире в начале седьмого.
— Я быстро приму душ и переоденусь, — сказала она, отпирая дверь и входя.
— Могу я воспользоваться твоим душем после? — Он поднял сумку с костюмом, которую взял с собой. — Я попросил товарища по стае заскочить ко мне и принести вещи на пикник. Хочу произвести хорошее первое впечатление на твоих родных.
Её желудок сжался.
— Вероятно, это будет неважно.
— Я же сказал, не волнуйся. — Повесив сумку с костюмом на спинку дивана, он подошёл ближе. — Иди, прими душ. — Его шёпот подразумевал всевозможные греховные вещи. — Я посижу и представлю, как капли бегут по твоему телу, касаются тебя… гладят.
Она почувствовала, как у неё задрожали ноги.
— Пошли со мной. — Это самое смелое приглашение, которое она делала.
Он улыбнулся.
— Я планирую это. Но не сегодня. — Он провёл губами по её губам. — Когда я буду принимать душ с тобой, не хочу временных ограничений.
— О. — Разум бомбардировал ее, несомненно, восхитительными образами, где он что-то делал с ней в душе. — Я пойду…
Он провёл большим пальцем по её нижней губе, прежде чем покачать головой и отстраниться.
— Уходи, пока я не забыл о благих намерениях. Иначе мы так и не доберёмся до ужина.
Она колебалась.
Он легонько хлопнул её по попке.
— Даже не пытайся. Я встречаюсь с твоими родителями. — Чтобы он мог посмотреть им в глаза и дать понять, что независимо от их мыслей на его счёт, теперь он будет в жизни их дочери, и им придётся смириться. Больше никаких подстроенных свиданий.
— Властный. — Энни бросила на него хмурый взгляд, но пошла в спальню, чтобы взять вещи.
Скоро она будет вся горячая, мокрая и обнажённая.
— Господи. — Запустив руки в волосы, он попытался успокоить жёсткую пульсацию члена. Не вышло. Особенно из-за шороха ткани, скользящей по коже, стук ботинок о кафель, шелест снимаемых кружев… Или, может, это его воображение.
Но он определённо слышал, как включился душ. Застонав, он начал расхаживать по комнате, отвлекая себя разглядыванием вещей Энни. Помимо книг, у неё на стенах висело несколько голографических рамок. Семейные фотографии, догадался он, отметив сходство с пожилой женщиной на центральном портрете. Мужчина на фотографии — её отец, предположил он, — добродушно улыбался, но было в нём что-то такое, что казалось отстранённым.
Душ выключился.
— Душ свободный! — раздался крик через несколько минут.
Он дал ей ещё пару минут, чтобы закрыться в спальне, не уверенный, что смог бы устоять, увидь её, закутанную в соблазнительное непостоянство легко снимаемого полотенца.
Когда он, наконец, вошёл в маленькое, выложенное плиткой помещение, то обнаружил, что оно пропитано щедрым ароматом какого-то женского дезодоранта. Но мыло, как он был рад видеть, не слишком девчачье. У мужчины должны быть стандарты, подумал он, и запрограммировал душ на прохладный. Наконец-то ему удалось охладить тело.
Энни сидела в машине Зака на подъездной дорожке к дому своих родителей и теребила пальцы.
— Я никогда не приводила мужчину домой, — выпалила она. — Мне показалось, что это не стоит такой суеты.
— Я польщён.
Она нахмурилась, глядя на него.
— Не дразни. — Но она почувствовала, что немного расслабилась. — Пошли, быстрее покончи с этим. — Открыв дверь, она вышла.
Они встретились в передней части автомобиля.
— По крайней мере, вечер сегодня прекрасен, — заметила она.
Зак обнял её с ленивой грацией леопарда.
— Мне нравится твоё платье, — пробормотал он, проводя кончиками пальцев по её бедру.
— О. — Она снова напряглась, но по другой причине. Энни выбрала чёрное платье, потому что в нём её матери не на что было бы жаловаться. Но слова Зака заставили её понять, что оно может быть квалифицировано как сексуальное. — Ты же не думаешь, что я полная для него?
— Я расскажу тебе потом… после того, как сниму его с тебя.
Она округлила глаза, а пульс ускорился.
— Веди себя прилично.
— Если смогу его снять?
Мгновение тишины, под ночным небом, изрезанным осколками сверкающего алмаза.
— Да. — Она хотела танцевать с дикостью в нём, хотела почувствовать, каково это, когда к тебе относятся как к красивой, чувственной женщине. Но ещё больше хотела секса с этим мужчиной, который уже занял место в сердце. Энни знала, что собиралась нарушить одно из самых фундаментальных правил, углубляя эти отношения, рискуя сердцем, но также знала, что если не будет любить Зака, то будет сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
Возможно, впервые подумала она, возможно, выбор её матери был не таким простым, как всегда верил ребёнок в Энни. Возможно, с этим единственным мужчиной, который имел значение, не было выбора, не было защиты от неизбежного конца мечты.
— Да, — повторила она. — Ты можешь.
— Тогда я буду вести себя наилучшим образом. — Он поцеловал её в висок. — Пойдём, Ангел.
Она уже привыкла к этому прозвищу. Как ни странно, ей казалось, что он называл её так целую вечность… будто это правильно. Подходя к двери, она вцепилась в это чувство, как в талисман.
— Ну, вперёд. — Она нажала на дверной звонок.
Мать открыла дверь через пару секунд. Одетая в строгое чёрное платье, украшенное неброской ниткой жемчуга, с тёмными волосами, скрученными в изящный узел, Кимберли Килдэр выглядела успешной, утончённой, профессиональной. Никто не мог догадаться о глубокой уязвимости, которая, как знала Энни, скрывалась под полированной поверхностью.