— Где тебя приложило, бедолага? — сочувственно поинтересовался Дивин, потянувшись за папиросой. Не угостить своего брата-фронтовика, да еще инвалида — это было за гранью.
Но вдруг гневно закричал Прорва. Григорий поднял голову и увидел, как на его товарища из темноты вихрем налетело несколько парней, что сходу набросились на летчика и принялись осыпать того ударами. Экспат зарычал от злости и хотел, было, прийти на помощь другу, но в это время инвалид неожиданно прыгнул ему на спину и попытался вцепиться в глаза.
— Ах ты ж гад! — Дивин отряхнулся, точно пес и легко сбросил мужчину. Тот кубарем полетел в снег. — Гришка, держись!
Дивин кинулся к облепившим товарища парням и несколькими точными сильными ударами заставил их отступить. Но, к его удивлению, хулиганы не спешили ретироваться окончательно. Подбадривая себя выкриками, они встали стенкой перед летчиками и явно решили продолжить схватку.
Григорий оскалился. Черт возьми, что за ерунда здесь творится? Может, плюнуть на осторожность и дать немного разгуляться бешено рвущемуся наружу мантису? Хм, опасно, можно не успеть затормозить и тогда дело закончится кровью. Большой кровью.
— Бей летунов! — донесся издалека яростный крик и с противоположной стороны улицы с воплями, шумом и гамом, с камнями, поленьями и палками на них рванула целая толпа разношерстно одетых пацанов. А впереди мчался давешний наглец из театра. Телогрейка нараспашку, в руках массивная кочерга, глаза бешенные, рот растянут в злобном реве до ушей. — Бей! За атамана!
— Кощей, — дрогнувшим голосом выкрикнул Рыжков. — Бежим! Пришибут на хрен!
В этот момент в офицеров градом полетели камни и обломки кирпичей.
— Твою мать! — заорал Дивин, пригибаясь и отскакивая в сторону. — Беги, Прорва! Беги!
Приятель не стал играть в героя. Мгновенно развернулся и задал стрекача вниз по темной улице. Шутки шутками, но сейчас заведенная толпа пусть и молодых, но озлобленных сверх всякой меры, полуголодных ребятишек, могла играючи смести со своего пути практически любого.
Любого…
Глава 7
— Ты почему не стрелял? — Карпухин смотрел на экспата исподлобья.
— В смысле? — удивился Григорий. — В кого, по-вашему, я должен был стрелять? Там пацаны малолетние были, а не фрицы. Не хватало еще, чтобы я детей убивать начал.
— Ну ты и… — контрразведчик длинно и витиевато выматерился. — Что ж, давай разберемся. По порядку.
— Давайте. Только попрошу без оскорблений, — набычился Дивин. Демонстративно, не спрашивая разрешения, достал портсигар и закурил. — Я вам не какой-нибудь юнец желторотый.
— А где ты оскорбления нашел? — искренне поразился Дмитрий Вячеславович. Глядел он при этом на экспата с сожалением, словно на бестолкового ребенка. — Сухая констатация факта. Исключительно. Смотри сам: толпа озверевшего хулиганья нападает на двух боевых офицеров, что выполняют секретное задание. Причем, замечу, не абы кого, а задание Ставки! Казалось бы, почему бравым офицерам-фронтовикам просто не достать свое табельное оружие и не перестрелять уродов, накинувшихся на них с палками и камнями? Поверь, местная милиция вам бы только спасибо сказала, да, глядишь, еще и грамоты почетные вручила. Не веришь? Правда-правда! Я тут утром пообщался с оперативниками из угро, так в их картотеке, минимум, на половину из этого отребья личные дела толщиной с «Войну и мир» собраны.
— Чего ж они их сами не арестовали? — криво усмехнулся летчик, глубоко затягиваясь. — Почему ходили вокруг да около? Ни в жизнь не поверю, что ждали, пока мы в городе объявимся.
— Не переживай, за это они ответят по всей строгости, — сухо сказал Карпухин. — Сюда уже вылетела из Москвы специальная бригада из наркомата. Так что, разберутся. Вопрос сейчас к тебе. Лично!
— А я-то здесь причем?
— Не понимаешь?
— Нет.
— Печально, — контрразведчик побарабанил пальцами по столу. А потом вкрадчиво поинтересовался. — Скажи, а где сейчас твой лучший друг капитан Рыжков?
— Без понятия, — дернул щекой Дивин. — Мы с ним разделились. Когда только камни полетели, то я ему крикнул, чтобы бежал. А сам, к слову, пальнул пару раз в воздух, чтобы малость остудить дураков, и рванул по другой улице — хотел увести за собой часть нападавших.
— Молодец какой! — восхитился Дмитрий Вячеславович. — Просто гений стратегии и тактики, — он несколько раз легонько похлопал в ладоши, изображая аплодисменты.
— Да хватит уже надо мной издеваться, — взъярился экспат, едва сдерживаясь, чтобы не врезать в глаз контрразведчику. — Говорите толком.
Карпухин встал из-за стола, подошел к окну и некоторое время, молча, рассматривал заснеженные деревья.
— В больнице Прорва, — сказал он наконец. — Голову ему пробили. Да еще и избили сильно. Хорошо, что нашли быстро. Рабочие со смены шли и наткнулись на него. Из канавы достали и отнесли в приемный покой ближайшего госпиталя. Крови капитан много потерял, врачи до сих пор не могут точно сказать, чем все закончится. Сейчас решается вопрос об отправке его в Москву.
— Вот, суки! — потрясенно выдохнул Григорий. — Как же это, а?
— Говорят, что позавидовали вашей экипировке, — все так же, не оборачиваясь, произнес Дмитрий Вячеславович. — По горячим следам взяли нескольких из этой банды. Так вот, сейчас поют вовсю. Но покамест твердо стоят на версии, что, мол, очень уж им понравились ваши кожаные куртки с с капюшонами — ну те, американские, ленд-лизовские. И брюки.
— Погодите, — потер лоб Дивин. — Ерунда какая-то. Куртки, брюки…не вяжется что-то. Уж больно резко нападение произошло. И главный их — парень, что в театре к нам привязался — он ведь не мог в тот момент наши куртки видеть. Я это точно знаю, ведь мы их в гардероб сдали.
— Да? — повернулся к нему контрразведчик. — Что ж, будем разбираться. Кстати, а что за девиц вы ждали перед театром?
— Так я и не видел их, — развел руками Григорий. — Прорва с ними познакомился, когда я в уборную отлучался. Сказал, что живут неподалеку, приглашают продолжить знакомство. Патефон, винцо…
— Трешь-мнешь, базар-вокзал, — подхватил Карпухин, улыбаясь. Но вдруг резко построжел лицом и, подойдя вплотную к сидящему летчику, наклонился к нему. — Ты что, совсем идиот или прикидываешься? Какие, к хренам, девки? Развели вас, как щенков, да и дело с концом. Подставные это лярвы были.
— Вон оно что, — задумался Дивин. — Получается, специально нас поманили, чтобы не ушли. Хитро.
— Да нет в этом ничего хитрого, — выпрямился контрразведчик. — Стандартный прием.
— А то, что возле театра ни одного патруля не оказалось, это тоже стандартная ситуация? — экспат со злостью затушил окурок в пепельнице и сразу же потянулся за новой папиросой.
— Ты о чем? — насторожился Карпухин.
— Посудите сами, на спектакле почти вся верхушка городской и военной администрации присутствовала, — Григорий привычно смял гильзу папиросы. — Закончилась постановка поздно. На улице темно, хоть глаз выколи. Вы вот только сейчас обмолвились, что бандитов и прочего отребья в городе предостаточно. Выходит, сам бог велел нагнать к театру вооруженных бойцов. А по факту, на деле, с момента начала заварушки я ни одного комендача в упор не видел. Ни одного! По улицам толпа гопников носится, а остановить их некому. Странно это, не находите? Если только кто-то заранее не позаботился о том, чтобы их там не оказалось. Патрульных, в смысле.
Дмитрий Вячеславович неторопливо обошел стол и сел на жалобно скрипнувший под его немалым весом стул. Пристально уставился на летчика, явно что-то прикидывая про себя.
— А ты не так прост, Кощей.
— Что, опять я в какие-то ваши игры влез?
— Как тебе сказать, — задумчиво протянул контрразведчик. — Есть немного.
— Зента Круминя?
— Почему именно она? — быстро спросил Карпухин. — Почему не Карманов, к примеру.
— Точно она, — бледно улыбнулся Григорий. — Угадал я. Жаль, что загодя не предупредили. Теперь вот без Прорвы как-то выкручиваться придется. Наверху знают, или это лично ваша инициатива?
— Вот сейчас мы об этом детально и поговорим, — деловито сказал Дмитрий Вячеславович и громко крикнул в сторону двери. — Дежурный, чаю нам принеси. И бутерброды!
Техник самолета, на котором предстояло лететь экспату, рослый, крепкий, молчаливый старший сержант с обветренным красным лицом, протирал приборы в тот момент, когда Дивин подошел к штурмовику. Увидев летчика, техник ловко и быстро вылез из кабины, соскользнул по широкой плоскости на землю и бросил ладонь к виску:
— Товарищ майор, на самолете выполняется предполетная подготовка.
— Здравствуй, — Григорий, не чинясь, пожал ему руку. Не хватало еще выпендриваться перед тем, от кого, быть может, зависит твоя жизнь. — Как машина?
Старший сержант широко улыбнулся.
— Как часики, товарищ командир. Высший сорт!
— Кто-нибудь летал на ней до меня?
— Капитан Рыжков облетывал.
— Что говорил?
— Да что, — задумался техник. — После первого раза пожаловался, что магнето барахлит. Так мы с мотористом потом все исправили. Прав оказался товарищ капитан. И, главное, вовремя внимание обратил, а то быть беде. Ладно, если бы просто на вынужденную плюхнулся. А то ведь и совсем по-плохому все могло обернуться.
— Однако, — недовольно покачал головой Дивин. — А говоришь, как часы.
— Теперь все в порядке, — твердо сказал старший сержант. — Правду говорю. На вынужденную «илюха» не садился, все оборудование исправно. И в управлении «ласточка» легка. Без норова.
— Что ж, посмотрим, — экспат направился в привычный обход самолета, проверяя внешнее состояние узлов. Техник шел позади летчика, внимательно наблюдая за его действиями.
— В «зону» пилотажную пойдете?
— Нет. Попросили продемонстрировать, как на фронте штурмовка проводится.
— То-то я гляжу, боекомплект полный и бомбы не учебные подвесили, — просветлел старший сержант. — Обычно-то по двадцать патронов на ствол и амба. А тут до железки. То есть, погодите-ка, киношники по вашу душу пожаловали?