— Ты меня на «слабо» хочешь взять? — спросил напрямик Григорий. — Не старайся, я уже мальчик взрослый. На такую дешевую подачу не ведусь.
— Хорошо, — неожиданно покладисто отозвался разведчик. — Не буду. Скажу все, как есть. Наверху очень внимательно изучили твой недавний удар по фашистскому штабу. Впечатление ты, конечно, произвел сильное. Не каждый сумеет спланировать с двумя тоннами бомб точнехонько к цели. Сможешь повторить со станцией? Тем более, что бомбовая нагрузка для нее потребуется гораздо меньше.
— А координаты? Не будет точных координат — высыплю все в «молоко».
— Раз уж по РЛС мы договорились, то плавно переходим ко второму вопросу, — осклабился Тоносян, демонстративно проигнорировав опасения экспата. — Скажи, ты можешь в одиночку слетать ночью кое-куда? Без штурмана и стрелка.
Раньше в этом здании был небольшой сельский клуб. Потом пришли немцы и сделали из него солдатскую казарму. Засрали, конечно, белокурые бестии все преизрядно. И бойцам БАО после освобождения этой местности, пришлось здорово потрудиться, чтобы привести помещение в божеский вид. Надо было все отмыть, очистить, выгородить отдельные комнаты, обставить их немудрящей мебелью. Так, чтобы летчикам было где разместиться и отдохнуть после тяжелых полетов, без боязни подхватить какую-нибудь болячку, оставшуюся в наследство от «гордых арийских воинов». Клопы, правда, все равно время от времени пробовали на вкус новых обитателей дома. И чихать хотели на американский вонючий порошок, который комендант в очередной раз щедро рассыпал по всем углам, матеря проклятущих кровососов и обещая, в сердцах, сжечь все и вся к бисовой матери.
Дивин устало прошел до своей импровизированной комнаты, которую с недавнего времени делил с Мессингом. Открыл тихо скрипнувшую дверь и невольно замер на пороге при виде открывшейся ему картины. Гипнотизер стоял у окна и курил, выпуская дым в приоткрытую форточку. В руках он держал банку из-под тушенки, служившую пепельницей. Артист что-то негромко рассказывал Ангелине, которая сидела на стуле возле кровати экспата, сложив руки на коленях, точно примерная школьница-отличница. Шварц, как обычно, нахально развалился поверх подушки, и мирно дрых. Ну, или делал вид, что спит.
Идиллия. Почти.
— Ой, Гриша! — девушка первой заметила летчика и радостно улыбнулась. — А мы тебя ждем с Вольфом Григорьевичем, — она поднялась и порывисто шагнула навстречу Дивину. — Знаешь, он мне так интересно рассказывал о своей жизни в Польше до войны…Что-то случилось? — Ангелина остановилась и с тревогой посмотрела на экспата. — На тебе лица нет, — Шварц приоткрыл один глаз, смерил хозяина оценивающим взглядом, глухо мявкнул и вновь приладился спать.
— Ерунда, — с трудом выдавил из себя Григорий, входя внутрь. Аккуратно прикрыл за собой дверь, расстегнул молнию куртки, снял ее и повесил на вбитый в стену гвоздь. Поверх пристроил фуражку. — С офицером из разведотдела посидели немного в штабе. Даже выпили по чуть-чуть. Ему отец потрясающий коньяк из дома прислал. Божественный напиток. Нектар. Да что там, амброзия!
— Ничего себе, — тихо засмеялась Гришина. Но в глазах ее по-прежнему плескалась тревога. — Повезло. А что за повод?
— Говорят, скоро мы тоже станем гвардейцами, — рассеянно ответил экспат. Он сел возле небольшого стола в центре комнаты и устало потер лоб.
— Ух ты, поздравляю!
— Да ладно, чего уж, — отмахнулся Дивин. — А ты как здесь? Неужто Бершанская разрешила? Раньше, вроде, шипела похлеще Шварца, если кто-то из вас хоть на метр к нашему общежитию приближался.
— Так это когда было-то? Евдокия Давыдовна лично разрешила, — гвардии лейтенант слегка покраснела. — Говорит, заслужил. Мол, не болтун, а настоящий боец. К слову, и все девочки тебе очень благодарны.
— За что? — искренне удивился Григорий.
— Мы уже несколько ночей летаем спокойно, — объяснила Ангелина. — Ни одного «шмитта-охотника» не видно. Говорят, ты всех посбивал.
— Врут, — открестился экспат, недовольно поморщившись. — Не расслабляйтесь, красавицы. Фрицы просто взяли небольшую передышку. Оценят масштаб потерь, придумают какую-нибудь гадость, на которую они большие мастера, и снова начнут вас ловить.
— Да? Жалко, — вздохнула летчица. Кинула быстрый взгляд на Мессинга и негромко предложила. — Может быть, пойдем погуляем? На моем «старшине» мотор меняют, я пока на земле кукую.
— Прости, солнце, — покаянно улыбнулся Дивин. — Сегодня никак не получится. Мне тут одну задачку подкинули, боюсь, что придется до утра кумекать. Так что давай я тебя провожу до твоей хаты.
— Спасибо, обойдусь! — обиженно фыркнула Гришина. Вихрем пронеслась по комнате, сдернула свою шинель с вешалки и громко хлопнула дверью. Экспат и глазом не успел моргнуть, а каблуки сапог девушки уже дробью простучали в коридоре.
— Зря обидели девочку, — мягко сказал Мессинг. — Она к вам со всей душой, а вы: «Провожу до хаты!»
— Так это по вашей вине, — усмехнулся Григорий и неприязненно посмотрел на артиста.
— По моей⁈
— Ага. Ну, не делайте такие круглые глаза. Скажите, Вольф Григорьевич, история про покупку для меня «Ильюшина»…чья была идея сочинить эту сказку? Я долго размышлял. И после всех этих размышлений у меня в башке вертятся две фамилии: Карпухин и Борискин.
— Да, вы очень громко думаете, — согласился Мессинг.
— Опять лезете мне в голову? — возмутился экспат. — Мы ведь договаривались, что ничего подобного не будет. Хватило, знаете ли, клички собаки тогда, на летном поле.
Гипнотизер стеснительно улыбнулся.
— Простите, я не нарочно. А, что касается вашего вопроса…да, все верно. Нет никакого Ил-2. Правда, не подумайте, что я записной враль — есть Як-7. Вот его построили по моему заказу на авиазаводе в Новосибирске. И передали геройскому летчику-истребителю Константину Ковалеву. Он теперь на нем успешно воюет где-то под Ленинградом.
— И на том спасибо, — скрипнул зубами Дивин. — Концерты ваши здесь, на фронте, тоже фикция?
— Не совсем. Просто они оказались очень удобной ширмой. Все видят, что я мотаюсь по гастролям, но не могут сказать точно, где именно нахожусь, с кем встречаюсь. Нет-нет, не нужно задавать следующий вопрос! Я все равно не отвечу. Не имею права. Вы человек военный, Григорий Иванович, должны меня понять.
— Черт с вами, — буркнул экспат. — Это и правда меня не касается. Дела ведомства, в котором служат упомянутые товарищи, лучше не ворошить. Целее будешь. Поэтому придержу мысли при себе. Но есть еще кое-что. Капитан Тоносян мне недавно сказал, что ваше пребывание здесь подходит к концу. Это так?
— Да. Я очень скоро уеду, — подтвердил Вольф Григорьевич. — Но перед отъездом хочу закрыть для себя один очень важный вопрос.
— Какой же?
— Пока не время его задавать.
— Опять эти ваши сверхъестественные штучки, — нервно дернул щекой Григорий. — Да и плевать. Развлекайтесь. А мне на самом деле нужно поработать, — экспат достал из планшета карту, шуганул оборзевшего кота и расстелил ее поверх колючего суконного одеяла. Недовольный Шварц тяжело спрыгнул на пол, потянулся и лениво принялся драть внушительными когтями ножку стула. — Вот я тебе! — прикрикнул на него Дивин. — Иди на улицу.
— Я, пожалуй, чайник поставлю, — сказал Мессинг и тихонько выскользнул из комнаты. Кот черной молнией просвистел вслед за ним. Понял, видать, что хозяин нынче не в настроении. А, значит, лучше переждать грозу на расстоянии.
Экспат проводил его задумчивым взглядом и взялся за карандаш. Предстояло разработать план будущего полета, которым его озадачил капитан-разведчик. И права на ошибку в этот раз не было. Предстояло обойти наблюдательные посты немцев, их прожекторные и зенитные засады, ускользнуть от бдительного ока РЛС и доставить в нужную точку ценного пассажира. Или пассажирку — в такие детали летчика никто посвящать не спешил. Обозначили, куда и когда надо добраться, и амба. Главное, провернуть все нужно было так, чтобы и фрицы ничего не заподозрили. Та еще проблема, если честно.
— От радара можно скрыться, если идти на бреющем, — размышлял Григорий, вполголоса приговаривая себе под нос. — Опуститься как можно ниже, прижаться к воде. Глядишь, не заметит. Вряд ли гансы притащили сюда гигантский «Вюрцбург», что стоит на вооружении ПВО Германии. Для него понадобилась бы железнодорожная платформа. Не, чересчур хлопотно. Да и обстановка на фронте не располагает к подобной авантюре. Скорее, в наличии у крымской группировки его младший собрат «Вюрцбург D» на грузовом прицепе. На самом деле, тоже не подарок. Что можно ему противопоставить? Улететь подальше в море, а потом зайти из тыла фрицев. При всей мобильности, круговой обзор он, вроде бы, не ведет. Эх, подгадать бы под какой-нибудь транспортник для страховки! Пристроиться к нему и тихой сапой прошмыгнуть. Тоносяна что ли попытать — вдруг добудет график полетов по своим каналам? В конце концов, ему это нужно не меньше, чем мне.
— Григорий Иванович, оторвитесь ненадолго, — позвал Мессинг. Он разлил по алюминиевым кружкам свежезаваренный чай, выложил на расстеленную газету немного сахара, полбуханки хлеба и пачку трофейных немецких галет. — Час уже колдуете над бумагами. Если хотите, разузнаю насчет ужина? Сообразим что-нибудь посущественнее.
— Что? А, нет, спасибо, не надо, — рассеянно отозвался Дивин. — Я сыт. А вот чайку, пожалуй, выпью.
Экспат поднялся с кровати. Сладко, с хрустом потянулся, покрутил шеей. Нанес пару быстрых энергичных хуков воображаемому противнику, разминаясь, и сел за стол. Аккуратно, чтобы не обжечься, взял парящую кружку.
— Морковный? — недовольно скривился он, потянув носом.
— Ну а где сейчас можно раздобыть настоящий китайский? — виновато пожал плечами Мессинг. — Знаете, мне как-то давно, еще перед войной, привезли в подарок пару мешочков. Вот это был чай! Кстати, хотел спросить, а у вас на завтрак что обычно пьют?
— У кого это — «у вас»? — не понял Григорий. — У летчиков? Так чай обычно и пьют. Или кофе. Про «ворошиловский завтрак» не слыхали разве?