. Корабль стремительно набирал воду в огромную пробоину и должен был вот-вот отправиться на встречу к Нептуну.
Фашисты, наконец, очухались, перестали выжидать и открыли бешенный огонь. Вспыхнули прожектора на берегу. Их лучи принялись жадно обшаривать небо, пытаясь поймать в свой плен советский самолет. Одна из позиций ПВО удачно оказалась на пути бомбардировщика, бреющего, по-прежнему, море. И Дивин не удержался. С кривой ухмылкой самую капельку подработал штурвалом, опуская нос, и от души прочесал гитлеровцев из «крупняков».
— Красота! — восторженно прокомментировал его действия Савелий. — Погасили сволочугу. Теперь нашим полегче будет.
— Не мешай! — процедил Дивин. Он уже выбросил из головы все лишнее и снова загонял в риски силуэт другой баржи. С нее ожесточенно били зенитки, но разноцветные трассы летели над прижавшимся к воде бомбардировщиком. — Пошли, родимые!
Тэк-с, что мы имеем? Вторая БДБ, к разочарованию экспата, получила повреждения по касательной. Успел-таки ее командир начать движение. Сдвинул баржу вперед совсем немного, но и этого хватило, чтобы ее настигла только одна фугаска. И не совсем в том месте, куда целил Григорий. Да, фриц «присел» на корму, отчаянно горел, но тонуть пока что явно не собирался.
Да и хрен с ним, решил про себя Дивин. Зато, как он и надеялся, получилась отличная подсветку для других экипажей, что вот-вот должны были оказаться на Камыш-Буруном. Главное, чтобы их пилоты смогли пробить облака и точно выйти на цель.
Быстро прикинув в голове различные варианты, экспат решил последние бомбы потратить на наземные цели. Очень уж заманчивым показались высоченные штабеля ящиков и бочек, что высились неподалеку от причала, тщательно укрытые маскировочными сетями. По крайней мере, гитлеровцы думали именно так. Но Григорий разглядел их. Набрал высоту, чтобы не пострадать от собственных осколков, и всадил ФАБы в намеченную мишень. Аккуратно и ювелирно, словно на полигоне.
Рвануло знатно. Языки пламени взметнулись вверх на несколько десятков метров, окрашивая низкие облака багровым светом. В его неверных бликах становились видны серые и черные облака и звездочки снарядных разрывов, жадно шарящие по небу световые столбы прожекторов и многочисленные трассы «эрликонов», перечеркивающие воздух ровными строчками швейных машинок.
Расшевелили осиное гнездо. Теперь осталось его уничтожить!
[1] САБ — Светящаяся авиационная бомба. Предназначена для освещения местности с целью обеспечения прицельного бомбометания и визуальной разведки в ночных условиях
Глава 26
— А товарищ майор мне и говорит — споко-ойно так! — «Сделаем еще заходик, Савелий. Не хочу, чтобы нашим девчонкам хоть одна тварь работать помешала». — Горбунов смешно покрутил головой под дружный хохот. — Представляете? Там в небе клочка свободного без фашистского снаряда или пули не найти, а он: «Еще заходик!» — Однополчане — те из них, кто остался на земле и не был сейчас чем-то занят, — столпились у самолета Дивина и жадно слушали рассказ старшины о налете на бухту, издавая то и дело одобрительные возгласы.
Экспат стоял чуть поодаль, у передней стойки «бостона» и курил в кулак. Лезть в толпу не хотелось. Ему вообще сейчас ничего не хотелось. С нехорошим удивлением он вдруг заметил, прикуривая, как ходят ходуном пальцы. Все же, не железный он, оказывается, далеко не железный. И нервишки шалят после очередной пляски со смертью.
— Кощей, тут к тебе союзники, — подошел Рутолов вместе с экипажем американского «Либерейтора». Заморские гости мигом облепили самолет, разглядывая многочисленные пробоины и вздыбившийся в местах повреждений металл обшивки, галдя, как сороки. — Хотят в деталях узнать, как прошел вылет. Сам понимаешь, мы им удочку закинули насчет совместной атаки на Констанцу, поэтому требуется, чтобы они своему командованию доложили все в лучшем виде. Батя велел, чтобы ты оказал содействие.
— Слушай, а давай чуток попозже, — устало попросил Григорий. — Вымотался до чертиков. А мне еще к Тоносяну зайти нужно и ему все обстоятельно рассказать.
— Так вон он, — широко улыбнулся штурман полка и показал на капитана-разведчика, что стоял неподалеку. — Решил прямо здесь, на стоянке, поучаствовать в беседе.
— А это что за хмырь с ним. С фотоаппаратом? — насторожился экспат. Рядом со скучающим разведотдельцем он мигом заприметил краснощекого крепыша с «лейкой» в руках, в аккуратно подогнанной по фигуре шинели и залихватски сбитой на затылок фуражке.
— Корреспондент, — поведал с еще более широкой улыбкой Рутолов. — Из Москвы.
— Принесла нелегкая! — зло сплюнул Дивин. — Только его здесь и не хватало.
— Кощей, ты того…потише, — испуганно дернул его за рукав штурман. — Думай, что несешь. Хоть иногда. Дело государственной важности. Сам понимать должен, что контакт с союзниками не может идти самотеком. Вначале их политотдельцы из штаба дивизии опекали, а теперь и столичные контролеры подтянулись. Помимо этого корреспондента еще трое ночью прилетело. Они сейчас в штабе у Шепорцова. Захотели с ним одним переговорить. Представляешь, даже меня с Маликовым выставили. Кстати, с московскими гостями еще какой-то американец в высоких чинах явился. Что за гусь не знаю, но наши с ним держатся весьма уважительно.
— Понятно, — мрачно сказал Григорий, дернув щекой. — Все, как обычно. Ты мне скажи лучше, все ли девчонки вернулись? И что там с нашими?
— Про девчонок не в курсе, — пожал плечами Рутолов. — А наши… — он резко помрачнел. — Двое не вернулись. Запросили другие аэродромы — вдруг у кого-то другого сели? Ждем ответа. Остальные более-менее нормально. Нет, побило их, конечно, но в пределах нормы. Только экипаж одного младлея учудил так учудил!
— В смысле?
— Представляешь, их зенитка долбанула, — оживился штурман. — Прямо над бухтой. Причем снаряд «эрликона» угодил аккурат в кабину летчика. Пилота посекло всего, но жив остался, курилка. Приборная доска, фонарь -все в клочья. А самолет летит!
— Как это⁈
— А хрен его знает, — штурман помотал головой. — Никто не понимает. Дело в другом. Бомбер летит, и падать не собирается. Младлей этот из последних сил скомандовал экипажу прыгать. А они отказались.
— Ну и правильно сделали, — Дивин медленно размял новую папиросу. — Мы так здорово там фрицев расчихвостили, а тут вдруг к ним с неба такие неожиданные «подарки» с парашютами опускаются. Я даже представить себе боюсь, что с ними фашисты сделали бы.
— Вот и они, наверное, так же подумали, — согласился Рутолов. — В общем, самолет летит себе по прямой в глубь немецкого тыла, и летит. Никто из экипажа не понимает, что с этим делать. И вдруг…дай-ка прикурить? — он сделал драматическую паузу.
— Да на, на! — экспат едва не швырнул в него коробком спичек. — Зараза такая! Рассказывай давай!
— Спасибо, — штурман выпустил сизую струю табачного дыма вверх. И пожаловался. — Злой ты стал, Кощей. Совсем, как твой тезка из сказок.
— Знаешь, а иди-ка ты! — осерчал не на шутку Григорий и сделал вид, что собирается уходить. — Далеко и надолго! И без тебя в штабе все узнаю.
— Да стой ты! — засмеялся Рутолов. — Вот ведь, скаженный! Уж и пошутить с ним нельзя. Ладно, рассказываю. На чем я остановился? А, ну да. Так вот, в этот момент стрелок-радист вдруг доложил по СПУ, что у него в кабине имеется запасной штурвал и урезанная приборная доска. Помнишь, у них ведь на этом типе машин учебного самолета нет. Вот американцы и оборудовали отдельные экземпляры дополнительным оборудованием. Для инструктора.
— Погоди, — медленно произнес Дивин, глядя на приятеля с искренним изумлением. — Уж не хочешь ли ты сказать, что стрелок…
— Именно! — засмеялся штурман. — Сержант вслепую, по командам летчика, с грехом пополам развернул машину и повел ее обратно.
— А бомбы? — встрепенулся вдруг экспат. — Бомбы они успели сбросить?
— Не-а! — отрицательно качнул головой Рутолов. — И все приборы, что отвечали за сброс, разлетелись вдребезги. Но это еще не все. Теперь держись крепче, дальше самое интересное будет. Они кое-как доковыляли до нашего берега. Причем, забыл сказать, по дороге к ним ведь еще привязались, было, два «худых». Дали буквально по одной очереди и отвалили. Видать, без боезапаса летели. Или молодые, неопытные. Хотя, вряд ли. Ведущий ведь все равно из экспертов должен был быть.
— Фантастика! — прошептал Григорий.
— Ага, — согласился с ним штурман. — Ненаучная. Как из-под пера товарища Беляева. Слушай дальше: они нашли аэродром истребительного полка. И решили — та-дам! — садиться на «брюхо»!
— С бомбами⁈
— Ну а с чем еще? Конечно, с бомбами. Младшему лейтенанту, разумеется, никто, как тебе полную загрузку не дал, но там все равно было столько, что можно смело записываться на прием к архангелам. Но, не поверишь, они сели!!!
— Врешь! — выдохнул Дивин.
— Честное партийное! Загорелись при посадке, но сели. А там местные подоспели, помогли затушить самолет и выбраться экипажу. Пилота в госпиталь, а штурман и оба стрелка почти не пострадали.
— Ни хрена себе! — экспат задумчиво сдвинул брови. — Знаешь, говорят в таких случаях, что ангел-хранитель помог. Но тут…такое ощущение, что с этим «бостоном» целая эскадрилья пернатых летела. Не меньше.
— Ты мне прекрати эту поповскую дурь нести, — вдруг оскорбился Рутолов. — Ангелы, понимаешь, ему помогают. Откуда такое злостное неверие в мужество и отвагу наших доблестных советских летчиков? Придется доложить куда следует.
Григорий опешил. А штурман — зараза эдакая! — вдруг оглушительно захохотал.
— Видел бы ты сейчас свою физиономию, Кощей! Шуток совсем не понимаешь?
— Подловил, — вымученно улыбнулся Дивин. — Молодца. Что ж, сочтемся при случае.
— Да брось, не куксись, — Рутолов дружески ткнул экспата кулаком в плечо. — Понимаю все. Ты ведь и сам не с курорта вернулся. Вижу, как тебе досталось.
В этот момент к ним подошел один из американцев. Тот самый первый лейтенант с усиками, что в недавнем сне Григория исполнял роль рефери в боксерском поединке. Он быстро-быстро начал что-то говорить, возбужденно размахивая руками.