— Вы о чем? — насторожился Дивин.
— Ну как же, мне все уши в штабе армии прожужжали, какие у тебя блестящие аналитические способности, — заулыбался полковник. Глаза его при этом оставались пустыми и холодными. — Вот мне и стало любопытно, насколько эти утверждения обоснованы?
— Вон оно что, — медленно произнес Григорий. — Что ж, извольте, — он собрался с мыслями. — Я думаю, что не открою военную тайну, если предположу, что в самом ближайшем времени предстоит освобождение Крыма. Украину практически полностью очистили от немчуры, пора завершить начатое. Ну а потом…потом возможны наши удары в той же Прибалтике и Белоруссии.
— Хм, любопытно, — недовольно дернул щекой Карманов. — И ведь почти угадал. Молодец. Не обманули меня.
Экспат опустил голову, пряча презрительную усмешку. Нашел с кем соревноваться, придурок — весь ход Великой Отечественной был прекрасно известен Григорию после той памятной встречи с Махровым в московской гостинице. Конечно, нынешнее развитие событий немного отличалось от канонического, но не так, чтобы можно было говорить о новой временной линии.
— Раз уж ты такой провидец, — язвительно сказал полковник, — то не буду ходить вокруг да около. Ты совершенно прав: на очереди — Крым! Что можно сказать на данный момент о тамошней фашистской обороне? — Карманов потянулся за отложенными бумагами. — Наша разведка сообщает: весь полуостров по своему рельефу резко делится на две части: северная — равнинная. Там хорошо развитая сеть дорог. Южная часть — горы, леса. Здесь дороги преимущественно идут вдоль побережья. И главная проблема в том, что трудно использовать на этом участке механизированные части. А еще противник создал там несколько полос обороны, каждая из которых является, сама по себе, мощным узлом сопротивления. Траншеи, пулеметные гнезда, огневые позиции для пушек и минометов, всевозможные доты, дзоты, стальные колпаки, противотанковые рвы. Общая глубина обороны до семидесяти километров!
— Серьезно они укрепились!
— Да уж, крепко гансы в землю зарылись, трудно будет их оттуда выковыривать, — вздохнул Карманов. — К слову, кроме них там еще и румыны имеются. Но у нас после осенних операций появились плацдармы на южном берегу Сиваша и на Керченском полуострове. Тогда, правда, силенок не хватило успех развить.
— А что по их авиации известно?
— Здесь тоже фрицы не поскупились. Основные аэродромы расположены в Багерово, Сарабузе и на мысе Херсонес. Базируются там подразделения отборных асов, вояки они отменные. Особенно те истребители, что с Херсонеса. Всего где-то сотни две машин. Точнее не скажу, разведданных не хватает.
— Вы их так расхваливаете, что у меня аж мурашки по спине побежали, — не удержался Дивин от небольшой шпильки. Помнил, помнил он трусливое поведение в бою комэска Карманова.
— Не юродствуй! — побагровевший полковник стукнул кулаком по столу с такой силой, что лежащие на нем предметы слегка подпрыгнули. — Шапками закидать не получится. И готовиться нужно к серьезной драке.
— Так что от нас требуется? — повторил свой прежний вопрос Григорий.
— Наши основные задачи таковы, — глянул на него зверем командир авиагруппы. — Отработка штурмовых ударов ночью по наиболее важным укрепленным точкам или транспортным узлам в оперативном тылу противника. В идеале мы должны блокировать подвоз подкреплений, переброску резервов или отступление немецких и румынских частей на новые позиции.
— Мощно! — покачал головой экспат. — Правда, у меня сразу вопрос возник: одно дело, если бы фрицы находились, что называется, в чистом поле. Тогда и правда, прилетел ночью, обрушил пару мостиков, заблокировал их на неподготовленных к обороне позициях, да и долбай потом не спеша, до полного истребления. Но сейчас-то они спрятались на совесть, сами только что сказали, что достать их сложно. По тем же дотам надо лупить калибрами от 122 мм, не меньше. Что им наши бомбы и эрэсы?
— Боишься? — презрительно засмеялся Карманов. — Соломку стелешь, герой?
Григорий закусил губу. Кровь ударила ему в виски, перед глазами вспыхнула багровая пелена бешенства. А зверь внутри рванулся, чтобы добраться, наконец, до жалкого человечишки.
— Скажите, — медленно произнес экспат, сдерживаясь из последних сил. — А как так получилось, что вы оказались во главе авиагруппы?
— Что? — Карманов выглядел сбитым с толку. — Почему вдруг тебя это заинтересовало?
— Если позволите, скажу откровенно?
— Валяй!
— Да вот, пришло вдруг в голову, что неспроста я вас здесь встретил. Сдается, что ляпнули где-то в высоких кабинетах, будто знаете меня, воевали,мол, вместе, отношения у нас хорошие…угадал? — полковник дернулся и Дивин понял, что его догадка верна. — Угадал! Небось решили за мой счет карьеру построить? Я ведь с тех пор, как узнал, кто у меня в командирах, все голову ломал, почему такой странный выбор командование сделало. Посудите сами: резонно было бы назначить сюда хорошего руководителя и организатора. Такого, что уже зарекомендовал себя в проведении подобных операций. Кто это может быть? Во-первых, хороший летчик. Во-вторых, планировщик и переговорщик — нам ведь предстоит активно взаимодействовать с наземными войсками, флотскими, другими авиационными частями — теми же истребителями, разведкой, партизанами и тому подобное. Есть у вас такие навыки? Только честно, без дураков. Молчите? Что ж, я так и думал.
— Молчать! — взревел корабельной сиреной Карманов. — Ишь, разболтался! Забываешься, майор. Думаешь, я не в курсе твоих «подвигов», за которые ты в штурмбат попал? Или опять туда захотел? Так я вмиг тебе это устрою! Не переживай, полномочий для этого хватит. С лихвой!
— Ну понятно, — усмехнулся Григорий. Бешенство полковника, как ни странно, привело экспата в чувство. Отрезвило. И теперь он смотрел на сидящего напротив офицера скорее с болезненным любопытством, а не злостью. Как на экзотическое насекомое. — Ты — начальник, я — дурак. Грусть-печаль.
— Что?!!
— Да ничего, — скучающе сказал Дивин. Поднялся и нахлобучил на голову шапку. — Разрешите идти?
— Пошел вон!
[1] Platz (нем.) — Место
[2] Sitz (нем.) — Сидеть
Глава 5
Ангар, в котором находились присланные для группы самолеты, находился неподалеку от здания штаба. Буквально пара неспешных шагов, пара затяжек папиросы и ты уже на месте. Внутрь высокого просторного сооружения с полукруглой крышей Григорий не пошел. А зачем? Люди честно работают, на фига им мешать? Да и настроение в данный момент у Дивина была таким, что запросто мог сорваться и наорать на кого-нибудь. Завел, завел его Карманов, аж пелена багровая перед глазами повисла, когда из кабинета вывалился и шел к выходу. А ведь при разговоре вроде как сдерживался. Нет, валить надо эту суку, однозначно валить!
Понаблюдав со стороны за рабочей, деловитой суетой техников, мотористов и прочих «черных душ», что сновали между стоящими в ангаре «илами», малость остывший экспат мельком отметил для себя глубоко закопанные в землю здоровенные бензоцистерны, возле которых прохаживались часовые в длинных неуклюжих тулупах, и решительно свернул к выходу на летное поле. Подошел к опущенному полосатому шлагбауму, на котором немного криво была прибита табличка с грозной надписью «Стой!».
— Эй, служивый, я могу пройти?
— Документы? — дюжий сержант с автоматом ППШ на могучей груди, требовательно протянул руку. Внимательно изучил удостоверение, кинул быстрый цепкий взгляд на терпеливо ожидающего летчика, и протянул красную книжицу обратно. — Проходите, товарищ майор.
Довольно просторное поле, разделенное ровными рядами надежно вбитых в мерзлую землю красных и белых флажков, на три полосы — нейтральную, взлетную и посадочную. Ох, сколько уже довелось экспату за последние два года видеть самых различных летных полей, и не сосчитать. С комфортными бетонированными ВПП, размеченными на скорую руку лугами, укатанными картофельными полями, громыхающими металлическими плитами…да разве все упомнишь?
Справа, почти на самой границе посадочной полосы раскинулось белое полотнище «Т». Ага, значит, покамест все без происшествий, изменять знак не требуется. И это хорошо. А случись какая беда и специально обученные люди мигом превратят «Т» в другой символ. К примеру, «Г» — «Не вышла левая 'нога». Или в крест — «Посадка запрещена».
Сегодня в небе над полем было довольно оживленно. Человеку неподготовленному вообще, наверное, показалось бы, что самолеты валятся буквально со всех сторон. Кто-то взлетает, кто-то садится, кто-то рулит. В общем, такой родной и привычный авиационный бедлам. А еще оглушительный рев моторов над головой в моменты взлета или посадки.
Экспат с завистью проследил за тем, как оторвался от земли и медленно начал набирать высоту штурмовик с большой красной «двойкой» на борту, безошибочно узнав в пилоте Рыжкова. Просто чуток приблизил изображение кабины на долю секунды и все.
— Завидно? — Карпухин возник рядом будто из воздуха, экспат даже вздрогнул от неожиданности.
— Дмитрий Вячеславович!
— Здорово, Кощей! — они крепко, по-мужски, обнялись. — Отпусти, черт здоровый, все ребра сейчас поломаешь!
— А я от Прорвы узнал, что вы тоже здесь, — радостно улыбнулся Григорий. — Жалко, что вчера вас не было, посидели бы, отметили встречу.
— Успеется, — отмахнулся контрразведчик. — Ты мне лучше вот что поведай, друг ситный, на кой…- Карпухин выразительно замялся — хрен, ты сцепился с полковником?
— Вы про Карманова? — разом поскучнел Дивин. — Быстро здесь слухи расходятся.
— Ну а про кого же еще? Или ты кому-то другому тоже успел на любимую мозоль наступить? Чего замолчал и морду воротишь? А ну, пошли-ка, в «квадрате» сядем, переговорим.
Григорий нехотя двинулся за контрразведчиком, что энергично рванул к площадке, защищенной четырьмя угловыми флагами. Внутри нее могли находиться только люди. Для удобства, здесь были расставлены несколько здоровенных лавок. Дмитрий Вячеславович плюхнулся на одну из них и блаженно вытянул ноги. Сидящие поодаль летчики на всякий случай отодвинулись, видать, были в курсе, что за птица этот внешне простецкий майор, с круглой рязанской рожей.