Но как выразился Тихий, этот заказ являлся моей личной проблемой и больше особо этим вопросом никто не озадачивался, кроме как гоняли обнаглевших рейдеров, да казнили пару дураков, что пытались залезть в мой дом. Когда появился Шатун, тут уже все более или менее улеглось, я к тому сроку почти четыре месяца как ушел, и особо горячие головы остыли или им в этом помогли, даже стронги, добив последних отпетых, ушли обратно в места с большей концентрацией уродов. Почти все успокоилось, но вот примерно две недели тому назад на меня пришёл запрос уже по официальной линии, которую Шатун проигнорировать не мог. Суть пришедшей бумаги проста, мол я подрядился доставить жемчуг, принадлежавший господину Голиафу, и вместо выполнения заказа слинял, чем расстроил не только его, но и тех, кто должен был получить товар. В общем, за понесенные репутационные издержки и вообще за воровство решил он меня наказать, причем по законам Колизея, то есть в яму там посадить, да заставить махать холодным оружием против других или тварей. Так и появилось это объявление по стабам в официальном формате, да еще и с ментат меткой договора, и моей в том числе, что уже является серьезным доказательством.
— Я этого не делал, — высказался я, уже давно закончив насыщаться, ожидая конца рассказа.
— Это я знаю, даже без ментата я знал об этом, но тест был все же необходим.
— Это как же? С чего такая уверенность в моей невиновности, — удивился я.
— Да нет её, загвоздка в другом, вот если бы на тебя сначала пришла официала, а уже потом появился заказ на голову, то тут было бы все логично. Человек, обиженный тобой, сначала хотел решить всё официально, но не вышло, и он обратился к охотникам за головами, но ведь тут же, все наоборот, нелогично. А уж если что-то не подчинено простой логике, там всегда есть умысел, и в данном случае лично мне он очевиден. И главная его очевидность — это то же вознаграждение, что и обещано головорезам, многие тут же зашевелились от обещанного белого жемчуга.
— Меня тоже озадачила такая последовательность, — согласился и, призадумавшись, добавил, — я никогда не был в Колизее, собирался да, еще с Глыбой была идея туда сходить, но я остыл, когда Ходок сюда их шоу принёс, да и не любитель я всяческих богатых развлечений. Если мне потребуется отдых, то я с радостью в Береговой наведаюсь, не нужно идти через черноту или мимо атомитов, а все остальное, кроме их ямы, из развлечений там присутствует, да еще и пляж с сервисом. В общем, как они докажут, что я вообще был в Колизее?
— Это и не нужно, есть ментат метка тебя, она связана с договором такой же ментат меткой, этого будет достаточно. Но если уже говорить по правде, не так уж и сложно, заплатив, внести запись в пару журналов, нанять пару тройку понятых, которые расскажут щекотливую историю совместной попойки, драки или похода в бордель, так что тут тоже особых трудностей нет.
— Понятых?
— Неужели у вас в империи не было полиции или милиции, тех кто за порядком следит?
— Названия эти я уже слышал от местных, да и так «полиция» знакомо, были конечно, но назывались они у нас следователи или сыскари, а силовой блок представляли гвардейцы.
— А тех, кто при обыске присутствовал или при задержании подтверждал что-либо?
— Свидетели?
— В общем, забей, свидетель, понятой, все едино, — прекратил Шатун попытку разъяснения термина, — в общем, суть я думаю ты уловил.
— Уловить то я уловил, вопрос в том, что делать и каким образом я дорогу этому Голиафу смог перейти, даже не заметив, тем более что большую часть последнего года я вообще в стабах не находился.
— Это точно, мы уже информацию запросили, в Клине тебя вообще раз видели, еще во времена Глыбы, в Береговом тоже ты появлялся давно, так что в основном ты обитаешь у нас.
— Да я как бы и не скрывал это, не покупать же мне по дому в каждом стабе?
— Не в этом дело, дело в другом, что тот, кому ты нужен, готов пойти на все что угодно, причем если тебя сдать живым, то предложенная цена становится поистине огромной.
— Уже смекнул, не тяни кота за хвост, что ты предлагаешь? Может хочешь арестовать меня и посадить под замок?
— А выйдет? — Лукаво спросил Шатун.
— Нет, но можно меня попросить не сбегать из тюрьмы, — так же лукаво ответил я.
— В общем так, есть у меня идея, как прихватить обоих деятелей за хвост.
— С чего ты взял, что их два? — удивился я.
— Все просто, ментат не может подписать собственный договор, такую филькину грамоту проигнорируют все, можешь мне поверить, такие умники уже находились. Следовательно, должен быть заказчик и ментат, и оба должны быть повязаны, поскольку ни один адекватный ментат не составит ментат метку без одного из участников, а мы точно знаем, что одного из участников там не было. Следовательно, один из этих двоих является заказчиком, но как удалось выяснить по моим каналам, — Шатун сделал паузу, — заказчика твоей головы по неофициальным каналам тоже звали Голиафом, как и того, с кем ты заключил договор. В общем, выходит, что он и есть та загадочная личность, что заинтересована в тебе, а вот ментата он просто купил, хотя мне очень сложно даже подумать о количестве заплаченного при этом жемчуга.
— Неужели купить ментата так дорого стоит?
— Простого ментата нет, дар, конечно, редкий, а хорошо развитый попадается еще реже, но все же купить его можно, а вот ментата, состоящего в гильдии, уже не выйдет. И как ты понимаешь, только метки гильдейских ментатов воспринимаются в стабах как доказательства. А список этих товарищей гильдия при любом изменении обновляет, они тоже не бессмертные, да и новые появляются.
— Все понятно, такой ментат неплохо зарабатывает и ему нет смысла заниматься обманом.
— Верно, причем, он не просто хорошо зарабатывает, а очень хорошо, к примеру, у нас на бирже таких имеется четверо и каждый из них получает примерно по красной жемчужине за свои услуги каждые тридцать дней, причем только от нас. Сам должен понимать, что договоры заключаются не только на бирже, но и втихую, чтобы меньше чужих ушей знало, так что доход у них знатный. Даже если учесть, что они платят налог в свою братию, то все равно у них жемчуга столько, что сам никогда употребить не сможет, если конечно не хочет стать квазом.
— Согласен, имея такой доход, причем постоянный, нет смысла задёшево себя продавать.
— Ладно, это все хорошо, а теперь ка давай обсудим наш план, — заговорщицким тоном и как-то хищно осклабившись начал Шатун.
Вся суть плана сводилась к трем основным вещам: данным, имевшимся на меня в карточке поиска, белой жемчужине и тому, что нужно будет выманить сразу двоих. Первый раз, когда меня заказали, в ориентировке, помимо моего фото, имелось и описание даров, где были перечислены всего два из них — знаток жемчуга и призрак. Эту информацию они выудили из биржи, помнится в своё время я сам её и выдал, так что о других моих дарах они не знают, но поскольку у них имеется моё фото, которое точно сделано в бастионе, то они и о том, что я клокстопер тоже в курсе. Круг людей, точно знающих о том, что моё клокстоперство полная профанация, весьма надежен и такие данные им не получить. Белая жемчужина, это повод интересоваться этим делом, даже правлению стаба, и это позволит не вызвать подозрений, когда Шатун меня изловит лично, уж больно серьезный куш стоит на кону. А из-за участия Шатуна вытекает необходимость присутствия ментата для подтверждения самого договора и его исполнения, иначе столь важный человек может лишиться своей репутации, изловив невиновного, чего естественно Шатун не захочет.
Для самого Голиафа была разработана легенда, причем шансы её проверить у него будут только здесь, поэтому большая её часть была правдивая, точнее почти правдивая. Шатун якобы заинтересовался предложенным вознаграждением, благо белый жемчуг по дорогам не валяется. Я личность тоже известная, даже можно сказать, что локально знаменита, но при этом независимая, никем, как он выразился, не крышуемая. В общем, изловить меня он изловит, накрыв выход из моего тайного логова, специально изготовленной ловушкой из контейнера, у которого между стенками почва СТИКСа проложена. Ни один призрак через такую стенку не пройдёт, а металлический контейнер другим моим дарам якобы не подвластен, тут и вправду, даже легендарный клокстопер кроме вмятины, ценой поломанных костей, с ним бы ничего не сделал.
Самое интересное, что сам контейнер Шатун сделает в открытую, разве что, не объявляя имя жертвы, что также при быстрой проверке подтвердит правдивость легенды. Охрана контейнера тоже будет не в курсе плана и, вообще, в курсе плана будет очень ограниченный круг лиц, именно поэтому я должен свалить, как можно быстрее и без особых объяснений, что также будет свидетельствовать в пользу легенды. Самое сложное во всем этом плане, заключается в выманивании нужных нам индивидов, да так чтобы те не успели подготовиться и тщательно проверить всю доступную информацию, и тут нам тоже изрядно подфартило. Буквально через три недели кластер тот, что рядом с моим персональным бункером, уйдёт на перезагрузку, а по легенде именно туда контейнер с моей тушкой и будет вытянут с кластера, где находится мой схрон. С учетом того, что гонец доберется до Колизея, а, следовательно, до заказчика примерно через шесть или семь дней, то у заказчика будет не больше, чем две недели для того, чтобы приехать, иначе меня просто выпустят. А объяснят это тем, что, мол так и так, был такой, сделал запрос, поймали мы тебя, не обессудь, но он отказался за тобой ехать, вот и выпускаем, не хотим на себя безвинную смерть брать. Естественно, что после такого уже я должен буду открыть охоту на заказчика.
Я согласился, после чего вернулся домой, не застав Сарыча, собрал рюкзак и быстро покинул стаб, изобразив у ворот изрядное волнение. Шатун уже следующим днем срочным заказом в мастерских начал изготавливать ловушку на меня, и та через день аккуратно была доставлена и размещена над тем местом, где я выходил. Вообще то я входил и выходил совершенно в другом месте, но там с размещением контейнера имелись некоторые проблемы, в виде руин дома, а тут имелся колодец, который по легенде соединён с бомбоубежищем, где я и заседаю. В общем, уже на третий день, с привлечением стороннего сенса, что тоже способствовало легенде, меня изловили. Я негодовал, стрелял в стены, даже бахнул пару гранат, пытаясь что-то разрушить, но в итоге был вынужден дожидаться своей участи, о чем мне сообщили через имевшееся в потолке отверстие.