— Свободен? — обратился Косой к водителю.
— Да, — не отрываясь от пейзажа, находившегося явно не на своём месте, неуверенно ответил тот.
— В центр подбросишь?
— Ты что, не видишь что происходит? — взбеленился таксист, даже не оборачивая головы, — откуда тут лес, и поле это. Я тут пять лет езжу, там съезд на Савеловский район, не было там никакого поля и леса не было, никогда не было.
— Мужик, нам бы в центр, да побыстрее, — повторил Косой при этом помахал несколькими купюрами пред его носом.
— Что же вы сразу не сказали, что торопитесь, — сгребая в кулак банкноты, проговорил таксист и весьма расторопно запрыгнул за руль.
— Артём, назад, — скомандовал Косой закидывая свой рюкзак туда же.
— А точнее в центре вам, где? — разворачивая машину поинтересовался водитель.
— Знаешь станцию метро Маяковская, — спросил его Косой.
— Обижаешь, знаю конечно, — подтвердил тот наигранно обиженным тоном.
— Держи курс на нее по прямой, и дави на газ.
— Нельзя, камеры тут везде, возмутился водитель, штрафы будут, кто заплатит?
— А так? — Косой кинул ему на торпеду початую пачку купюр достоинством в пять тысяч, и добавил, не работают камеры, света в городе нет.
— Если так, то наверно можно, — пробормотал водитель, убирая деньги себе в куртку.
Машина летела с изрядной скоростью, постоянно меняя полосы и притормаживая лишь возле крупных и плохо просматриваемых перекрестков. Водитель стал постоянно посматривать в сторону солнца, и нервно разглядывать меня в зеркало заднего вида.
— Эй мужик, — обратился он к Косому, — че за фигня творится вокруг, не знаешь? Почему солнце встает, рано еще, четыре ночи и рассвет не там, где должен быть, с другого края всегда вставало.
— Слушай и не перебивай, — прервал его он, — попал ты в другой мир, все тут по-другому, кончилась твоя старая жизнь. Попал ты сюда не один, а с целым куском своего города, на другой конец которого мы сейчас едем. Скоро все вокруг обращаться в зомби начнут, жрать друг друга, да еще и другие твари прибегут, вот такой тебе расклад в кратце.
— Вот еще перекресток и метро ваше будет, — проговорил с опаской таксист, замерший как мышь и только крутивший руль после сказанного.
— От него дуй дальше прямо, в Китай-город, и дворами до кремлёвской набережной, а там возле моста мы и выйдем, — наметил Косой ему дальнейший маршрут.
Да, расстояние приличное, едва ли бы смогли преодолеть его в кутерьме, которая тут вскоре начнется, а так в городе ночь, дороги почти пустые, в который раз убеждаюсь, что Косой маршрут этот хорошо знает.
— На вот, держи подарок тебе, поможет выжить, — сказал Косой, одновременно выкладывая на приборную панель книгу, такую же, как вручил мне.
— Хорошо, как скажите, обязательно прочитаю, — нарочито растянул свой ответ тот.
Дальнейшая дорога проходила только под её собственный звук, который прервался скрежетом шин, через пару минут после того, как я закончил разглядывать огромный храм, стоявший почти в плотную к дороге.
— Мама родненькая, а где остальное, мост где? — Начал причитать водитель.
— Артём на выход, скомандовал Косой и уже выбравшись из авто, глядя на растерянного водителя добавил, мужик, беги набирай еды и воды на неделю, забейся в самый дальний угол и прочти книжку, если жить хочешь.
На тротуаре у проезжей части стояли люди небольшими группами, обсуждая отсутствие моста, обрубленного почти по кромку речной глади. От старинного инженерного сооружения, выделявшегося своей каменной кладкой на фоне современного города, осталось полтора пролёта, и сейчас мы стояли как раз над сохранившимся, вместе с зеваками.
Вернувшись немного назад, спустились в низ по ступенькам, развернулись в сторону реки и пошли обратно вдоль обрезанного причудами СТИКСА строения. Перейдя очередную асфальтированную дорогу, мы подошли к парапету, вдоль которого столпились немногочисленные обескураженные люди, по всей видимости те, кого туман застал в пути.
Двигаясь вдоль реки Косой постоянно перегибался через парапет и высматривал что-то за ним, мне стало интересно, и я тоже перевесился за преграду. Каменный парапет уходил в явно обмелевшую часть каменной кладки, ранее скрытой под водой, за ней сразу же начиналась песчаная отмель с густо поросшим высоким камышом, отрезанным под линейку. Ага, граница кластера, определил я.
Пройдя еще с пятьдесят метров, Косой заскочил на парапет, махнул мне рукой и спрыгнул в низ, предварительно повиснув на руках. Дойдя до места, я оценил высоту, не менее четырёх метров, так же как и он, свесившись оттолкнулся и приземлился на песок, встретившись в полете с удивлёнными взглядами зевак, упал на пятую точку.
Тут было отчетливо заметно, что эта часть другого кластера, пристыкованный берег другой реки, а через мгновенье я заметил то, что искал Косой. В камышах, специально прикрытая стеблями, стояла старая деревянная лодка с облупившийся зеленоватой краской и веслами, сложенными внутри. Не дожидаясь команды, я тоже бросил свой рюкзак в неё, как и Косой, тут же принялся трелевать её к воде, в этот момент, где-то на краю слышимости, я услышал прозвучавший взрыв. Косой отреагировал на него так, как будто слышал его отчётливо и прокомментировал всего одним, но ёмким словом: «началось». Вытаскивая лодку на воду из густо поросших зарослей, мы промокли по пояс, пока не забрались в нее.
Русло прилетевшей реки, длинной около ста метров, мы преодолели быстро, благо течение в СТИКСЕ редкое явление, причалив к берегу, первым выпрыгнул Косой, начав подтаскивать лодку к песчаному пляжу, я присоединился к нему следом. Забрав наше имущество, мы двинулись в верх на пригорок, пройдя через небольшой кусочек хвойного леса, поросшего кустами.
Выйдя на открытую местность, я увидел несколько построек явно хозяйственного назначения, следы возделывания земли в виде небольшого количества грядок, деревянные сани возле небольшого домика так же намекали на обжитость территории. Косой попросил ждать здесь, а сам забрав мой рюкзак двинулся к бревенчатому дому, вернулся он, уже держа в руках рыболовную сеть.
Пока мы оплывали остров на другую сторону, где расстояние до противоположенного берега было намного больше и в дали едва виднелись деревья, Косой рассказал, что кластер этот, прилетает с домом всегда зимой, иногда с припаркованными санями, а иногда лишь со следами на снегу, но всегда без хозяина. В доме есть несколько небольших бочек с разносолами, в одной из них солонина из диких животных, есть много крупы и макарон.
Косой аккуратно встал в полный рост и бросил сеть в воду, когда один конец сети погрузился, он, взявшись за второй сказал, чтобы я грёб в сторону берега, но не торопился, а примерно за тридцать метров до него, скомандовал сушить весла и помогать с сетью.
Косой развешивал сеть на штакетник, сооруженный недалеко от старого деревянного причала, я же тем временем переносил еще бьющуюся в руках добычу ближе к дому. Чистку рыбы я взял на себя, посмеявшись над вопросом Косого о наличии данного умения у меня помимо языковых навыков, а он, к моему удивлению, стал сооружать костёр, принеся заранее нарубленные дрова из поленницы возле дома.
— Косой, а как же твари с нюхом и дым?
— Да сегодня им не до этого будет, видишь, вон уже что-то горит, — указал он в сторону города, где в небо подымался столб дыма, — к вечеру там вообще ад будет. Даже если унюхает, то не полезет через воду, зачем рисковать, когда тут целый кластер под боком.
Нанизанных, на обточенные веточки кустарника, карасей расположили по периметру костра, предварительно обсыпав специями и солью. Две более крупные рыбины были замаринованы и завернуты в фольгу, после чего Косой спустил их в подпол дома, для вечерней готовки уже с его помощью.
Приступали к трапезе уже под хорошо слышные выстрелы, иногда даже из автоматического оружия, количество дымных столбов тоже увеличилось, город неумолимо скатывался в хаос. Уплетая печеного карася, я взял себе на заметку, как можно разнообразить свой рацион, сети таскать конечно не вариант, но какой-нибудь складной вариант удочки можно, надо будет озаботиться этим озадачиться.
Во время трапезы Косой поведал дальнейшие планы, а именно о том, что он уходит в другом направлении и не будет его примерно десять дней, за которые он сходит по своим, точнее по делам своей организации, после чего вернется за мной. Если за две недели он не обернется, я должен буду рассчитывать только на себя, на всякий пожарный, он указал направление на запад, в котором мне придётся пройти по пеклу еще не менее двух сотен километров, до относительно спокойных и еще столько же до обжитых кластеров. Не успел я над этим как следует задуматься, как он дал мне листок бумаги, разлинованный типографским методом в клеточку с изображением на нём от руки областей разных форм и размеров.
— Изучай, достоверность тут аховая, как ты понимаешь мне карта ни к чему, я больше по наитию и ориентирам передвигаюсь, — пояснил Косой.
— Спасибо, я так понимаю мы тут, — указал я на ромб, находящийся снизу листка и чуть выше огромного не ровного прямоугольника с подписью Москва. Позиция нашего прибывания была отмечена буквой «Д», несколько квадратов были отмечены прописной буквой «о» и один в паре от нас заглавной.
— Да именно, запад сверху, буква «О» это оружие, заглавная это арсенал куда я хотел зайти с тобой, чтобы вооружить, восклицательными знаками отмечены особенно опасные кластеры, и чем их больше, тем ситуация хуже, буквы подписаны примерно в позиции места в кластере, где есть оружие. Вот это, — поводил он по карте пальцем в след за линиями, пересекавшими множество кластеров, — реки или водоёмы, но только серьезные ручейки не в счёт, как и овраги.
— Я уже понял, — кивнул ему, — а вот этот кластер почему перечеркнут крестом, — указал я на левую часть рисунка.
— Это, как бы тебе сказать поточнее, туда обычно приносит какой-то завод, может институт с небольшим ядерным реактором, который уже через сутки взрывается, там фон вокруг очень сильный, да и на соседних кластерах до следующей перезагрузки тоже. Если вдруг вынужден будешь идти туда, раздобудь респиратор получше, идеально вообще противогаз иметь, радиация нас не убивает, она как-то воздействует на споры, что внутри нас, и мы мутируем. Если ты облучишься сверху, то это не страшно, помоешься от радиоактивной пыли, все потом зарастет, даже если доза была высокой, главное сразу не умереть. А коль надышишься хорошо, и пыль в легких осядет, мутации остановить уже будет нельзя, станешь атомитом.