Покинув бункер, я направился на запад, как раз в сторону бетонной площадки, где были припаркованы вертолеты, эта площадка гораздо меньше, чем та, что находилась на поле позади штаба, но она была по пути, а я не против поглазеть на военную технику, проходя мимо. Миновав первый блок, который явно был офицерским, имев более щедрую планировку для своих обитателей, я вышел на пустырь, за которым на небольшом возвышении виднелось восемь винтокрылых машин. Некоторые лежали на боку, явно твари постарались, еще одна зияла выбитыми стеклами, возможно, пилоты пытались завести вертолет, когда твари их настигли, но остальные вроде как целые. Внимательно осмотрев местность, я в один заход преодолел сотню метров до площадки и, оказавшись у нее на самом краю, ощупал даром окружающий мир, уж очень мне не хотелось наткнуться на затаившуюся или запертую тварь. Тварей почувствовать мне не удалось, а вот одного иммунного я все же почувствовал.
Точно поняв расположение затаившегося, я проявился и медленно направился ко второму вертолёту в первом ряду, где в кабине засел тот, кому повезло не обратиться и выжить. Двигался я тихо и подкрадывался со стороны хвоста огромной военной машины, когда услышал:
— Слышь, — прошипел кто-то из кабины вертолета, я мгновенно замер. — Малец, не проходи мимо, я тут в кабине подыхаю. — Я моргнул призраком и увидел, что сидевший в кокпите, по-прежнему прибывал в странной скрюченной позе, не проявляя активности.
— Ранен? — спросил я, выйдя из призрака, но по-прежнему держа на прицеле кабину.
— Не, крови нет, химлой какой-то надышался, перед тем как эта херь закрутилась.
— Шум в голове, сухость, которую не утолить сколько не пей, — начал я перечислять симптомы, а сам в голове прикинул, что загрузились они сюда всего лишь вчера, никак не раньше, не должно по идее его так корежить через сутки, я тогда особо хреново только вечером второго дня себя почувствовал.
— Да-да, по нам сначала какой-то химией шарахнули, а потом эти уроды полезли.
— Ясно, — ответил я и погодя добавил, — ты пистолет свой в кобуру убери, а то я нервный, потом помогу тебе.
— Это как ты про пистолет узнал? — удивленно и даже как-то бодро спросил он.
— Неважно, ты главное в кобуру его убери и продолжим, иначе я просто уйду.
— А чего продолжать то, мне все хуже и хуже, ты что медик, и в сумке антидоты от химии этой есть?
— Нет, я не медик, но чем помочь найду.
После непродолжительной паузы из кабины раздался шорох, а я, моргнув призраком, убедился в том, что пистолет был убран в кобуру, которая лежала на соседнем сидении.
— Дверь открой, — попросил я и тут же со щелчком та отошла, открыв моему взору белобрысого мужичка лет пятидесяти на вид, с изрядно потрепанным лицом и внушительным уже расцветшим фингалом под правым глазом.
— Солдат? — спросил он, оглядев мой прикид.
— Нет, я не военный, таких как я принято рейдерами называть, хотя в этом мире так выглядят почти все.
— В этом мире? — процитировал он меня удивленно.
— Давай так, на вот выпей пару глотков этого, — я протянул ему флягу с живцом, — тебе полегчает, на вкус внимание не обращай, привыкнешь, а потом давай-ка в более укромное место переберемся, не горю я желанием тебя посреди открытого пространства в курс дела вводить.
Приняв от меня флягу, он привычным движением открутил крышку, та повисла на цепочке, тихо ударившись о саму флягу, принюхался и сделал глоток.
— Чего это ты тут набодяжил, парень? Какое-то достойное пойло через портянки процедил? — выдал он, сморщившись, при этом возвращая мне флягу. Я принял, глотнул сам, после чего закрыл и разместил её обратно на пояс.
— Слушай, давай так, если ты хочешь жить, я постараюсь тебе помочь, но ты должен делать то, что я скажу, при этом не спрашивать, не шуметь, а просто выполнять.
— Слышь салага, ты ничего не попутал? — возмутился он, при этом стягивая с себя китель, который он использовал как одеяло. — Я полковник воздушно-космических сил советского союза, — начал было он тираду, указывая на погон, но я его прервал.
— Слышишь, полковник, — зашипел я, — еще раз подымешь голос и сюда явится одна из тех тварей, что пожрали твоих сослуживцев, и тогда ты ей будешь рассказывать о своих чинах и регалиях, пока та тебя жевать будет. Если хочешь жить, делай, что я тебе говорю, если нет, то я пойду дальше, мне рисковать смысла нет.
Прерванный полковник, выслушал моё шипение, замер, видимо обдумывая мои доводы, после чего нахмурился и спросил:
— И че делать то?
— Да ни че, — передразнил я, — для начала убраться отсюда, подождать пока ты в себя придешь и уже тогда уходить в более безопасное место.
— Да твоё пойло меня похмелило и шум вроде как из головы вышибло, так что я в порядке, — сказал он и выпрыгнул на бетонное покрытие.
Окинув взглядом его парадный прикид, я звучно выдохнул и поцокал языком, опустив взгляд на его туфли, такие шикарные лакированные туфли, ну прям совсем то, что нужно для передвижения по СТИКСУ.
— Это надо сменить, — указал я на обувь, — да и всю твою одежду тоже стоит сменить, непрактично, еще вооружить тебя нужно, в общем давай сначала на склад ваш сходим, а дальше уже решим, что делать будем.
— Ладно, — как-то неуверенно согласился он, и мы двинулись обратно к зданиям через пустырь.
Обойдя казарму и заднюю часть штабного здания, мы оказались возле гигантской запертой двери, где полковник выдал очевидное «Заперто», на что я не отреагировал и тут же сменил пространства местами. Оттаяв сам, я оттаял полковника, у которого мгновенно округлились глаза от воцарившейся перед его взором картины, пришлось пихнуть его через призрачные ворота и потащить к краю купола. Когда мы достигли края морока, тот распался, и полковник, остолбенев, замер на месте.
— Это что сейчас было, каким хреном стены и дверь, и вообще все на хер стало прозрачным?
— Мы же с тобой вроде договорились, что ты делаешь то, что я говорю и не задаешь вопросы, я позже на них отвечу, а пока твоя задача очень проста: найти себе пистолет, автомат, боекомплект и то, в чем ты все это понесешь, то есть рюкзак, в общем, сделать так, чтобы ты выглядел практически как я и да, помни: стволы должны быть с глушителями.
— На кой хрен? — удивленно спросил он, отойдя от ступора.
— Слушай, я никак не пойму, тебе, когда фингал ставили, мозг встряхнули или ты просто притворяешься?
— Слышь, салага, — начал возмущаться он, — когда ты под стол ходил, я северную францию уже с вертушки утюжил…
— Заткнись, — прошипел я и навел на него ствол, — ты либо включишь свой мозг, либо останешься один, ты что думаешь, что те твари, что вас порвали, глухие?
— Нет, — ответил он с замедлением, — твари да огромные, сила ужасная, это что, очередной генетический эксперимент, вообще, что происходит ты в курсе?
— Слушай, — с выдохом сказал я, опуская ствол, — я в последний раз тебе повторяю, делай что я говорю и не задавай пока вопросов, чуть позже я дам тебе прочитать брошюру, и только после того, как ты хотя бы вводную часть прочтешь, я буду отвечать на твои вопросы.
— А иначе что, из своей пластиковой игрушки шмальнёшь?
Сначала я удивился, а потом понял, что он не воспринял в серьез моё оружие и, наведя его на еще одну массивную бункерную дверь, что скрывала узел связи, произвел несколько коротких очередей. Звука выстрелов слышно не было, лишь звон удара по толстому металлу, гулко раздавшемуся в закрытом помещении. Полковник посмотрел на дверь, после чего подошел к ней и оглядел отверстия.
— Это же взрывозащитная дверь, там с обоих сторон по 3 сантиметра стали и бетон между ними?
— Я тебе гарантирую, что пули прошли её насквозь и даже все оборудование, что там было, даже тех пустышей, что я прикончил при первом посещении данного места, и хуже всего, что и стену этого подвала или как там правильнее, бункера, они тоже прошли навылет.
— Парень, ты кто такой? — удивленно выдал он, уже не сводя своих глаз с моего оружия.
— Я тот, кто сейчас развернется и оставит тебя одного, так как мне надоело тратить на тебя попусту время.
— Ладно, понял, все понял: одежда, оружие, вот только ты говорил про глушители, с этим беда. Может если в офицерском блоке поискать, у кого найдется наградное, помню я как на стрельбах некоторые выделывались, хотя если что и было, скорее всего с собой по тревоге брали, где сейчас их трупы искать?
— Да что вы за подразделение такое, что даже глушителей нет?
— Мы, да все просто, полк у нас поддержки, ты что, про сербский конфликт не слышал? Они уже третий год лезут на наши границы, все мечтают оторвать себе кусок земли за Дунаем, после того, как все вдоль побережья от Албании до Австрии завоевали, к нам в Румынскую республику лезть стали, правда, неофициально, а так, бандформированиями, вот нас тут и поставили, там еще дальше вдоль реки несколько мех и пехотных полков есть, а мы в тылу, если чего надо, прилетели, отстреляли по целями и улетели.
— Ладно, мне география твоего мира сейчас мало интересна, займись лучше делом, я думаю ты тут ориентируешься.
— Есть такое, ориентируюсь, я тут уже десятый год торчу, слушай, а пожрать у тебя есть чего? — резко сменил он тему.
— Есть, — ответил я и, скинув рюкзак, достал сверху еще теплое жаренное мясо, завернутое в фольгу и несколько полотенец, найденных на кухне.
Во время трапезы мы познакомились, звали этого странного вояку Матвеем, в армии он почти всю свою жизнь. Отучившись в каком-то учреждении под странным названием «ПТУшка», он по его окончанию попал под очередной призыв, а прослужив три года, решил остаться на контракте, тем более, что его обещали направить в летное училище. Окончив летное, сначала служил на дальнем востоке, потом где-то в Сибири, а потом его отправили сюда, где он и служит последний десяток лет. В принципе, его все устраивало, вот только в последние пару лет стал он конфликтовать с мясным прапорщиком, и, казалось бы, такая разница в чинах, а нет, папаша этого юного дарования сидит где-то в Москве в больших чинах и отпрыска своего засунул сюда на не пыльную должность, но как бы в действующую военную часть, видимо для того, чтобы потом у дитяти имелась отметка о службе в горячей точке. По всей видимости, в планах папы продвигать его дальше вверх, так сказать, чтобы династия продолжала своё укрепление в верхушках древа власти.