– Вот, – сказал старик тихо. – И у тебя дело пошло на лад.
Он снова подошёл и мягко положил ладонь на спину Андрея.
– Дыши. Не забывай. Всё идёт из центра тела… Не забывай об этом. Пока у тебя нет привычки.
И Андрей двигался. Неловко. Медленно. Но уже не копируя, а пытаясь почувствовать. Это было сложно. Порой – нелепо. Но… Впервые с момента своего появления в этом мире он не чувствовал себя потерянным. Он чувствовал себя частью всего этого. Пусть ещё слабой. Но частью. И в тени деревьев, под перламутровым небом, началось его первое настоящее обучение. Далёкое от магии – и в то же время более магическое, чем всё, что он знал прежде.
Именно поэтому он продолжал тренировки. Постепенно его движения становились всё мягче. Ноги больше не казались деревянными, спина распрямлялась, дыхание становилось ровнее, и Андрей, сам того не замечая, начинал вливаться в тот ритм, который задал старик. Он чувствовал – впервые с момента пробуждения в этом странном мире – не только внешнюю, но и внутреннюю тишину. Словно в нём затихли все лишние мысли, тревоги и недосказанности, оставив только внимание и дыхание.
Но в какой-то момент – во время очередного вдоха – произошло нечто. Тонкая дрожь родилась где-то в нижней части живота, в точке, которую он уже ощущал раньше – после того сияющего плода. На вдохе она слегка разгорелась. А на выдохе – поползла вверх. Не больно. Не резко. Напротив, словно тёплая вода, поднимающаяся от внутреннего источника.
Осознав это, Андрей вздрогнул, и остановился. Почувствовал, как по его внутренним “путям” – тем самым тонким линиям, которые он сейчас едва различал в теле – начала скользить энергия. Словно в нём проснулись древние реки, забытые, но живые. Старик же, явно заметив всё это, не вмешивался. Он лишь стоял в стороне, глядя на него внимательно, как смотрит мастер на зерно, впервые проросшее в земле.
Сам же Андрей, затаив дыхание, вслушивался в себя. Энергия – не свет, не жар, не пламя. Она была чистой чувственностью, неуловимой и тонкой. Она двигалась от живота к груди, потом, проходя по рукам, словно растекалась в ладонях, делая их тёплыми и тяжёлыми. Затем снова возвращалась – по спине, по позвоночнику – вниз. Замыкала круг. И этот круг пульсировал. Словно самостоятельно… Дышал…
И сейчас он прекрасно чувствовал тот факт, что теперь внутри его собственного тела есть “пути” – тонкие каналы, почти как сосуды, но не для крови. Они были чужими и в то же время – родными. Ранее они словно спали. А теперь – просыпались. Его дыхание замедлилось само по себе. Он медленно закрыл глаза. Внутренний мир раскрылся перед ним – не как образ, а как ощущение. И перед ним появились слои:
– тёплый центр в животе…
– два ответвления вверх, вдоль рёбер…
– развилка в плечах…
– кольцевое течение в груди…
– тонкий восходящий поток вдоль позвоночника…
Он видел это не глазами, а чувствами. Он начал различать собственные меридианы.
– Вот оно. – Тут же рядом раздался слегка поскрипывающий голос старика, мягкий и будто чем-то гордящийся. – Ты услышал самого себя. Это и есть начало. Это – основа силы.
Спокойно вздохнув, Андрей открыл глаза. Всё казалось ярче, чётче. Даже цвета деревьев, неба, воды – будто бы их границы проявились яснее. Он чувствовал ветер кожей, но не как прохладу – а как движение энергии вокруг. Старик подошёл ближе и лёгким движением коснулся его лба двумя пальцами.
– Ты проснулся. По-настоящему. Но это – только капля в океане. Главное – удержать это ощущение. И углубить.
Потом он сделал шаг назад и добавил:
– Теперь ты способен чувствовать мир. И если не сгоришь от гордыни или нетерпения – то сможешь не только услышать, но и познать его язык.
Андрей не ответил. Он снова закрыл глаза и погрузился в эти необычные ощущения. И впервые в жизни почувствовал, что он – не просто тело, но часть чего-то большего. Потока. Мира. И его сердце, дыхание и внутренние реки энергии – зазвучали в унисон.
Андрей стоял на месте, едва дыша, и всё его существо было погружено внутрь. Он чувствовал, как внутри него неспешно течёт новая, пробуждённая энергия – мягкая, упругая, как живая нить тёплого света. Её движение совпадало с дыханием, с биением сердца, с каждым малейшим поворотом тела. Это не была сила в привычном понимании. Это было чувство сопричастности. Но вдруг… Внезапно, словно сквозь тонкий шелк, он ощутил. Что-то за пределами его собственного тела ответило ему. Андрей не сразу понял, что именно. Это не был звук. Не образ. Не видение. А ощущение присутствия. Мир – деревья, камни, вода, небо – не просто окружали его. Они откликнулись. Точно в том же ритме, в котором пульсировала энергия в нём самом.
Он снова поднял руки, как учил старик, медленно, плавно. И в этот момент его ладони словно провели волну сквозь воздух. Она отразилась в пространстве и вернулась к нему. Едва уловимая, но отчётливая. Пульс.
Ощутив это, он снова замер. Потом повторил движение. И снова получил тот самый отклик. Словно мир дышал с ним. Словно воздух сам стремился под его ладони. Словно окружающее пространство, до этого молчаливое, теперь стало – внимательным.
Порыв ветра тихо проскользнул по листьям, точно в такт его движению. На поверхности озера поплыли кольца – как будто вода “вздохнула”. Дерево рядом чуть шелохнуло ветвями – без всякого ветра. Даже насекомые, прятавшиеся в траве, вдруг замолкли… И потом зажужжали в новом, ровном ритме.
В этот момент парень понял, что сейчас даже сама природа его “слушала”. Он почувствовал, как пульсация энергии в его теле вошла в тонкий резонанс с чем-то – как струна, настроенная в унисон с другими. Словно невидимые нити связывали всё вокруг, и он теперь тоже стал частью этой древней ткани, которую прежде мог лишь касаться глазами, но не чувствами.
Это удивление едва не разорвало с таким трудом достигнутую концентрацию. Хотя… Напротив… Оно лишь углубило её. Он продолжал двигаться, и с каждым новым жестом – медленным, текучим – ощущал, как волны, что он поднимает, вливаются в общий поток. Он сделал шаг. И в ответ за его спиной мягко скрипнуло дерево, словно тоже сделало шаг. Он поднял руки в небо – и облака будто отодвинулись, открывая больше света. Он выдохнул – и тишина вокруг стала гуще, насыщеннее, живее.
– Ты слышишь? – Спокойно произнёс старик за спиной, не прерывая своей собственной медитации. – Он отвечает.
– Кто?.. – Тихо прошептал Андрей, не поворачиваясь.
– Мир. Он всегда слышит. Просто ты раньше говорил слишком грубо.
Андрей медленно опустил руки. Энергия в нём постепенно утихала, но отпечаток этой необычной и своеобразной связи всё же остался. Он чувствовал, как в глубине его сознания появилась новая грань. В виде способности слушать то, что невозможно услышать ушами. И теперь, даже стоя неподвижно, он ощущал лёгкое дыхание воды, медленный пульс земли под ногами, невидимые токи ветра, скользящие по склонам, и что-то ещё, глубокое и неведомое – сердце этого мира. И оно билось рядом с его собственным.
……….
С каждым новым утром Андрей просыпался не от звука, не от холода, не от боли – а от чувства, что его зовёт сама долина. Тонким, неуловимым зовом, где не было слов, но было ожидание, как будто мир вокруг знал: он проснётся… И снова станет частью дыхания этого места.
Дни шли. И каждое утро он повторял одни и те же движения. Порой неуклюже, порой сосредоточенно, с потёками пота на висках, с болью в мышцах, с онемевшими руками. Но с каждым разом тело отзывалось быстрее, энергия текла легче, и связь с миром углублялась. И в какой-то момент Андрей начал ощущать растения. Сначала – туманно, будто в поле зрения появилась дополнительная грань. Когда он подходил к дереву, он знал – оно растёт здесь сотни лет, его корни тянутся к камню, где спит родник. Он чувствовал, как в листве течёт сок, как каждая веточка разворачивается к утреннему свету, и как само дерево “говорит” миру: “Я живу. Я здесь.”
Когда он проходил мимо трав, они отзывались лёгкой вибрацией, точно приветствием. Он различал, какие из них – наполнены теплом, какие – горьковаты, как полынь, какие насторожены, будто недавно кто-то ступал рядом.
Позже он стал различать птиц. Он не просто слышал пение… Он даже чувствовал, что птица сейчас чувствует. Вот сойка – всплеск беспокойства, потому что хищник недавно пролетал над лесом. Вот крошечный певчий дрозд – всплеск радости от утреннего тепла и сырых червей, которых легко найти в мягкой земле. Вот старая ворона – от которой шло тягучее, почти человеческое недовольство. Так как у неё болела лапа, и гнездо пришлось переделывать после грозы.
Иногда он замирал, вслушиваясь. И даже без слуха знал, где притаился зверь. Вот в кустах притаилась мелкая тварь, осторожная, внимательная. То ли хорёк, то ли нечто похожее. А чуть дальше обитал зверь покрупнее. В норе, между корней сосны. Он спит, но его сон тревожен. Так как недавно мимо прошёл кто-то опасный. Может быть, та самая птица, похожая на Птицу Рух, которую Андрей увидел в небе в день своего прибытия. Сейчас он “чувствовал”, где в земле проходит влага… Где зародился гриб… Где созрела костянка у дикого куста… А когда ветер двигался по склону, Андрей знал, что это не просто ветер. Это вопрос, который мир задаёт сам себе вопрос. Всё ли в порядке? Всё ли на своих местах?
Немного погодя, он уже сидел на склоне у озера, скрестив ноги, и не думал ни о чём. Он чувствовал. И с каждой тренировкой это чувство углублялось. Он различал, где энергия струится свободно, а где – словно закручена в водоворот. Он понял, что есть места – горячие точки, узлы силы, от которых веет древним, древним присутствием. Возможно, тут раньше медитировали. Или жили. Или умирали. Этот мир жил вокруг него своей собственной жизнью. И он слышал, как этот мир “дышит”.
И когда однажды в небе снова пролетела огромная птица, её тень скользнула по деревьям, Андрей даже не испугался. Он знал. Сейчас она не охотится на него. Сегодня – нет. Она сыта. У неё в гнезде птенец. Куда она возвращается со своей добычей.