– Ты выдержал. Ты – жив. И стал ближе к ним… Но всё ещё остаёшься собой. – Потом он протянул ладонь, помогая ему подняться. – Но теперь – ты стал сильнее. И тебя уже услышат в Нижнем Мире.
Утро, что настало после той ночи, казалось другим. Не светлее. Не тише. Просто… Словно оно было… Иначе настроенным. Андрей снова сидел на привычном ему уже камне у берега озера, склонившись вперёд. Он не шевелился, лишь всматривался – не столько в отражение, сколько вглубь, сквозь него. Ему больше не нужно было сосредотачиваться – чтобы почувствовать энергии вокруг. Они сами соприкасались с ним, словно проверяя… Ты тот, кто коснулся Тени?
Тяжело вздохнув, он закрыл глаза. И впервые – заново услышал мир. Не ушами, а чем-то более глубоким. Шепот травы и дыхание скал Трава… Раньше она была просто травой. Теперь же – он ощущал в ней пульсацию, тихую, почти незаметную. Как дыхание спящего зверя. Каждое растение имело свой ритм, свою “ноту” в симфонии мира.
Скалы, окружающие эту долину каменные гиганты, были молчаливы, но теперь он слышал вибрации древности, будто в их недрах всё ещё звучали отголоски заклинаний, давно вымерших народов. Даже воздух стал другим. Тяжелее. Плотнее. Насытился. Теперь, при каждом вдохе, он чувствовал, как в его тело проникают тонкие нити силы – не внешней, а той, что настраивалась на него, будто принимала в свою ткань.
Изменения коснулись даже восприятия времени. Он открыл глаза. Медленно… Ветер сдвинул листву, а один листок оторвался от своей ветки, и на несколько мгновений Андрей ощутил, как искажён поток времени. Лист падал… Слишком медленно… Капля воды из родника стекала по камню. Почти незаметно, будто замерла.
И в этот момент парень понял, что сам стал центром этого искажения. Его новая сила была не просто грубой мощью. Это была прямая связь с потоками, которая позволяла тоньше чувствовать изломы ритма, сбои в тканях мира. Он чувствовал, что, если захочет, то сможет сосредоточиться и даже замедлить восприятие движения. Не всё. Не всегда. Но уже это – невероятное преимущество.
Животные… Птицы… Все эти создания, что раньше избегали его, теперь не улетали. Маленький зверёк, похожий на меховую ящерицу, пересёк камень прямо перед его ногами, едва склонив голову – как будто признавая его. А вдалеке, в лесу, Андрей почувствовал нечто большее – присутствие крупного зверя, хищника. Но тот не приблизился. Он узнал его. И отошёл.
Но было и другое. Когда Андрей попытался подняться, в глубине груди отозвалась холодная вибрация. Не боль… Нет… Но что-то… Иное. Остаточный след силы демона – не опасный, но живой. Она не исчезла. Она спит… Дышит внутри него. Тень, не чуждая, но и не ставшая частью его естества.
“Ты не один… теперь ты никогда не будешь один…” – Пронеслось в голове. И он понял, что эта сила действительно связала его с Нижним Миром. Он стал проводником. Сквозь него могут ощущать и слышать. Но и он – сможет почувствовать их. И это – лишь начало.
Ночь опустилась на долину безмятежно, но Андрей уже знал – тишина бывает обманчива. Он устроился у подножия древнего дерева с низкими ветвями, где в его импровизированной сумке из трав и лент лежали редкие ингредиенты, собранные за день вместе со стариком. Его тело уже просило покоя. Но разум не спешил отпускать. Он закрыл глаза.
Это был не обычный сон. Не забытый беспорядок образов. Нет. Андрей словно не спал вовсе, а погрузился в иной слой реальности. Он стоял посреди той же самой долины, только всё было… Иначе… Воздух стал более плотным. Цвета – тусклее, обтекаемые тенью. Вокруг звучало эхо голосов, которых ранее просто не было – голоса растений, воды, корней, деревьев, древнего камня.
“Ты впустил её. Ты открылся. Теперь ты слышишь…” – Говорил ему ветер, но не словами. Он чувствовал страхи лесных зверей, чьи гнёзда были потревожены чьим-то невидимым присутствием. Чувствовал дремлющую злобу в расщелинах скал, как будто там затаилось нечто, что ждёт его слабости. И даже ветви деревьев, будто бы одушевлённые, сопереживали ему – осторожно склонялись в сторону его шагов. Он понимал, что это был не просто сон. Это была прощупывающая нить, новый канал между его сознанием и этим магическим миром.
Когда он открыл глаза, рассвета ещё не было. Но небо уже дышало первыми огоньками. Он лежал, всё ещё не двигаясь. Слух был острым, как у охотника. Он слышал капли росы, стекающие с листьев, и как крылья ночной совы прошили воздух над его головой. Даже дальнее шипение змеи, которая где-то в зарослях ползла в поисках тепла, отдавалось в его теле, как колебание под кожей.
Он чувствовал аромат камней – да, даже у них был запах, словно пропитан минералами, сух, как пыль времени. А когда он провёл ладонью по траве, то ощутил не только холодок – он понял, что трава “помнит” шаги, что были здесь до него. Но больше всего его пугало… Другое… Он всё ещё чувствовал боль. Не свою. Он знал, что где-то в лесу, у озера, маленькое лисёнок ранен – ему не хватало сил выжить. Он знал, что старик не спал – и его сердце наполняла тяжёлая тень чего-то старого, давно пережитого, но не забытого. Андрей не знал, как. Но он чувствовал эмоции. Волну отголосков. Как будто его внутренний канал теперь впитывал и жизнь, и страдание, и волнения мира, как один бесконечный поток.
Он медленно встал. Тихо. Его дыхание было ровным. Сила – глубинной. Но с каждым шагом он чувствовал, что стал слишком близко к границе, где личное и внешнее сливаются. Где чувства других могут опалить, если ты не научишься защищаться. Он смотрел на далёкие пики гор, где небо медленно становилось алым. И впервые понял, что теперь даже сны не принадлежат ему одному.
В тот день старик как обычно неподвижно сидел у края воды. Как всегда – незаметный, как камень, но живой, как древо. Андрей подошёл к нему без слов. Старик повернул голову. Его взгляд был долгим и тёплым – но пронизывающе внимательным, как будто он знал не только, что Андрей чувствует, но и чем это закончится, если ничего не предпринять.
– Ты начал слышать. – Медленно сказал он, словно проверяя саму ткань воздуха. – Но ты ещё не умеешь молчать внутри. А без этого ты… утонешь.
Он выпрямился и встал – медленно, без усилия. Поднял обе руки – ладонями вперёд.
– Смотри…
Старик медленно провёл руками в воздухе, словно вскрывая невидимую завесу. Его ладони оставляли за собой едва заметные волны в пространстве, как будто воздух стал вязким и податливым.
– Когда ты открываешься, ты впитываешь. Всё. Радость, боль, страх, тоску. А если их слишком много – ты не выдержишь. И утонешь… в чужом.
Он указал на грудь Андрея:
– Ты – как родник. Но если сверху льётся море – он захлебнётся.
И потом, не торопясь, начал показывать первый Контур Закрытия – особую дыхательную и энергетическую форму. Плавное движение плечами. Лёгкий выдох. Руки складываются над сердцем – будто прячут жар. Круг замыкается. Он двигался не для красоты. Он перенаправлял потоки, как плотина, что удерживает силу внутри. Андрей повторяет Сначала – неуклюже. Ладони дрожали. Мышцы – будто не слушались.
Но он чувствовал, как при каждом повторении его “поры” – те самые энергетические окна – сжимались, закрывались. Как шумы мира стихают, будто в комнате стало меньше голосов. А потом – тишина. По-настоящему. Ни чужой боли. Ни тоски зверей. Ни глухого стука обид и тревог, что шли через землю.
– Это и есть – первая броня. Не из стали. Из тишины. Не от мира… а от себя самого. От того, кто впускает слишком многое. – Сказал старик, садясь обратно.
– Помни. Чужая боль – как яд. В ней можно захлебнуться. Но из неё можно сделать лекарство. Если умеешь сохранять тень огня, но не сам огонь.
Он показал, как отделить своё чувство от чужого. Вдох – мягкий. Выдох – с мысленным барьером, который отсекает лишнее. Касание ладони к груди – словно ты закрываешь дверь, оставляя снаружи бурю.
Урок закончился, когда солнце уже коснулось макушки деревьев, и Андрей снова сел у воды. Мир был всё тот же. Но теперь внутри него был щит. Тонкий, как шелк. Но надёжный, как сталь. Его чувства больше не рвали его изнутри. Он слышал, но не захлёбывался. Сочувствовал, но не терял себя. И тогда он почувствовал её. Ту слабую, дрожащую ноту боли… Маленькое, потерянное существо, раненое и испуганное. Лисёнок. Где-то среди камней. Ему было больно. Но теперь Андрей мог это принять – и не сломаться.
Боль звенела, как тонкая серебряная струна. Её нельзя было услышать ушами – но стоило Андрею закрыть глаза и сосредоточиться, как тень этой боли вновь вспыхнула в его сознании, где-то в левой части долины, за выступом скалы, в зарослях тёмных кустарников.
Он поднялся с камня, даже не оборачиваясь. Старик даже не шелохнулся. Лишь коротко кивнул, будто уже знал. Андрей шагал тихо, бережно наступая на мох и траву, чувствуя, как воздух вокруг уплотняется, становится плотным, как вода. Природа будто следила за ним – осторожно, без вражды, но с вниманием. Листья не шуршали. Ветки не скрипели. Даже птицы, казалось, стихли.
"Ты идёшь туда, где лежит хрупкое. Будь и сам таким. Мягким. Но внимательным."
И он шёл. С каждым шагом чувство слабой, детской боли усиливалось. Где-то там, в кольце камней и зарослей, под ломаным стволом дерева – оно.
Пройдя ещё несколько шагов, Андрей замер на краю лужайки. Сквозь листья он увидел рыжее тельце, свернувшееся в комок, что едва заметно подрагивало от дрожи. Глаза у зверька были приоткрыты, мутные от страха и лихорадки. На задней лапке виднелась глубокая, грязная рана, видимо, задетая или какими-то крупными шипами, или даже, вполне возможно, чьими-то когтями. Это был маленький лисёнок. Маленький, с ушами, ещё слишком большими для головы, и тонким хрупким телом. Но главное – он не убегал. Он видел Андрея. И… Не боялся…
Андрей опустился на колени медленно, как вода стекает с листа. Он вытянул руку, наполовину ожидая, что зверёк зашипит, попытается укусить или сбежит. Но вместо этого – лисёнок всего лишь дёрнулся, и снова лег. Словно узнал.
“Ты – теперь один из нас.” – Не словами, а каким-то чувством прошелестело в сердце Андрея. Он осторожно взял зверька на руки. Тело было горячим, как раскалённый камень. Дышал он очень тяжело. Андрей чувствовал, как из самой земли под ним тянутся нити энергии – готовые помочь, если он сумеет ими воспользоваться.