Андрей сделал полшага… Но жезл задрожал в его руке, и мощная волна напряжения ударила в плечо, остановив его. Временное окно закрылось, плетения вновь свернулись, и проход исчез. Артефакт выдержал. Но показал предел. Он работает. Но не более нескольких секунд. Этого было достаточно, чтобы понять одно. Теперь он действительно может проникнуть внутрь. И теперь основной вопрос заключался только в том, готов ли он войти.
Проход в сердце скалы открылся – и… Закрылся… Проход светился всего пару секунд. Но этого Андрею хватило, чтобы понять, насколько опасен этот путь, и насколько он сам пока ещё… незащищён изнутри.
Он слишком ясно прочувствовал, как потоки с той стороны арки, грубые, хищные и лживые, скользнули вдоль его сознания – даже сквозь защитные плетения. Всё это ощущалось им как взгляд голодного зверя, что вгрызается не в тело, а в душу, ища слабину. Он отпрянул от арки, весь в холодном поту. И сразу понял. Любая попытка туда без глубинной защиты, может для него закончиться очень плохо. И даже привести к гибели. Старик – наставник был прав, как бы это ни раздражало. Истинная защита строится не вне, а именно внутри…
………
На следующий рассвет, на берегу озера, старик встретил его без лишних слов. Только взгляд – и лёгкий кивок, будто он знал, куда Андрей вчера ходил. Но потом парень понял, что тот банально подумал, что парень ходил к тому самому пролому в Нижний мир, и снова пытался его закрыть. Ведь именно так и можно было пояснить молчаливость и усталость парня, которые он просто не мог скрыть. Особенно в последнее время.
– Ты снова слишком торопишься. – Сказал он негромко. – В таких местах реальность прогибается под чужие законы. А если ты внутри себя полон шума, то они тебя услышат первыми.
Он сел прямо на камни у воды. Андрей – рядом.
– Мы будем строить первую из глубинных защит. Я зову её Немота Духа. Это не “щит”. Это пустота, в которую ничто не может отразиться. – Он вытянул руку и указал на гладь озера. – Смотри. Прими озеро как образ.
Поверхность воды была тиха. Без ветра, без волн. Чистое зеркало.
– Подобно воде, твой разум должен быть спокоен. – Практически не шевеля губами, проговорил старик. – Но не мёртв… Не безжизнен – а готов к отражению, но ничего не удерживающий.
Андрей прикрыл глаза и попытался ощутить внутри ту самую гладь… Но в ответ ощутил многочисленные всплески мыслей, тревожные рябки, горькие отголоски недавнего ужаса.
– Не глуши их. Признай. – Старик опять вмешался, словно проблемы парня были для него открыты, как на ладони. – Позволь им пройти сквозь тебя. И… Отпусти…
Парню потребовалось почти четыре часа молчания, прежде чем первая рябь внутри утихла. Не исчезла – но отступила вглубь, словно звук, отнесённый ветром. Потом другая… Третья… Его многочисленные тренировки давали себя знать. И вскоре он получил то, что ему было нужно.
Следующая фаза была формой удержания центра. Старик высыпал у ног парня груду серых камней – одинаковых по виду, но при ближайшем рассмотрении усеянных мельчайшими, спиралевидными трещинами.
– Выбери один. Пусть он станет якорем твоей тишины. Точка, на которую ты сможешь опереться в любой миг. Даже когда за гранью всё будет рушиться.
Мысленно хмыкнув, Андрей выбрал камень – с трещиной, что напоминала глаз, застывший в вечном взгляде. Внутри себя он создал простое плетение – концентрический круг, в который вливал тонкие струйки энергии. Плетение было не защитным – а стабилизирующим. Оно не отражало атаку, а помогало удержаться, не упасть внутрь страха или чужой воли. Только на третьем часу Андрей почувствовал, как какие-то внутренние шепоты начинают стихать. Его дыхание стало медленнее. И вместе с этим он почувствовал… Тишину. Не снаружи, а именно внутри себя.
На третий день старик показал ему нечто странное.
– Если не можешь защититься – заставь нападающего видеть пустоту. – Он вложил в Андрея энергетический узор, напоминающий воронку. Не щит, не отражение. А магическую слепоту, создающую враждебному наблюдателю иллюзию, что внутри – ничего нет. Ни света. Ни жизни. Ни цели.
– Демоны охотятся на пламя жизни. – Сказал старик. – Спрячь своё – и они пройдут мимо.
Форма этой техники была сложной. Почти медитативной. Плетения должны были затухать к центру, подобно спирали из дыма, которая поглощала любой свет, уходящий вглубь. Андрей смог удержать её всего на восемь секунд – но даже этого хватило, чтобы старик впервые медленно кивнул.
– Теперь ты сможешь ступить туда. Не как жертва. А как наблюдатель. Но не забывай о том, что там достаточно одной ошибки. Одного… Вопроса в твоём сердце хватит, чтобы они нашли путь.
Когда внутренняя тишина впервые утвердилась в нём так, что даже порыв ветра казался частью дыхания, Андрей понял, что пришло время собирать всё необходимое. Он не хотел идти туда. Но ещё больше – не хотел идти туда неподготовленным. Потому что за этой аркой, по ту сторону пульсирующего завеса, ждали не просто демоны. Ждала правда. Об этом странном старике. Об этой долине. И, возможно, о самом себе.
Видимо, всё также думая, что Андрей снова намеревается пытаться закрывать пролом в Нижний мир, старик ему не мешал. Он лишь смотрел на него с привычным, слишком уж спокойным взглядом. Будто всё уже было решено. И это сейчас говорило именно против него самого, и против всего того, что он намеревался уговорить парня сделать. Возможно, даже ради спасения мира… Вот только какой именно мир он собирался спасать, парню ещё предстояло выяснить.
Так что Андрей первым делом отправился к тем местам, где уже как-то находил магические следы – к скалам с остатками энергии древних тварей, и к ложбинам, где хранились редкие окаменелости. Там он искал проводники и изоляционные предметы, способные хоть немного снизить воздействие чуждых потоков.
Потом он вспомнил про ту самую огромную чешую, найденную возле ручья – по-прежнему хранившую отголосок дыхания древнего дракона. Очищенная и отполированная, она была вставлена в тонкую оправу, изготовленную из волокон дерева-стража – редкого растения, что не гнило даже в самых зловонных топях. Он укрепил амулет нитью из травы безмолвия – растения, что не трепетало ни от ветра, ни от дыхания животных. Она глушила звуки и запахи, делая носителя менее заметным.
Некоторые компоненты ему приходилось собирать вдоль отвесных стен, где прятались мхи и грибницы, питающиеся от стекающей магии. Такие как гриб Сердца Кора – бледно-голубой, растущий прямо на теле старого окаменелого дерева. Это был сильный антисептик для потока разума. Старик называл его “связывающим сном”, так как он удерживал структуру личности даже при ментальных ударах… Корень лисьей слезы – тонкий, изогнутый корень, источающий аромат сладковатого меда. Его капля добавлялась в настой, позволяя не потерять собственную эмоциональную подпись в контакте с иллюзорными пространствами… Кристаллы ясности – прозрачные, вкрапленные в основания скал. Напоминали горный кварц, но пульсировали, если на них дышать. Их крошили и добавляли в зелье “Зова глубин”, усиливающее чувствительность к потокам и аномалиям…
Затем он создал малый резервуар магической силы, насытив его очищенной энергией из ядра змеи. Ритуал насыщения был тонкой работой. Так как для этого требовалось не просто вложить энергию, а вплести её в саму структуру сосудика, который он вырезал из белого обсидиана, добытого в месте, где однажды увидел вспышку чистого света, ударившего землю, сильно напоминающую молнию. Этот резерв был на случай разрыва потока. Как запасное сердце.
Уже перед самым закатом он добрался до высокогорной ложбины, где вяло колыхалась тень-папоротник. Листья этого растения были тоньше паутины, но каждая из них могла подавлять колебания энергии вокруг тела. Он вплёл высушенные нити в подкладку своего пояса и рукавов, создав естественную демпфирующую зону, которая глушила как звуковые, так и магические следы его перемещений.
В небольшой пещере, что он использовал для медитаций, Андрей разложил всё перед собой. Амулет… Эликсиры… Травы… Резервы… Он медленно провёл пальцами по каждому предмету, чувствуя их пульс, будто каждый уже заранее стал частью его тела. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. И впервые в этом мире – почувствовал себя по-настоящему собранным.
Ночь уже начала вытягиваться в прохладные тени, когда Андрей развёл алхимический круг, в который осторожно вплёл собственную ауру. Камни и листья были разложены в строгой последовательности – каждый артефакт, каждая трава, каждый резервуар силы занимали своё энергетически правильное место. Всё должно было звучать в унисон, как части единого заклинания, вписанного в мир.
И первая фаза началась с насыщения восприятия. Из собранных кристаллов ясности, нескольких капель настойки лисьей слезы и пыльцы теневого папоротника он создал настой ясного отражения – жидкость, похожую на ртуть, что мерцала лёгким внутренним светом. Он пил её медленно, маленькими глотками, ощущая, как в груди разливается мягкий холодок. А за ним – тонкий звон, словно кто-то тронул струны, натянутые внутри его сознания. Окружающие его звуки усилились. Он слышал, как “дышит” трава, как в кристаллах бьются остаточные частоты, и даже как перекатывается магия внутри пустого амулета, словно вода в чёрной жемчужине.
Следующим шагом стало энергетическое "сшивание" артефактов. Это была тонкая алхимическая операция, больше похожая на настройку музыкального инструмента, чем на работу с магией. Так как он вплетал в них свою ауру, начиная с амулета из драконьей чешуи. Накладывал поверх неё нить из резервуара силы, одновременно вдыхая аромат корня. Он говорил на древнем языке Плетений, слова которого уже чисто интуитивно понимал. Каждое связующее слово плотно вжималось в мир, словно скрепляло физику и магию вместе. Плетение было сложно устроенным – но не громким, как в боевой магии. Оно было тихим и точным, как часовщик, вставляющий последнюю пружину в механизм. Таким образом он соединял в единую систему амулет – защита и усиление физической оболочки, резервуар – импульс для экстренного подпитания, пояс из тени-папоротника – подавление ауры и скрытность, и отголоски ядра зверя – как энергетическая