– А где Лешка? – спросила я у охотника, который с деловитым видом разбирал свой мешок, вытаскивая из него одну вещь за другой, даже не морщась.
– Он ушел, – буркнул охотник. – Странный он у вас. С такими капризами ему бы дома сидеть.
Мы не стали уточнять, что имеется в виду, потому что Инка сделалась белее мела и приготовилась падать в обморок. Охотник и на нее посмотрел неодобрительно. Затем буркнул что-то в том смысле, что женщины его народа не в пример крепче. Инка моментально пришла в себя и посоветовала ему, если он хочет, чтобы к нему заглядывали гости, запастись для них противогазом, а лучше несколькими. И вовсе не для того, чтобы давать нескольким людям, а для того, чтобы гость мог их надевать одновременно. Ее выпад цели не достиг, то есть, может быть, потом и достиг, но у нас не хватило выдержки остаться и проследить за дальнейшей реакцией охотника.
Лешу мы нашли возле свинарника. Он сидел на скамеечке возле стены, под лучами восходящего солнышка, и уверял, что здесь очень миленькое местечко.
– А мы сегодня уезжаем, – сообщила ему Инка, присаживаясь рядом.
Лешка подскочил на скамеечке и воззрился на нее, словно она была голубем и принесла ему благую весть, оливковую ветвь и расписание поездов до города.
– Когда?! – воскликнул он. – Когда вы едете? Возьмите меня с собой!
В его голосе слышалась самая настоящая мольба, и неподдельные слезы стояли в глазах. Я уже открыла рот, чтобы сообщить ему, что он, само собой разумеется, тоже едет, но Инка меня опередила. Ароматы скотного двора не шли ни в какое сравнение с запахом в Лешкиной келье, поэтому к Инке вернулась ее обычная предприимчивость.
– Возьмем, – заверила она Лешу. – Но ты должен нам пообещать одну вещь.
– Все, что угодно! – воскликнул Лешка.
– Во-первых, ты не скажешь Светлане, что видел на острове Яна, а тем более узнал его. А во-вторых, – продолжала Инка, увеличивая свою просьбу ровно в два раза, – ты узнаешь у нее, а лучше у ее родителей, кто тот парень на фотографии, после чего сопрешь ее из альбома.
– Зачем? – изумился Лешка. – Какое это имеет отношению к вам?
– К нам – никакого, а к убийству... – начала я, но получила ощутимый тычок от Инки и заткнулась.
– А к убийству одного моего знакомого имеет, – соврала за меня Инка.
– Всех убивают, – тяжко вздохнул Лешка. – Воистину конец света наступает. Но при чем тут фотография в альбоме у Светланы? Не хотите же вы сказать, что она как-то может быть связана с убийцей?
Именно это мы и хотели сказать, но приходилось щадить Лешину психику, которая и так изрядно пострадала в последнее время. Кто ее знает, как на нее подействует наша откровенность. Поэтому мы наперебой принялись уверять его, что связи тут совершенно никакой нет, а просто нужна нам фотография, и все тут. Любопытство нас загрызло, хотим знать, кем приходится Светлане парень на фотографии. А у Инки к этому делу самый прямой интерес, она в Яна просто влюбилась, да и я от нее не далеко ушла. И потому фотография нам позарез нужна, будем на нее любоваться, очень уж нам Ян по сердцу пришелся.
– А тебе как жениху тоже не мешало бы поинтересоваться, что за парень да откуда он в альбоме. А то твоя подруга решит, что ты ее ни капли не любишь, если преспокойно разглядываешь молодых и красивых парней, фото которых почему-то оказались у нее в альбоме, и не расспрашиваешь про них досконально. Поэтому скажешь, что мучился все это время, а теперь не выдержал и приехал специально для того, чтобы все выяснить, – наставляла я Лешу. – Вечно тебя всему учить приходится.
– А еще может быть, что ты ошибся и на фотографии никакой не Ян, – сказала Инка, видимо, припомнив собственную ошибку. – Но мне в любом случае сгодится фотография, даже если на ней запечатлен кто-нибудь, лишь отдаленно напоминающий Яна, – поспешно добавила она, вспомнив, что должна изображать влюбленную дурочку.
– Хорошо, – растерялся от нашего напора Лешка. – Достану я вам его фотографию. А почему бы вам самим не попросить у него фотку?
Инка с жалостью посмотрела на Лешу и спросила:
– Ты что, совсем глупенький, да? Как же я могу? Он же все сразу поймет. И если не влюблен в меня или в Дашку, то будет над нами потешаться. Лучше уж молча страдать, – добавила она мечтательно.
Лешка совсем растерялся, почесал в затылке и пошел собирать вещи. Чувствовалось, что ему и в самом деле не терпится смотать удочки, так как он даже не стал дожидаться, когда выйдет его сосед.
Вернулся он очень быстро, с вещами, но вид имел весьма бледный, мы другого и не ожидали.
– Наверное, половину забыл, но это не важно. Когда отплываем?
– После обеда, – буркнула я. – А зачем ты вещи с собой прихватил, так и будешь с ними таскаться?
– Я в свою келью больше не пойду, – простонал Лешка. – Поставлю вещи у вас, и дело с концом. Вам-то хорошо, вы одни живете.
– Какое одни?! – возмутилась Инка. – Мы тебе уже который раз жалуемся на нашу соседку. Ты что, все мимо ушей пропускаешь?
– У вас появилась соседка? – удивился Лешка. – Я и не знал. И вы мне про нее говорили, и не раз? Просто удивительно!
– Ну как его одного оставить? – прошептала Инка мне на ухо. – Он же все на свете перепутает. Надо нам с ним к Светлане ехать, а то он забудет все, что должен сделать через пять минут после того, как мы расстанемся в городе. И к тому же мне эта его невеста очень подозрительна. Что ей мешало, скажем, поручить Яну пристрелить мать обалдуя Лешки, а потом, когда он уже уедет на остров, стрелять в тебя, чтобы обеспечить ему тем самым алиби? Она вполне могла провернуть все это, и не надо забывать про то, что ей в награду достанется богатый и добросердечный лопух, а не тот же самый лопух, но без копейки в кармане. Куш слишком велик, можно и рискнуть, к тому же всю грязную работу должен был сделать Ян. И если мы теперь отправим Лешку к ней, она может ему голову так задурить, что мы ничего и не узнаем.
– Тебя послушать, так мы все это время провели бок о бок с убийцей, – рассердилась я. – А не ты ли убеждала меня, что волноваться совершенно не о чем? Ян говорит правду, твердила ты, разве не так?
– Я же знала, что он не осмелится прикончить тебя на острове, – возразила Инка. – Но ты могла не согласиться с моими доводами, вот и пришлось сделать вид, что я верю в то, что он не виноват.
– Полагаю, ты не была бы так легковерна, если бы убить собирались тебя, – злобно заметила я и отправилась к нам в келью.
Вещи мы занесли сами, чтобы лишний раз не волновать нашу соседку. Могли бы и не беспокоиться, дома ее не было.
– И когда она спит? – проворчала Инка с таким видом, словно наша соседка своим бодрствованием наносила ей, Инке, кровное оскорбление.
– Главное, где она спит, – поправила я ее, так как мне все еще продолжали мерещиться укромные норы под корнями деревьев, где в уютном гробике отсыпается днем наша соседка.
– Но нас это уже больше не должно волновать, – заметила Инка. – Мы уезжаем, и пусть живет, как хочет.
Катер пришел во второй половине дня. Узнав про это, мы примчались к себе в келью, схватили свои и Лешкины вещи и помчались на пристань. По пути прихватили Лешку, который, как только попал на катер, сразу же забился в самый дальний угол. Вид у него был при этом такой, что я лично (хоть мы и дружили с младенчества) не отважилась бы предложить ему покинуть убежище. Он вознамерился сделать все от него зависящее, чтобы уехать с острова, а так как катер был для него единственной возможностью, то он отказывался сойти с него даже для того, чтобы попрощаться.
Лешка вылез из своего угла лишь после того, как остров превратился в полоску земли где-то на линии горизонта.
– Я чувствую себя заново родившимся, – с гордостью поведал нам Лешка, словно в этом была его личная заслуга. – У меня руки так и чешутся что-нибудь сделать полезное для этого корыта, которое увозит меня с острова. Почему бы мне, например, не подкрасить немного его борта, как раз бы управился до бухты.
– И не мечтай, – набросились мы на него. – Ты тут ничего не тронешь. Если нам для этого придется сесть тебе на голову или затолкать в пустую бочку, то мы это сделаем. Нам тоже надо в город, и мы не собираемся добираться до него вплавь.
– Злые вы, – пожаловался Лешка. Мы с Инкой расположились на носу и с удовольствием наблюдали за приближающейся к нам с каждой минутой Большой Землей. Наконец катер уткнулся в знакомый нам дырявый пирс, и тут мы спохватились – Лешка куда-то исчез. К счастью, он появился почти сразу же, как только трап спустили на берег. Свои вещи он вознамерился погрузить на нас, но тут уж мы возмутились и нагрузили его так, что у него живо пропала всякая охота прыгать и веселиться. Зато у нас настроение существенно улучшилось. До города мы добрались только глубокой ночью. Это означало, что визит к Светлане откладывается до следующего дня. Но так как Лешка нуждался в постоянном присмотре, то мы с Инкой отправились не к себе по домам, а к нему. Этому было еще одно оправдание.
– У Лешки нас искать никому в голову не придет, – шепнула мне Инка. – Тот человек, который пытался тебя убить, и мои бандюганы не допрут, что мы там. Стоит опасаться только милиции, но, с другой стороны, чего нам ее опасаться? Разве что они начнут ставить нам палки в колеса и мешать поискам настоящего убийцы.
Дома у Лешки была тишь да благодать. Его папа мирно похрапывал на диване, а возле него выстроился стройный ряд разнокалиберных бутылок из-под спиртного. Причем все они были абсолютно пусты. Бутылки стояли и дальше, до самой стены. Осторожно передвигаясь мимо них, мы прошли на кухню. Тут дело обстояло еще круче: пустые бутылки из-под водки, коньяка, сухих и полусухих вин занимали практически всю площадь. Оставшиеся участки оккупировали пивные бутылки. Примерно такую же картину мы обнаружили в гостиной. Даже в туалете стояли коньячные и пивные бутылки, а в роскошной ванне, в которой еще осталось немного пены, плавали бутылочки из-под настойки овса и боярышника.