Дочь — или наложница? А может, любимая жена? И почему я сдуру решил, что она — девственница?
Но почему бы не спросить ее прямо? Не про девственность, конечно…
Пахло от нее лошадьми, длинной дорогой, и вместе с тем — я ощутил вдруг тот сладкий женский аромат, который заставляет мужчин совершать безумные поступки, скажем, бросать империи к ногам возлюбленных. Можете назвать это облаком феромонов, которых якобы не существует в природе. Но всякий мужчина знает — есть женщины и… женщины особенные. Так вот Атли была… той самой особенной.
— Атли Акмарилл Сандер… дочь?.. — Я поднял брови.
Она обнажила в улыбке великолепные зубы, обошла стол и взгромоздилась на мое место, нагло закинув на угол ноги в щегольских расписных сапогах с кавалерийскими каблуками, которыми так удобно цепляться за стремена. Блеснули позолоченные, заляпанные грязью шпоры. Теперь я стоял перед ней — дурак дураком. Забавная рокировка.
— Конечно же, дочь, Аран Торнхелл. Неужели ты подумал, что Владыка Небес пошлет в Санкструм какую-то жалкую любовницу? Или жену? Арр! Да и похожа ли я на чью-либо жену? Или любовницу-подстилку? Мне кажется, ты меня оскорбляешь, х-хо!
Существует категория женских вопросов, на которые лучше не давать ответа…
Я был абсолютно уверен, что ее наглое поведение — проверка нового архканцлера, ну и элемент психологического давления, конечно. Главное — выдержать характер, и ничем не дать себя унизить. Заняла стул? Ну отлично, я же встал — почему бы девушке не присесть на мое место?
А теперь пройдемся по кабинету, краем уха прислушиваясь к пчелиному гулу в коридоре. Сколько всего людей в посольстве Степи? Все ли они прорвались сквозь карантины? Почему их впустили в Варлойн просто так, влегкую? Возможно, горцы Шантрама временно покинули свои посты на въезде в Варлойн? Вопросы… Я задумчиво снял с головы венец архканцлера и положил на полку шкафа, рядом с пыльными свитками и не менее пыльными книгами в черных и коричневых переплетах. Дурная игрушка, сродни шутовским бубенчикам. Буду надевать ее только по большим праздникам.
Малут спал, агрессивная суета в моем кабинете и снаружи не слишком его волновала. Девушка, несомненно, заметила огромного кота, но не подала виду, не удивилась и не испугалась, и уж точно не начала сюсюкать, как это бывает с прекрасным полом, когда они заметят котика.
Я сказал, стараясь сформулировать фразу максимально уважительно и вместе с тем так, чтобы зацепить эго Атли:
— Значит, Владыка Небес прислал в Санкструм для переговоров свою прекрасную дочь…
Она фыркнула.
— Переговоры? Ты не понимаешь, архканцлер! Никаких переговоров! Мы — Алая Степь. Мы требуем — и нам дают. И если нам не дают — мы приходим и берем. Арр! Силой. У тебя интересные глаза.
Как весело. Никаких гуманистических комплексов — сплошной прагматизм. Я беру по праву сильного. Это — мое. Точка. Хорошая такая… средневековая психология.
Я сказал (по-прежнему осторожно подбирая слова):
— И с каким требованием дочь Владыки Небес прибыла в благословенный Норатор?
— Х-хо! Благословенный чумной городишко! Затхлый и вонючий! Требование, Аран Торнхелл, одно: Санкструм должен выплатить нам дань. И мы уедем. До следующего года.
Это я и предполагал. Просто не думал, что Степь явится за данью в первый же день моего архканцлерства.
Разговор мой с Атли напоминал хождение по минному полю. Ошибиться — нельзя, ошибусь — Санкструму кранты. Я обернулся к дочери Сандера, чуя спиной теплый комок исключительно зубастой шерсти:
— Велика ли сумма дани?
— Хороший вопрос, Торнхелл. Пятьдесят тысяч золотом. Мы заберем кронами Санкструма, Торнхелл, или любыми другими монетами, лишь бы они были золотыми. Можно и просто — золотыми слитками. Тебе говорили, что ты похож на степного волка?
Я медленно, очень медленно сосчитал до десяти, провел ладонью по глазам, на миг погрузившись в спасительную тьму, где никаких проблем, где тихо и спокойно.
Пятьдесят тысяч золотом — по местным меркам неистово огромные деньги. Местный золотой стоит больше, чем пятьсот американских долларов. В Средневековье вообще цена денег была выше. Вздорного дурня Ричарда Львиное Сердце (того самого, незаслуженно воспетого Вальтером Скоттом), в свое время выкупила из австрийского плена родная мамочка, посадившая на счетчик всю Англию. Коронованный подонок обошелся стране в сто пятьдесят тысяч серебряных марок, что по весу составило скромные двадцать семь тонн серебра и ровно два годовых бюджета страны. Вопрос: сколько денег в казне Санкструма? Ответ: я не знаю. Предположение: если там что-то есть, то этого чего-то не хватит даже на заплаты, на заплаты, подчеркиваю, не на зарплаты. Вопрос: где взять деньги? Ответ: хрен его знает. А ведь я еще должен заплатить Алым Крыльям, без защиты которых меня уничтожат! Положение… В ящике стола осталось, наверное, крон триста-четыреста, смешная сумма для Атли.
— Какой срок дается на сбор дани?
— Хороший вопрос. Сроку — две недели.
Безумие!!! Мне стоило усилий сохранить на лице бесстрастное выражение.
— Этот срок весьма… мал.
— Плати или умри. — Она ощерилась, заметила стрелу и начала рассматривать ее, придирчиво пробуя каленое острие подушечкой пальца.
Я вдруг понял одну вещь: Сандер готов к вторжению в Санкструм. И ему действительно все равно — заплачу я дань или нет. В любом случае — он в выигрыше и получит свое. Но он не понимает, что такую корову как Санкструм доить можно бесконечно, а вот если он пройдет по империи огнем и мечом — она долго, долго не сможет восстановиться и приносить Степи бакшиш. Попробуем заронить это знание в хорошенькую голову его дочери…
Кот мазнул мне по шее хвостом, я скосил глаз и увидел, что он банальным образом меняет отлежанный бок на другой. Плюхнулся, обернул морду хвостом и снова задрых, бесстыдник, глазом, правда, на меня покосил.
— Хорошая стрела, — сказала Атли.
— Спасибо, — сказал я. — Стрела отменная. Сегодня утром она влетела в окно и воткнулась в стул, который я только что покинул. Меня здесь не любят. Меня хотели убить.
— Х-хо! Жаль убивать такого мужчину. Арр! — Она переломила стрелу в кулаке и швырнула обломки мне под ноги. Я не знал, как расценивать ее жест. Вроде бы я ей понравился.
— Жаль, безусловно, — сказал я. — Многие в Коронном совете не хотят видеть меня на посту архканцлера.
— Ты убьешь их!
Я не стал перечить.
— Возможно. Но я только что получил власть, и сейчас мое положение в Варлойне достаточно шатко. Я хочу…
Я не докончил, ибо она сбросила ноги со стола и — будто вихрь — оказалась рядом со мной. Я увидел то, что ускользало от моего внимания раньше — тонкий шрам, наискось пересекающий шею справа. Кто-то (очевидно, уже покойник) пытался вспороть Атли горло — в свое время.
— И чего же хочет новый архканцлер? Может, руки принцессы? Я могу принести. Обе. У Растара несколько дочерей, я могу отрубить и принести тебе руки одной, какой-нибудь самой красивой, рыхлой, изнеженной, как пуховая перина, с ранними рытвинами на обрюзглом заду. Ты же знаешь этих принцесс! Ха-ха-ха! — Она засмеялась, дерзко глядя на меня снизу вверх. Ростом она была мне по шею, но отнюдь не субтильная: под узорным кафтаном крылось тренированное тело с острой упругой грудью. — Видишь эти клинки? — Она обнажила обе сабли до половины и с лязгом загнала обратно. — Они любят пить кровь. Они пили кровь давно и изголодались. И им все равно, чью кровь пить — мужчин, женщин, детей, принцесс или дворян Коронного совета!
Я внутренне содрогнулся. А ведь ей, кажется, приходилось убивать и мужчин, и женщин, и детей… Сандер объединял, интегрировал племена в свою личную империю, и не думаю, что это был бескровный процесс. Кем же при Сандере работает его дочурка? Личным палачом? Специалистом по кризисным переговорам? Скажем, она специалист по кризисным переговорам с функциями палача… И она способна вынести приговор и привести его в исполнение. Только на плахе будет Санкструм.
Зеленые глаза с вызовом смотрели на меня.
— Так чего же ты хочешь, архканцлер Торнхелл?
— Я хочу уменьшить сумму дани вполовину.
Она отступила на шаг, разочарованно цыкнула. Не такого ответа она ожидала.
— Нет. Х-хо!
Осторожнее, любезный Аран, осторожнее… Эта своевольная кошка имеет остро заточенные стальные когти… Ты сейчас ошибся, перейдя сразу к делу, а ведь она хотела… совсем иного ответа.
— Я выплачу половину дани. Но — я ее выплачу. И мне нужно больше двух недель, чтобы собрать деньги.
Она отступила еще на шаг, крылья носа расширились, в глазах плясали игривые бесы.
— Я дам тебе неделю! Ровно — неделю. И только попробуй не собрать все пятьдесят тысяч…
— Огорчительная новость. Три недели, Атли. Я только что получил власть и не сумею составить означенную сумму в пятьдесят тысяч золотом. Страна — нищая. Казна — пуста.
— Плати — или умри.
— Все мы смертны… К тому же в Санкструме черный мор, и вы не возьмете с него много.
— Х-хо, Торнхелл! Мы пройдем там, где черного мора нет — и возьмем свое сполна! — Она помедлила и сказала с очаровательной улыбкой: — От гор Тервида и до самого Норатора прямая нам дорога, и мора на этой дороге для нас нет. И в Нораторе мора нет. Там, на востоке, у Рендора мор — и мы туда не пойдем. Мы пойдем прямо на Норатор.
Я помолчал. Угроза была явной и четкой. И почему я решил, что черный мор может испугать степняков?
— Но я хочу предложить Сандеру другой выход, куда более… выгодный.
Рыжеватые брови вскинулись в немом вопросе. Острый подбородок задрался. Своевольная девчонка…
— Говори!
И я начал говорить, медленно и аккуратно подбирая слова:
— Что выиграет Сандер, если вторгнется в Санкструм и возьмет его силой? Да, да, что-то он, определенно, получит, но не столь много, как если бы он получал дань с Санкструма регулярно! Да, Сандер велик и силен, но ему достанется пустой, разгромленный Санкструм, и он не скоро сможет подняться из руин и… приносить Сандеру прибыль. К тому же дворяне успеют сбежать и вывезти основные свои богатства — например, морем… А если местные дворяне меня уничтожат — Сандер тоже не получит денег. — Вот тут я покривил душой. Господа из Коронного совета, несомненно, выплатили бы означенные пятьдесят тысяч, только чтобы получить отсрочку для борьбы за власть, что разгорится через два месяца в канун большого бала. Но подвернулся лопух Торнхелл — так почему бы не свалить оплату дани на него? Не выйдет — загнется, тогда они перехватят посольство и сами заплатят. Но пока — пусть Торнхелл разбирается. Добавим проблем на его выю. Он начнет суетиться, наломает дров — и, так как реальной власти у него все еще нет, проиграет и подставится под удар. В буквальном или в переносном смысле — не важно, но он проиграет и будет уничтожен. Однако Коронный совет малость просчитался — тупоумные дворяне не поняли, что в лице посольства Сандера я могу обрести бесценного, хотя и временного союзника.