– Мистер Дауман, здравствуйте. Прошу, проходите и присаживайтесь. Что я могу предложить вам выпить? Кофе, чай, минеральную воду? – Адам Прайс приветливо улыбнулся безупречной белоснежной улыбкой. На нём была идеально выглаженная под цвет зубов рубашка. Глубоко-синего цвета галстук был туго завязан на шее, что казалось, что он душит адвоката, от чего Чарльз машинально поправил ворот своей футболки. Ясно-голубые глаза пристально уставились на Чарльза в ожидании ответа.
– Кхм… кхм, – продавил першинку в горле Чарльз, прежде чем ответить, – Здравствуйте, мистер Прайс. Кофе, если можно, – мужчина неловко уселся на стул, стоящий боком возле стола из деревянного массива цвета красного вина.
– Мия, два кофе со сливками, – скомандовал в трубку Адам, – Мистер Дауман, можно просто Чарльз?
Мужчина несколько раз кивнул, не то от нервного напряжения, не то от раздражения.
– Отлично, – сложив руки в замок на столе, начал адвокат, – Ларри Дауман продал почти всё своё имущество, а именно: двухкомнатные апартаменты и автомобили Ниссан и Лэнд Ровер. Деньги он перевёл на счета хосписа Святой Марии, где после прожил полтора года. Как я его не уговаривал избавиться от старого особняка, он был совершенно непреклонен. Он завещал его вам.
– Почему он перевёл средства в хоспис? Он мог ими самостоятельно распоряжаться? Разве его не признали недееспособным?
В кабинет вошла пышногрудая брюнетка с подносом в руках. Длинные прямые волосы были стянуты в высокий хвост. Она обворожительно улыбалась и стреляла глазками в своего босса. Оставив чашки с кофе на столе и получив поощрение в виде игривого подмигивания от Адама, она, виляя бёдрами, скрылась за дверью.
– Так, – стряхивая наваждение сказал Адам, – Ах да! Психиатрическая экспертиза перед поступлением в хоспис признала Ларри абсолютно здоровым, несмотря на то, что он рассказывал странные вещи. Они поставили ему тревожно-депрессивное расстройство первой стадии. Поэтому он своевольно мог распоряжаться своими денежными средствами. Сумма с продажи была не маленькая, часть он передал мне. Мои услуги не бесплатны, Чарльз, – адвокат отпил кофе и откинулся на спинку стула. – Содержание пациентов в хосписе также не бесплатно. Поэтому остальные деньги он вложил туда. Он не хотел обременять своих родственников, то есть вас, на эти траты.
– И что все деньги были потрачены на его содержание? – удивился Чарльз.
– Не только. Остаточная сумма погасила расходы на погребение, – Адам устало вздохнул, – Послушайте, Чарльз. Я так понимаю, вы остро нуждаетесь в деньгах?
– Да. Сейчас я временно безработный, – мужчина спрятал своё смущение за чашкой кофе.
– Я помогу вам продать особняк. Конечно, домик жуткий и требует затратного ремонта…
– Прошу прощения, мистер Прайс, но у меня нет денег, чтобы платить вам, – перебил Чарльз.
– Давайте тогда договоримся о проценте с продажи особняка? Я не требую сейчас с вас ничего, – от его милейшей улыбки у Чарльза невольно дёрнулся мускул на лице, что его перекосило от отвращения.
«Чёрт какая цепкая сволочь! Лишь бы содрать с людей последний фунт», – подумал мужчина.
– Нет, мистер Прайс. Спасибо за предложенную помощь.
– Хм, – наклонился к столу адвокат, – Не буду настаивать. Тогда вам нужно подписать документы на право собственности.
Адам Прайс достал из стола тонкую папку, открыл и развернул Чарльзу. Указав пальцем, где нужно поставить подписи, он наигранно хлопнул в ладоши и сказал:
– Теперь этот особняк только ваша проблема, – достав из того же ящика ключи он небрежно бросил их на стол.
Бегло попрощавшись, Чарльз поспешил покинуть офис смазливого адвоката. Выскочив на улицу, он нервно закурил сигарету. Ливень заливал улицу. Образовывавшиеся тонкие ручьи воды стекали в сточные люки. Стоя под навесом офисного здания, Чарльз решил, что хочет поехать в особняк прямо сейчас. Ему было просто необходимо увидеть его.
Спустя пятнадцать минут безуспешных попыток поймать такси, нашёлся смельчак, готовый отвести его к месту.
Когда такси свернуло на грунтовую дорогу, колёса автомобиля начали утопать в грязи.
– Мистер, я дальше не поеду. Боюсь застрять, – повернулся таксист на пассажирское сидение, – Здесь пешком ещё около километра. Если у вас нет зонта, то могу одолжить свой.
– Спасибо, не надо. У меня есть, – расплатившись с таксистом, Чарльз вышел из машины.
Холодный мокрый воздух резко хлестнул в лицо. Мужчина подтянул ворот пальто, провожая грустным взглядом машину, которая с трудом сдавала назад на асфальтированную дорогу, зарывавшись колёсами в мокрую землю. Высокие деревья у обочины скрючились, образовывая зелёную арку. Сквозь неё дождь почти не пробивался. Чарльз, убрав зонт подмышку, пошёл вперёд по дороге. Вскоре ему открылся вид на особняк. Стены казались чёрного цвета, мокрые от дождя. Колонны у входа потрескались, удерживая уже больше столетия вес балкона. Тёмные стёкла окон, будто пустые глазницы, смотрели и безмолвно встречали старого друга.
Чарльзу пришлось немного повозиться с замком, прежде чем особняк впустил его внутрь. С порога в нос ударил запах сырости и пыли. На удивление, электричество работало. Тусклый свет от бра растекался по тёмному коридору. Половицы заскрипели под тяжестью шагов. Чарльз прохаживался по комнатам, сопоставляя всплывающие картины из прошлого с действительностью. Особняк совсем не изменился, с тех пор, когда он был здесь последний раз. А это было почти двадцать лет назад. Пожелтевшие обои в старомодный цветочек. Старые деревянные полы, застеленные узорчатыми коврами. На стенах висели портреты дальних родственников и пейзажи неизвестных художников. На любой доступной поверхности стояли различные бронзовые статуэтки, заляпанные воском подсвечники и прочие побрякушки, создающие визуальный шум.
Скинув серую от пыли плёнку с чёрного кожаного дивана, Чарльз устало рухнул на него. Он достал промокшую пачку от сигарет и закурил. В чёрной бездне камина завывал ветер. Он вспомнил, как они с матерью и отцом сидели вечерами у огня. Отец курил трубку и читал газету, а мама вязала или читала какой-нибудь пресный роман.
Резко раздавшийся телефонный звонок выдернул мужчину из воспоминаний. Он достал свой смартфон, который молчал тёмным экраном. До Чарльза дошло, что звонок доносится из коридора. Удивлённо нахмурившись, он пошёл на незатихающий источник звука.
– Алло, – Чарльз поднёс к уху трубку, можно сказать, антикварного телефона двадцатого века.
В ответ только редкие помехи.
– Алло, – громче повторил мужчина.
Непонятное сопение в трубке заставило Чарльза отпрянуть. Он раздражённо положил её на место и с минуту, не моргая, смотрел на телефон в ожидании, что он зазвонит вновь.
Задавив непонятную внутреннюю тревогу, он направился на кухню в поисках чего-нибудь съестного. Кроме банки фасолевого супа, срок годности которого закончился месяц назад, и пол бутылки дешёвого рома ничего больше не нашлось. Чарльз попробовал включить плазму, висевшую на стене. Он подарил её отцу больше пяти лет назад, только вряд ли отец ей вообще пользовался. На экране зарябили только серые помехи.
Закончив скромный и оказавшийся не такой плохой на вкус ужин в полной угнетающей тишине, Чарльз нашёл в подвале несколько сухих поленьев и растопил камин. Мужчина развалился в кресле, где обычно сидел его отец. Потягивая прямо из бутылки ром, он подкурил сигарету.
«И почему ты не продал этот особняк? Это место просто излучает уныние и мрак. Бабушка покончила с собой в этих стенах, мать угасала здесь от долгой болезни. Здесь счастье не живёт», – размышлял Чарльз. «Ещё из-за этой грозы никакое такси сюда за мной не приедет. Остаться здесь – единственный вариант, а завтра заберу свои вещи из мотеля и закуплю продуктов. Мне придётся как-то продержаться тут несколько дней. Перед продажей разберу старые вещи и выкину хлам. Возможно, удастся продать какой-нибудь антиквариат. И, пожалуй, начну с того телефона. Сколько, интересно, за него заплатят?»
Опустошив всю бутылку рома и после слегка пошатываясь, Чарльз поднялся на второй этаж. Сразу отбросив вариант ночевать в своей бывшей детской комнате, он вошёл в спальню, в которой жили его родители.
Спёртый воздух вызвал лёгкий приступ тошноты. Открыв нараспашку балконные двери, мужчина забрался в постель. Монотонно барабанящий дождь по каменным перилам погружал в сон.
Чарльз проснулся посреди ночи от того, что ноги начало сводить судорогой от жгучего холода. Выбравшись с кровати, он подошёл к балкону, чтобы закрыть двери. Огромная жёлтая луна на небе, частично скрытая за полупрозрачными тучами, напомнила ему сыр. Подумав о еде, желудок мужчины требовательно зарычал. Чарльз решил задавить чувство голода стаканом воды.
Доставая стакан с полки на кухне, он неожиданно для себя обнаружил целую упаковку сырных крекеров.
«Что за чёрт? Как я не заметил её раньше?», – удивился Чарльз.
«Хм, на вкус просто отлично. По крайней мере смогу спокойно заснуть, а то на пустой желудок это было бы сложно».
Оставив пять крекеров на завтрак, он поспешил вернуться в спальню. Долго ворочаясь с одного бока на другой, мужчине вдруг послышался невнятный шёпот. Соскочив, Чарльз осмотрел комнату. Не заметив ничего подозрительного, он снова положил голову на подушку.
После его сон был поверхностным и беспокойным. То ли во сне, то ли наяву, оставшуюся часть ночи ему постоянно мерещился шёпот. И как бы Чарльз не пытался его разобрать, ничего не выходило.
На следующий день по заранее спланированному плану Чарльз съел на завтрак припасённые сырные крекеры, а после поехал за своими вещами в мотель и закупился продуктами в супермаркете.
Вечером, сидя у камина и допивая второй бокал виски, мужчина решил покопаться на чердаке в поисках ценных вещей.
В куче хлама из сломанной мебели и грязной одежды нашлись парочка интересных литых канделябров, а также расписанная цветами фарфоровая ваза тысяча восемьсот семидесятого года.