Марина ОрловаСигареты и кофе
В литературной столовой почти всегда многолюдно. Приходят новые персонажи – разной степени проработанности. Появляются после перерыва известные и популярные старожилы, вызывая радостные возгласы. Кто-то месяцами слоняется без дела и пристаёт ко всем с пустыми разговорами, ожидая, пока у автора пройдёт писательский кризис или запой. А некоторые просто сидят в углу и постепенно тают, забытые своими создателями.
Сегодняшнее утро выдалось исключительным. Аделаида остановилась на пороге и окинула взглядом столовую. Помещение было наполнено лишь тишиной и уютным солнечным светом. Да, в нескольких углах сидели смурные тени, но они были настолько привычны глазу, что уже не воспринимались как помеха.
Аделаида томно потянулась, поводя плечами и идеальной грудью четвёртого размера, неторопливо огладила живот и бёдра, затянутые в красное платье, и подиумной походкой направилась к кофеварке.
Однако не успела она сделать первый глоток своего любимого карамельного латте с двойными сливками, как на пороге столовой раздался болезненный стон, и в помещение, прихрамывая и жмурясь, зашёл молодой парень – блондин среднего роста.
Аделаида задумчиво макнула кончик языка в кофе, сделала лижущее движение и оглядела новоприбывшего с головы до ног. И с ног до головы. Поморщилась. Нет, он, конечно, очень симпатичный, даже несмотря на подчёркнуто офисные брюки и невыносимо тоскливый кашемировый джемпер, но вот это выражение страдания на лице… Ох!
Парень наконец-то дохромал до кофеварки, что-то там помудрил – и с новым громким стоном аккуратно опустился на соседнее с Аделаидой место. Женщина недоуменно приподняла чётко очерченную бровь. Парень, зажмурив один глаз в гримасе страдания, уставился на неё.
– Что?
Аделаида провела языком по бордовым губам, втянула их и сделала эдакое «чмок», при этом парень следил за приключениями её губ с неподдельным интересом. Наконец она открыла рот и выдохнула:
– Мне кажется, за этим столом достаточно свободных мест.
Парень огляделся. Действительно, кроме них двоих за столом никого не было. Он вернул взгляд обратно на бордовые губы, влажно поблёскивающие в луче света, протянутом из окна к лицу Аделаиды наподобие света театрального софита.
– Ну и что? Я хочу сесть здесь.
Женщина улыбнулась как-то совершенно похабно, но в то же время чрезвычайно соблазнительно.
Парень нервно облизнулся и воскликнул:
– И вообще, я – гей!
Не меняя улыбки, Аделаида быстро сделала зубами «кусь» и протянула:
– Извини, малыш, но что-то я тебе не верю…
Парень демонстративно уставился в свою чашку.
– Просто я недавно… Ещё не привык. Как-то неожиданно получилось…
– Я прямо чувствую твоё желание, – на этих словах Аделаида снова по-кошачьи выгнулась, позволяя тонкой ткани платья обтянуть кружево бюстгальтера, и страстно вздохнула, – поговорить об этом.
Через минуту, решив, что пауза затянулась, она пальцем потянула парня за подбородок, заставляя поднять взгляд выше – к её глазам.
– Аа?
Женщина хмыкнула.
– Рассказывай, что там у твоего автора за внезапные повороты сюжета? И кстати, зажигалки не найдётся?
– О, извини. Не курю. Моему парню не нравится.
Аделаида, уже успевшая изящно зажать зубами тонкую сигарету, оторвала взгляд от поиска зажигалки по всей столовой и уставилась на него.
– Прости, что?
Парень растеряно поднял ладони.
– Парню не нравится. Он сам не курит. А меня писали под него. Да и вообще – мне не положено.
Женщина заинтересованно спросила:
– Что значит «тебе не положено»? Ты вроде как взрослый, – она на всякий случай бросила ещё один взгляд на его вполне мужские руки.
Он вздохнул.
– Роль такая. Типа я – милый мальчик и вообще гей. В глубине души, – он ещё раз посмотрел на неё извиняющимся взглядом. – Я сам не знал. Так бы я, конечно, сделал вам комплимент и всё такое, но теперь уже не могу – у меня парень есть… И вообще…
Аделаида махнула перед его глазами указательным пальцем с выражением лица, говорившим: «задержи эту мысль, я сейчас», быстро поднялась, метнулась куда-то в сторону серых теней и вернулась, победно держа над головой коробок спичек. Подойдя почти вплотную к парню, она снова страстно огладила своё платье и присела на прежнее место.
– Ну, я заинтригована. У моей авторши геев нет, так что рассказывай – как оно.
– Авторки.
Женщина взглянула на него, не прерывая сосредоточенной попытки чиркнуть спичкой возле своей сигареты.
– Что?
Парень удивлённо посмотрел на неё.
– Нужно говорить «авторка», «авторша» – это некорректно и даже оскорбительно.
Аделаида глубоко затянулась и на выдохе издала стон такого неприкрытого удовольствия, что парень покраснел.
– Знаешь, впервые слышу. Но ладно. Может, скажешь, как тебя зовут?
Парень деловито протянул ладонь.
– Мирослав. Можно Мир. Можно Слава.
Женщина насмешливо взглянула на него.
– Я пока ещё не докатилась мужчинам руки пожимать. Аделаида. Детектив.
Мирослав сделал большие глаза.
– Детектив! Ничего себе! Интересно, наверное? Всякие там события… Неужто убийства?!
Женщина снисходительно улыбнулась.
– Всякое бывает.
Парень вздохнул.
– Эх, я бы тоже хотел… У нас – «повседневность», ничего особо не происходит… Нет, ну было вот недавно – на работе отчёт потеряли… А мой парень – то есть тогда он был просто шеф – подумал, что это я… И мы крупно так поссорились… То есть он на меня наорал, – он снова вздохнул.
Аделаида скривила губы.
– Отчёт… Ну, тоже бывает. У кого как.
Парень уныло покивал в свою чашку.
Аделаида томно выдохнула, поднялась и прошествовала к кофеварке за новой порцией.
– Ну так что, малыш, рассказывай. И что твой шеф? Наказал тебя за отчёт? – она опустилась на своё место и почти уткнулась носом в нос Мирослава. – Мне очень любопытно, как так неожиданно получилось, что ты оказался геем?
Парень покосился на её губы и залился краской, что при его светлых волосах было неудивительно.
– Да я как-то… Ну, я всегда был такой одиночка, никто меня не понимал… – он задумался, явно припоминая свой сюжет. – С девушками не складывалось, я такой слегка неловкий… И застенчивый…
– Это я вижу, – промурлыкала Аделаида в румяное лицо Мирослава и вернулась к своему кофе.
– А потом шеф сказал, чтобы я задержался после работы – сделать отчёт заново, и он выпил, а потом так страстно меня поцеловал… И я понял, что я его хочу.
Аделаида нахмурилась.
– А до этого? Хотел?
Мирослав покачал головой.
– Неа. Раньше не замечал. Он постоянно цеплялся ко мне, и я его боялся.
Женщина недоверчиво скривилась.
– Боялся, а потом прям захотел? Ты, наверное, мазохист? Был у меня один такой…
Парень быстро замахал головой.
– Нее, я совсем не мазохист. Только гей.
– Как скажешь.
Аделаида раскурила ещё одну сигарету и пояснила:
– Я по сюжету почти не курю, только после секса. Ну, получается, одна сигарета на каждые двадцать страниц. А хочется чаще. Так что пока перерыв – навёрстываю.
Он покивал.
– Я по сюжету пью только зелёный чай, а мне нравится американо.
Они обменялись понимающими улыбками.
Аделаида докурила, изящно притушила окурок о край пепельницы и откинулась на спинку стула, неторопливо накручивая прядь волос на палец.
– А почему ты стонешь и хромаешь? Драка? – она мазнула взглядом по костяшкам его пальцев.
Парень удивлённо взглянул на неё.
– Ну так я же сказал – шеф… Поцеловал, и я его захотел.
Женщина посмотрела на него с явным непониманием.
– Эм, ты хотел его трахнуть, а он дал тебе по яйцам?
Мирослав заржал как конь.
– Что?
Похрюкивая от смеха, парень вытер выступившие слёзы и пробормотал:
– Ну ты даёшь… Таких очевидных вещей не знаешь?
В одно мгновение Аделаида нырнула рукой под стол, вцепилась острыми ногтями между ног Мирослава и раздражённо прищурилась.
– Рассказывай.
Парень выпучил глаза, втянул воздух со странным захлёбывающимся звуком и замер. Женщина устало вздохнула и вернула руку на стол, поигрывая безупречным маникюром, на который Мирослав покосился со священным ужасом.
– Ну?
Парень сглотнул и наконец-то оторвался от созерцания её ногтя, легко постукивающего по поверхности стола.
– Ну, это… Ты же видишь… – он указал пальцем на собственные волосы.
Аделаида внимательно осмотрела его стрижку.
– И что?
– Так я же это… блондин.
– Ага, блондин. Дальше что?
Палец Мирослава обличающе уставился в район его правого глаза.
– И голубоглазый, – он вздохнул. – И имя у меня такое… Характерное.
Аделаида сложила руки под грудью и посмотрела на парня с явной скукой.
– И что всё это значит?
Мирослав вздохнул ещё тяжелее прежнего.
– По законам жанра это значит, что я должен быть пассивом.
Аделаида уставилась на него в изумлении.
– Да ты что?! Был у меня один голубоглазый блондинчик… В прошлом романе. Перетрахал меня по всей квартире – и в кресле-качалке, и на пианино, и в открытом окне…
– Ты играешь на пианино?
Женщина изобразила гримаску.
– Нет. Оно – только для секса, – она задумчиво уставилась на Мирослава. – Надо же! Блондин! Ни за что бы не подумала, что он – гей…
Парень пожал плечами.
– Ну, у вас, может, и не так. А у нас – так.
Аделаида покачала головой, выудила из пачки новую сигарету и закурила.
– Ну, дела. Ладно, допустим. Так чего ты хромаешь?
Парень скривился.
– Ну так это ж… Секс.
Женщина нахмурилась, выпуская дым носом.