«Я могу».От беспомощности к способности на многое
Начнем с темы взросления. Дело в том, что дети действительно мало что могут сами. Вспомните себя в ранние годы. Ваше состояние было завязано на отношения с родственниками. Если мама и папа спокойны, значит, и у вас все в порядке. И напротив, когда они ругаются, будто рушится весь мир. В каком городе вы живете и в какую школу ходите, есть ли у вас своя комната и что будет на ужин, поедете ли вы летом к бабушке в деревню или отправитесь в пионерлагерь – все это зависело от старших. То есть маленький ребенок находится примерно в таком же положении, что и первобытные люди: ведь он подчинен более могущественным «силам» – родителям, влияющим на ход его жизни и повседневность подобно богам Олимпа.
У взрослых застревание в позиции «я маленький» приводит к тому, что мы продолжаем считать, будто нам ничего не подвластно в собственной жизни. Богини судьбы – будто великие и ужасные властительницы, а мы – несмышленые и испуганные дети, находящиеся в их подчинении.
В этой главе мы поговорим о двух уровнях взросления:
● Личностная зрелость. Речь пойдет о том, как научиться мыслить реалистично, быть психологически автономными, способными самостоятельно генерировать жизненную энергию и делиться ею, а не искать повсюду источники силы и спокойствия. О том, как не бояться жизни и смело погружаться в нее. Стоять лицом к лицу с обстоятельствами, какими бы они ни были.
● Взрослость «со звездочкой». Мы обсудим, как использовать внутренние конфликты для духовного роста, как контролировать свое эмоциональное состояние вне зависимости от происходящего вокруг и где именно провести черту между нашей зоной влияния и сферой богинь судьбы.
Что такое быть взрослым?
Юнгианский аналитик Джеймс Холлис пишет{19}, что жизнь – это процесс с постоянным чередованием символической смерти старой версии нас и возрождения новой. Если говорить детальнее, то мы проходим ряд этапов.
● В детстве наше эго зависимо от психической реальности, создаваемой родителями. Мы следуем их наказам и запретам, впитываем их установки.
● В юном возрасте мы ищем себя: то подпадаем под влияние кумиров, то низвергаем родительский авторитет. Мама с папой постепенно отступают на задний план, но мы все еще находимся под куполом, отделяющим нас от неизвестности внешнего мира. Речь идет о школе, колледже и других учреждениях, которые задают правила жизни (распорядок дня, цели на ближайшее время, ценности). Неслучайно даже существует термин «альма-матер» (на латыни alma mater дословно означает «кормящая мать»). Обычно его употребляют по отношению к учебному заведению или другому социальному институту, который взращивал человека.
● Затем происходит дальнейшее встраивание в общество. Холлис говорит об этом так: «Человек должен сказать окружающему его миру: “Примите меня на работу. Женитесь на мне. Поверьте мне”. А потом он должен доказать свою самостоятельность на деле». Это период первой взрослости, и он может длиться лет до 40.
● Вторая взрослость наступает при исчезновении множества проекций и фантазий о себе и окружающей действительности. Крах фантазии о справедливости мира, осознание собственных ограничений и хрупкости здоровья – все это способно породить кризис среднего возраста. Но именно здесь появляется возможность стать индивидуальностью, установив больший контакт с собой и переосмыслив жизнь. Тут же может возникнуть поворот к телеологическому (τέλειος по-гречески означает «заключительный», «совершенный») принципу построения жизни. Это означает, что человек начинает все больше ориентироваться не на то, что было и что есть, а на то, куда и зачем он идет. Вопрос «Зачем? С какой целью?» становится одним из самых важных. В юнгианской терминологии происходит разворот эго к Самости (об этом понятии у нас еще будет подробный разговор). Мы начинаем чувствовать, что внутри есть нечто, жаждущее реализации.
● И наконец, ближе к концу жизни все громче могут звучать такие понятия, как Бог, вечность, таинство бытия.
Юнг отмечает, что задачи в первой и второй половине жизни у нас весьма различны: «Молодой человек, который не сражается и не покоряет, упустил лучшее в своей молодости, а старик, который не знает, как вслушиваться в тайны ручьев, сбегающих с горных вершин в долины, не ведает смысла – это духовная мумия, не более чем застывший реликт прошлого. Он стоит в стороне от жизни, механически воспроизводя себя вплоть до последней мелочи»{20}. Тем самым ученый подчеркивает, что надо осознанно подходить к теме жизненных этапов, прислушиваться к себе, чтобы все происходило своевременно. Но стоит отметить, что сегодня эти грани несколько размываются. Юноша может сразу задумываться о теме больших смыслов, а человек, вышедший на пенсию, – вдруг решить получить второе образование и начать карьеру с нуля.
Если осмысление отношений с богинями судьбы приносит осознание «мне можно», то взросление дарит нам еще один важнейший кирпичик для дальнейшего построения жизни – уверенное чувство «я могу».
Но как именно становиться взрослым и проходить через все эти стадии? Какие внутренние (ментальные, эмоциональные, этические) процессы должны произойти, чтобы психика развивалась? Отмечу основные переходы, которые предстоит совершить, а затем поговорим о каждом подробнее.
● От магического и буквального мышления к реалистичному и символическому.
● От зависимости к самостоятельности.
● От страха перед жизнью к добровольной инициации.
В одной из своих книг Юнг приводит такой красочный пример: «Индейцы пуэбла верят, что они сыновья Отца-Солнца, и эта вера придает их жизни наполненность (и целеустремленность), выходящую далеко за рамки их скудного бытия. Это дает им широкий простор, чтобы состояться как личностям, и обеспечивает полнокровную и полноценную жизнь. Их положение в этом смысле бесконечно нормальнее, чем у человека, живущего в наши цивилизованные дни, который сознает, что он лишь неудачник, жизнь которого лишена всякого смысла (и останется таковой)»{21}.
Но сегодня, когда мы можем объяснить множество физических явлений, уподобиться индейцам пуэбла и искренне стать детьми Солнца сложно даже при большом желании. Да и нужно ли, учитывая тот факт, что первобытным народам свойственно мыслить магически?
Для начала давайте подробно рассмотрим такие понятия, как магическое, буквальное, реалистичное и символическое мышление.
Магическое мышление восходит к первобытным ритуалам воздействия на мир. Оно связано с физическими, природными силами, с эдаким «колдовством напрямую». Фундаментальное исследование магии и религии Дж. Фрэзера{22} полно описаний подобных ритуалов. Например, там рассказывается о традиции одного из народов Золотого Берега (Африка). Когда местные мужчины уходили на войну, женщины окрашивали себя в белый цвет, надевали специальные амулеты и исполняли ритуальную пантомиму, во время которой разрубали ножом зеленые плоды местного фрукта по-по, похожие на дыню. Для них это означало отрубание голов врагов.
Фрэзер приводит и другие яркие иллюстрации, связанные с урожаем. В Тюрингии (восточная часть Германии) крестьянин, сеющий лен, носил семена на спине в длинном мешке, который свешивался до колен. Он ступал большими шагами, так что мешок раскачивался из стороны в сторону. Согласно поверью, это заставило бы лен развеваться на ветру. Волосы сеятельниц риса на острове Суматра (Индонезия) должны были свободно ниспадать им на плечи, чтобы и рис разросся столь же пышно и имел такие же длинные стебли.
Подобные магические ритуалы были типичны для перво бытного сознания. Но они сохранились – в той или иной форме – и сегодня. Это связано с тем, что мы, как уже было отмечено, все проходим стадию «первобытности» – детство. Дело в том, что онтогенез (развитие организма) во многом повторяет антропогенез (развитие человечества), поэтому то, что свойственно древним людям, мы видим в поведении у детей и – остаточно – у взрослых.
Дети легко фантазируют: «Я выйду замуж за принца, буду жить во дворце и каждый день ходить в короне», «Я полечу на Марс», «Я стану президентом» – без малейшей рефлексии, как именно к этому прийти. Яркий пример – известное интервью семилетней девочки Аси из серии программ «Рожденные в СССР», которая рассказывает о своих планах на будущее: «Я уеду, главное – пожениться на ком-нибудь. Из Франции! Из Парижа…» Репортер спрашивает: «А как же мальчик, которого ты любишь?» Ася отвечает: «И мальчик со мной уедет. А что, я и его возьму. Мы две семьи уедем отсюда. А что такого-то?»{23}. Из подобных примеров мы видим, что такие идеи существуют в виде волшебной фантазии. Дети еще не понимают, что именно означает освоение той или иной профессии, брачный союз или переезд в другую страну.
Холлис отмечает: «Магическое мышление ребенка больше всего заставляет его поверить в свое бессмертие – в то, что он обязательно станет известным и богатым, что ему удастся спрятаться от смерти, а значит, избежать той участи, которая ждет всех остальных»{24}.
У взрослых схожее мышление преобладает, если их эго пребывает в детской позиции. Другая причина, по которой это происходит, – повышенная тревожность, о чем мы уже говорили ранее. Сильный стресс частенько заставляет психику регрессировать, то есть впадать в положение «я маленький и ничего не решаю», и тогда возникает что-то вроде попыток первобытного «колдовства».
Вспоминается известный мем на эту тему: «Пока все пассажиры спали, именно я держал самолет силой своей мысли». Если отнестись к нему научно, то получается, что герой испытывает сильное беспокойство из-за невозможности влиять на ситуацию (управление самолетом), поэтому у него активируется магическое мышление. То же самое можно сказать о другой шутке, которая регулярно всплывает в социальных сетях на фоне тревожных экономических и политических новостей: «Тарологи, не молчите, скажите хоть что-нибудь». В моменты беспокойства мы порой ищем любой опоры, любого знака, который даст надежду, что все будет хорошо, или хотя бы подскажет, когда закончится плохое.
Не брезгуют магией и в околопсихологической сфере. Например, однажды я видела в газете рекомендацию для женщин, мечтающих об отношениях, купить домой мужские тапки. Предполагалось, что так можно энергетически притянуть суженого.
Стоит подчеркнуть, что магическое мышление буквально. Человек может прочитать в интернете статью о том, как делать «карту исполнения желаний», соорудить ее и в прямом смысле ожидать, когда исполнится то, чего он хочет. Осознания, что это лишь визуализация намерений, которая настраивает психику на нужный лад, фокусирует внимание на целях и задачах, а значит, способствует более конкретным действиям (которые нужно делать), может и не быть.
По мере взросления нам следует постепенно перейти к реалистичному мышлению. Холлис в уже упоминавшейся книге обозначает это так: «Надо отказаться от юношеского высокомерия и гордыни и научиться видеть разницу между надеждой, знанием и мудростью. Надежда основана на вероятном событии. Знания появляются в результате ценного урока переживаний. Мудрости всегда сопутствует скромность и никогда – чванливость. Например, мудрость Сократа заключалась в том, что он знал то, что ничего не знал».
О схожем говорят и восточные мыслители: «Чем больше сомнение, тем больше осознание. Чем меньше сомнение, тем меньше осознание. Нет сомнения – нет осознания»{25}. Словом, эта идея универсальна.
Но вот в чем проблема. Реалистичное мышление весьма приземленно, прагматично. Оно разрывает связь с миром нематериального, не говорит с нами на языке души. Научное описание стадий переживания и нейробиологии стресса при утрате близкого не очень поможет человеку в его процессе горевания. Прочтение академической статьи на тему смысла жизни вряд ли вызовет у нас какой-либо душевный переворот. Нам нужно что-то на стыке мышления и чувств, конкретики и неуловимой образности, что даст возможность контакта с нематериальным миром, пространством психического.
Представьте, как вы сухо и деловито сообщаете другу: «Доказано, что секреция слезной железы помогает снять психическое напряжение и снизить уровень гормонов стресса» – имея в виду, что иногда плакать полезно. Или о схожем, но на языке души, как пишет юнгианский аналитик Кларисса Пинкола Эстес, автор знаменитой книги «Бегущая с волками»: «Слезы – река, которая вас куда-нибудь приведет. Плач разливается рекой вокруг лодки, несущей вашу душевную жизнь. Слезы поднимают вашу лодку с камней, с сухой земли и уносят течением в какие-то другие, лучшие места»{26}. Эффект от этих двух рекомендаций будет разный: первую мы можем лишь обдумать, вторую – прожить и прочувствовать.
Таким образом, во многих ситуациях нам приходит на помощь символическое мышление. Что же это такое?
Считается, что слово «символ» происходит от греческого слова σύμβολον. В нем соединены два корня: «сим» в значении «вместе» или «с» – и «болон» в значении «бросать». Таким образом, прямое значение слова симболон – «то, что было сведено вместе». Эдвард Эдингер пишет: «Этот термин соответствует нашему слову “бирка”, о которой в полном издании словаря Вебстера сказано следующее: “У торговцев существовал обычай после нанесения меток или зарубок на учетную дощечку предъявлять количество поставленных товаров и раскалывать дощечку вдоль через метки так, чтобы половинки точно соответствовали друг другу. Продавец оставлял себе одну половинку, а покупатель – другую”. Таким образом, первоначально символ представлял собой половинку, указывающую на недостающую часть предмета. Соединение половинок позволяло восстановить первоначальный, целостный предмет. Этот процесс соответствует нашему пониманию психологической функции символа. Символ приводит нас к недостающей части целостной личности. Он позволяет нам установить связь с нашей первоначальной всеобщностью. Символ устраняет нашу расщепленность, отчужденность от жизни»{27}.
Сразу отмечу, что символическое мышление не связано с буквальной магией. Оно не устанавливает никаких прямых законов о непосредственных связях одного с другим (как в первобытных ритуалах подобия, когда разрубание фрукта «влияет» на разрубание врага). Оно лишь объединяет этот обозримый, рационально познаваемый мир с тем, что мы можем называть миром идей, сферой духовности, пространством души, – словом, со всем тем, присутствие чего мы чувствуем сердцем, но не можем объяснить логически.
Приведу показательный пример – интерпретация снов. Магическое мышление: увидев во сне воробья, вы открываете сонник и узнаёте, что эта птица снится, допустим, к деньгам. Вы абсолютно уверены, что так и будет, и ожидаете какого-то финансового бонуса. Спустя несколько недель вам выдают тринадцатую зарплату, и вы без всяких сомнений связываете этот факт со сном.
Символическое мышление заключается в том, что вы обдумываете собственные ассоциации, которые вызывает у вас птица; ищете свои личные смыслы в приснившемся сюжете, свой чувственный отклик и в итоге находите в этом образе что-то значимое и особенное для себя и текущей жизненной ситуации. Вы не утверждаете, что увиденное означает что-то конкретное, а допускаете, что из того, что продуцирует бессознательное во время сна, можно что-то понять, обрабатывая эмоционально значимый образ аналитически или же проживая его. Точно так же мы можем взаимодействовать с мифами и сказками, легендами и притчами, музыкой и стихами, художественными произведениями и кинообразами. Все это способно стать дорожкой к контакту с собой, лекарством для души и пищей для ума.
Другой пример – памятные места, предметы, запахи, виды. То, что не имеет никакого значения для одного, является особенным для другого. Аромат пирогов с вареньем, доносящийся из кафе, может внезапно вызвать приступ ностальгии: человек вспоминает о бабушке, которой давно нет в живых. Разбирая шкаф, женщина находит туфли, которые когда-то купила с первой зарплаты, – и к ней приходит ощущение, что она на многое способна: ведь когда-то эта обувь стала символом самостоятельного достижения. Мужчина прогуливается по городу и забредает во дворик своего бывшего университета – к нему вдруг приходит осознание неумолимого хода жизни. Все эти предметы связаны с действием личностно значимых символов. Они всегда были внутри психики, просто активировались внешней реальностью.
То же самое происходит и со знаками Вселенной. Внутри человека что-то зрело (или, напротив, он упорно не желал замечать какую-то свою сторону) – и вот он встречает собеседника, который заводит разговор о «том самом», или видит вывеску с «той самой» надписью. Бессознательное искало и нашло недостающее, проигнорировав всю остальную информацию. Но здесь важно не переборщить. Как в той шутке: «Главное – не спутать знаки судьбы с таргетированной рекламой».
Символы бывают и универсальными, и тут мы заходим на территорию коллективного бессознательного, архетипического слоя психики. Инь и ян – как идея единства противоположностей; Богородица – как пример великой матери, святости материнства; младенец – как воплощение невинности, начала или будущего; гора – как нечто устойчивое или труднодостижимое; дерево – как нечто, уходящее корнями вниз, а верхушкой в небо… Все это интуитивно понятно людям по всему миру, потому что такого рода символы выражают собой самые глубинные, архетипические идеи, пронизывающие существование человека. Та же идея с богинями судьбы, как вы могли заметить, хоть и имеет индивидуальные черты в зависимости от региона распространения, но является всеобщей.
Символическое мышление предоставляет нам как минимум две возможности:
● Познавать свой внутренний мир, так как он во многом объясним и описываем лишь на уровне символов и метафор.
● Обогащать окружающий мир через добавление в него символической прослойки.
Во второй части этой книги будет целая глава, посвященная тому, как работать с символами, жить символической жизнью и развивать духовный интеллект, который базируется на способности мыслить символически.
А пока подведем итог. Быть взрослым не означает повторять вслед за индейцами пуэбла, что мы дети Солнца. Взрослые реалистично смотрят на мир, но понимая при этом, что в нем существует таинство, зона непостижимого, которую не описать буквальным языком. В этом случае нам на помощь приходят символы, обеспечивающие связь как с нашим бессознательным, так и с незримой, духовной стороной мира.
КАК РАЗВИВАТЬ СИМВОЛИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ?
1. Соприкасайтесь с искусством, которое использует образы и метафоры. Сходите на выставку и поразмышляйте о том, что могут означать картины для автора. Прочитайте стихотворение, прочувствуйте его, выпишите свои ассоциации, а затем обсудите их с кем-нибудь.
2. Исследуйте символические высказывания: мифы и сказки, народные предания и притчи. Размышляйте над образным языком, который там используется, чтобы исследовать, как он устроен.
3. Попробуйте поработать с личными символами. Например, подумайте, каким сказочным персонажем могли бы быть вы. Что бы он делал, как выглядел, что бы с ним происходило? Нарисуйте свое текущее состояние в виде реки, дерева или, допустим, цветка.
4. Изучайте общеизвестные символы. Прислушивайтесь к тому, какие чувства они вызывают у вас.
Тема отделения от родителей и обретения психологической зрелости – одна из ключевых в психотерапии.
Физическое отделение происходит у всех по-разному. Для одних это естественный и желанный процесс, когда с первой же зарплаты подрабатывающий студент арендует отдельное жилище и наслаждается вкусом свободы. Других юношей и девушек родителям приходится выталкивать из гнезда, будто птенцов-переростков, чьи аппетиты у них больше нет сил и желания удовлетворять. На эту тему вспоминается анекдот:
«– На каком сроке вы почувствовали шевеление ребеночка?
– Когда он снял квартиру и съехал».
Зарабатывать на жизнь, уметь управляться с бытом, отвечать перед законом – это минимальные требования к тому, чтобы называться взрослым, автономно функционирующим членом общества.
Однако это совершенно не означает автономности психологической. Кто-то, даже работающий на руководящей позиции, может терять дар речи перед директором компании, как если бы тот был строгой матерью или карающим отцом, а кто-то – обижаться на формальный комментарий научного руководителя, как если бы речь шла об ущемлении личности, а не о правках к академической статье. Если мы внутри себя постоянно ищем разрешения, одобрения, безусловного принятия, это говорит о том, что наша психика пока не является в полной мере самостоятельной.
Из-за отсутствия своего автономного «я» люди могут не признавать и автономность других. Например, свекровь или теща без предупреждения вдруг приезжает на месяц к молодой семье в их однокомнатную квартиру и начинает учить жизни: продукты в холодильнике надо хранить по-другому, белье сушат не так. Взрослых детей женщина не воспринимает как самостоятельных людей. Они – ее продолжение, и, значит, она имеет право на такие выходки. Вернее, она даже не задумывается о каком-либо праве, так как начать рефлексировать в таком духе уже означает заметить, что другие существуют сами по себе.
Что значит стать психологически самостоятельным? Отметим два аспекта, с которыми предстоит разобраться, а затем углубимся в каждый.
● Отношения с родительскими фигурами как с авторитетами и защитниками. Мы поговорим о том, как взрастить эти качества в себе и перестать быть зависимыми.
● Эгоцентризм. Мы обсудим, откуда берется эгоцентризм, какие формы он принимает во взрослом возрасте, почему может вредить нам и что с ним делать.
Родители для ребенка – не просто те, кто заботится о нем, но и авторитеты. Наши мама и папа – первые люди, которые учат нас, что правильно, а что нет, как можно поступать, а что под запретом. Они же участвуют в формировании картины мира, вкладывая в нас как полезные, так и ограничивающие, а порой и вовсе вредные установки.
Затем, по мере взросления и сепарации, нам предстоит начать разбираться с авторитетами. Первое яркое столкновение с этой темой происходит во время подросткового бунта. Юноша или девушка вдруг объявляет, что взрослые ему (ей) не указ. Старшие кажутся несведущими и узко мыслящими. Возникают внутренние протесты вроде «почему я должен их слушаться», «они не разбираются» и «я и сам все знаю». Подрастающий человек, можно сказать, впервые ощупывает тему власти и иерархии таким радикальным образом, низвергая значимых взрослых.
В норме человек должен усвоить, что решения можно и нужно принимать самому, но придется нести за них ответственность. Если же такой готовности нет, то предстоит учитывать расклад сил и правила других. Иллюстрация: в компании есть считыватель времени прихода на работу, а за опоздания более чем на десять минут выписывается штраф. Сотрудник, безусловно, может возмущаться подобным правилам и не принимать факт столь строгого распорядка. Он может высказать свои альтернативные предложения работодателю, но внедрять их или нет будет решать тот, у кого власть. Альтернативный вариант для сотрудника – сменить работу. Еще более кардинальный – стать начальником самому себе и приходить хоть в обед.
Помимо работы с авторитетами и властью во внешнем мире, предстоит разобраться с миром психическим. Поясню, почему это важно.
Дело в том, что те, кто были в нашем детстве значимыми взрослыми (от мамы с папой до учителей и спортивных тренеров), становятся объектами нашей психики. Это значит, что они «поселяются» у нас в голове в виде долженствований и запретов, напутствий и правил, критики и поддержки. По мере обретения самостоятельности нам предстоит пересмотреть отношения с этими «голосами».
Джеймс Холлис пишет: «Необходимость обретения собственного авторитета становится весьма существенной задачей среднего возраста, иначе всю вторую половину жизни будут доминировать детские капризы. Какая же власть, какая система норм и правил определяет нашу жизнь? Кто так решил? Подавляющее большинство взрослых тратят очень много времени на то, чтобы “удостовериться в этом”. Поэтому человеку надо постараться уловить и осознать все свои внутренние диалоги. Сколько раз приходится спрашивать разрешения у невидимых обитателей своей головы и советоваться с ними? Внутренний диалог получается гораздо более проникновенным и потаенным, чем это можно даже ожидать. Кто такой Я, которому нужно “удостовериться”? А кто такие “они”? Вполне вероятно, что внутренние авторитеты – это отец или мать или те, кто их заменяет»{28}.
Если человек не пересматривает отношения с внутренними авторитетами, то получается следующее. Схема отношений «ребенок – родительская фигура» для него остается основной и проецируется на всех, кого можно назначить «старшими». Человек в подобной позиции похож на дитя, которое считает, что надо всегда быть «при маме/папе», и постоянно видит родителей в других людях.
У Фрейда есть всем известная концепция Эдипова комплекса (комплекс Электры в женской вариации), в простой интерпретации означающая своего рода психологическую тягу ребенка к родителю противоположного пола. Но если расширить эту идею за пределы сферы пола и межличностных отношений, то можно сказать, что смысл подобного притяжения не в буквальном влечении к старшим членам собственной семьи, а в фундаментальном желании остаться ребенком, привязанным к родительским фигурам. Вот именно это и происходит, если не осмыслить отношения с внутренними родителями. Схема «я – ребенок, а ты – родитель» остается основной для всех видов социальных взаимодействий. Представьте, что вы хотите испечь печенье, а формочки у вас есть только в виде кружков. Логично, что приготовить вы сможете только круглые изделия. То же самое и с отношениями – не получится «испечь» ничего другого, пока из «формочек» у вас только детско-родительский формат контакта с людьми.
Как желание оставаться ребенком выглядит на конкретных примерах?
В отношениях с мамой и папой это может проявляться как вечная обида на то, что родители что-то недодали, даже если человек давно взрослый или родителей уже нет в живых.
Другой вариант: человек бессознательно подчиняет свою жизнь запретам и заветам старших поколений, руководствуясь бабушкиными поговорками наподобие «надо быть скромнее», «сор из избы не выносят», произнесенными десятилетия назад. Субъективные присказки управляют жизнью, а критически их обдумать (Почему так? Кто сказал? В какой степени это верно?) он не решается: ведь это означает подвергнуть сомнению авторитет.
На работе это может проявляться как ощущение, что компания вам постоянно что-то должна, начальники плохие, а сами вы никому ничем не обязаны. Или, наоборот, что вы – бесправный ребенок всемогущих и властных «родителей», от которых нельзя никуда уйти.
Поиск родителя, к которому можно «прикрепиться», ярко виден и в интернет-пространстве. Наставники и эксперты, массово предлагающие свои услуги, оказываются как полезными источниками информации, так и людьми, на которых можно переложить ответственность, оставаясь вечным учеником.
Работать с внутренними авторитетами непросто. Нам нужно научиться самим решать множество вопросов.
● К кому мы будем прислушиваться как к учителям, уважаемым старшим, а чьи заветы следует переосмыслить? Препятствием здесь часто бывают внутренние запреты вроде «кто я такой, чтобы сомневаться в умных и знающих людях?». Мешает процессу и тяготение к легкому пути: в случае ошибки нам проще сказать, что это «другой» нам посоветовал, чем осознать, что полученный результат – дело наших собственных рук.
● В чем нам нужно опираться только на себя и никого не слушать, пусть даже это приведет к ошибкам, через которые мы обретем свой опыт?
Мне понравилась мысль, которую я почерпнула из книги о каббале: «Не принимайте прочитанное на веру. Проверяйте теорию на практике»{29}. Отличная комплексная идея: стоит внимательно относиться к мудрости великих и знаниям старших. Но наша задача – самостоятельно проверять то, что мы собираемся усвоить, а не слепо следовать чужим доктринам. Что-то нам подойдет, а что-то – вовсе нет.
Еще один аспект сепарации – это снятие проекции защитника с родительских фигур и переход к непосредственному контакту с реальностью. Холлис пишет: «Пока жив родительский образ, жив и психический буфер, защищающий человека от непостижимой и страшной вселенной. При исчезновении этого буфера человек испытывает приступ экзистенциального страха». Аналогичную панику человек может испытать при разводе, если воспринимал мужа или жену как заботливого родителя. Схожие чувства возникают и при увольнении или банкротстве компании. То, что казалось большим и защищающим, потеряло свою силу, оставив человека один на один с жизнью.
Но этой паники можно избежать, если родители привили человеку ощущение, что мир не такой уж и страшный и является источником возможностей.
Поясню, что я имею в виду.
Психолог и философ Эрих Фромм прибегает к метафоре молока и меда{30}, говоря о том, что́ мама (если взять шире, то родители) должна передать детям. В Ветхом Завете Земля обетованная описывается как место, где «течет молоко и мед». Автор интерпретирует это как позитивные аспекты родительства (земля как символ матери), которые в идеале должны стать мироощущением ребенка. Молоко – это забота и надежность. А мед – чувство сладости жизни, счастье быть живым. Фромм отмечает, что многие матери способны дать ребенку «молоко», но, увы, не «мед». Ведь для этого женщинам нужно самим быть счастливыми, испытать сладость самореализации.
Такое молоко без меда мы видим в фильме «Парень из пузыря». Главный герой, Джимми Ливингстон, родился со слабым иммунитетом. Чтобы спасти малышу жизнь и защитить от внешнего мира, доктора поместили его в пластиковый пузырь. К четырем годам Джимми окреп, но тревожная мама приняла решение и дальше беречь сына от всевозможных опасностей. В итоге мальчик оказался заперт в мире стерильности. Над беднягой регулярно подтрунивали соседские дети, но он смиренно все выносил. А когда Джимми исполнилось 16, в дом неподалеку заселилась симпатичная девочка Хлоя. Герой не мог с ней познакомиться и только наблюдал в окно. Вскоре он, несмотря на мамино неодобрение, влюбился в Хлою. Череда последующих событий привела к тому, что парень начал взаимо действовать с внешней реальностью, а потом и вовсе обнаружил, что с его иммунитетом все в порядке. Проблема была в маме, которая не хотела, чтобы ее сын жил «в мире, где так много грязи и других ужасных вещей».
Этот пример очень показателен: мать, сама не будучи реализованной и встроенной в мир, не дает этого сделать и ребенку. В четыре года, то есть в возрасте первичной социализации, когда дети идут в детский сад и учатся взаимодействовать с другими малышами, она запирает сына дома.
В книге аналитического психолога Лизы Марчиано о материнстве{31} я однажды встретила красивое стихотворение философа Халиля Джебрана про процесс отпускания детей из родительского гнезда:
Ваши дети не ваши дети.
Они сыновья и дочери стремления жизни к самой себе.
Они происходят от вас, но не исходят от вас,
И хоть они с вами, но не принадлежат вам.
Вы можете дарить им свою любовь, но не свои мысли,
Потому что они мыслят самостоятельно.
Вы можете приютить их тела, но не их души,
Ибо их души обитают в доме завтрашнего дня,
Который вам не посетить даже в мечтах.
Вы можете стремиться быть похожими на них,
Но не стремитесь сделать их похожими на себя.
Ибо жизнь не идет вспять и не задерживается на вчерашнем дне.
Вы – луки, из которых ваши дети
Выпущены подобно живым стрелам.
Лучник видит цель на пути бесконечности,
И это он сгибает вас своей мощью,
Чтобы его стрелы летели быстро и далеко.
С радостью поддайтесь руке лучника,
Ибо как он любит летящую стрелу,
Так он любит и лук, который остается на месте.
Мама «парня из пузыря» никак не могла принять тот факт, что она лук, а ее ребенок – стрела, выпущенная лучником. Стреле предстоит лететь далеко вперед, жить своей жизнью… и в какой-то момент перестать оглядываться назад.
Но поговорим еще немного про молоко и мед. Многим из нас знакома фраза «чтобы жизнь медом не казалась!». Так часто приговаривают взрослые, наказывая ребенка или комментируя его неудачи. Если этой установкой не злоупотреблять, то естественным образом сложится понимание, что кроме сладости в жизни есть и горечь, но, если слишком настойчиво продвигать подобную идею, у подрастающего человека сформируется убеждение, что ничего хорошего в мире и вовсе нет.
Еще хуже обстоят дела у детей, чьи матери не смогли им дать не только меда, но и молока. Такие женщины, страдающие от депрессий, зависимостей либо попросту являющиеся жестокими и бессердечными, сформируют у ребенка лишь страхи и ощущение, что он плохой, никому не нужный. Яркий пример – фильм «Нелюбовь» режиссера Андрея Звягинцева. Он показывает нам историю семьи, где никто не способен любить. Отец думает только о комфорте и времяпрепровождении со своей новой пассией. Мать наряжается на ужин с любовником и планирует повыгоднее разменять квартиру при разводе. Их сын, двенадцатилетний школьник, во всем этом абсолютно лишний. Во время ссор он слышит, как родители, пытаясь как можно больнее уколоть друг друга, выкрикивают фразы, что ребенка стоит сдать в детский дом. Трагическое развитие фильма (мальчик исчезает) демонстрирует нам тяжелую судьбу детей из семей, где любовь отсутствует даже как слово.
В сказках отсутствие молока и меда символически выражается через смерть доброй мамы, появление злой мачехи, детство в доме бедных или старых и слабых родителей. В реальности такому человеку во взрослом возрасте придется двигаться по жизни, преодолевая внутренние дефициты, словно путешествуя на машине с постоянно заканчивающимся бензином, пока в конечном итоге он не научится сам заботиться о себе, давать себе душевное тепло и поддержку.
Что же делать? Развитие обычно начинается, когда герой принимает решение уйти из родительского дома куда глаза глядят. Часто это происходит без какой-либо подготовки, тренировки, сбора провизии. Изредка у него есть некий ресурс наподобие доброй куколки, которая помогала Василисе Премудрой, или коня, сопровождающего разнообразных мужских персонажей. Однако в ходе путешествия герой вдруг замечает, что в мире существуют помогающие животные, которые могут спасти в моменты отчаяния, добрые старички-боровички и мудрые старухи вроде Бабы-яги, которые, несмотря на свою суровость, дают полезные советы. Приходит и ощущение своей силы: несмотря ни на что, я справляюсь.
Что это означает в переводе на язык психологии? Необходимо перестать ожидать, что «молоко» и «мед» возникнут сами собой, что родители изменятся и дадут недоданное. Следует начать двигаться в сторону самостоятельного восполнения внутренних дефицитов.
Конечно, в жизни все не так просто, как в сказках. Одним во время взросления потребуется несколько лет поддерживающей психотерапии. Другие в поисках «молока» проходят сквозь череду разрушительных отношений, в которых забота и принятие были лишь на словах, а по факту они столкнулись с разнообразными манипуляциями. Делая выбор под влиянием личностного дефицита, человек может попасть в весьма неприятные истории.
Ключевое в этом процессе – выход за пределы родительской системы, переход из позиции пассивного ожидания в роль действующего лица. Мы как бы говорим себе: «Я пойду и добуду все, что мне нужно, сам».
Психологическая сепарация – это важнейший этап, который перестраивает наше мышление и внутренний мир.
Когда человек переезжает от родителей, он обретает физическую автономность. Он сам решает, когда ему ложиться спать, мыть ли посуду и есть ли суп на ужин. Когда человек отделяется психологически, он обретает автономность собственной психической жизни. У него появляется свобода стать собой и возможность двигаться дальше в исследовании вопроса «кто я?». Установки и долженствования мамы и папы, их уклад жизни, их правила перестают влиять на самовосприятие и принятие решений.
Сепарация создает и определенные неудобства – не получится сослаться на родителей в случае проступка, обвинить другого в собственных ошибке или промахе. Вы сами становитесь себе мамой и папой, а значит, сами должны определяться с тем, что хорошо, а что плохо, что полезно, а что вредно, чем будете гордиться, а от чего мучиться угрызениями совести. Вероятно, вы возьмете за основу некие родительские долженствования, если это хорошие житейские истины, что-то отвергнете, а над чем-то продолжите размышлять.
Почему еще так важна сепарация? Она открывает дорогу к тому, чего все так жаждут, – к собственной силе. Помните, у нас ранее был образ яблони с высоко висящим яблоком. Представьте, что вы постоянно просили кого-то подсадить вас или достать вам фрукт. Сила была у него, а вы были зависимы. А теперь вы научились забираться на дерево самостоятельно или сбивать яблоко длинной палкой – это будет совершенно другое ощущение себя.
Приведу развернутый пример из танцевальной сферы про то, как происходит постепенный отход от помощи «старшего» и как это дает силу. Педагог показывает набор движений, которые разучивает группа. Все повторяют их за ним, пока не доведут до совершенства. И вот финальный прогон. Коллектив прекрасно танцует, хореограф счастлив, ученики довольны.
А теперь одному из подопечных предлагается станцевать то же самое, но соло. Педагог стоит в углу. Группа смотрит. Наш герой выходит и понимает, что один, без опоры, не может.
Многие в такой ситуации окажутся удивлены, что у них все получалось, лишь когда они повторяли за учителем и были в группе. Возникнут негативные эмоции: отчаяние, а возможно, даже гнев или самоуничижение. Если испугаться внутренних переживаний, останется только вернуться в позицию ученика и больше никогда не пробовать выступать самостоятельно. Но если решиться и переступить через этот страх, откроются возможности для развития.
И вот, собравшись с духом и утерев слезы, ученик снимает зал и часами разучивает движения сам. Он модифицирует танец, превращая его в авторский номер. Танцор ощущает, как сложно работать самостоятельно, без того, кто тебя направляет. Как заметны все недостатки, когда выступаешь один и все внимание приковано к тебе, как много ответственности в процессе созидания. Но со временем получается все лучше и лучше, а уверенности становится все больше. В какой-то момент танцор решается показать свое выступление паре коллег и просит честной критики. Это еще одно испытание на пути обретения личной силы. Товарищи указывают ему на недоработки.
Снова утерев слезы и собрав волю в кулак, наш герой продолжает работу. И вот наконец он исполняет на сцене собственное соло. Самостоятельный выход, вероятно, покажет, над чем еще надо потрудиться. Например, над преодолением страха перед публикой или какими-то техническими деталями. Но теперь танцор относится ко всему этому просто как к рабочему материалу.
Сила, которой изначально обладал педагог, перешла к ученику, иллюзия «у меня получается», изначально существовавшая в позиции ведомого, разрушилась, но на ее месте возникло истинное «я могу». Теперь он сам по-настоящему может не только танцевать, но и создавать хореографию, воспринимать критику, соблюдать баланс между самоутешением и «соберись, пора за дело».
Именно таким способом достигаются самые устойчивые результаты в вопросах стабилизации самооценки, обретения уверенности в себе и внутренней опоры. Никакие психологические упражнения и проработки не заменят реального жизненного опыта преодоления себя.
КАК РАБОТАТЬ НАД СЕПАРАЦИЕЙ
1. Диагностика. Оцените по шкале от 1 до 10, насколько вы сейчас автономны в ряде важных аспектов.
● Проживание отдельно от родителей.
● Наличие дохода, покрывающего ваши базовые потребности.
● Эмоциональная независимость (способность самостоятельно справляться со своими эмоциями).
● Независимость от мнения окружающих (умение самому решать, что для вас правильно и как вам поступать).
2. Проработка заключается в том, чтобы постепенно брать на себя все больше ответственности во всех сферах.
● Проанализировать свои доходы и расходы, оптимизировать их. Одному потребуется найти более высоко оплачиваемую работу, чтобы перестать занимать деньги у родных или в банках, другому – сократить количество импульсивных покупок.
● Освоить навыки саморегуляции с помощью психолога и/или самостоятельного изучения литературы и практики. Цель – научиться справляться с негативными эмоциями, настраивать себя на нужный лад, поддерживать мотивацию и дисциплину.
● Исследовать свои ценности, чтобы понять, что для вас важно в жизни. Хотите ли вы участвовать в карьерной гонке или прямо сейчас вам это не нужно? Значима ли для вас популярность в соцсетях или это не приоритет? Планируете осесть на одном месте или вам ближе кочевой образ жизни? И т. д.
Отмечу, что приведенный выше список – лишь набросок для работы над темой сепарации. Например, если в вашей семье или культуре принято, чтобы несколько поколений жили под одной крышей и вам это подходит, первый пункт окажется неактуальным. А если вы совсем юны и собственная система ценностей еще не сформировалась, вы, вероятно, сосредоточитесь на поиске наставников, у которых стоит поучиться жизненной мудрости.
Призываю вас уже здесь проявить самостоятельность и адаптировать этот список под свои особенности: убрать из него что-то или, наоборот, дополнить своими пунктами. Психологическая независимость – это во многом внутренняя установка «я сам(а) буду решать, что для меня лучше», однажды принятая как основополагающий жизненный принцип.
Перейдем теперь к теме эгоцентризма.
Новорожденный ребенок воспринимает мир по-особому. Он едва различает предметы, не осознаёт границ своего тела и, соответственно, своей отдельности от окружающего мира. Его заботит только то, что происходит внутри него самого, то есть собственный комфорт или дискомфорт, что вполне логично, ведь на начальном этапе развития для малыша главное – расти и набираться сил, а для этого необходимо сконцентрировать все ресурсы на себе.
Новоиспеченному человеку сложно разобраться и с психологическими границами. Простой пример: маленькие дети часто испытывают недоумение, слыша фразы наподобие «бабушка – это мама мамы» или «у папы есть дети от другой женщины». Такое замешательство забавляет родственников, но малышам действительно непросто осознать столь сложные конструкции, ведь с точки зрения детского эгоцентризма очевидно: мама – одна, папа – один, я – их ребенок и все вращается вокруг меня.
В норме по мере взросления маленький человек начинает понимать, что существуют другие люди, от которых зависит удовлетворение его потребностей. У мамы есть своя мама, у папы могут быть другие дети. Ребенок постепенно осознаёт, что он, увы, не центр Вселенной, а лишь ее часть.
При этом ощущение собственной «хорошести» или «плохости», уверенности в себе или, напротив, сомнений у ребенка еще долгое время будут завязаны прежде всего на отношения с мамой, а также другими значимыми взрослыми. Если ему повезло и мама оказалась достаточно заботливой, то он получит как безусловное принятие, которое станет фундаментом для дальнейшей устойчивой самооценки, так и некоторый уровень фрустрации, который будет выталкивать его из атмосферы обволакивающей любви в сторону внешнего мира, где зачастую нужно соответствовать тем или иным условиям. К примеру, можно не поступить в вуз из-за объективно низких баллов, получить отказ в романтической сфере, не понравившись тому, с кем у вас было свидание. Такова жизнь за пределами материнской утробы: нас не все любят, не везде принимают и с этим нужно справляться.
Если человек примет все это как данность, ему будет проще смириться с наличием соперников и разнообразными провалами: ведь он будет понимать, что мир не обязан падать ниц к его ногам. Если же принятия не происходит и эгоцентризм сохраняется, возможны следующие болезненные застревания.
1. Установка «Мне все должны».
Подобное случается в случае избытка «молока» и «меда», о которых мы говорили чуть выше. Такие дети живут с ощущением, что они принцы и принцессы, а мир – продолжение дворца, где все ждут их с распростертыми объятиями. Столкновение с реальностью, в которой есть несправедливость, отказы, конкуренция, может повергнуть в ярость: «Почему тут что-то не подчиняется моим правилам?
2. Негативная избранность.
Человеку кажется, что именно с ним непременно случится что-то плохое: окружающие заметят именно его промахи, все будут помнить именно его постыдный поступок, из всей массы людей тяжелая судьба выбрала именно его.
Эта тема часто становится предметом рефлексии в современной культуре. Вот, например, популярный мем: «Когда очень боялся, но все же выложил фото в новом образе и ждешь реакции. Через час: ноль просмотров, ноль комментариев». Герою этой зарисовки кажется, будто все только и ждут возможности посудачить о нем, что все внимание приковано к его персоне. Но в реальности оказывается, что люди просто живут своей жизнью, в которой чьи-либо трансформации – лишь малая часть происходящего вокруг.
3. Страх проявления себя.
Выше я привела в пример ситуацию, в которой человек боялся выложить свою фотографию. А теперь представьте, что вам предстоит презентовать свой бизнес-проект или творческий продукт. При сильном эгоцентризме у вас не получится даже думать о чем-то, кроме колеблющейся самооценки. Все внимание будет сконцентрировано на попытке заслужить принятие или оттолкнуть тех, кто пошатнул уверенность в себе. Вы не сможете воспринять конструктивную критику. Все это будет слишком рискованно: ведь окружающие могут не оценить то, что вы делаете, а то и отвесить колкий комментарий.
Вообразите человека, которому нужно пройти по канату. Если его внимание будет направлено только на то, как у него трясутся ноги, как неустойчива натянутая веревка, как гудит толпа, он тут же свалится. И напротив, если он сфокусируется на точке впереди, то есть на своей цели, – он сможет пройти.
4. Сложности в построении пары.
Не даст эгоцентризм и построить глубокие, доверительные отношения. Напротив, он будет только все разрушать. Дефицит внимания заставит высказывать претензии супругу в духе «ты проводишь со мной мало времени», даже если тот был допоздна занят на работе, обеспечивающей всю семью. Отсутствие чувствительности создаст ситуации, при которых человек будет комментировать «я же говорил (говорила)», когда другому нужна деликатная поддержка, и призывать к немедленной коммуникации, когда второму нужно дать время побыть наедине с собой. Конфликты могут возникать и из-за эгоцентричных фантазий вроде: «он (она) должен был догадаться», «если я буду молчать, то он (она) поймет, что был неправ».
Как работать с темой эгоцентризма? Предложу два направления.
Во-первых, нужно устранить причину застревания в эгоцентричной позиции. Очень часто в основе лежит своего рода личностная «недоинвестированность». В этом случае в детстве ребенком не любовались, не говорили, что ему рады. Не были по отношению к нему Воспринимающими Другими, которые бы всматривались в подрастающего человека, чтобы распознать его способности и умения. Не считали важным его внутренний мир, не слушали, не воспринимали малыша всерьез. Не были для него глазами, через которые на него смотрит Бог. Ребенок не успел в полной мере ощутить, что значит быть «Его Величеством Младенцем», как называл это Фрейд[7]. Не насытившись ощущением пребывания в раю, он был изгнан.
В итоге человек жаждет внимания, всюду ищет безусловного принятия, испытывает чувство обделенности и непрестанно пытается восполнить то, чего не хватило в детстве. Становится крайне важно, чтобы заметили и одобрили, и невыносимо, когда критикуют и отвергают.
Работа с «недоинвестированностью» непроста. Мы будто кропотливо, день за днем пополняем свой внутренний баланс. Зачастую людям с такой проблемой требуется долгосрочная терапия, в которой можно напитаться атмосферой безусловного принятия. Помогает и пребывание в экологичных сообществах, где все бережно относятся друг к другу и принимают как есть (терапевтические группы и ретриты, клубы по интересам).
Можно попробовать говорить самому себе добрые и ласковые фразы. Попробуйте найти формулировки, которые нужны именно вам. Примеры утверждений:
● «Как хорошо, что я есть». Важно позволить себе произнести эти слова и дать место всем чувствам, которые приходят (печаль, тоска, злость, обида, неловкость, радость…). Если появятся мысли-запреты вроде «вот когда чего-то достигнешь, тогда и будешь себе такое говорить», то стоит попытаться понять, чьим голосом они звучат. А затем вступить в диалог с этим внутренним комментатором, выясняя, для чего произносятся фразы. Такую беседу можно выписать на бумаге или же разыграть по ролям вслух.
● «Как много во мне всего». Здесь полезно вспомнить все разнообразие своих детских мечтаний, душевных порывов, забавных идей и поступков. Такое внимание к самому себе подобно воде, которая понемногу напитывает душу, «засушенную» былым пренебрежением.
● «Какой я красивый/красивая». Рассматривайте, каким милым младенцем вы были, какая у вас была искренняя улыбка, как прекрасен был ваш взгляд. Замечайте во всем этом очарование детеныша, неоперившегося птенца, красоту зарождения новой жизни.
Другой причиной эгоцентризма может быть, конечно, «переинвестированность». Это тот самый случай «Мне все должны», о котором я упоминала выше. Здесь человеку предстоит пройти через этап разочарования. Яркий пример – Марфушенька из сказки «Морозко». Девушка считала, что Морозко обязан выдать ей жениха и приданое, но столкнулась с тем, что ее осадили и проучили. В ситуации «переинвестированности» нам предстоит вспомнить поговорку «Я – последняя буква в алфавите», чтобы сбалансировать иллюзию собственной исключительности.
Во-вторых, с эгоцентризмом можно работать методом, который я называю «Бери нотой выше». Однажды я прочитала замечательную фразу в интервью Бродского: «Даже когда мне удавалось делать что-то, с моей точки зрения, очень толковое, я всегда говорил себе: “Иосиф, надо взять нотой выше”»{32}.
Что значит брать нотой выше в контексте обсуждаемой темы? Речь идет о том, чтобы концентрироваться на чем-то большем, нежели мы сами, как бы отодвигая свое эго на задний план.
Только представьте: Юрий Гагарин сосредоточился не на вы сокой цели покорения космоса, не на масштабной идее выхода за пределы возможного, а на том, как он будет выглядеть, что о нем подумают другие и не самозванец ли он. Вряд ли из этого вышло бы что-то продуктивное.
Напротив, люди, совершающие нечто выдающееся, зачастую отдают себя «высоким нотам», а об эго не думают вовсе. Подтверждает этот факт и этимология. Так, например, слово «перво проходец» и на русском, и на английском (pioneer) восходит к корням, связанным с чем-то, что на поверхностном уровне кажется рядовым (пехотинец, пешка…). Если мы посмотрим на шахматную доску, то пешек много, и они готовы пожертвовать собой ради большой игры. Но именно так и можно быть устойчивым на территории нового: действовать, осознавая, что ты звено одной большой цепи.
Схожим образом, добровольно став «пешкой» в значимой для человечества (или, в меньших масштабах, для близкого круга, профессионального сообщества и т. д.) игре, мы можем победить эгоцентризм.
Как именно это делать в рамках повседневной жизни? Например, вы – бухгалтер, и вам предстоит выложить в интернет видеоролик с презентацией своих услуг финансового консалтинга. Оставшись в позиции эгоцентризма, вы столкнетесь с множеством «а что, если…» (поставят мало лайков, коллеги засмеют, буду нелепо выглядеть), которые погрузят вас в пучину неуверенности и стыда за то, чего еще не произошло. Но, сконцентрировав внимание на том, что вы вносите свой вклад в повышение финансовой грамотности населения, в улучшение качества жизни других, вы поймете, что вам проще действовать. В этом кроется освобождающий смысл позиции пешки на шахматном поле и идеи «нотой выше».
То же самое в сфере отношений. Вы собираетесь на первое свидание. Эгоцентричное отношение заставит вас непрерывно считывать реакции другого человека, быть начеку, вылавливая нотки возможного осуждения и критики. Настройте себя на то, чтобы просто сделать встречу интересным для вас двоих мгновением, пусть даже она не приведет ни к чему большему, – и у вас появится шанс на времяпрепровождение, наполненное увлекательной беседой.
Идея непростых испытаний, когда герой путем преодоления себя обретает новые качества и перемещается на следующий уровень развития, стара как мир. В школе мы читали о подвигах Геракла и об Иване-царевиче, который должен был добыть Жар-птицу. В сказках вроде «Госпожи Метелицы» показан пример женского развития: героиня падает в колодец, оказавшийся порталом в другую реальность, где ей предстоит действовать. Схожий паттерн повторяет и древнегреческая Психея – в одном из заданий девушка отправляется в подземное царство Аида. Во всех подобных историях присутствует мотив инициации (initium на латыни означает «вступление», «начало»), хождения на неизвестные территории, смелого поступка, испытания.
Описания реальных инициаций первобытных племен полны страшных подробностей: пускания крови, нанесения шрамов, выбивания зубов. Так, в одном африканском племени есть ритуал, при котором крайняя плоть ребенка приносится в дар Великому Змею Отцу. Когда начинается действо, детей пугают, что они будут съедены целиком. Матери демонстративно подыгрывают, плача и причитая. Кульминация происходит под оглушающий звук трещоток: мальчику острым ножом делают процедуру и хвалят, если он не кричал{33}. После этого ребенок безвозвратно переходит из мира детства, где он жил под защитой матери, во взрослый мир, где боль и смерть станут его вечными спутниками.
Как известно, с течением времени кровожадность ритуалов уменьшалась – они становились все более простыми и схематичными. Если в древности в жертву могли приносить и соплемен ников, то спустя века на священных алтарях оставляли уже животных. Сегодня же многим культурам достаточно символического действия – например, зажжения свечи или возложения цветов. А шрамирование и кровопускание заменили более условные инициирующие процессы: спортивные состязания, восхождения в горы и разнообразные попытки взять на слабо, популярные среди подростков.
Глядя на окружающую действительность, мы видим, что ритуалы перехода сегодня все больше размываются, трансформируются. Возьмем, к примеру переходный ритуал с большой историей – бракосочетание. Сегодня договорные свадьбы с жесткой привязкой к возрасту и наполненной атрибутами церемонией сохраняются лишь в некоторых традиционных обществах. В большинстве современных культур мужчина и женщина могут выбирать себе партнеров и вступать в отношения добровольно, а также выбирать, когда будет организован сам момент перехода и каким он будет (традиционное гуляние, светское торжество, формальное подписание документов…). Все выглядит так, как будто этот вид инициации из зоны социальных долженствований, когда племя буквально заставляло переходить в другой статус, перемещается в зону личного выбора.
В то же время любая инициация – это всегда боль усилия, преодоления себя (открытие своего бизнеса и ответственность перед сотрудниками/покупателями/налоговой, решение взять ипотеку и оптимизация расходов), а также символическая смерть (при заключении брака «умирает» холостяк/свободная девушка, уступая место верному мужу/жене; чтобы стать профессионалом, надо «убить» в себе вечного ученика; если человек ограничен в бюджете и платит за квартиру, то придется «умертвить» спонтанные порывы заказать дорогую доставку еды или купить непрактичную одежду). Чтобы человек захотел сделать себе подобное «кровопускание», он должен понимать, что дадут ему инициации, а также осознавать, почему полный отказ от них имеет негативные последствия и в конечном итоге приводит к ощущению бессмысленности жизни, тревожно-депрессивным состояниям и другим проблемам.
Положение усугубляется при наличии негативного опыта инициаций у старшего поколения. В этом случае мы не хотим взрослеть, поскольку не видим в этом ничего хорошего из-за отрицательного примера родительской семьи. Рассмотрим пример. Родственники юной девушки всячески подчеркивали ее неполноценность из-за того, что она еще не замужем. В итоге спутник жизни был выбран ею с установкой «пойду за кого угодно, лишь бы от меня отстали». Появилась семья, родился ребенок, а вместе с хлопотами и каждодневные ссоры, ведь в паре с самого начала отсутствовали теплые чувства и взаимоподдержка. Клятва «и в горе, и в радости…», произнесенная обоими, не была искренним намерением соединения двух судеб воедино, а являлась чем-то номинальным. Молодой отец начал выпивать от неспособности справиться со свалившейся на него ответственностью, а затем и вовсе ушел. Бабушка с дедушкой как-либо помогать отказались, ведь устроение судьбы дочери было нужно им лишь для галочки: она теперь замужем, значит, все в порядке и перед соседями не стыдно. Ребенок же вырос с ощущением, что отношения – это бремя, а взрослая жизнь сулит лишь страдания. Это то, что ему транслировали каждый день.
Казалось бы, все члены семьи прошли свою инициацию, взяли на себя обязательства взрослой жизни, но при этом не ощутили их как личностно значимые, как осмысленный результат собственного выбора. Иначе бы они были рады тому, что имеют (что подтверждает огромное количество юных родителей и новоиспеченных бабушек и дедушек, которые счастливы появившимся малышам, несмотря на сложности). В приведенном примере психика всех участников протестует перед взрослой жизнью и фантазирует о «свободе от», не представляя, что есть несвобода иного рода, когда человек привязан к кому-то или чему-то, потому что созрел для этого и сам выбрал тот или иной путь.
Другой пример: тяжелые финансовые обстоятельства в семье заставляют человека поступить в вуз на специальность, которая совсем не по душе, но в краткосрочной перспективе приведет к хорошему заработку. Однако все предметы во время обучения вызывают у него лишь отторжение, а ответственность, необходимость включаться в учебный процесс он воспринимает как нечто мешающее жить. Если бы старт жизни был иной и человек смог выбрать интересную профессию, он, вероятно, не вылезал бы с лекций и с радостью корпел над развитием новых навыков. Труд, ограничения, преодоление себя – все это воспринималось бы не как тяжкое бремя, а как естественные спутники любимого дела.
Человеку, ощутившему исключительно негативные последствия инициации, сложно понять, о чем как-то сказал мультипликатор Юрий Норштейн, упоминая «стесненную свободу»: «К истине мы идем сквозь “стесненную свободу”, поскольку никакой абсолютной свободы не существует, это все равно что бытие, лишенное трения. Абсолютная свобода возможна только в нематериальном мире, но и к нему путь лежит через несвободу»{34}. Речь здесь идет о том, что отсутствие инициации не принесет освобождения – напротив, оно заведет в тупик и бессмысленность. Ведь никакой «свободы от всего» не существует. Отказ от всех обязательств – это то же самое, что отказ от каких-либо связей с миром. Но тогда это не свобода, а своего рода заточение в вакууме.
Вы могли заметить, что в современном мире тренд на отказ от инициаций порой приводит к застреванию в иллюзии комфорта, безопасности и полному «обезболиванию» существования, переходящему в бесчувственность. Любовь к себе в этих случаях подменяется попустительством, а самоподдержка – нежеланием формировать из себя человека с твердыми принципами и внутренним стержнем. Людям с такой установкой сложно поверить, что труд может быть благом, а самоотдача – не позицией жертвы, а чем-то плодотворным, созвучным евангельской метафоре про зерно, которое если упадет в землю и не умрет, то останется одно, а если умрет – принесет много плода.
Об этом же «сельскохозяйственном» мотиве высаживания в почву пишет Юнг, размышляя о своем жизненном пути: «Когда я возвращаюсь к прошлому и перебираю в памяти все случившееся со мной тогда, мне кажется, что это было послание – род приказа. Эти образы содержали нечто, относившееся не только ко мне. Именно тогда я начал сознавать, что отныне не принадлежу себе, что у меня больше нет на это права. Мои научные изыскания относились к областям, в ту пору наукой еще не освоенным. Я экспериментировал над самим собой, но задачу ставил шире – “пересадить” результаты моего субъективного опыта на реальную почву, иначе они останутся фактами моей личной биографии»{35}.
Подведем итог. Наша задача – не отказываться от инициаций как таковых, а время от времени через символическую «смерть» (отбрасывание, отмирание прежней версии себя и рождение новой) и добровольное принятие «боли» (труд, усилие, преодоление страха, ответственность) переходить к тому, что по душе.
Люди, не решающиеся на инициации, в конечном итоге сталкиваются с тем, что их жизнь превращается в фантазию о том, как все могло бы быть. Они будто хранят у себя в кладовке семена, которые никогда не засеваются в почву реальности, а оттого не превращаются в осязаемые результаты.
Далее мы подробно рассмотрим несколько примеров, связанных с инициациями.
● Отсутствие инициации. Фильм Ари Астера «Все страхи Бо». В нем показано, что происходит, когда человек становится взрослым физически, но не переходит из материнского мира в объективную реальность.
● Инициация вопреки родительским тревогам и запретам. Этот мотив мы видим в сказке Шарля Перро «Спящая красавица», где родители изо всех сил стараются уберечь дочь от неизбежного взросления. Похожий сюжет присутствует и в жизнеописании Сиддхартхи Гаутамы (Будды Шакьямуни): его отец хотел, чтобы сын никогда не покидал стен дворца. Ярко эта история показана в фильме Бернардо Бертолуччи «Маленький Будда».
● Инициация, несмотря на детскую травму. Мы рассмотрим этот процесс на примере легенды о короле Артуре в ее современной интерпретации, представленной в фильме Гая Ричи «Меч короля Артура».
Мужчина средних лет по имени Бо боится всего на свете. Его картина мира изображена катастрофичной до крайностей. Если бы его переживания являлись звуком, то он был бы выкручен на максимальную, оглушающую мощность – столь сильную гиперболизацию создал режиссер. Например, однажды утром Бо забывает в соответствии с инструкцией запить свои таблетки водой и тут же в панике готовится к кончине – любая подобная мелочь, даже если проблема вполне устраняема, в его голове мгновенно вырастает в смертельную угрозу.
За дверью квартиры героя подстерегают сплошные опасности. Мы видим, что это иррациональные страхи, на которых он фиксируется. Бо боится, что на него вдруг нападет кто-то безумный; внезапно захлопнется дверь квартиры и придется жить на улице; его подставят и посадят за преступление. Разумеется, никто не застрахован от вышеперечисленного, однако у Бо мысли об этих событиях, которые хоть и бывают в жизни, но исключительно редко, вызывают паранойю. Он словно не готов принимать мир, в котором теоретически возможно подобное. Как если бы человек никогда не плавал в океане, зная, что в нем где-то далеко водятся акулы и случаются штормы.
В фильме тревожная реальность показана намеренно гротескно: в какой-то момент за Бо начинает охотиться голый маньяк с ножом, его квартиру оккупируют бездомные, а когда герой принимает ванну, на него с потолка падает незнакомец, сидевший там в позе Человека-паука. Но все это лишь декорации к главной драме, помогающие понять, что и почему происходит с Бо на самом деле.
А причина, если посмотреть на историю глубинно, в следующем: герою не удается отделиться от мамы. Она повсюду: в его внутренних диалогах и во внешнем мире, в начале повествования, в середине и в конце.
Помните пример архаичного ритуала с жертвоприношением Великому Змею Отцу? Образно говоря, у Бо не получается совершить подобный переход, чтобы оказаться в одном ряду с «мужчинами-соплеменниками», потому что рядом нет фигур, которые проведут его сквозь испытания жизнью, скажут «иди и пробуй». Мать, в свою очередь, не готова оказать такую поддержку. Вместо того, чтобы «оплакать» взросление сына и подтолкнуть его покинуть гнездо (как делали женщины из упомянутого ритуала), она внушает опасливое отношение к жизни. И Бо остается в пространстве матери.
Юнгианский аналитик Мюррей Стайн пишет: «Отец требуется растущему Эго для того, чтобы освободиться от материнского вскармливающего контейнера и обрести устойчивость функционирования и работоспособность, необходимые для адаптации к миру. Отец внедряет в Эго тревогу, но в идеале в таком количестве, что с ней можно справиться, приобретя новые умения. Термины “отец” и “патриархальный” также нужно понимать символически и метафорически, а не буквально и социологически»{36}. Стайн отмечает, что подобный переход в мир ответственности, в котором отсутствует безусловное распределение благ, абсолютно необходим, чтобы человек вышел из детской стадии, на которой он находится в атмосфере принятия и безопасности, туда, где все это не гарантировано. Иначе контакт с реальностью не случится.
О схожем пишет и другой исследователь, психолог Эрих Нойманн: «Пока инфантильное Эго-сознание остается слабым и воспринимает бремя своего существования как тяжелое и гнетущее, а дремота и сон воспринимаются как восхитительное наслаждение, оно еще не осознало своей собственной реальности и отдельности»{37}. Дремота и безмятежный сон – это состояния, в безлимитном количестве доступные младенцам, находящимся под опекой матери, но никак не взрослому человеку, которому нужно принимать решения.
Взрослая жизнь у Бо не случается в ключевых сферах: отношения и работа.
По сюжету у героя никогда не было романтических отношений с противоположным полом. По словам матери, он унаследовал от отца тяжелый недуг: половой акт с женщиной якобы повлечет сердечный приступ и приведет к смерти. Получается, у Бо оказывается под запретом сексуальная близость (что относится к зоне взрослости). Кроме того, в детстве мама говорила сыну, что он великолепен и каждая девочка мечтает быть с ним, хотя он был стеснительным мальчиком со сложностями в общении. Это выглядит как принятие, но по факту – скорее лукавство под маской любви, ведь у Бо объективно были и есть внутренние барьеры и неуверенность в себе. Вероятно, мать не желала чувствовать себя плохой и терять свою власть, поэтому не говорила сыну правду. Не хотела она и допустить, чтобы кто-то другой помог Бо нивелировать его недостатки (например, развить коммуникативные навыки), ведь тогда у него появился бы шанс вступить в отношения с реальностью, а значит, покинуть мать.
Герой не может работать, так как начать трудиться означает погрузиться в пучину жизни со всеми ее неопределенностями. В середине повествования есть эпизод, в котором показана альтернативная реальность: там Бо строит дом, заводит семью, возделывает землю. Мы наблюдаем сюжет изгнания из Эдемского сада (с символической точки зрения это «материнская» территория, где нет никаких тревог и царит безмятежность) и последующего вхождения в зону реального мира. Увы, для Бо это оказывается недостижимой фантазией.
В фильме мы видим, как сильно Бо застрял. Проблема оказалась настолько запущенной, что вышла на архетипический уровень, поэтому и сам сюжет становится похож на древнегреческий эпос, где главные действующие лица – наш герой и великая и ужасная Богиня-Мать. Их отношения полны амбивалентности. Он мечтает навсегда остаться сыном и скрывается от нее, боготворит ее и боится, словно она не обычная земная женщина, а вездесущее божество.
Заканчивается все тем, что герой, который не мог отделиться от матери на протяжении всего повествования, в «материнском лоне» и гибнет. В финале Бо находится в тонущей лодке среди искусственного озера, а вокруг него творится полнейшая фантасмагория. Толпа во главе с матерью представляет собой эдакий суд, который враждебно смотрит на него, стыдит за проступки (то есть за то, что он пытался пройти инициацию и жить своей жизнью) и винит в том, что он оказался плохим сыном (поскольку хочет любить кого-то, кроме мамы).
Если мы посмотрим на эту сцену как на внутрипсихический процесс Бо, то увидим, как выглядит поглощение эго материнским комплексом и невозможность родиться психологически. Материнская утроба, когда-то дававшая защиту и безопасность, обволакивающая теплыми водами, становится губительным для личности озером, если вовремя не отделиться.
Безусловно, если бы речь шла о реальном человеке, достаточно сильно погрязшем в отношениях с мамой, то ему понадобилась бы и психотерапия, и тренировка коммуникативных навыков, и общее укрепление себя. Но в корне подобных историй зачастую именно тема инициации, ведь она является той самой сепарирующей чертой, точкой невозврата к детству.
Юнг рекомендовал людям, застрявшим в материнском мире, начать делать хотя бы что-то, но тщательно: «Просто возьмите любой участок земли, перекопайте его и посадите на нем что-нибудь. Неважно, чем вы займетесь: бизнесом, преподаванием или чем-то еще. Просто посвятите себя той части земли, которая перед вами»{38}. Подобное действие принесет боль усилия, преодоления себя, но оно же укрепит, даст ощущение, что вы можете иметь дело с жизнью, что вы справляетесь с ней.
ВОПРОСЫ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
1. Оцените по 10-балльной шкале, насколько вам сложно принимать тот факт, что в мире есть условное принятие, иерархия и конкуренция. В какой сфере жизни это ощущается особенно болезненно?
2. В чем «материнском» вы по-прежнему нуждаетесь? Это может быть потребность во внимании, утешении, безусловном принятии. Оцените по 10-балльной шкале, как сильно это выражено. Если баллы не очень высоки, то предлагаю вам поразмышлять, можете ли вы удовлетворить эту потребность самостоятельно. В противном случае рекомендуется работа со специалистом по психическому здоровью, который поможет вам развить нужные навыки самоподдержки.
3. Поразмышляйте о том, какие послания об опасностях мира передали вам родители. Попробуйте критически оценить, что из них следует оставить в форме разумной осмотрительности, а что отбросить как ненужные «страшилки».
4. В какой области вам было бы полезно, следуя за рекомендацией Юнга, начать делать хотя бы что-то, но тщательно? Это могут быть какие-то простые вещи вроде регулярной уборки или привычки готовить себе полезную еду или же нечто более глобальное, например вдумчивая постановка карьерных целей и продвижение к результату.
В этих двух историях мы видим общий мотив: попытку родителей уберечь ребенка от взросления, от получения жизненного опыта.
Сказка «Спящая красавица» начинается с того, что король с королевой долго мечтают о ребенке. Наконец королева беременеет и рожает дочь. На крестины зовут добрых волшебниц, которые приходят с дарами. Но по случайности забывают пригласить одну колдунью. Обидевшись, та является на праздник и вместо подарка накладывает заклятие: девушка уколется веретеном и умрет. К счастью, другая волшебница смягчает приговор: принцесса уколется и заснет на сто лет, после чего ее разбудит поцелуй принца.
Родители изо всех сил стараются уберечь дочь от печальной участи. Король запрещает подданным пользоваться веретенами под страхом смертной казни. Но в свои пятнадцать лет принцесса случайно находит комнату, где сидит старушка, не знающая о запрете, берет у нее веретено, и предсказание сбывается.
Фильм «Маленький Будда» рассказывает историю превращения индийского принца Сиддхартхи Гаутамы в Будду. Беременность, а затем и рождение мальчика сопровождались чудесами. Его матери приснилось, что в ее чрево вошел белый слон с цветком лотоса. А отшельник-предсказатель напророчил, что новорожденный станет либо великим царем, либо великим святым. Мама Сиддхартхи умерла вскоре после родов. Отец, желая уберечь сына от невзгод, построил для него роскошные дворцы, за пределы которых тому нельзя было выходить.
Но однажды, прогуливаясь по дворцу, юноша услышал песню на незнакомом языке. Узнав от своей спутницы, что за стенами дворца есть далекие страны с озерами и реками, а также нечто под названием «страдание», Сиддхартха страстно захотел увидеть все своими глазами. Он совершает вылазку из дворца и сталкивается с реальностью: наблюдает бедность, старость, болезни и смерть. Это полностью меняет его сознание и становится началом превращения в Будду.
В обеих историях мы видим, что детям предначертана особая судьба (пророчество о веретене, предсказание о великом будущем Сиддхартхи), а родители пытаются уберечь их от инициации, от того, что должно произойти. Символически веретено и откровение за пределами дворца – это «укол» взрослой жизни, который так или иначе суждено испытать каждому.
Прошли века, но и сегодня родители все так же переживают, что жизненный путь детей будет тернист, и стараются его облегчить. Вечные вопросы: пора ли уже отпускать ребенка гулять одного? Стоит ли позволять ему самому выбирать профессию (особенно если выбор не совпадает с представлениями старших)? Прекращать ли финансовую поддержку по достижении им совершеннолетия? Тяжело принять и то, что иногда дети выбирают рискованный путь – становятся пожарными, спасателями, экстремальными спортсменами. И маме с папой остается лишь смириться: ведь человек чувствует свое призвание.
Психоактивные вещества, игромания, несчастливые браки, непосильные кредиты… Какой любящий родитель не боится такого «веретена» и не хочет уберечь чадо от ран и ошибок юности?
Но в поворотный момент ребенок встречает агента судьбы{39} – того, кто запускает кардинальные изменения на жизненном пути, словно поворачивая судьбу человека туда, куда следует. Спящая красавица оказывается в комнате у прядущей старухи, Сиддхартха сталкивается с музыкантом.
Мы видим множество подобных примеров вокруг: как положительных, так и отрицательных. Мальчик, которого всю жизнь опекали и ограждали, отправляется в летний лагерь, где заводит дружбу с хулиганом. Ребенок возвращается другим: меняются его характер, круг общения, планы. Девочка, которой прочили карьеру юриста, случайно попадает в кружок робототехники, и харизматичный преподаватель помогает ей раскрыть в себе талант будущего инженера. Мама давала дочери множество напутствий по тому, как выбирать мужчин, но первая любовь все равно оказалась драматичной историей. Девушка столкнулась с душевной болью, но обрела опыт и свою мудрость.
Мимолетная встреча, случайный разговор, временная связь пробуждают то, что было отвергнуто, подавлено, не раскрыто. Со стороны иногда это может выглядеть как напрасные страдания, крушение карьеры или даже как испорченная жизнь, но изнутри (и особенно по прошествии времени) воспринимается как инициация, собственное становление.
ВОПРОСЫ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
1. Если эта тема актуальна для вас как для родителя. Разделите «веретена» на два вида: объективно опасные и те, которые тревожат лично вас, выписав в две колонки. Информацию о первых предстоит включить в воспитательный процесс. Что касается вторых, предлагаю вам поразмышлять: говоря о них, вы исходите из интересов ребенка или из своих представлений о правильной и безопасной жизни?
2. Для всех остальных. Нарисуйте на листе бумаги линию времени от рождения и до настоящего момента. Отметьте на ней события, которые вы считаете уколами жизни. Что полезного вы извлекли из них? Какие качества удалось развить, какой опыт вы получили?
3. Подумайте о концепции агента судьбы, то есть кого-то, кто подталкивает человека к своему пути. Встречались ли в вашей жизни люди, общение с которыми что-то сильно изменило в вас? Поговорите со своими друзьями и близкими на эту тему, чтобы узнать, как это устроено у других.
Детям, пережившим психотравмирующий опыт, особенно трудно проходить через инициации. Они могут быть чрезмерно тревожны и недостаточно уверены в себе. Иногда они неосознанно стремятся отсрочить взросление и спрятаться от мира.
Подобную историю мы видим в фильме Гая Ричи «Меч короля Артура». Жестокий Вортигерн в борьбе за власть убивает своего брата, короля Утера, и его жену. В последний миг перед смертью Утер подбрасывает в воздух свой волшебный меч, и тот на скорости вонзается в него, превратив плоть в огромный камень. Единственный, кто остается в живых после кровавой бойни, – их маленький сын. Мальчик становится свидетелем гибели родителей, но чудом спасается, уплыв на лодке. Он находит приют в борделе, где его нарекают Артуром.
Ребенок растет в окружении девушек, которые о нем заботятся. Он полностью забывает о своем происхождении. Артур учится драться, следит за порядком, всеми правдами и неправдами добывает деньги, которые не тратит, а прячет по тайникам. Кажется, что он намерен прожить так всю жизнь.
Но приходит день, когда Вортигерн узнаёт, что по земле ходит тот, кто способен выдернуть меч из камня. Он понимает: племянник выжил, ведь только ему подвластно это оружие. Объявляется клич, чтобы найти героя.
Артур без особого энтузиазма пробует силы и оказывается избранным. Очевидно, что его судьба должна круто измениться – теперь ему предстоит попытаться свергнуть злого дядю и стать новым королем. Но герой стремится избежать такой участи, вернуться к привычной жизни. Увы, это невозможно. Юноше приходится собирать команду и готовиться к сражению.
В один из ключевых моментов меч хоть и вытащен из камня, но отказывается подчиняться Артуру. Волшебница, помогающая ему, сообщает: чтобы обрести над орудием власть, герою нужно отправиться в Темные Земли, приложить клинок к алтарю и заглянуть в видение, которое ему откроется. Проделав нелегкий путь, Артур видит сцену убийства родителей, но в самый страшный, кульминационный миг зажмуривается. Меч снова не слушается.
Волшебница говорит: «Пойми, мы все отворачиваемся. Но в этом-то и разница между человеком и королем». Она намекает: Артур не должен закрывать глаза. И он пересиливает себя – досматривает воспоминание до конца. Меч покоряется, и судьба через битву ведет героя к победе и трону.
Каков психологический смысл этой истории? Мальчик, переживший глубокую травму, погрузился в своего рода диссоциацию (от латинского слова dissociatio – разъединение). Болезненные воспоминания вытеснены, душевная боль забыта, он словно отделен от самого себя. Жизнь Артура лишена цели и направления, у него нет серьезных планов и стремлений. Он учится сражаться, но не применяет навык, копит деньги, но ни во что их не вкладывает.
И тут жизнь призывает героя к развитию. Ему нужно пройти ритуал – попытаться вытащить меч. Осознав свое предназначение, будущий король хочет отступить, ведь чтобы идти вперед, придется вновь соприкоснуться с кошмаром прошлого (сценой гибели родителей). Кажется, что у Артура есть выбор, но в реальности есть лишь две опции: стагнация или принятие вызова и развитие.
Вот как про это пишет Мария-Луиза фон Франц в своей работе «Вечный юноша. Puer Aeternus», о которой мы уже говорили ранее: «Процесс индивидуации – это процесс внутреннего роста, к которому человек привязан. Его нельзя избежать. Если вы станете отрицать его, откажетесь его принимать, то, оказавшись вне его, вы обернете процесс индивидуации против себя, и тогда вас погубит ваш собственный внутренний рост. Если вы откажетесь от развития, тогда оно убьет вас. В том случае, если человек абсолютно инфантилен и не обладает никакими возможностями для внутреннего роста, то ничего серьезного не произойдет. Но если у человека внутри существует потенциально более развитая личность, иначе говоря, возможность роста, тогда произойдет психологическое разрушение».
Значительная часть запросов к психологам сегодня связана именно с этой темой. Человек обладает потенциалом к развитию, но извне никто не подталкивает его к тому, чтобы сделать усилие над собой, а психотравмирующий опыт лишь усугубляет ситуацию. В итоге происходит застревание, которое сопровождается разнообразными невротическими симптомами и может быть преодолено только путем проработки психотравмы (об этом мы еще поговорим) и самоинициации.
Джозеф Кэмпбелл, исследовавший тему инициации и развития героя, и вовсе радикально заявляет, что невроз – это ситуация, когда человек не проходит критический порог своего «второго рождения» в мир взрослых{40}.
Я называю такие моменты «ни туда ни сюда». Бывают пары, которые долгие годы живут вместе, но не имеют вектора развития: не ставят совместных целей, не считают отношения тем, что жаждет расти и давать плоды, будь то материальные или духовные. Поначалу такая жизнь ощущается как комфортная и беззаботная, но в какой-то момент отсутствие движения начинает ее подтачивать. В конце концов один или оба партнера ощущают стагнацию или даже бессмысленность происходящего, но не понимают, почему: ведь они оба – «хорошие и нравятся друг другу».
Нечто похожее ощущает тот, кто не может решиться взять на себя обязательства кем-то стать, слепить из себя что-то упорным трудом. Избегая такого «кровопускания», страшась боли от ответственности и возможных рисков, не желая «умерщвлять» себя беззаботного, подобный человек все дальше отдаляется от полноценной жизни. Аналогичное бывает в случае, когда человек не решается попробовать реализовать свою заветную мечту.
Таким образом, инициации необходимы нам – они помогают взрослеть, устанавливать контакт с собой и реальностью, переходить на следующие этапы развития. А еще они служат лекарством от тревожности, так как благодаря им мы приобретаем опыт и становимся сильнее («У меня получилось, я справляюсь с жизнью!»). Если этого не происходит, у нас в голове вместо самосознания и свободной воли звучит хор родительских запретов и долженствований. Мы остаемся хорошими девочками и мальчиками, чтобы не расстраивать маму и не огорчать школьных учителей, но не живем свою жизнь.
Тесно связана инициация и со становлением нашей индивидуальности. Мюррей Стайн описывает этот процесс как выделение индивидуального существа (creatura) из бесформенного массива (pleroma, то есть «совокупность»). «Pleroma, в отличие от creatura, – пишет Стайн, – есть Все и Ничто. Она содержит все возможные психологические “качества”, но без всякого различения или отделения их от всего другого. Это первичная материя, Великая Мать, матрица, из которой появляется все, что когда-либо может обрести сознание»{41}.
О том же самом говорит Эдвард Эдингер: «Проблема состоит в том, что он [человек в подобной ситуации. – Прим. Е. Д.] все обещает, но ничего не исполняет. Чтобы достичь реального успеха, он должен отказаться от ряда возможностей. Он должен отказаться от отождествления с изначальной бессознательной целостностью и добровольно признать, что является реальным фрагментом вместо нереального целого. Чтобы стать кем-то в реальности, он должен отказаться от того, чтобы быть всем в потенции»{42}.
На мой взгляд, этот аспект инициации прекрасно иллюстрирует скульптура Зеноса Фрудакиса «Свобода». Она представляет собой фигуру человека, вырвавшегося из цельной бронзовой массы, оставив позади себя полость, которую сам автор называл «могила». Эта красивая визуальная метафора, как мне кажется, ярко демонстрирует: в мире, где инициации перестали быть обязательными, нам надо решиться самостоятельно сформировать из себя отдельного человека, то есть «вырезать» себя из грез о детстве, которое будет длиться вечно, отделить себя от авторитетов, к которым мы прижимаемся из страха и неуверенности. Это сделает из нас взрослых, устойчивых людей, способных на поступки и ответственность за них. Возврат назад – это регресс, то есть путь в символическую «могилу». Движение вперед в конечном счете приводит к встрече с другими сформированными людьми (или с теми, кто развивался вместе с нами), имеющими свои границы и уважающими отдельность других. Там снова появляется группа, но совсем иная – та, где все взрослые.
Сегодня мы можем выбирать, что станет чередой наших инициаций, и хорошо, если они будут базироваться на выборе души и добровольно взятых на себя обязательств. Для одного переходом окажется брак с любимым человеком, для другого – ответственность за ребенка, для третьего – решение стать профессионалом в выбранном деле, для четвертого – намерение соблюдать какие-либо принципы вроде «всегда держать слово», «делать на совесть» и т. п.
ВОПРОСЫ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
1. Есть ли в жизни события (в прошлом или настоящем), которые требуют позиции «Не отворачивайся», то есть осознанного пересмотра и рефлексии?
2. Как вам кажется, какую силу вы обретете, если решитесь взглянуть на них?
3. Какой шаг сейчас назревает в вашей жизни, но вы никак не решитесь на него? Чего вам не хватает для этого?
4. С чем вам необходимо «сразиться», чтобы почувствовать себя взрослее?
Дополнительно подчеркну, что в случае наличия психо травмирующего опыта детства вам может потребоваться работа со специалистом. Тогда как заставлять себя в одиночку вспоминать то, что когда-то было непереносимым, – может оказаться не лучшей стратегией. Я предлагаю вам быть бережными к себе в этой теме. Да, инициация требует мужества, но она не должна быть разрушительной для личности.
Взрослость со звездочкой
Итак, мы поговорили о том, что влиять на свою судьбу можно. Мы рассмотрели разные аспекты взросления и оставили далеко позади позиции оловянного солдатика, Оха, серебряной монетки и других героев, которые пассивно принимают заданные условия, даже если они им совсем не по душе.
Мы обсудили важность реалистичного мышления, помогающего трезво оценивать свои силы и возможности, а также символизма, благодаря которому мы поддерживаем контакт с миром нематериального и духовной стороной жизни.
Мы поговорили о переходе от зависимости к автономности, о проработке эгоцентризма. Отметили и тот факт, что во избежание стагнации нам всем важно проходить через добровольные инициации.
Освоить все вышеперечисленное – огромный труд, достойный глубочайшего уважения.
Но, возможно, это не все? Какие еще дары может преподнести взросление?
В школе у меня был очень активный учитель физкультуры. Мы всем классом делали кучу упражнений, бегали на скорость, играли в футбол и прыгали через козла. А в конце он произносил фразу: «Теперь всех желающих ждет приятный бонус». Бонусом обычно оказывалось двадцать отжиманий или пятьдесят приседаний. Мы возмущались и тяжело вздыхали. Кто-то уходил переодеваться. Но оставшиеся в зале дети ощущали что-то вроде второго дыхания. Расправившись с «добавкой», мы гордились и радовались, что преодолели себя.
Те дары взрослости, которые мы рассмотрим далее, – нечто вроде такого бонуса. Они непросты, но определенно сделают вас сильнее и увереннее.
Представьте себе женщину, у которой есть приятельница, внезапно получившая большую квартиру в наследство от троюродной бабушки – можно сказать, едва знакомой. Сдав эту квартиру, дама увольняется с нелюбимой работы и отправляется в кругосветное путешествие, в то время как наша героиня копит на ипотеку, работая с утра до вечера, лишь мечтая о том, чтобы съездить куда-нибудь в отпуск. Глядя на новую жизнь приятельницы, она злится и завидует, в голову начинает закрадываться мысль: «Как всё несправедливо!»
Чтобы избавиться от этих негативных эмоций, женщина пытается найти что-то плохое в счастливой наследнице («зато она глупая», «зато она одинокая») и испытывает некоторое облегчение. Так она избавляется от мук вокруг темы справедливости, строя в своей психике конструкцию из проекций.
Другой способ обуздать напряжение – это сказать себе: «Такую квартиру с бабушкиным ремонтом и в старом фонде мне не очень-то и хотелось». Здесь возникает облегчение через расщепление внутреннего конфликта. Часть правды будет подавлена, и можно выдохнуть.
Другой пример: мужчина изменил супруге. Его разрывают противоречивые чувства: угрызения совести сочетаются с тем фактом, что это было приятно. Самоистязание идет рука об руку с самооправданием: «Все произошло, потому что…» Например, потому что последние годы брака были полны ссор и разногласий.
Внутренний конфликт очень хочется убрать, и в этом случае мы тоже видим как минимум два варианта развития событий.
● Вытеснение и проекция на другого. В голове у нашего героя появляется спасительная мысль: «Это она [жена] довела меня до такого», «Будь она другой, я бы так не поступил». Перекладывая вину на другого человека целиком, он освобождает себя от конфликта, от мыслей о собственной правильности и неправильности. Внутренних терзаний становится меньше.
● Расщепление и вытеснение части. Мужчина начинает винить и истязать только себя, встав в позицию непрерывно кающегося грешника, которому нет и никогда не будет никакого прощения. Здесь он тоже ушел от осмысления ситуации, но иным способом, сделав себя исключительно плохим человеком, на котором стоит поставить крест. Альтернативный путь – решение тут же забыть о случившемся под девизом «зачем ворошить былое».
Описания способов совладания с подобным внутренним напряжением широко представлены в массовой культуре. Например, в популярных мемах: «В чужом глазу – грязная, мерзкая, зараженная всеми болезнями мира соринка. В своем глазу – стильное бревно из дерева благородной породы, прекрасно дополняющее образ».
О внутренних дилеммах снимают многочисленные фильмы. Так, драма «Отец» с Энтони Хопкинсом в главной роли показывает, какие душевные муки испытывают дети, чьи родители заболели деменцией. Как поступать в такой ситуации? Заботиться о них самому, жертвуя своей жизнью? Поместить их в дом престарелых, терзаясь чувством вины? Любой выбор сопровождается очень непростыми переживаниями.
Почему я предлагаю не избавляться от внутреннего конфликта путем расщепления или вытеснения в виде проекции? Дело в том, что, решив для себя, что вы плохой/хороший и никакой больше, вы испытаете временное облегчение, но не используете имеющийся материал для собственного развития. Возникает логичный вопрос: зачем нужны подобные усложнения?
Во-первых, это необходимо для повышения уровня осознанности, к которой многие так стремятся. Ведь именно сознание позволяет нам видеть себя и других во всем многообразии, мыслить широко, быть креативными, справляться с жизненными невзгодами, не скатываясь в тоннельное мышление. Удерживая оба полюса конфликта в поле внимания, вы словно расширяете свое внутреннее зрение, будто вам нужно смотреть одновременно направо и налево, благодаря чему возникает объемное внутрипсихическое пространство. В таком пространстве нам становится проще перерабатывать свои эмоции, а также возникает способность сопереживать другим. Мы начинаем принимать мир со всеми его парадоксами и противоречиями, а не держимся за какую-то одностороннюю установку, не замечая, что есть и другое. Об этом Эдвард Эдингер пишет следующее: «Соединение противоположностей в сосуде эго – существенная особенность развития сознания. Сознание – это нечто третье, возникающее из конфликта двойственности: эго как субъекта и эго как объекта, эго как активной силы и эго как пассивной жертвы, эго, заслуживающего похвалы, и эго, заслуживающего осуждения. Таким образом, конфликт взаимоисключающих состояний, парализующий психику, порождает третье, трансцендентное состояние[8], в котором происходит расширение сознания»{43}.
Во-вторых, оставив конфликт непроработанным, вы рискуете столкнуться с его постоянным воспроизведением. «Психологическое правило гласит: если внутренняя ситуация не осознаётся, она превращается во внешние события, подобные судьбе. То есть если индивид остается неделимым и не осознает свою противоположность, таящуюся внутри, мир неизбежно разыграет этот конфликт и расколется на две противостоящие половины», – подчеркивает Юнг в одной из своих книг.
На практике это может выражаться так. Мужчина чувствует себя постоянно виноватым из-за давнего семейного конфликта. На работе он выглядит чрезмерно осторожным, заискивающим из-за гнетущей изнутри вины. Его неуверенная поза на совещаниях словно заранее демонстрирует, что из всех присутствующих именно он может оказаться неправ. Когда в отделе случается серьезная ошибка, велика вероятность, что все шишки посыплются на него, ведь весь его образ взывает, чтобы кто-то наконец сказал: «Ты виноват, это все из-за тебя».
В-третьих, перенося внутрь себя борьбу разных противоположностей, мы делаем мир лучше. Осмысляя добро и зло, справедливость и ее отсутствие, желание и долг самостоятельно, не превращая конфликт в проекцию на других, мы меньше обременяем окружающих (и мир в целом) своим непроработанным психическим материалом.
Представьте семью, где из общения исчезла подавляющая часть импульсивных жалоб и обвинений в духе «это все из-за тебя». Подобное возможно только в том случае, если каждый будет добровольно брать ответственность за свое развитие, не отказываясь от внутренних конфликтов. Вообразите отношения, в которых каждый в случае проступка готов спокойно признать и сказать «извини, я был неправ», а другой действительно простить.
Еще один яркий пример – критика ради сброса напряжения, не ведущая к преобразованию чего-либо. Например, вам не нравится, что в вашем городе грязные улицы. Гневные рассуждения за ужином с домочадцами о том, как плохо работают административные органы, не приведут ни к чему продуктивному – ни внутри, ни вокруг вас. Они лишь испортят настроение собеседникам. Только конструктивные предложения (например, запросы в соответствующие организации) или конкретные действия по уборке там, где вы можете это делать (в доме, в подъезде, во дворе), изменят что-то, а не просто будут сотрясать воздух.
В известном фильме «Бойцовский клуб» один из главных героев, вечно несогласный Тайлер Дёрден, организует так называемый проект «Разгром». Его задача – взорвать систему, которая ему не по душе. Идея подрыва подается романтизированно, с красочными атрибутами в виде своего языка, тайных шифров и избранности участников. Но что будет после взрыва? После того, как взлетят в воздух небоскребы, в которых работают тысячи людей? К чему приведут эти жертвы и разрушения, кроме удовлетворения эго Тайлера? У него нет никакого плана, что делать дальше.
Мне нравится, как на сложную тему высказался Юрий Норштейн: «Очень просто разбить стекло. И так эффектно для всех – все услышали звон, обернулись, тормознула машина. А сколько времени надо, чтобы сделать стекло и вставить его?»{44}.
Давайте отметим, какие внутренние конфликты чаще всего вызывают неприятное напряжение, от которого хочется избавиться.
● Я делаю что хочу. – Я всем должен.
● Надо заботиться о себе. – Надо думать о других.
● Мне все должны. – Никто никому ничем не обязан.
● Я виноват. – Другие (или обстоятельства) виноваты.
● Вся ответственность на мне. – Я тут ни при чем.
● Главное – деньги. – Главное – духовное развитие.
● Я жертва (агрессор, спасатель). – Другой агрессор (спасатель, жертва).
● Я хороший. – Он плохой. (И наоборот.)
● Я особенный. – Он обычный. (И наоборот.)
● Я умный. – Он дурак. (И наоборот.)
Вы можете дополнить список, опираясь на свой опыт вытеснения каких-либо чувств, склонность к черно-белому, категоричному мышлению.
А теперь рассмотрим три способа переработки конфликта противоположностей. Два – с помощью образов, третий – путем рефлексии.
Представьте, что предмет ваших размышлений – не черная и белая полосы, которые никогда не пересекаются, но всегда идут параллельно, а нечто вроде символа инь-ян, где полярности постоянно меняются, взаимопроникают.
О таком «подмешивании» одного в другое пишет, например, мастер дзен-буддизма Тит Нат Хан: «Замечая что-то прекрасное в другом человеке, мы склонны игнорировать то, что не так красиво. Будучи людьми, мы имеем как положительные, так и отрицательные качества. Поэтому, когда возлюбленный превозносит вас, утверждая, что вы – образец совершенства, можно сказать ему: “Дорогой, это правда лишь отчасти. Ты же знаешь, что во мне есть и другие качества”. Вы сохраняете смирение. Вы не станете жертвой самообмана, потому что знаете, что еще не совершенны. Когда же другой критикует вас, утверждает, что вы бесполезны или ничего не стоите, вы можете сказать то же, что и раньше: “Дорогой, ты прав лишь отчасти, потому что у меня есть и позитивные качества”»{45}.
Забавно, что аналог этой дзен-буддийской мудрости можно увидеть и в анекдотах.
«– Ваша собака не кусается? – спрашивает молодой человек.
– Не бойтесь, добрых людей она не трогает, – отвечает девушка.
– Вы знаете, я до конца в себе не уверен…»
Универсальные мысли, как и архетипические сюжеты, живут повсеместно и существуют на протяжении веков.
Если говорить о практике, можно сделать следующее:
● Взять лист бумаги и нарисовать на нем большой символ инь-ян.
● Подумайте о конфликте, который вас терзает, выделив в нем две противоборствующие стороны.
● Разрисуйте обе части инь-ян теми цветами, формами, элементами и символами, которые отражают ваши противоречивые чувства.
● Посмотрите на получившееся, пытаясь мысленно объять тот факт, что все изображенное сосуществует рядом и одновременно.
Рассмотрим попытку избавиться от внутреннего конфликта на примере синдрома самозванца. Люди, страдающие от этой проблемы, зачастую начинают говорить о себе весьма категорично: «Я – никто». Но где возникает такой радикальный полюс, не может не появиться его противоположность. И вот человек оказывается во власти бессознательной фантазии, что исправить ситуацию можно лишь чем-то грандиозным: уникальными достижениями, невероятным опытом. Великими выглядят многие другие («Где я, а где ОНИ!»), но никогда – сам самозванец. В итоге специалист уже имеет какой-то опыт, нарабатывает компетенции, но все равно тяготеет к «я – никто», а полюс величия отодвигается все дальше и дальше. Выход же здесь заключается в интеграции обоих полюсов, что позволило бы ему стать «развивающимся кем-то»: не «великим», но и не «никем».
Красивая метафора того, как это делать, описана в одной притче{46}. В ней рассказывается о царе Шраване, который бросался из одной крайности в другую. Сначала он был ведом роскошью и потакал своим желаниям, а затем стал нищенствующим монахом и занялся самоистязанием. Однажды Будда, заведя с ним разговор, спросил, что будет, если струну на музыкальном инструменте натянуть слишком сильно или, напротив, полностью ослабить. Царь ответил, что и в том, и в другом случае звука не будет, натяжение должно быть средним. Будда ответил, что и в человеке музыка начинает звучать только тогда, когда струны жизни не ослаблены и не перетянуты. Так Будда донес до царя Шравана идею о важности внутреннего равновесия.
Если применить эту идею к обсуждаемой теме, получается следующее: необходимо создавать эту самую натянутую струну между нашими внутренними полюсами. Представлять, что я не «никто» и не «великий», а нечто среднее, существующее в натяжении между.
Вы можете визуализировать эту практику, нарисовав струну и подумав, между чем и чем она должна быть натянута, а также как сильно.
Рассмотрим этапы этого метода.
1. Сформулировать и записать категоричное суждение, которое у вас часто возникает, например: «Мне никто ничего не должен».
2. Поразмышлять, какого чувства вы избегаете уходом в такую крайность. В данном случае это, скорее всего, эмоциональная зависимость от другого, уязвимость.
3. Вспомнить, с каким эпизодом жизни связано подобное избегание. Например, с детским воспоминанием, когда родительские комментарии вызывали у вас чувство стыда за подарки, которые вы просили на день рождения («Зачем тебе это?», «Ты уже не ребенок, чтобы такое просить» и т. д.).
4. Перефразировать изначальную внутреннюю фразу на более честную, осторожно убрав выстроенные вами защиты. Например: «На самом деле я прикрываюсь идеей о том, что мне никто ничего не должен, чтобы никогда больше не оказаться в зависимости от кого-либо и не столкнуться снова со стыдом за свои желания».
5. Далее стоит заменить идею «никто не должен» на более сбалансированную, наполненную нюансами и оттенками. Например: «Это нормально, что близкие добровольно проявляют отзывчивость и заботу по отношению ко мне и моим желаниям. Но при этом мне стоит уметь самостоятельно удовлетворять свои потребности. В зависимости от ситуации я буду выбирать первое или второе». После чего предстоит внедрять эту новую отрефлексированную мысль в повседневную жизнь, действуя не автоматически, а вдумчиво.
Подведем итог: нести конфликт в себе – значит пытаться осмыслить свои поступки с точки зрения развития души, пользы/вреда для себя и других. В этом случае мы одновременно и плохие, и хорошие; и виноватые, и прощающие себя, и совершавшие постыдные поступки, и видящие их причины и последствия. У нас есть свобода воли – но мы можем и ошибаться, вдруг обнаруживая себя заблудившимися, ведомыми или ослепленными чем-либо.
В конечном счете осмысление внутренних конфликтов приводит к тому, что мы становимся сильнее и, что самое главное, перестаем делегировать свои проблемы вовне. Мы больше не очерняем других, чтобы оставаться белыми и пушистыми, не исторгаем злость, лишь бы снять напряжение, не навешиваем вину на других, чтобы снять ее с себя. Мы не относимся к другим людям и миру как к внешнему процессору, который должен переработать за нас то, что мы не хотим или не можем осмыслить самостоятельно. Мы прекращаем «сливать негатив» и, развиваясь сами, даем пространство для развития и другим.
Проделывая подобную внутреннюю работу, мы постепенно начинаем иначе относиться не только к себе, но и к окружающим. Мне нравятся слова Толстого на эту тему: «Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. Человек течет, и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр, и наоборот. В этом величие человека. И от этого нельзя судить человека. Какого? Ты осудил, а он уже другой».
В качестве иллюстрации к этой теме очень подходит еще один мем, иллюстрирующий разговор двух приятелей на кухне:
«– Не сочти за манипуляцию, не хочу нарушать твои личные границы, но ты можешь поставить чайник, если ты в ресурсе?
– Я не хочу входить в треугольник Карпмана в роли жертвы. Я вижу абьюзивные паттерны в твоем поведении.
– Я понимаю: я осознанный, ты осознанный, но мы уже два часа не можем чайник поставить. Мы будем пить чай или нет?!
– Это уже скрытая агрессия.
(Начало драки за кадром.)»
Что здесь происходит, если разобрать беседу с точки зрения психологии? Можно заметить, что, несмотря на игру в осознанность, разговор крутится вокруг разнообразных триггеров, а не концентрируется на конечной цели. В итоге то, ради чего началось взаимодействие (планируемое чаепитие), вовсе теряется из виду.
Именно так выглядит коммуникация, построенная по принципу реактивности. Реактивность – это реакция на триггеры без какой-либо предварительной рефлексии. Меня задели – надо тут же ответить обидчику. Мне не нравится чей-то образ в интернете – надо написать, что он некрасивый и безвкусный. Я прочитал пугающие новости – надо срочно передать тревогу другим. Мои ожидания не оправдались – надо обвинить мир в несправедливости или себя в недостойности.
Современная популярная психология чаще всего работает именно в этой зоне, предлагая способы облегчить реакции человека, воспринимая эмоции как данность, как нечто, возникающее само собой, как что-то, что мы не можем выбирать.
Проактивность – это продвинутый уровень работы с эмоциями. Она позволяет не идти на поводу у мгновенных реакций, возникающих внутри, а руководствоваться волей, основываясь на собственных ценностях, жизненных приоритетах. В проактивной позиции вы можете выбирать, как себя чувствовать и как действовать.
Безусловно, некоторые обстоятельства не предполагают фокуса на проактивности – например, острый стресс или психические расстройства. Тот, кто потерял близкого, захвачен всеобъемлющим горем, и этому стоит дать место и время. Для человека, страдающего от физической боли, депрессии или иных психологических проблем, идеи о проактивности могут стать лишь дополнительным поводом для самообвинений. Во всех этих случаях людям зачастую нужны лечение и поддержка, а не призывы к проявлению волевых качеств.
Нас же сейчас интересуют ситуации, в которых выбор реакции гипотетически есть. Как при этом начать движение в сторону проактивности?
1. Найдите свой способ ухода от реактивности в моменте.
Кому-то для этого понадобится кропотливая работа с психологом, которая поможет научиться осознавать свои эмоции, мысленно называть их и перерабатывать внутри, не выливая на других. Для точечных ситуаций может подойти правило «утро вечера мудренее», когда вы берете паузу, чтобы ответить на конфликтную ситуацию на свежую голову.
2. Исследуйте свои уязвимости и не вступайте в коммуникацию, пока не почувствуете почву под ногами.
Наш взгляд на ситуацию – и как итог реакция на нее – может очень сильно исказиться, когда мы голодны или долго не спали, когда задеты части нашей личности, связанные с психотравмирующим опытом. Если вы чувствуете, что эмоции зашкаливают и вас понесло, отложите выяснение отношений и сконцентрируйтесь на том, чтобы привести себя в равновесие.
3. Найдите экологичные способы регулярного выброса негативных эмоций.
Если сливать радиоактивные отходы в окружающую среду, через какое-то время мы ощутим последствия подобных действий: воздух, вода, продукты питания станут ядовитыми. Аналогичное происходит в коммуникации с людьми. Дав волю реактивности, спустя время вы можете обнаружить, что члены семьи избегают общения с вами, а коллеги враждебно настроены, потому что вы регулярно срываетесь на них. Если же организовать способ бережной утилизации отходов, вы сохраните среду и не столкнетесь с последствиями своих же действий.
Что конкретно можно делать? Подойдет все, что связано с телесным и ментальным освобождением: дыхательные практики; активная ходьба или бег, где вы сбрасываете напряжение; единоборства, на которых можно выпустить пар; энергичные танцы под музыку с нужной вам энергетикой; плач, крик, экспрессивное пение; выписывание потока мыслей и чувств; эмоциональное проживание вместе с героями фильмов и книг и, конечно, психотерапия. Главный критерий – избавление от того, что тяготит, но так, чтобы это не навредило окружающим вас людям.
4. Выбирайте, что говорить, фокусируясь на цели коммуникации.
Например, супруг забыл поздравить вас с днем рождения. Реактивный ответ – мгновенная претензия, обвинение, наказание молчанием. Проактивный ответ будет связан с тем, каким вы хотите видеть развитие ваших отношений. Вы любите вашего супруга или давно хотите с ним развестись? Его забывчивость – это впервые или такое происходит из года в год? Ваша цель – месть, выплеск эмоций или же улучшение отношений? Рефлексия, выбор реакции и только потом ответ – вот к чему стоит стремиться.
5. Прибегайте к практикам, развивающим волю, собранность.
Так, в балете требуется хорошая осанка, в теннисе – умение сфокусироваться на мяче, в актерском мастерстве – концентрация на образе, а не на своем состоянии. Полученные навыки могут пригодиться и в повседневной жизни: мы научаемся держать себя.
Самый продвинутый уровень – проактивность в наиболее сложных темах вроде жизни и смерти. Как оставаться проактивным, если вы узнали о тяжелой болезни, которая ограничит вас на долгие годы? Возможно ли быть проактивным в случае крушения бизнеса? Это сложные вопросы, ответы на которые возможно найти лишь индивидуально. Но примеры вроде Виктора Франкла или Эдит Евы Эгер, прошедших концлагерь и не только оставшихся людьми, но и ставших человечнее, сильнее, показывают нам, что это возможно. О состоянии спокойствия и наполненности любовью даже перед лицом смерти пишет Стивен Левин в своей книге{47}, посвященной работе с пациентами, больными раком.
Но важно дать себе время для перехода от реактивности к проактивности, ведь это огромный душевный труд длиною в жизнь. Особенно непрост этот процесс поначалу. Человеку, регулярно занимающемуся спортом на протяжении нескольких лет, гораздо легче в очередной раз взять кроссовки и выйти из дома в направлении фитнес-клуба, по сравнению с тем, кто восстанавливается после сложного перелома. Уровень усилия будет разный.
Двигаясь в сторону проактивности, люди порой обнаруживают, что она способна исцелить. Яркий пример тому мы видим в рассказе Михаила Шолохова «Судьба человека», действие которого разворачивается во время Великой Отечественной войны. История основана на реальных событиях. Главный герой – шофер Андрей Соколов, будучи на фронте, попадает в плен. Вернувшись домой, он обнаруживает, что его любимая жена Ирина и двое детей погибли, а старший сын также ушел на войну. В день победы он получает известие и о его смерти. Герой, оставшись совсем одиноким, работает в чужих краях. Однажды он встречает мальчика-сироту Ваню. Андрей говорит Ване, что он его пропавший отец, и начинает заботиться о ребенке как о своем.
Герой рассказа выбрал проактивность, то есть решил открыть сердце другому человеку, перенаправить любовь, оставшуюся без адресата, на нуждающегося в ней мальчика. У него была и альтернатива: провалиться в горе, озлобиться на мир, что могло закончиться депрессией или, например, алкоголизмом.
Исследуя эту тему, вы можете заметить, что проактивность парадоксальным образом наполняет, устраняет дефициты. Казалось бы, мы делимся своим душевным теплом, отдаем себя, но при этом наполняемся. Возьмем, к примеру, осознанную благотворительность и в целом сферу служения людям. Заботясь о других, мы лечим и свои душевные раны. Этот пример иллюстрируют идею, что поток любви, вероятно, не течет от нас или к нам, а направлен во все стороны. А значит, имеет смысл пробовать оставаться в нем, стараясь не переходить на сторону обиды, злобы, мести.
Один из наиболее продвинутых уровней взрослости – это умение совместить позицию творца своей судьбы с осознанием того, что ты песчинка, которую может в любой момент смыть море.
Я уже вкратце упомянула об этом, когда разбирала эгоцентризм и работу с конфликтами противоположностей, но предлагаю остановиться на этой теме подробнее. Это важно, потому что далее мы будем много говорить о творении своего жизненного сюжета, поэтому следует как можно детальнее разобраться с границами нашего влияния.
Для начала введем понятие инфляции эго (от лат. inflatio – «вздутие»). Этот термин существует не только в экономике, но и в юнгианской психологии, где означает порывы эго присвоить то, что ему не принадлежит в полной мере. В такой позиции человек становится высокомерным, фантазирует о власти и полном контроле как над обстоятельствами, так и над своей психикой. Он перестает видеть свою физическую и психологическую ограниченность. В античной традиции схожее называли «гибрис» или «хюбрис» (от др.-греч. ὕβρις – «дерзость»). Термин применяли, когда герой был излишне самовлюблен, самоуверен, полагая, что может бросить вызов богам. Как считали древние греки, обычно это приводит к перипетиям (греч. περιπέτεια) – внезапному осложнению, потере удачи, а затем и к божественному возмездию – немезису (др.-греч. Νέμεσις).
Классический пример инфляции эго – старуха из пушкинской «Сказки о рыбаке и рыбке». Рыбка исполняет желания, пока они имеют какой-то предел – новое корыто, избу и даже позицию царицы. Но когда старуха требует стать владычицей морской, чтобы рыбка ей служила, звучит всем нам известное окончание истории:
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился –
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.
Нечто подобное происходит и в сказке о золотой антилопе. Жадный раджа хочет как можно больше золота, которое высекает копытцем волшебная антилопа. В конечном итоге золото засыпает его с головой, но как только он произносит слово «довольно», все превращается в черепки. Герою казалось, что он управляет ситуацией, – но это было лишь до поры до времени.
Как это выглядит в жизни? Человек сходил на тренинг по личностному росту, и там во время медитации ему пришел образ изобильного будущего, в котором все уже достигнуто. Спустя несколько дней фантазия развеивается, а человек обнаруживает себя там же, где и был, если все это оказалось никак не укоренено в реальных действиях. Человек посмотрел «картинки» в воображении и в итоге вернулся к «корыту».
Другая зарисовка. У женщины прекрасная карьера, идеальная дисциплина и самоконтроль. Подчиненные превосходно выполняют свои задачи. Годовые планы достигаются, клиенты довольны. Кажется, что поток жизни целиком и полностью в ее руках. При этом у женщины есть подруга, которая недавно родила малыша и находится в стрессе из-за налаживания режима. Наша героиня не понимает, почему та не может просто взять помощь консультанта и организовать сон ребенка. Женщина фантазирует, что, став мамой, она-то точно будет растить младенца «по учебнику». Но личный опыт материнства показывает, что все не так просто, как казалось со стороны. Ее собственный малыш оказался весьма чувствительным: первые месяцы он требует маминых рук 24/7 и никакие, даже самые передовые техники укладывания не меняют ситуацию. Не по плану пошло очень многое, разрушив фантазии эго о контроле над реальностью. Из позиции «я творец своей жизни» женщина переместилась в позицию «плыву по течению (то есть подождем, пока подрастет), а там посмотрим».
Еще одна иллюстрация. Мужчина привык, что поставленной цели всегда можно достичь. Это помогло ему поступить в лучший университет в юности, быстро продвигаться по карьерной лестнице в последующие годы. Однажды он встречает женщину, которая ему понравилась. Мужчина пытается применить привычную целеустремленность к выстраиванию отношений. Он действует так, как если бы это был деловой проект: определенное количество знаков внимания, тщательно подобранные места для свиданий, продуманные темы для диалогов. Ему кажется, что алгоритм должен сработать, подобно тому, как это происходит в бизнесе. Но оказывается, что сердцу не прикажешь. Дама не отвечает взаимностью, и остается лишь принять этот факт.
Безусловно, существуют и обратные примеры. Человек уже согласился, что ничего не выйдет, и вдруг жизнь подкидывает возможность. Он заранее смирился с одиночеством или бедностью, но реальность дает шансы для изменений. В этом случае тоже все как бы идет не по плану, но в позитивном ключе.
Наша задача – позволять себе быть творцом своей судьбы, прокладывать свой путь, но при этом помнить о том, что существуют как внешние, так и внутренние силы, которые вносят свои коррективы. В подобной позиции нам нужно одновременно быть и дерзкими, и смиренными, и смелыми, и готовыми отступить, если обстоятельства окажутся сильнее. Это делает нас готовыми к самым разным раскладам событий.
Допустив такую двойственную установку в отношении себя, мы становимся терпимее к слабостям и провалам других. Ведь у человека действительно может не быть сил действовать. Обстоятельства могут быть так тяжелы, что буквально придавят каменной плитой, сдвинуть которую можно лишь постепенно или прибегнув к помощи других. Страхи могут сковать так крепко, что человек окажется во власти агрессора. Жизнь, которая только что была в наших руках, может измениться так стремительно, что останется лишь «на все воля Божья».
Примером подобного дисбаланса может служить история Икара. Юноша погиб, слишком близко подлетев к солнцу, которое растопило воск на его самодельных крыльях. Дедал, создавая эти крылья, предупреждал сына, что не стоит подниматься слишком высоко, ведь солнце растопит воск. Но и не надо лететь слишком низко – морская вода попадет на перья, и они намокнут. Но Икар так увлекся полетом, что забыл отцовское наставление и поднялся прямо к солнцу, которое его и сгубило.
Так и нам не следует взмывать чрезмерно высоко, считая себя повелителем мира, но и опускаться совсем вниз, пассивно соглашаясь с обстоятельствами, тоже совершенно ни к чему. Нам нужно учиться свободно летать, но помня при этом, что солнце может опалить крылья.
В прежние времена эго от инфляции защищали разнообразные заповеди. Например, Эдвард Эдингер трактует{48} заповеди блаженства («Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное», «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» и т. д.) именно таким образом. Автор приводит схожий пример из восточных практик. Так, ученик дзен-буддийского мастера может спросить у него: «Обладает ли собака природой Будды?», а тот ответит: «Гав-гав». Учитель делает это намеренно, чтобы подчеркнуть, что не стоит становиться самонадеянным, будто ты познал всю суть духовности и законы Вселенной.
Юнг, в свою очередь, добавляет: «Ведь наша культура еще молода, а молодые культуры требуют всего искусства укрощения, чтобы хоть в какой-то степени упорядочить все то дикое и варварское, которое не намерено уступать свои позиции без боя. Однако на более высоком уровне культуры развитие должно заменить и заменит принуждение»{49}.
Перенося эту мысль на индивидуальную психологию, можно сказать следующее: взрослея и становясь творцами своей реальности, мы учимся сами защищать свое эго от инфляции, причем не через принуждение («тебе нельзя», «знай свое место», «ты никто» и т. д.), а через развитие («я осознаю, что я сейчас делаю»).
При этом важно не ставить знак равенства между инфляцией эго и властью. Власти не стоит избегать и бояться. Напротив, на мой взгляд, амбициозным и при этом взрослым и осознанным людям обязательно стоит решаться на создание своих экологичных систем. А многого без власти и вовсе не достичь. Яркий пример – история Пола Атрейдеса из фильма Дени Вильнева «Дюна: часть вторая». Главному герою предстояло стать мессией и повести за собой людей в сражение со злом. Но он отказывается возвыситься над своими товарищами, не хочет диктовать им, что делать. Пол предпочитает быть одним из них. Но спустя время он понимает, что сможет добиться результата, лишь взяв на себя бремя власти. Именно это Пол и предпринимает.
УПРАЖНЕНИЕ
● Нарисуйте себя в виде чего-то маленького (песчинка, звездочка на небе, снежинка, молекула воды…). Остановитесь на время, а затем дорисуйте окружающую реальность.
● Какие чувства возникают у вас в двух моментах: когда на листе бумаги были только вы и когда добавилось все остальное?
ВОПРОСЫ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
● В какой сфере жизни вам особенно сложно удерживать баланс Икара? Что вам необходимо предпринять: взять повыше или, напротив, чуть опуститься?
● Есть ли у вас склонность к избеганию собственной власти? Как вам кажется, с чем это связано?