– Мне не надо правду, мама, — скрипнул зубами Тарас. — Мне нужна твоя помощь. И, пожалуйста, не надо долгих речей — я с чужого мобильного звоню.
– Давай, говори, — стала серьезной мама. Но все же не удержалась от язвительности: — Что, хочется погулять-покуролесить, а дети под ногами путаются? Тогда ты ошибся номером.
Тарас даже вздрогнул. Мамина проницательность показалась ему сродни чуду. Впрочем, на чудеса за эти дни он уже насмотрелся, а потому, скрипнув в очередной раз зубами, произнес:
– Ребенок всего один.
– Значит, я все-таки угадала, — холодно сказала мама. — Сколько ему, я забыла?
– Четыре, — заторопился Тарас. — Он просто замечательный мальчик. Тихий, спокойный, умный. Он тебе обязательно понравится.
– Мне никогда не нравились чужие дети, — процедила мама. — И я иду на это только ради тебя. Когда вы приедете?
– Сейчас, через десять минут, — обрадовался Тарас.
– Я надеюсь, мне недолго придется нянчиться? И куда вы вообще собрались на ночь глядя?..
Тарас не решился рассказывать все по телефону. Во-первых, это бы заняло слишком много времени, а во-вторых, он подумал, что лучше выкладывать такую информацию кусочками, порционно. Пока они едут, мама свыкнется с основным, и ей легче будет принять и все остальное. Поэтому он быстро произнес:
– Мама, все потом. Сейчас деньги на счете кончатся… Жди, мы скоро приедем.
Галя показалась из подъезда как раз в тот момент, когда он садился в машину. Она несла большую сумку, поэтому Тарас снова вышел и поспешил к девушке.
– Я сама, — сказала Галя, когда он протянул руку к багажу, но все-таки отдала ношу, оставив лишь небольшую сумочку на плече.
Тарас поставил сумку на заднее сиденье и собрался сесть рядом.
– Открой ее, — сухо произнесла Галя. — Там сверху рубаха. Не бойся, он ее не носил. Не успел.
– Зачем? — вспыхнул Тарас.
– Чтобы окончательно не свести с ума твою маму. Заявишься, словно бомж с помойки, — грязный, с пиджаком на голое тело.
Тарас только сейчас вспомнил, что рубахи на нем и правда нет. Надевать чужую, тем более, не чью-нибудь, а Галиного мужа — пусть она и говорит, что тот ее не носил, — не хотелось ужасно. Но пугать лишний раз маму на самом деле не стоило.
Он молча снял пиджак, расстегнул сумку, достал оттуда рубаху и оделся. Размерчик у Романа был определенно больше, чем у него, но пиджак это скрыл.
Тарас сел в машину. Телефон снова оказался под ним. Чтобы не раздавить аппарат окончательно, он протянул его Гале.
– Что? — не поняла та. — Мне кто-то звонил? Роман?..
У Тараса сжалось сердце. «Не может она его забыть, — с мазохистским наслаждением подумал он, — и не забудет никогда!» Вслух же мрачно произнес:
– Нет, просто убери. Я его раздавлю. — Сказал и подумал, что последняя фраза прозвучала двусмысленно. Но Галя то ли не заметила этого, то ли не стала заострять внимание — просто взяла телефон и запихнула в сумочку, которую пристроила между передними сиденьями.
– Твоя мама нас не выгонит? — спросила Галя, заведя двигатель.
– Нет, — сухо ответил Тарас. — Я, кстати, ей позвонил с твоего телефона. Извини.
Галя промолчала. Потом все же не выдержала:
– И что ты ей сказал?
– Попросил побыть с Костей.
– И все?
– Пока да.
– Ну и?..
– Что «ну»?
– Тарас, прекрати, прошу тебя, — тряхнула головой Галя. — Что мне, каждое слово из тебя вытягивать? Или ты думаешь, мне сейчас легче, чем тебе?
Тарас покраснел, почувствовал это и очень обрадовался, что Галя его не видит. И подумал, что на самом деле ведет себя по-дурацки. Ревнует к бывшему мужу. Да какая разница к кому? Какое он имеет право ревновать эту женщину? Разве она принадлежит ему? То, что между ними было, — не в счет. Еще неизвестно, будет ли между ними что-нибудь и что именно. А то, что есть… Да, у него — есть. Тарас уже и не пытался отрицать этого. Правда, пока лишь признавался самому себе. Ну, еще маме проговорился. А Гале так и не сказал, хоть и собирался. Впрочем, он ведь хотел сделать это, думая, что поедет к колдуну один. А сейчас? Как и когда сказать ей теперь? Да и стоит ли говорить вообще? Ведь видно же невооруженным глазом… и даже вооруженным слабенькими очками, что он для Гали — никто, случайный товарищ по несчастью. Хорошо еще, что не враг. И она никогда не сможет его полюбить. Впрочем, он этой любви и недостоин.
А Галя, так и не дождавшись ответа на в общем-то риторические вопросы, неожиданно сменила тему. И спросила такое, от чего Тарас буквально открыл рот:
– Помнишь, ты сказал мне, что боишься принять любовь и недостоин ее? Извини, что лезу, куда не следует, но мне очень любопытно: почему недостоин? И чего именно боишься? Это как-то связано с той девушкой?.. Дочерью колдуна?
Тарас продолжал молчать. Не знал, как и что ответить. Ничего путного, правдоподобно-нейтрального в голову не лезло. Рассказывать же всю правду он сейчас не хотел. И так непонятно, как примут друг друга мама с Галей, а если еще добавится это… Вдруг Галя вообще передумает оставлять с мамой Костю?
И все же Тарас решил сказать правду. Часть правды, касающуюся только его. Он вообще решил, что никогда не станет обманывать эту женщину. Нельзя обманывать любимых. Любовь не прощает лжи.
И он наконец ответил:
– Да, это связано с Катериной. Моя первая любовь. Пусть детская, но… все-таки любовь.
– Она тоже любила тебя? — Тарасу показалось, что в голосе Гали нет и намека на удивление. Неужели она и впрямь допускает, что его можно любить?
– Да. Думаю, да. А я… Я предал любовь. Легко и просто. Испугался и предал.
– Чего же ты испугался?
– Сложностей, — лаконично ответил Тарас.
Галя словно почувствовала, что расспрашивать дальше не стоит. Сказала лишь:
– Это было давно. Ты был юн и… глуп. Вряд ли ты бы испугался сейчас. Если даже мне сказать это не побоялся.
Галя замолчала, и Тарас отчего-то подумал, что она закусила губу и жалеет о произнесенном. А еще подумал о том, что вот сейчас-то бы и доказать Галины слова делом — признаться ей не в тех, детских и давних, а в сегодняшних, настоящих чувствах. Как бы это было сейчас в тему! Красиво, будто в кино. Но сделать этого не смог. Выдавил только:
– Не знаю. Пока не знаю.
Когда машина тронулась, Тарас сказал Гале адрес. Та кивнула, но свернула, не доезжая пару кварталов до его дома, в чужой безлюдный двор.
– Надо дальше, — сказал он и повторил адрес.
– Не стоит светить машину, — возразила Галя. — Кто-нибудь увидит, запомнит номер. Нам и так посчастливилось, что гаишники не тормознули.
Тарас согласился. Им действительно пока везло на сей счет. Не стоило искушать судьбу и дальше.
Вылезая из «жигуленка», он прихватил Галину сумку, а потом обошел машину, открыл переднюю пассажирскую дверцу и замялся — взять Костю, держа в руках сумку, не получалось. Он стал прикидывать, что будет легче нести Гале — сумку или мальчика, но та, подойдя к Тарасу, разрешила его сомнения:
– Не мучайся, Костика все равно нужно будить. Пусть пройдется, тут недалеко.
– Да зачем будить? — попытался возразить Тарас, но Галя удрученно помотала головой:
– Ты что, хочешь, чтобы Костя проснулся утром в чужой квартире, с незнакомой женщиной рядом? Хватит ему стрессов. Пусть сразу познакомится с твоей мамой, а я ему постараюсь объяснить, что нам нужно ненадолго уехать.
Тарасу очень понравилось это «нам» из уст Гали, но сказать он ничего не успел, потому что из машины послышался недовольный голосок:
– Куда вы поедете? Я хочу с вами.
– Котеночек, мы еще не сейчас поедем. Сейчас мы все вместе пойдем в гости к маме дяди Тараса, бабушке… — она вопросительно посмотрела на Тараса.
– Оле, — подсказал Тарас и едва не расплылся в счастливой улыбке. Как сказочно сладко звучало «бабушка Оля», если учесть, что так его маму будет называть Галин сын.
– К бабушке Оле? — словно чтобы специально сделать Тарасу приятное, переспросил Костя, вылезая из салона. — Ну, давайте сходим. А потом поедем все вместе. И бабушку Олю тоже возьмем. Да, мама?
– Нет, солнышко, вы с бабушкой Олей останетесь, а мы с дядей Тарасом быстро-быстро съездим по делам и вернемся. Ладно, мой хороший?
– Ну, не знаю… — потешно копируя взрослую интонацию, задумчиво ответил мальчик. — Может быть, я бабушке Оле еще не понравлюсь, и она меня выгонит. Тогда вам придется меня все-таки взять.
– Не выгонит, — улыбнулся Тарас. — Ты ей обязательно понравишься.
– Ну, не зна-а-аю, — снова протянул Костик.
– Вот пойдем — и узнаем, — взяла Галя сына за руку.
– Что же делать, пойдемте, — вздохнул Костя. И непонятно было, чего ему больше хотелось: понравиться незнакомой бабушке или чтобы она его все-таки выгнала.
21
«Бабушка Оля» никого не выгнала. Но то, что они с Костиком ей не понравились, Галя поняла сразу. Губы женщины были плотно сжаты, глаза оценивающе прищурены, а вся ее поза, казалось, говорила: «Я терплю вас здесь только потому, что об этом попросил меня сын». Вслух же она не произнесла пока вообще ничего, только процедила приветствие.
Но Гале по большому счету было наплевать, что о ней думает мама Тараса. Главное для нее сейчас — накормить Костю, ведь он с утра, по сути, так ничего и не ел, кроме бутербродов и яблок. Поэтому Галя попросила у Ольги Михайловны, как представил маму Тарас, разрешения разогреть для Костика котлеты с пюре, которые она захватила из дому в пластиковых контейнерах. И услышала в ответ:
– Вы что же, считаете, что Тарас такой худой, потому что я морю его голодом? Рубашка на нем обвисла не поэтому, а потому, что она с чужого плеча.
– При чем тут Тарас? — не поняла смысла вопроса Галя. — Я сына хочу покормить, он голоден.
– Я тоже о сыне. О своем. Он питается вполне нормально. И продуктов у нас в доме достаточно, а я еще не настолько беспомощна, чтобы не суметь приготовить из них пищи.