Попыталась немного позагорать — но ничего не вышло. Расслабиться никак не удавалось. Она была как на иголках — а всему виной Луиджи дель Кастаньо.
Так что она собрала волосы на затылке, стянула покрепче завязки купальника — и вошла в воду. Бархатистая прохлада освежила разгоряченное тело. Здесь, мерно покачиваясь на волнах, Мелисса позволила себе самозабвенно отдаться мечтам, вспоминая каждую черточку, каждую мельчайшую подробность внешности черноволосого красавца.
И вдруг он возник перед ней из плоти и крови. И какой же роскошной плоти!
Они плыли рядом. Прозрачная голубизна ничуть не скрывала мощи и совершенных очертаний его мускулистого тела. Широкие плечи, могучая грудь, густо припорошенная черными курчавыми волосками. Под бронзовой кожей перекатываются упругие мышцы, и каждая четко очерчена, словно в учебнике по анатомии. Неудивительно, что он способен развить такую скорость. При таких-то физических данных — да не ставить рекордов?
Черные влажные волосы липли к голове. На густых длинных ресницах искрились капельки воды.
Белые зубы сверкнули в озорной улыбке.
— Если поплывешь еще медленнее, то того и гляди двинешься не вперед, а назад! — поддразнил ее Луиджи.
Мелисса изо всех сил пыталась сохранить трезвую голову и не смотреть с открытым ртом на Луиджи, на котором, кроме плавок, ничего больше нет.
— Подумаешь, — с трудом выдавила из себя она. — Рано или поздно до берега все равно доберусь.
Луиджи рассмеялся — и стрелой понесся прочь, только вода взбурлила.
Ни дать ни взять акула, хищник, подумала Мелисса. Поджарый, стремительный и такой же опасный…
Но с какой бы стати? Чего такого опасного в Луиджи дель Кастаньо? Да, мужчина он потрясающий, однако никакой иной угрозы в себе не таит. Конечно, любая женщина, задержавшая на нем взгляд, подвергается определенной опасности… но это в порядке вещей.
Пугает другое, то, что она сама вот-вот потеряет голову и натворит бог весть каких глупостей!
Мелисса стиснула зубы. Еще чего не хватало! Нет-нет, она отнюдь не сентиментальная дурочка. Иначе не достигла бы в жизни столь многого. И даже ради красавца Луиджи не выставит себя полной идиоткой. Как выставляла себя идиоткой ее мать, вечно «западавшая» на смазливую физиономию! О да, мамочка считала, что это так романтично — менять мужчин как перчатки! Вот только ее дочь смотрела на вещи совсем по-другому. Опять же, ну и куда вся эта «романтика» завела ее мать? Всю свою жизнь та порхала как бабочка с цветка на цветок, все ее существование сводилось к нескончаемой череде вечеринок и развлечений в окружении толпы любовников. Вроде Луиджи дель Кастаньо.
Кто-кто, а Мелисса отлично знала, что такие мужчины собой представляют. Они слишком богаты, слишком красивы и слишком сексапильны, чтобы не быть бессердечными подлецами. Привыкли, чтобы женщины падали к их ногам!
Но вот она падать не станет!
Мелисса состроила недовольную гримасу.
Ну и к чему все эти увещевания и предостережения? Луиджи дель Кастаньо одобрен на роль ее спутника самим Джованни, а следовательно, никакой опасности не представляет. Ну да, он смотрит на нее весьма многозначительно — так и она на него пялится во все глаза! Но это ничего ровным счетом не значит. Она просто не позволит себе забыться и натворить глупостей.
Ее несокрушимая уверенность относительно своей безопасности просуществовала недолго — собственно, минут пять от силы. К тому времени, как Мелисса выбралась на мелководье, Луиджи уже вытерся досуха полотенцем и, нимало не смущаясь, завладел ее шезлонгом. Улегся на спину, закинув руки за голову, да так и впился в нее долгим, пристальным взглядом.
Под этим взглядом Мелисса на целые полсекунды смутилась так, как никогда в жизни. И острее, чем когда-либо, осознала, что из одежды на ней почти ничего и нет. Бикини словно съежилось, то, что от него осталось, сверху чуть прикрывало вздымающуюся грудь, лишний раз подчеркивая напрягшиеся соски, а снизу пикантным треугольничком обрисовывало то, что должно было бы прятать.
В придачу во всем теле ощущалось легкое покалывание, словно от электрических разрядов.
С каждым шагом к шезлонгу Мелисса все больше подпадала под власть жадного, оценивающего взгляда сапфирово-синих глаз.
О, с каким облегчением она схватила полотенце и поспешно завернулась в него, словно в кокон! А в следующий миг — словно переключатель щелкнул! — Мелисса вдруг осознала, что они с Луиджи поменялись ролями: она смотрит на него во все глаза, а он, так сказать, добровольно подвергается осмотру.
О нет, надо отдать ей должное, она его разглядывала отнюдь не так демонстративно, как он — ее. У Мелиссы хватило сообразительности сделать вид, что она занимается волосами: вынимает заколки, встряхивает пышными кудрями, давая им свободу. Но Луиджи-то видел, что взгляд Мелиссы устремлен на него — из-под полуопущенных длинных ресниц она украдкой наблюдает за каждым его движением.
Вот и славно. Очень даже славно. Пусть себе смотрит — смотрит и восхищается. Пусть захочет его с неодолимой силой.
Так же, как он хочет ее…
Луиджи резко сел, сложившись чуть ли не вдвое, словно складной нож. И от души надеясь, что движение это выглядело вполне естественно.
Что за неприятный сюрприз! С какой стати его тело нежданно-негаданно отреагировало на испытующий взгляд девушки, да еще с такой силой? Неимоверным усилием воли Луиджи подавил непристойный отклик. Незачем шокировать весь пляж!
Но услужливое воображение уже подсказало ему место, куда более подходящее. Место, где подобная реакция будет вполне уместна. Частный пляж… и они с Мелиссой вдвоем, наедине… Мелисса поднимает руки, распускает волосы, и каштановый переливчатый водопад рассыпается по точеным плечам и драпирует нагую грудь…
И вновь Луиджи приказал себе: опомнись! Довольно!
— Извини, — произнес он, вставая и указывая на покинутый им шезлонг. — Это же ведь твое место. Я переберусь на соседний.
И он небрежно перебросил полотенце туда. Но жеста его девушка не оценила.
— Я, пожалуй, вернусь в номер… — Голос ее дрожал, и Мелисса ужаснулась собственной слабости. Не следует ей так реагировать на этого мужчину. Не следует, и все тут! — Хочу принять душ, соль с себя смыть.
Она вежливо улыбнулась, избегая встречаться с Луиджи взглядом, и, схватив пляжную сумку, кое-как всунула ноги в сандалии. Надо отсюда бежать — и поскорее!
Луиджи проводил девушку задумчивым взглядом. А затем, неспешно вытянувшись на шезлонге, уставился в синюю даль, туда, где сливались море и небо. Да, приходилось признать, что Мелисса Гринбери здорово его «заводит». И как быстро!
Для донжуана с его опытом это нечто из ряда вон выходящее.
И сколь же отрадное…
И… опасное?
Луиджи непроизвольно нахмурился.
Но все же идет по плану, разве нет? Мелиссе полагается вызвать в нем здоровое желание. В конце концов, расчетливое обольщение должно выглядеть убедительно.
Убедительно? Да он, черт подери, чуть ли не весь пляж успел убедить!
Луиджи не без раздражения велел себе прекратить иронизировать и проанализировал положение дел. Именно так он поступил бы, столкнувшись с очередной проблемой в сфере бизнеса. Итак, что он имеет?
Мелиссу Гринбери, которая здорово его «заводит». Это несомненный плюс. Ее явное желание плюс его желание — отличные рычаги воздействия на ситуацию. Чем эффективнее рычаги, тем быстрее он добьется цели.
А цель у него одна: спасти брак Лауры.
Для этого необходимо затащить Мелиссу Гринбери в постель. Чем скорее это произойдет, тем скорее он выпихнет ее из своей жизни. А также и из жизни Джованни.
То, что, оказавшись в постели с Мелиссой Гринбери, он получит удовольствие, — это лишь побочное обстоятельство и к делу отношения не имеет.
И лучше бы ему об этом не забывать.
Луиджи прикрыл глаза. Заходящее солнце ласкало разгоряченную влажную кожу. Мышцы расслабились.
День выдался долгий и хлопотный. Долгая, хлопотная неделя… Долгий, хлопотный месяц… Как давно ему не доводилось понежиться на солнышке, никуда не торопясь, наслаждаясь теплом, и ветерком с моря, и пряным запахом соли и свежести.
Да, небольшой отпуск — именно то, что ему сейчас нужно. Никаких деловых встреч, никаких звонков, и чтобы ни почту не проверять, ни биржевые сводки не прочитывать… Просто затвориться здесь, в идиллическом мирке цветов и пляжей, а мир пусть себе живет своей жизнью. Решено: он сегодня же свяжется со своим заместителем, переложит на его плечи все неотложные дела, а сам неспешно, с удовольствием займется Мелиссой.
Устроившись в плетеном кресле на балконе, девушка рассеянно листала детектив. Хотя уже стемнело настолько, что она и буквы-то с трудом различала, а зажигать лампу ей не хотелось. Куда интереснее было любоваться эффектной подсветкой садов из полутьмы. В кронах деревьев тут и там загадочно мерцали подвесные фонарики, искристые гирлянды оплетали ветви, на поверхности бассейна плясали цветные блики. Отдыхающие выходили на вечернюю прогулку, заглядывали в бар пропустить глоточек чего-нибудь горячительного перед ужином. Звенел детский смех.
Пожалуй, она поужинает пораньше в уютном ресторанчике отеля, что облюбовали себе семейные пары с детишками. Луиджи дель Кастаньо наверняка не садится за стол так рано. И скорее всего почтит своим вниманием бар, чем «шведский стол»…
И тут в мысли девушки властно вторглась телефонная трель. Мелисса машинально сняла трубку, полагая, что звонят снизу, со стойки регистрации. Грудные, бархатистые интонации Луиджи дель Кастаньо застали ее, что называется, врасплох.
— Я заказал столик на половину десятого. Смотри не опаздывай. Ты ведь успеешь одеться и все такое?
В голосе его прозвучала ироническая нотка, как если бы он снисходительно допускал, что к ужину женщины одеваются и прихорашиваются целую вечность.
Мелиссе понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное. И даже тогда ответила она невпопад:
— Но никаких столиков заказывать вообще-то не надо. Просто заходишь, когда вздумается, и все. «Шведский стол» работает до десяти.