С л е д о в а т е л ь. Но если такой симпатии не возникнет, ваша мама не скоро увидит свою младшую. А ведь она нуждается… Ох, как нуждается в вашем присутствии. (Достает из дела письмо.) Вот письмецо из Женевы за подписью «Ваша Надя». Какая Надя?
М а р и я И л ь и н и ч н а. Не знаю.
С л е д о в а т е л ь (укоризненно). Неужто позабыли, что жену Владимира Ульянова зовут Надеждой? (Читает.) «Дорогая Мария Александровна! Ваше письмо поразило нас: очень уж печально оно…». (Поднял голову.) Печально… (Читает.) «Боюсь, что у вас в Киеве нет никого знакомых. Вы так недавно переехали в Киев, город большой…». (Поднял голову.) Остаться одной — в незнакомом городе. В шестьдесят восемь лет!
Мария Ильинична в волнении приподнялась.
Садитесь… Продолжим нашу беседу. Надеюсь, теперь она будет взаимно приятной.
Квартира Ульяновых.
В комнате М а р и я А л е к с а н д р о в н а и Г а е в а я.
Г а е в а я. Саша любит меня…
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Верю.
Г а е в а я. Почему же он не подумал обо мне? Ваш Александр не боялся?
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Боялся. После суда он писал, что исполнение приговора может подвергнуть мою жизнь опасности.
Г а е в а я. Кому писал?
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Его величеству.
Г а е в а я. Что он просил?
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Во имя матери… Малолетних братьев и сестер, которые после смерти отца находят в ней единственную опору… Заменить смертный приговор иным наказанием.
Г а е в а я. И царь не внял этой просьбе?!
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. От моего сына ждали другого покаяния. Тогда ему даровали бы жизнь.
Г а е в а я. Почему он не покаялся?
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Не мог предать…
Г а е в а я. Товарищей?
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Свои убеждения.
Г а е в а я. Отдают жизнь… Без страха идут в тюрьмы и ссылки!.. Революционеры — сильные люди… Но у моего Саши иное призвание. По математике ему не было равных на курсе.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Мои дети не бездарны. Александр в университете получил золотую медаль за научную работу. Сам профессор Бутлеров предлагал ему остаться при своей кафедре. Анна — поэт по призванию. Но после ссылки перед ней захлопнулись все двери. Дмитрий мог заняться частной медицинской практикой и жить припеваючи… Мария, если бы она закончила Брюссельский университет, могла бы тоже найти применение своим силам даже в условиях России. Владимир мог стать большим ученым. Юристом. Может быть, экономистом или философом. И железная воля. Он закончил гимназию с золотой медалью. Сдал экстерном экзамены за университет в горестные для нас дни — у него на руках скончалась любимая сестра Оленька, которая вместе с ним поехала в Петербург сдавать экзамены на высшие женские курсы.
Г а е в а я. Что с ней случилось?
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Брюшной тиф, осложненный рожистым воспалением… Страшное совпадение. Александра казнили восьмого мая. И Оленька скончалась восьмого мая. Спустя четыре года… Шли мы с Володей за гробом, он старел на глазах.
Г а е в а я. А вы?! Потерять мужа, сына, дочь… А потом жить в вечном страхе за остальных детей. Мария Александровна… Простите, но я не понимаю. После казни старшего сына как вы допустили, чтобы другие дети… Ну, старшие были далеко от вас, вы мало знали о их жизни в Петербурге. Но остальные — с вами.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Я не могла заставить детей жить вопреки своим убеждениям.
Г а е в а я. Не могли или не хотели?
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. И не хотела.
Г а е в а я. Но это постоянно грозит им бедой?! Неужели вы не мечтаете, чтобы ваши дети жили спокойно, были счастливыми.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. В стране, где царит произвол и бесправие?
Г а е в а я. Они молоды и дождутся лучших времен.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Но, голубушка, если все будут только дожидаться лучших времен, эти времена никогда не наступят. Наши дети не верят в мессию, который снизойдет с небес, чтобы установить равенство и братство на земле. Они борются за свободу России. Так разве мы, матери, имеем право становиться на их пути?
Звонок в прихожей.
Извините.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а идет в прихожую и возвращается с Х р и с т и н о й.
Христина остановилась у порога. Смотрит на Гаевую, не решаясь заговорить.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а (Христине). Знакомая. Можете говорить при ней.
Х р и с т и н а. Простите нас, Мария Александровна.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. За что?
Х р и с т и н а. Понятыми к вам на обыск… Не по своей воле.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Понимаю.
Х р и с т и н а. И благодарность нашу примите. Уже на улицу вышла Оксана.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Моя заслуга невелика.
Х р и с т и н а. Как же! При такой беде только о своих детях думать. А вы каждый день спускались к нам, лекарства носили. (Гаевой.) Больше двух недель дочурка промучилась. С того света Мария Александровна нам ее вернула.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Понравилась мне ваша Оксанка. Умная девочка.
Х р и с т и н а. Недаром грамоте учим. Нашлась ей работа.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Какая?
Х р и с т и н а. Годами вместе не сидели. А сейчас… Зажигаем лампу, садимся втроем, и Оксана нам читает. По складам. (Достает листок.) Раньше Микола не думал об этом. А когда на его глазах тут у вас все разгромили… Дочерей увели… Узнать решил — за что? Мастер обругал вашу семью. А знакомый кузнец домой повел. С того дня Микола часто такие листки приносит. (Протягивает Марии Александровне.)
М а р и я А л е к с а н д р о в н а (читает). «Царское правительство боится, что свободное слово дойдет до рабочего человека… Правительство знает, что рабочий класс поднимется тогда на своих врагов… Уничтожит бесправие, произвол и угнетение… Все будут равны и свободны…» (Отдает ей листок.) Зачем вы принесли листовку? За нее можно угодить в тюрьму!
Х р и с т и н а (с опаской смотрит на Гаевую). Я принесла — я в ответе.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Дело не в том, что здесь Галина Ивановна. От нее мне нечего скрывать. Но поймите, Христина Петровна… Слухи о моих детях ложные. Они арестованы по недоразумению. (Многозначительно.) По недоразумению, понимаете?
Х р и с т и н а. Понимаю. Так и будем говорить всем — по недоразумению. (Хочет еще что-то сказать, но не решается.)
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Что еще?
Х р и с т и н а. Третьего дня я ночевала у кумы. На Лукьяновке. Вышла из дому. Смотрю — вы идете. (Кивнула на стол.) Вот с такими узелками.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Передачи. Ношу почти ежедневно.
Х р и с т и н а. Пешком шли.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Часть пути — трамваем.
Х р и с т и н а. Далеко ведь… от трамвая…
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Прогулка.
Х р и с т и н а. Какая прогулка в такой конец? Да еще в ваши годы. (Достает деньги, протягивает Марии Александровне.)
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Что вы, Христина Петровна!
Х р и с т и н а. Честные.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Верю. Но я человек обеспеченный. И при желании могла бы ездить на лихаче. От дома до самой тюрьмы.
Х р и с т и н а. Возьмите.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Ни в коем случае!
Х р и с т и н а. Не должны отказать! Не хотите взять для себя — отдайте. Знаем, пойдут на доброе дело.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а (взволнованно). Спасибо.
Х р и с т и н а. Пусть бог поможет детям вашим в их святом деле! (Поклонилась. Идет к выходу. Остановилась в дверях.) Мария Александровна… Можно приходить к вам? Помогу по квартире. На базар схожу.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. От такой помощи не откажусь.
Х р и с т и н а выходит.
Г а е в а я (волнуясь). Позвольте и мне… Изредка… Навещать вас.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Конечно. Когда пожелаете. Научу вас писать прошения.
Г а е в а я. Разве поможет?
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Будем надеяться… Когда Володю первый раз в тюрьму заключили, я подавала прошение, просила отпустить его на поруки под денежный залог — не разрешили. Но когда осудили его на три года ссылки, я выхлопотала, чтобы позволили ему ехать в Сибирь не по этапу, как каторжнику, а за свой счет… Потом за Митю просила, за Маняшу, когда они сидели в тюрьмах. И сейчас прошу — за всех четверых…
Кабинет следователя.
За столом с л е д о в а т е л ь и М а р и я И л ь и н и ч н а.
С л е д о в а т е л ь. Отрицаете… Отрицаете…
М а р и я И л ь и н и ч н а. Потому что ваши обвинения против Дмитрия и Анны построены на ошибочных догадках.
С л е д о в а т е л ь. Нет, не на ошибочных. Мы собрали материалы об Ульяновых за все прошедшие годы. Вот одна из справок наших московских коллег. (Читает.) «Мария Ильинична Ульянова давно замечена Московским охранным отделением в сношениях с лицами политически неблагонадежными…»
М а р и я И л ь и н и ч н а. Так ведь это обо мне.
С л е д о в а т е л ь. Не спешите. (Читает.) «Она несомненно поддерживает революционные традиции своей семьи, все члены которой отличались вредными направлениями мыслей. Так, брат ее Александр казнен в 1887 году за участие в террористическом заговоре. Владимир сослан в Сибирь за государственное преступление. Дмитрий недавно подчинен гласному надзору за пропаганду социал-демократических идей. А сестра Анна, состоящая, как и муж ее Марк Елизаров, под негласным надзором полиции, поддерживает постоянные отношения с заграничными деятелями…»