Профессору Колсону было лет шестьдесят, хотя он выглядел гораздо старше: он был в старом сюртуке и съехавшем набок галстуке-«бабочке», непокорные седые пряди, кое-как зачесанные назад, обрамляли высокий блестящий лоб.
Он поднялся с табурета навстречу Эндрю и предложил ему подсесть к пианино рядом со Сьюзи.
— Вижу, ты нашел мою записку, — шепнула она ему.
— Ну ты и хитрюга — оставила ее в минибаре!
— Кто бы ее там нашел, кроме тебя? — ответила она, приближая лицо к его лицу и словно желая обнюхать.
— Я могу продолжать? — спросил профессор.
— Кто это? — спросил ее Эндрю тоже шепотом.
— Мистер Колсон учил меня игре на фортепьяно, когда я была маленькой. А теперь молчи!
Профессор занес пальцы над клавиатурой и заиграл, глядя в стоявшие перед ним ноты.
— Понимаю, почему ты не продвинулась далеко, — шепнул Эндрю Сьюзи на ухо.
— Эти ноты — полная абракадабра! — вспылил профессор. — Я уже втолковывал это Сьюзи перед вашим приходом. Это какая-то какофония, от нее впору оглохнуть!
— Это «Снегурочка»?
— Она самая! — воскликнул профессор Колсон, — но ампутированная, лишенная всякого изящества. Больше не могу, это невыносимо! — И он сунул ноты Сьюзи.
— В каком смысле «лишенная изящества»?
— Здесь недостает половины тактов. Можно подумать, кто-то попытался переписать этот шедевр, сильно его укоротив. Уверяю вас, попытка не удалась.
— Как видишь, не у одного тебя развита интуиция, — прошептала Сьюзи, сияя от гордости.
— Вы знаете, где раздобыть полный вариант оперы?
— А как же! В библиотеке! Я вам помогу.
Он отвел гостей в библиотеку и попросил у служащего партитуру «Снегурочки».
— Чем еще я могу вам помочь? — обратился он к Сьюзи.
Той было неудобно злоупотреблять учтивостью своего старого преподавателя.
— Можете меня познакомить со своим худшим учеником?
— Какая странная просьба! — удивился Колсон. — Почему с худшим, а не с лучшим?
— Я всегда была неравнодушна к тупицам.
— Раз так, вам нужен Джек Колман. Не знаю, как он вообще сюда попал, таланта у него ноль. Скорее всего, вы найдете его в буфете, — сказал Колсон, глядя на часы. — У меня занятие в его классе через полчаса, и он вечно приходит с жирными руками, обжора! Это, конечно, строго между нами.
— Обещаю вас не выдавать, — сказала Сьюзи, прощаясь с профессором.
— Можете выдать, я не против, — сказал профессор со вздохом, идя к двери.
Джек Колман сидел с набитым ртом и перепачканными помадкой губами, жадно облизывая пальцы.
— До чего же я обожаю тупиц! — прошептала Сьюзи, устремляясь к нему.
Молодой человек, крайне удивленный тем, что в его сторону направляется привлекательная молодая женщина, оглянулся, чтобы посмотреть на того, кому так повезло. Сьюзи села напротив него, отщипнула кусок от его булки и отправила себе в рот. Колман от неожиданности перестал жевать.
— Джек?
Он чуть не подавился. Откуда ей известно ее имя?
— У меня неприятности? — тревожно спросил он, видя, что Эндрю тоже садится за его столик.
— Повинную голову меч не сечет. Знаешь такую поговорку? — спросила Сьюзи.
— Честное слово, я отдам деньги до конца недели! — проблеял Колман.
— Может, лучше прямо сегодня? — осведомилась Сьюзи, и Эндрю в очередной раз изумила ее безграничная самоуверенность.
— Не могу, правда, если бы мог, то…
— А если мы тебе поможем? Я могу поручить тебе одну работенку.
— Что я должен сделать? — спросил Колман дрожащим голосом.
— Просто немного нам подсобить, — вмешался Стилмен. — Спокойно доедай свою булочку, мы не собираемся тебе мешать. Нас прислал Колсон.
— Колсон в курсе?!
— Слушай, парень, я не знаю, о чем ты говоришь, меня это не касается. Сколько ты задолжал?
— Две сотни.
— Если захочешь, сможешь их вернуть уже сегодня вечером, — сказал Эндрю, доставая полученный от Саймона конверт, извлекая из него сто долларов и кладя их перед Колманом. Тот уставился на деньги с такой же жадностью, с какой недавно облизывал пальцы.
Эндрю жестом приказал Сьюзи дать тупице найденную на острове партитуру и полный вариант оперы, полученный от Колсона.
— Знаешь игру в семь ошибок?
— Играл в детстве, и неплохо.
— Тут ошибок наберется больше семи, главное — не пропустить ни одной. Ты сравнишь эти две партитуры, обозначишь все ноты, отсутствующие вот на этой старой и пожелтевшей, напряжешь мозги и попытаешься понять, образуют ли они связное произведение или хотя бы что-то, ради чего их стоило выкинуть из оригинала.
Колман взъерошил себе волосы.
— Что, если у меня получится?
— Получишь еще сотню.
— Когда вам нужен результат?
— Прямо сейчас, — проникновенно произнесла Сьюзи, дотрагиваясь до его руки.
— Через полчаса у меня занятие.
— Колсон разрешил тебе его прогулять.
— Он действительно отправил вас ко мне?
— А что? Разве ты недоволен?
Колман закатил глаза.
— В свое время я тоже у него училась, — сказала Сьюзи. — Он, конечно, суров, но это потому, что он в тебя верит, возлагает на тебя надежды.
— Вы серьезно? — ахнул Колман.
— Серьезнее не бывает.
Эндрю закивал, подтверждая слова своей сообщницы.
— Тогда я начну прямо сейчас. — Колман схватил обе партитуры. — Я живу в студенческом общежитии, корпус С, комната 311, второй этаж. В пять часов вас устроит?
Эндрю записал на визитной карточке номер телефона в баре «Мариотта».
— Набери этот номер ровно в три часа, позови меня и доложи, как продвигается работа. — Эндрю протянул Колману руку.
— Вы журналист? — спросил тот, разглядывая карточку.
— Делай, что тебе говорят, — и ты успешно окончишь учебный год, — назидательно проговорила Сьюзи.
Встав, она с лучезарной улыбкой забрала его булочку.
— Ты поступила с этим мальчишкой омерзительно! — заявил ей Эндрю, когда они очутились на тротуаре 65-й улицы.
— Ты считаешь, это плохо, что я отобрала у него булочку? Я не завтракала и страшно голодна.
— Не дурачься, я про то, что ты ему наплела про Колсона и про его учебу.
— Ты совершенно не разбираешься в психологии тупицы. Это лучший день в его жизни! Впервые он почувствовал себя нужным, ведь выбор пал не на кого-то, а именно на него.
— В женской психологии я тоже ничего не смыслю, об этом мне уже говорили.
— Не я, — отрезала Сьюзи.
На площади перед Рокфеллеровским центром бушевал ветер. Кнопф сидел на скамейке лицом к катку. Для него было загадкой, что заставляет людей кругами кататься в такой холод по площадке меньше цирковой арены.
Вулфорд подошел со спины и сел с ним рядом.
— Сразу после вашего звонка я покинул домик Мортона.
— Вы знаете, где она?
— Нет, когда я добрался до острова, их там уже не было.
— Обоих?
— Не знаю.
— То есть как не знаете? Черт возьми, Вулфорд, вам было велено ее привезти.
— На пристани я видел лужу крови.
Кнопф стиснул зубы.
— Вы уверены, что ее уже не было на острове?
— Ни в доме, ни в лесу.
— Вы побывали в деревне?
— После того, что я увидел на острове, лучше было не показываться на глаза жителям.
— Вы там прибрались?
— Зачем, за меня все сделал снег.
— Вы побывали в обеих квартирах?
— И у нее и у него пусто. Я прекрасно помню об осторожности. Ваш журналист крепче, чем я думал, у меня уже есть горький опыт столкновения с ним на лестнице.
— Что с их мобильными телефонами?
— Молчат с момента их высадки на остров.
— Не нравится мне это…
— Эллиоту Бруди можно доверять?
— Он любит деньги и слишком труслив, чтобы меня злить.
— Не беспокойтесь, просто они позаботились о мерах предосторожности.
— Как же мне не беспокоиться?
— Не пора ли нам попросить подмоги?
— Это бы нам только навредило. Кто-то пытается нас опередить. Пока я не выясню, кто это, мы не должны высовываться. Возвращайтесь в Управление и ловите малейший их шорох. Рано или поздно им понадобятся деньги, без телефона им тоже не обойтись.
— Я свяжусь с вами, сэр, как только будут новости, — сказал Вулфорд, поднимаясь со скамьи.
Кнопф проводил его взглядом. Когда Вулфорд спустился по лестнице вниз, Кнопф вынул из кармана телефон.
— Ну что?
— Он вернулся в отель, — ответил женский голос.
— Что ему понадобилось в Джульярде?
— За ними следил водитель. Условия на местности не позволили подойти ближе.
— Почему вы не занялись этим сами?
— Сегодня утром Стилмен стоял у окна гаража. Он мог меня заметить, и я не захотела рисковать.
— Вы сказали, что водитель следил за «ними»…
— Стилмен приехал в Джульярд один, но вышел оттуда вместе со Сьюзи Уокер. Видимо, она ждала его там.
Кнопф посмотрел на серое небо и вздохнул.
— Жду вас у Рокфеллеровского центра, хочу услышать отчет водителя.
Эндрю растянулся на кровати, заложив руки за голову. Сьюзи подошла к тумбочке, выдвинула ящик и уставилась на лежащую там Библию.
— Ты веришь в Бога?
— Мои родители были верующими людьми, мы каждое воскресенье ходили к мессе. В последний раз я был в церкви, когда хоронили отца. А ты?
— Через месяц после возвращения в США я поехала в Балтимор, пришла в квартиру Шамира и застала там его родителей. Его отец молча на меня взглянул, увидел мои руки и стал спрашивать, не больно ли мне. Не знаю почему, но в тот вечер ко мне вернулась вера. Я попросила у его матери разрешения забрать кое-какие его вещи: рабочий комбинезон, куртку, красный шарф, который он всегда брал в горы. Этот шарф служил ему талисманом. Покорив вершину, он привязывал его к ледорубу и любовался, как он полощется на ветру. Так он наслаждался своей победой и восстанавливал силы. На Монблане у него не было шарфа: мы его забыли, когда собирали вещи. Я рассказала его родителям историю, конец которой был им известен, но его матери захотелось еще раз узнать подробности нашего восхождения. Я видела по ее глазам, что, пока я гов