— Уговорили народ Ахаджара броситься в море. Все утонули. — Робко повторил второй голос.
— Так, Патрик, погоди, у меня как-то в голове не укладывается, я сейчас услышал слова «уговорли» «народ» и «утопиться» в одном предложении? Мне послышалось? — Сиплый аж вижжал
— Не утопиться, а броситься в море…
— Я все правильно сказал! Рассказывай! — Сиплый голос забулькал. Звякнул стакан и послышались торопливые глотки.
— А нечего больше, вот фото, вот протокол, все задокументировано. Наш дипломат уговорил аборигенов утопиться в море. Публичное массовое самоубийство, они даже выбрали для этого удобный пляж…
— Так… где там эти… эти, которые…
— Контрразведка? — Второй голос осторожно подсказал.
— Пидорасы! Пидорасы что нам этих двоих сплавили! Так же это, они же это…
— Вышли на связь?
— Сдохли! Сдохли как приличные люди в этих лесах! Что там писала контрразведка? Где там письмо? Читай, там у меня в глазах двоиться…
— Ха ха ха ха…
Смачный звук удара.
— Ты что, сученышь, издеваться вздумал?
— Шеф, нет, не по очкам! Ай! Это в письме!
— А ну дай!
— Вот, не деритесь только…
— Мда… Точно… Ха ха… Урроды… А ну поднялся, поднялся говорю! Бери бумагу, пиши…
— Да, сейчас…
— Кровью не капай, орясина! Дебил криворукий, хотя нет, так даже лучше, капай сильнее, только чернила пусть не расплывутся!
— Мммм….
— Ты что там, плачешь что ли? Не важно, пиши, по высочайшему повелению были переведены… Кто переведён сам вставишь, не помню я как зовут этих… И да слезами тоже полей, там поймут. По высочайшему повелению переведны значит, с треском, нет, с триумфом, исполнили миссию, представить к награде и передаю на руки ее милости… Все! Это не наша проблема, нам их дали, они нам насрали, вот вам говно вот вам ваш подарок, отдаем с процентами!
— А если обидятся!
— Тогда я оторву тебе голову и пришлю им в коробке из под торта!
— Но…
— Это тоже напиши, что в случае неудовольствие и далее по тексту, ты жалок, авось пожалеют!
— Но шеееф!
— Не реви, кому сказал, не реви!
Месяц спустя.
В кабинете проректора Высшего университета неявного воздействия и опосредованного влияния царила рабочая атмосфера.
Светлейший князь Брин-Шустер внимательно изучал отчеты по практике.
— О, старые знакомые, ну, поглядим, что они там еще учудили, спорю на свою шляпу… Мда…
По мере чтения эмоции на лице князя сменяли одна другую. Удивление, шок, недоверие, опять удивление, скепсис, в конеце князь нахмурился и выругался сквозь зубы.
— Мде… А кто у нас там такой умный что решил моих студентов в эту жопу мира засунуть? Контрразведка совсем мышей не ловит? Хотя… Да, так лучше. Прямо совсем хорошо будет, раз они такие не убиваемые, сделаем из этого шоу…
Мужчина достал чистый лист гербовой бумаги и каллиграфическим почерком начал выводить резолюцию. После посыпал бумагу песком.
Резолюцию он прикрепил к отчету. Положил все в одну паку и вышел с ней из кабинета. Под нос Брин — Шутсер напевал детскую песенку.
— Ловись рыбка большая и маленькая!
Пару месяцев спустя.
— Теперь нас точно уволят!
У небольшой озера, густо заросшего по каменистым берегам каким-то вьюнком, стояли двое. Стояли на небольшой террасе, откуда открывался замечательный вид на долину реки, где некогда жил народ Унар-Макута.
Выглядели путники пожёванными. И не особо целыми. Из-под изорванной одежды виднелась бледная кожа. Местами рассечённая кожа обнажало бледно-розовую плоть. Впрочем, живыми эти двое тоже не были.
— Ха-ха. Очень смешно. Зато тут кто-то сделал очень удобный подъем. — Говорил высокий мужчина. Некогда белые волосы, собранные в изящную прическу, сейчас сбились в колтун. От изящного камзола остались жалкие обрывки. Через лицо мужчины проходило пару трещин, через которые проглядывало алое нутро, под которым что-то шевелилось. Лицо напоминало маску и скорее всего ей и было.
— Мастер, ваш юмор меня обнадеживает. Вы знаете, что делать?
Тот, кого звали Питером, напоминал человека больше. Но мертвого человека. У него не хватало полвины лица и было не совсем понятно, как вообще он мог говорить. Гортани тоже не было, а остатки головы торчали на позвоночном столбе.
— Что делать, что делать… Искать крайних. Это был идеальный план. Дикое божество, воплощенное в народе. Удобное место, идеальны условия. И ни одного человека способного исправить ситуацию на тысячи лиг. А знаешь, Питер, что главное? Что это был не наш идеальный план.
— И нам вот так простят провал? — В мёртвом голосе сквозило не свойственное мертвецам беспокойство. Личи вообще редко переживают. Но сейчас был явно не тот случай.
— Провал нет, а вот сообщение о диверсии — легко. Мы ведь знаем, кто это сделал. — Голос мертволицего был спокоен.
— Да? Откуда?
— Знаешь, в нашей ситуации нас спасает только тот факт, что те, кто нам противостоят, клинические идиоты. — Бывший коронный дознаватель наклонился и поднял с пола небольшую фотографию. — А вот самая наша большая проблема видимо в том, что они даже не догадываются что они нам противостоят.
На фото, на фоне живописной скалы, на вершине которой сейчас находились немертвые, были сфотографированы двое мужчин. У одного из них не было ноги.
Два года спустя.
— Простите? — Ричард потряс головой, в полной уверенности что ему послышалось.
— Я говорю, полезная нагрузка может достигать двадцати тонн, скорость подъёма…
Ричард с Реем стояли в эллинге, где проходила Седьмая Всеимперская Техническая выставка
— Нет, нет, это я понял, что там про тягу?
— О, сразу зрите в суть! Это дирижабль нового поколения! Комбинированный магомеханический двигатель развивает тягу в четыре Гринривера! К разработке двигателя приложил свою руку сам профессор Уорел! Сэр! Сэр, вы в порядке?
Ричард пребывал в ступоре, устремив полный непонимания взгляд в пространство. Рей Салех истерично ржал.
Десять лет спустя.
— Привет Илая! — Рай радостно махнул рукой.
— Доброго дня, мистер Эджин! Отлично выглядите! — Ричард был более сдержан.
— Приветствую, джентльмены! Рад вас видеть! Ричард, ты совсем не изменился. Вечно юный? — Илая обнял компаньонов.
Илая Эджин вышел из дверей вагона скорого поезда, и поплотнее запахнул плотное пальто из темно-синей шерсти. Поезд прибыл на вокзал Блад-Холла, один из крупнейших городов империи, который кольцом окружал одну из трех магический академий.
— А Вы все так же устрашающе выглядите! Как работа в газете? Я слышал, вы все там же?
Мужчины шли вдоль перрона. С серого неба сыпал мелкий холодный дождь.
— Да, уже третий шестой работаю там главным редактором. Внимательно слежу за вашими похождениями. Что сказать, не престаю удивляться вашей энергии. У меня даже целый отдел есть, который собирает оперативные новости о вас.
— Оу, так это мы твоих… Того… — Рей сделал движение словно сворачивает голову курице.
— А, пустое, сами нарвались. Зато те, кто выживают и привозят статьи обычно у меня на повышение идут. Ричард, у меня будет к вам большая просьба…
— Да, мистер Эджин, все что могу, мы ведь с вами друзья!
— Хватит мне дарить каждый месяц новую пару очков! — рявкнул Илая, блеснув слитком золота, который так и торчал у него из глаза. — Я убиваю за меньшее!
— Малыш Илая растерял чувство юмора! — Хохотнул Рей, поправляя темные очки на носу.
— Мистер Эджин, ну, сами посудите, что мне еще остается? Если бы не ваша реакция, я бы прекратил этот милый розыгрыш, слишком дорого мне обходятся услуги курьеров, каждый раз эти шельмы просят денег как судейские за здорового каторжанина! Постойте! — Ричард так резко остановился что его спутники даже успели пройти несколько шагов пока не сообразили тоже замереть на месте. — Вы что, их едите?
Илая лишь раздраженно облизнул немигающий глаз языком.
— И что, полиция не возражает?
— У меня компромат почти на всех в империи. Мне прощают много слабостей, джентльмены. — Илая как-то смущенно улыбнулся.
— Ладно, потом расскажете, нас ждет транспорт.
Приятели уселись в крытую повозку. Внутри воздух грела небольшая печка, и Илая вокруг нее едва ли не обернулся.
— Мистер Эджин, я слышал о вашей проблеме. О том что вы не можете зачать ребенка.
Бывший репортер лишь дернул щекой, отвернувшись к окну.
— Я слишком много оставил в тех лесах, Ричард. Не поделишься, как ты умудряешься купить моих людей?
— О, цена небольшая. Знания. Я всего лишь знаю где они живут. А с моей репутацией это более чем достаточно…
На подначку бывший репортер не ответил и продолжил допрос.
— И раз ты такой информированный, Ричард, то зачем позвал в это мерзкое место? Как ты мог узнать, холод я люблю еще меньше, чем глупые розыгрыши. К тому же тебе должно быть известно, у моей проблемы нет решения. Не всем бессмертие дается так дешево. — В голосе мужчин звучала горечь.
— А ты бессмертен? — Вскинул брови Гринривер.
— Условно. Змеи живут очень долго, мой вечно юный друг.
— Илая, ты же меня знаешь, позвал бы я тебя ради того, чтобы поглумиться или попытаться вселить ложную надежду? Когда-то ты пожертвовал ради нас жизнью. А я всегда отдаю долги. — Теперь уже Ричард скрывал раздражение.
Эджин развернулся всем телом. Зрачок схлопнулся в линию и снова стал человеческим.
— Что…
— Терпение, мистер Эджин, терпение. Не каждый день я могу всерьез оправдать репутацию всемогущего.
Карета остановилась у небольшого двухэтажного домика на окраине Блад-Холла. Дом был украшен разноцветными фонариками. С боков его подпирали такое же уютное жилье. Тротуар мели неторопливые дворники.
Рей открыл дверь и вывалился на улицу, протез звякнул о заснеженный камень. Инвалид вытянулся и стащил к крыши тяжелый чемодан. Оттуда он достал завернутую в цветную бумагу коробку.
— Я дико извиняюсь, но ты знаешь Рея, если ему что-то втемяшится в голову, он не откажется под страхом смерти. Пришлось уступить грубой силе. — Тоном, полным раскаяния, проговорил Ричард. Видно, что ему было немного неловко за происходящее.