И горечь без предела былых обид.
И страсти отблеск знойный из прежних лет,
И маятник спокойный, твердящий: нет.
И шепот укоризны кому-то вслед,
И сновиденье жизни, и жизни бред.
1901
Дмитрий Мережковский
У моря
Сквозь тучи солнце жжет,
и душно пред грозой.
Тяжелый запах трав серебряно-зеленых
Смешался в воздухе со свежестью морской,
С дыханьем волн соленых.
И шепчет грозные, невнятные слова
Сердитый вал, с гранитом споря…
Зловещей бледностью покрылась синева
Разгневанного моря.
О мощный Океан, прекрасен и угрюм,
Как плач непонятый великого поэта, —
Останется навек твой беспредельный шум
Вопросом без ответа!
1889
Парки
Будь что будет – всё равно.
Парки дряхлые, прядите
Жизни спутанные нити,
Ты шуми, веретено.
Всё наскучило давно
Трем богиням, вещим пряхам:
Было прахом, будет прахом, —
Ты шуми, веретено.
Нити вечные судьбы
Тянут парки из кудели,
Без начала и без цели.
Не склоняют их мольбы,
Не пленяет красота:
Головой они качают,
Правду горькую вещают
Их поблекшие уста.
Мы же лгать обречены:
Роковым узлом от века
В слабом сердце человека
Правда с ложью сплетены.
Лишь уста открою – лгу,
Я рассечь узлов не смею,
А распутать не умею,
Покориться не могу.
Лгу, чтоб верить, чтобы жить,
И во лжи моей тоскую.
Пусть же петлю роковую,
Жизни спутанную нить,
Цепи рабства и любви,
Всё, пред чем я полон страхом,
Рассекут единым взмахом,
Парка, ножницы твои!
1892
Неуловимое
Всю жизнь искать я буду страстно,
И не найду, и не пойму,
Зачем люблю Его напрасно,
Зачем нет имени Ему.
Оно – в моей высокой мысли,
Оно – в тени плакучих ив,
Что над гробницею повисли,
Оно – в тиши родимых нив.
В словах любви, и в шуме сосен
И наяву, и в грезах сна,
В тебе, торжественная осень,
В тебе, печальная весна!
В страницах древних книг, в лазури,
В согретом матерью гнезде,
В молитвах детских дней и в буре,
Оно – везде, Оно – нигде.
Недостижимо, но сияет.
Едва найду, едва коснусь,
Неуловимо ускользает,
И я один, и я томлюсь.
И восстаю порой мятежно:
Хочу забыть, хочу уйти,
И вновь тоскую безнадежно, —
И знаю, нет к Нему пути.
1893
Голубое небо
Я людям чужд, и мало верю
Я добродетели земной:
Иною мерой жизнь я мерю,
Иной бесцельной красотой.
Я только верю в голубую
Недосягаемую твердь,
Всегда единую, простую
И непонятную, как смерть.
Над всем, что любит и страдает,
Дрожит, как лист в дыханье бурь,
Улыбкой вечною сияет
Неумолимая лазурь.
О небо, дай мне быть прекрасным,
К земле сходящим с высоты,
И лучезарным, и бесстрастным,
И всеобъемлющим, как ты.
1894
Ноябрь
Бледный месяц – на ущербе.
Воздух – звонок, мертв и чист.
И на голой, зябкой вербе
Шелестит увядший лист.
Замерзает, тяжелеет
В бездне тихого пруда,
И чернеет и густеет
Неподвижная вода.
Бледный месяц на ущербе
Умирающий лежит,
И на голой черной вербе
Луч холодный не дрожит.
Блещет небо, догорая,
Как волшебная земля,
Как потерянного рая
Недоступные поля.
24 ноября 1894
Темный ангел
О темный ангел одиночества,
Ты веешь вновь
И шепчешь вновь свои пророчества:
«Не верь в любовь!
Узнал ли голос мой таинственный?
О милый мой,
Я – ангел детства, друг единственный,
Всегда – с тобой.
Мой взор глубок, хотя не радостен.
Но не горюй:
Он будет холоден и сладостен,
Мой поцелуй,
Он веет вечною разлукою,
И в тишине
Тебя, как мать, я убаюкаю:
Ко мне, ко мне!»
И совершаются пророчества:
Темно вокруг.
О страшный ангел одиночества,
Последний друг,
Полны могильной безмятежностью
Твои шаги.
Кого люблю с бессмертной нежностью,
И те – враги!
1895
Двойная бездна
Не плачь о неземной отчизне
И помни: более того,
Что есть в твоей мгновенной жизни,
Не будет в смерти ничего.
И жизнь, как смерть, необычайна…
Есть в мире здешнем – мир иной.
Есть ужас тот же, та же тайна —
И в свете дня, как в тьме ночной.
И смерть и жизнь – родные бездны:
Они подобны и равны,
Друг другу чужды и любезны,
Одна в другой отражены.
Одна другую углубляет,
Как зеркало, а человек
Их съединяет, разделяет
Своею волею навек.
И зло, и благо – тайна гроба
И тайна жизни – два пути —
Ведут к единой цели оба.
И всё равно, куда идти.
Будь мудр – иного нет исхода.
Кто цепь последнюю расторг,
Тот знает, что в цепях свобода
И что в мучении – восторг.
Ты сам – свой Бог, ты сам свой ближний,
О, будь же собственным Творцом,
Будь бездной верхней, бездной нижней,
Своим началом и концом.
1901
Зинаида Гиппиус
Бессилье
Смотрю на море жадными очами,
К земле прикованный, на берегу…
Стою над пропастью – над небесами, —
И улететь к лазури не могу.
Не ведаю, восстать иль покориться,
Нет смелости ни умереть, ни жить…
Мне близок Бог – но не могу молиться,
Хочу любви – и не могу любить.
Я к солнцу, к солнцу руки простираю
И вижу полог бледных облаков…
Мне кажется, что истину я знаю —
И только для нее не знаю слов.
1893
Посвящение
Небеса унылы и низки,
Но я знаю – дух мой высок.
Мы с тобою так странно близки,
И каждый из нас одинок.
Беспощадна моя дорога.
Она меня к смерти ведет.
Но люблю я себя, как Бога, —
Любовь мою душу спасет.
Если я на пути устану,
Начну малодушно роптать,
Если я на себя восстану
И счастья осмелюсь желать, —
Не покинь меня без возврата
В туманные, трудные дни.
Умоляю, слабого брата
Утешь, пожалей, обмани.
Мы с тобою единственно близки,
Мы оба идем на восток.
Небеса злорадны и низки,
Но я верю – дух наш высок.
1894
Пыль
Моя душа во власти страха
И горькой жалости земной.
Напрасно я бегу от праха —
Я всюду с ним, и он со мной.
Мне в очи смотрит ночь нагая,
Унылая, как темный день.
Лишь тучи, низко набегая,
Дают ей мертвенную тень.
И ветер, встав на миг единый,
Дождем дохнул – и вмиг исчез.
Волокна серой паутины
Плывут и тянутся с небес.
Ползут, как дни земных событий,
Однообразны и мутны.
Но сеть из этих легких нитей
Тяжеле смертной пелены.
И в прахе душном, в дыме пыльном,
К последней гибели спеша,
Напрасно в ужасе бессильном
Оковы жизни рвет душа.
А капли тонкие по крыше
Едва стучат, как в робком сне.
Молю вас, капли, тише, тише…
О, тише плачьте обо мне!
1897
Электричество
Две нити вместе свиты,
Концы обнажены.
То «да» и «нет» не слиты,
Не слиты – сплетены.
Их темное сплетенье
И тесно, и мертво,
Но ждет их воскресенье,
И ждут они его.
Концов концы коснутся —
Другие «да» и «нет», —
И «да» и «нет» проснутся,