Вот это имя Лэнгу не сказало ровным счетом ничего.
— Кого-кого?
— Льюиса, профессора из Джорджийской техноложки.
В запоминающем устройстве в голове Лэнга наконец что-то щелкнуло, он вспомнил имя, но тут телефон снова вывалился. Речь шла об одном из редких случаев отклонения фонда от своей обычной политики поддержки здравоохранения в странах третьего мира. Он выделил солидный грант, благодаря которому профессор Оксфорда, занимавшийся многообещающими исследованиями в области поисков альтернативы ископаемому топливу, решил переехать в Технологический институт Джорджии. Нарушить собственные правила Лэнга уговорил лондонский адвокат Джейкоб Аннулевиц, его близкий друг, а также друг профессора. Работы продвигались настолько успешно, что фонд в настоящее время спонсировал не только работу Льюиса в Соединенных Штатах, но и аналогичное исследование, проводимое за рубежом.
Рейлли удалось поймать телефон, прежде чем он успел проскользнуть под кресло.
— Что случилось?
Последовала пауза. Лэнг слышал в трубке другие, приглушенные расстоянием, голоса.
— Пока не можем ничего с-зать, мистер Рейлли. — Лэнг вспомнил, что Морз всегда говорил очень неправильно, глотая звуки и то и дело вворачивая жаргонные словечки. — Кроме того, что Льюис готов. Я тут прикинул — это ж вы оплачивали его исследования. Так, может, взглянете сами? Вдруг чем-нить подмогнете…
— Он умер? Но как?..
— Я вам чего скажу, мистер Рейлли: я сейчас в его лаборатории. Знаете, где она?
Чуть больше месяца назад Лэнг присутствовал при установке там какого-то очень дорогого оборудования.
— Да. Возле Хемфилл-авеню.
— Точно.
В Технологическом институте Джорджии имели пристрастие к красному кирпичу. Из него были выстроены самые разнообразные и совершенно несхожие здания — например, псевдовикторианская колокольня и новехонькая коробка учебного корпуса. Несмотря на наличие нескольких казавшихся здесь чужеродными деревьев, университетский городок выглядел именно тем, чем и был — городским учебным заведением в далеко не самой престижной части города. В отличие от своего утопавшего в зелени конкурента, неоготического Университета Джорджии, Технологический институт придерживался суровой этики «синих воротничков», основными положениями которой являлись напряженная, упорная учеба, занятия по субботам и очень высокий уровень обеспеченности выпускников работой. Вот только футбольную команду, составленную из трехсотфунтовых верзил, которые получали спортивное образование и не обязаны были истязать мозги математикой, преследовали постоянные неудачи.
Возле одного из зданий, не украшенного какими бы то ни было вывесками, мигало яркими красным, синим и оранжевым огнями целое стадо полицейских машин. Ночной воздух сотрясали неразборчивые вскрики, доносившиеся из множества раций.
Вход охранял полицейский. Лэнг показал ему водительские права. Страж склонил голову к пристегнутой к воротнику рации, и через несколько секунд на пороге появился Морз.
Возраст этого сухощавого, спортивного сложения чернокожего мужчины было трудно угадать. Лэнг предполагал, что он уже хорошо перевалил на пятый десяток, но предположение это основывалось не на внешности, а на том достаточно весомом положении, которое занимал детектив. Глядя на него, Лэнг сразу вспоминал восточноафриканских бегунов, не имеющих себе равных на длинных дистанциях и в марафоне. К тому же детектив был очень умен, куда умнее, чем можно было бы решить, слушая его неграмотную (возможно, делано неграмотную) речь, в которой недоставало изрядного количества звуков.
Они подали друг другу руки.
— Когда вы перешли в этот район? — осведомился Лэнг.
— Да вот, прикинул, что подальше от вас будет поспокойнее.
Лэнг усмехнулся, невзирая даже на отнюдь не веселый повод для встречи.
— Так, кто из нас теперь хитрожопый?
— С хитрожопостью покончено. — Морз вновь посерьезнел. — Я чего вас дернул-то сюда? Чтобы вы взглянули, не пропало ли чего.
— А почему вы решили, что я имею какое-то отношение к доктору Льюису?
— Я ведь сыщик — вы не забыли? Вот и сыскал.
По всей вероятности, просматривая университетские документы, полиция увидела имя Лэнга на бумагах, касавшихся гранта.
Морз указал на противоположную сторону небольшого вестибюля.
— Сюда.
В комнате, куда они вошли, оказалось полно народу. Мужчина и женщина — Лэнг решил, что они эксперты-криминалисты — кисточками вроде тех, какими пользуются художники, собирали осколки стекла в маленькие полиэтиленовые пакеты. Еще один мужчина сидел за компьютером. Третий, в полицейской форме, говорил с четвертым мужчиной, одетым в форму университетского охранника. Еще одна женщина рассматривала при свете фонаря листочки, вырванные из блокнота.
Когда Лэнг в прошлый раз посещал это помещение, оно походило на лабораторию доктора Франкенштейна. Модернизированную, конечно. Теперь же казалось, что здесь создали не человекоподобное чудовище, а нечто вроде урагана Катрина. Из всего, что там имелось, на прежнем месте остались только два длинных стола, настолько тяжелых, что сдвинуть их могли бы только несколько человек. Пол был усыпан страницами, вырванными, по всей видимости, из блокнотов; под ногами Лэнга хрустело битое стекло. Микроскопы и какие-то незнакомые аппараты валялись так, будто их сначала засыпали в гигантский миксер, прокрутили, а потом вытряхнули. Он увидел лежавший на боку спектрофотометр, купленный на деньги фонда. Прибор, между прочим, стоил больше, чем пара «Феррари».
— Что за?..
Морз указал на еще одного мужчину, который фотографировал контур тела, нарисованный мелом на полу.
— Его нашли здесь. Охранник тащился мимо, услышал грохот, будто кто-то пытался разнести дом, сунулся, зыркнул и позвонил нам.
— У вас есть хоть какие-нибудь?..
— Это вам не «Закон и порядок», где мы за полчаса закрываем дело, а остальные полчаса остаются на болтовню прокурора в дырах между рекламой. Если серьезно, то мы даже не знаем, когда его замочили. Пока считаем, что примерно тогда же, когда здесь был весь этот кипеш.
— А мотив?
— Именно потому-то я и пригласил вас, мистер Рейлли. Ну и, конечно, потому, что половина всех безобразий в городе случается рядом с вами. Ваш фонд финансировал этого чудика, так, может, вы догадаетесь, что к чему.
Грант мы ему действительно дали. Но как Морз ухитрился узнать об этом среди ночи?
— Я видел его только два или три раза.
— И отстегнули такие башли неизвестно кому?
— Доктор Льюис был не неизвестно кем, — сухо ответил Лэнг, — а физхимиком с мировым именем. А может, химфизиком… Он занимался разработкой искусственного, неископаемого топлива.
— Это, получается, всякие газовые смеси и спирт для заправки автомобилей?
Знания Лэнга в области химии и физики ограничивались формулой воды и общим представлением о существовании закона всемирного тяготения.
— Точно не знаю.
— Не знаете? Мистер Рейлли, вы чертовски неосмотрительно трясете бумажником.
— Детектив, в фонде есть люди, которые проверяют, сколько денег нужно для проекта, выясняют квалификацию его руководителей и тщательно контролируют расходование средств. Уверяю вас, что фонд следит за своими деньгами куда внимательнее, чем хозяин, на которого работаете вы.
Делая такое заявление, Рейлли ничем не рисковал. Прежняя городская администрация выбирала подрядчиков, ориентируясь исключительно на их способность давать взятки и выплачивать откаты; ну, а его налоговый отдел не мог бы работать хуже, если бы даже его возглавили круглые дураки, наподобие Мо, Ларри и Керли из знаменитых комедий. Поэтому и город, и графство непрерывно сокращали и без того куцую сферу услуг. Тем более что нуждались в этих услугах в первую очередь те, кто не мог за них платить. Единственным же, кто по-настоящему выигрывал от существования системы в таком состоянии — выигрывал до поры до времени, — был клиент Лэнга, бывший мэр.
Морз вскинул руки — сдаюсь.
— Я простой служака, занимаюсь своим делом. Думаете, мне не хочется, чтобы нашего дорогого мэра вздернули за воровство?
Лэнгу оставалось лишь надеяться, что Морз не попадет в число присяжных.
— Простите, детектив, я…
В комнату вошел еще один незнакомый мужчина. Лэнг никогда прежде его не видел, но сразу догадался, кто он такой. Худощавый, в недорогом костюме, сверкающих легких туфлях. Лет тридцати пяти, высокий, больше шести футов. С темными волосами, подстриженными короче, чем требовала нынешняя мода, и тщательно выбритый, как будто побрился прямо перед тем, как отправиться сюда. Или, что вероятнее, возил электробритву в своем казенном «Форде» или «Шеви».
Лэнг видел его сотни раз; правда, каждый раз он оказывался иного роста, возраста и прочего. Этот человек или точно такой же, как он, обычно давал показания против клиентов Лэнга. Имена менялись, но общее сходство присутствовало неизменно.
Полицейский, охранявший вход, вошел вслед за вновь прибывшим и указал на Морза. Незнакомец решительно зашагал по комнате. Лэнгу послышалось, что детектив проворчал себе под нос: «Вот дерьмо!»
Пришелец показал бумажник с прикрепленным к нему значком.
— Специальный агент Чарльз Уитерспун, ФБР.
Руки для пожатия он не протянул. Морз тоже.
— Фибби… Ну, вот чудеса-то — такая позднота, а бюро вкалывает. Зуб даю, что он привалил прямо из морга, куда я отправил жмурика.
То ли специальный агент Уитерспун был привычен к уколам со стороны местных полицейских, то ли ему попросту не хватало ума, чтобы их распознать.
— Вы детектив Фрэнклин Морз?
Лэнг заметил, что у детектива на языке вертелась очередная издевка, но он сдержался.
— Да. А вам от меня чегой-то нужно, агент Уитерспун? Мы тут решили, что это навроде бы наша, местная забота.
— Я предлагаю вам неограниченную помощь со стороны Бюро.
Это заявление, как хорошо знал Лэнг, означало, что ФБР намерено забрать дело себе, если только найдет хоть малейшу