– Никакой разницы, – обратился Тоби к спутникам. – Словно только вчера лег и проспал всего одну ночь. А раньше после гибернации я чувствовал себя так, будто переболел гриппом.
– А что такое «грипп»? – кивнув, спросила Персея. – Впрочем, неважно. У нас было достаточно времени, чтобы усовершенствовать технологию. Но… не знаю, говорить ли ему?
Здесь её голос звучал мягким сопрано. Эта перемена тоже с трудом укладывалась в голове.
Показался свет – наверное, место назначения.
– Рано или поздно он узнает, – пожал плечами Эммонд, рассеяно глядя вниз.
– Старая система гибернации принципиально изменилась, – вздохнув, начала Персея, – теперь она и снаружи, и внутри нас. Когда мы нашли тебя, выяснилось, что «телесной части» у тебя нет. Это… скажем так, шокирует любого в синхромирах. Так что перед тем, как тебя оживить, мы, хм, поставили систему.
– Что?!
Персея отвела глаза.
– Это нормально, – быстро заговорила она, явно смущаясь. – Абсолютно. Ты ведь ничего не почувствовал, правда? Это всего лишь набор искусственных органов и наносистем – мы зовём их «голубые кровяные тельца». Да и во всех твоих клетках теперь – искусственные штучки вроде митохондрий, которые выключают клеточные процессы и включают их по сигналу извне. Всё – совместимо с аппаратурой «скорлупы цикады» и делает гибернацию намного легче. Оттого ты и чувствуешь себя так бодро, хотя проспал тридцать лет.
– Ах, вот оно как …
«Скорлупа цикады», в которой Тоби прибыл на эту планету, была обычной кроватью с низким пластиковым навесом, не то что спроектированные родителями устройства, зловеще напоминавшие операционные столы, да еще и с крышкой.
И через окошко в этом навесе с ним кто-то пытался заговорить. О чём? Тоби так и не смог вспомнить.
Думая об имплантированных органах, он невольно ощупал грудь и бока. Куда же их засунули? Никаких шрамов…
– Да, но… – Тоби даже забыл, что хотел спросить. Каменные стены, обступавшие лифт, с бешеной скоростью уносились ввысь, превращаясь в потолочные своды. Персея наблюдала за парнем, еле заметно улыбаясь, а он смотрел вниз и не мог сдержать радости:
– Сработало! Эммонд, Персея, мы именно это хотели сделать на Седне!
Сквозь иллюминатор в космопорте Тоби разглядел поверхность Малого Возничего: – тёмно-ржавую равнину под звёздным небом. Точь-в-точь как на Седне.
Он еще тогда подумал, что наверняка сходство не ограничится только этим пейзажем. И оказался прав.
Колонисты Седны знали, что под замерзшей поверхностью планеты находится океан. И планировали, пробившись к нему, заняться терраформированием. На Малом Возничем этот план превратили в реальность.
Теперь лифт спускался из-под потолка навстречу темной воде, покрывающей все внизу. Тоби уже видел, что пространство под ногами больше походит не на одну пещеру, а скорее на какую-то беспокойную область, застывшую между льдом и водой, – колеблющееся царство воздушных карманов, вздымающихся над волнами и белесыми островками, бултыхающимися под ними. Все это напоминало замерзший лабиринт, где потолок иногда забирался на непостижимую высоту, а в другой момент буквально окунался в воду. В иссиня-зеленых стенах и покатых поверхностях, нависавших над волнами, сияли яркие лампы. А прямо внизу в их свете раскинулся город.
– Возничий – настоящий водный мир, – пояснила Персея. – Океан тут – не тонкая плёнка под ледяной оболочкой. Он уходит глубоко внутрь планеты.
– Хотя, конечно, там это уже не совсем вода, – добавил Эммонд со смехом. – В самом низу давление расплющит и алмаз. Так что лучше не падать за борт.
Затейливая игра стен и склонов, глубокие пещеры, зелёные гроты – Тоби даже представить себе не мог, что океан в недрах Седны выглядит вот так, и сейчас ему отчаянно захотелось поделиться увиденным с родителями, с Эвейн и Питером.
Он посмотрел на своих благодетелей. Те оживлённо о чем-то говорили, то и дело указывая в сторону приближающегося города. Да, эти двое – уж точно не простые люди, бери выше. Уверенные, быстрые в суждениях. Эммонд говорил, что владеет орбитальными буксирами и строительными ботами. К тому же они явно не были мужем и женой, по крайней мере никогда себя так не вели. Даже не касались друг друга.
Оба так добры к нему. Интересно, с какой стати? Тоби вспомнил, как они спорили, а потом внезапно решились на путешествие.
И еще эта странная просьба Персеи сегодня утром… Сперва Тоби даже не поверил своим ушам и рассмеялся, но потом понял, что она не шутит.
– То есть мне теперь представляться чужим именем?
– Да, при разговорах с незнакомцами. Запомни: ты – Гаррен Мортон. Позже объясню, в чём дело.
Она пыталась говорить спокойно – вот, мол, досадный пустяк, не более. Но Тоби видел: она нервничает.
– Это ненадолго. Согласен?
Надо держать ухо востро, здесь явно что-то неладно. А он-то, дурак, за столько времени не собрался сесть и обдумать все, что с ним случилось, понять, в каком положении он оказался.
– Вы оба что, женаты? – выпалил Тоби.
Они уставились на него удивлённо, а затем расхохотались.
– Мы – деловые партнёры, – сказала, наконец, Персея. – Разве мы не говорили тебе?
– Так что мы здесь делаем? Конечно, здесь чудесно, и все такое, но …
– Дела, – ответил Эммонд, вздохнув. – Может, мы обошлись бы перепиской, но ведь ты – хороший повод приехать. Мне всегда нравилась Аурига.
«Я – повод? Что за повод?» – Тоби прикусил губу, глядя на башни из стекла и стали.
Наверное, так ставить вопрос нельзя? А как можно? Надо во всем разобраться. И чем скорее, тем лучше.
Добравшись, наконец, до города, они поселились в фешенебельном отеле. Город оказался похожим на мегаполисы Марса или Земли: широкие, запруженные машинами улицы, толпы прохожих, яркий свет откуда-то сверху. Если присмотреться – правда, для этого приходилось щуриться – можно было разглядеть, что светит вовсе не Солнце, а множество мощных ламп. И за ними не небо, а лёд.
Подойдя к окну номера, Тоби покачал головой и спросил:
– А зачем такому богатому и благополучному миру, как этот, отключаться от жизни на тридцать лет через каждый месяц?
– Если этот мир станет бодрствовать всё время, – Эммонд уже успел переодеться в старомодный деловой костюм и теперь, стоя перед зеркалом, поправлял галстук, – остальные синхромиры перестанут… быть рядом, если можно так сказать. Вместо одной «ночи», путешествие до них займет десять, двадцать, тридцать лет. Как я выгляжу? – спросил он у Персеи.
– Отлично, – ответила женщина. Она не стала прихорашиваться, потому что и так всегда выглядела безупречно.
Тоби поразмышлял над логикой Эммонда. Все казалось слишком сложно. Он решил сменить тему:
– Когда вернётесь? – спросил Тоби почти буднично. Его родителям приходилось много путешествовать, улаживать формальности, организовывать заселение Седны. Раньше парень частенько оставался один в гостиничном номере и потому сейчас даже удивился, услышав ответ Эммонда: – Ты идешь с нами.
– Специально наряжаться не стоит, – добавила Персея. – Будь собой.
Последнее замечание компаньонки вызвало у Эммонда приступ неудержимого смеха. Он усмехался, даже когда все трое спустились вниз, чтобы поймать таксибот.
Автомобиль вез их по набережной, откуда открывался прекрасный вид на город, построенный на плоских подножиях пещеры. Чёрную гладь воды кое-где подсвечивали глубинные светильники, от чего она становилась изумрудно-зеленой. Ледяная гавань была заполнена множеством яхт, катеров и лодок. На Тоби снова накатила тоска. Он скучал по Земле не меньше, чем по родным.
Вдали над волнами показалось что-то тёмное: громадная глыба, из нутра которой вверх ударил фонтан белого пара.
– Вы видели? – воскликнул Тоби.
– Киты, – ответила Персея.
– Киты???
У парня еще сильнее защемило сердце. Он вспомнил оставленную позади земную жизнь: малиновок и ворон, белок и лошадей, кружащих в небе коршунов, скользящих в реке рыбёшек.
– Да откуда тут киты-то взялись?
– Они погружаются в гибернацию вместе с остальными, – сообщил Эммонд тоном школьного учителя. – За тридцать лет собирается достаточно планктона и криля для их месячной трапезы. Так, по крайней мере, я слышал. Интересно было бы взглянуть на «скорлупу цикады» для целого кита.
Тоби не понял, шутит он или нет. Наконец, такси остановилось возле длинного светло-зеленого строения, подобно причалу, уходящему к самой воде.
– Приехали, – бросил Эммонд, покидая машину. Тоби и Персея выбрались следом.
Повеяло прохладой. Домашний робот встретил посетителей у стеклянной двери, проводил в просторный холл, в углу которого Тоби заметил сад камней. Потом, осмотревшись, увидел низкие кожаные диваны, подсвеченные картины на стенах. Интерьер навевал мысли скорее об офисе какого-нибудь дизайнера или архитектора и совсем не походил на жилое помещение. Во всяком случае, жить в такой стерильной чистоте Тоби вовсе не хотелось.
К гостям вышли трое мужчин, энергично поздоровались с Персеей, принялись поочередно трясти руку и похлопывать по спине Эммонда. Все неуловимо похожи: пожилые, седеющие, властные.
– Найм М’бото, – один из мужчин сжал ладонь Тоби так, что хрустнули кости. Парень искоса глянул на Эммонда, но тот лишь улыбнулся:
– Ты среди друзей. Можешь назвать настоящее имя.
– Я – Тоби Уайатт Макгонигал.
– Да? Это мы посмотрим, – прищурился в ответ М’бото и, обернувшись к Эммонду, спросил: – Слежка была?
– Клянусь, всё чисто. Но тем не менее надо поторапливаться.
– Отлично, – заключил М’бото.
Компания спустилась по лестнице и оказалась в гостиной со стеклянными стенами, за которыми в толще мутноватой зеленой воды сновали проворные рыбы. Их плавные движения завораживали.
– Иди сюда! – позвала Персея.
Тоби огляделся. Каменная плитка на полу, скрытые светильники, в середине – круглый ворсистый ковёр. Вокруг него – четыре чёрных дивана. Наверное, перед ними стояли низкие стеклянные столики, которые сейчас отодвинули к стене. А между диванами…