Мария собрала оставленные вчера руны и карты, положила их в центр стола, на скатерти. Константин молчал. Она не ждала ответа. Мария знала Константина в молодости. С тех пор он не изменился: те же морщины около рта – свидетельство частого скептического настроения, седых прядей на его голове осталось столько же, хотя прошла вся ее жизнь, превратившая когда-то молодое тело в тело старухи.
Она расправила плечи, собираясь пойти на кухню, чтобы сделать себе чай. Константин знаком ее остановил и мгновенно скрылся из комнаты. Через пять минут перед Марией стояла дымящаяся чашка любимого смородинового отвара. Чай издавал густой терпкий запах, и она довольно зажмурилась.
Вампир снова сидел напротив, залитый ярким солнцем, лучи которого тонули в темной глубине его облика. «Весна в этом году чу́дная», – внезапно с нежностью подумала Мария.
Она не хотела первой нарушать это тягучее, как сироп шиповника, молчание. Настраивалась на Константина, переводила на свой язык его невербальные жесты, чтобы потом воспроизвести их для своих целей. Она не будет стирать воспоминания навечно. Так, прикроет внучку от всеобщего внимания. Но ему это знать необязательно…
Наконец, Константин, видимо, устал от попыток поймать ее взгляд и нетерпеливо выдохнул:
– Твое виде́ние – это, безусловно, прекрасно. Но я не представляю, что должно случиться в моей голове, чтобы я хотя бы, – тут его губы иронически дрогнули, – заинтересовался твоей внучкой. Не пойми меня неправильно. Я уже несколько сотен лет не интересуюсь женщинами не своего рода.
Мария отхлебнула отвара и молча посмотрела в серые насмешливые глаза. «Я бы очень хотела ошибиться, Константин. Любить вампира, будучи ведьмой! Да сам факт заставит Совет убить нарушительницу. А если соединить с историей моей семьи, то с таким существованием тюремное заключение покажется отдыхом». Она отвела взгляд. Вслух же она сказала:
– Тайны человеческой души велики, а любовь – самая недоступная из этих тайн.
Вампир хмыкнул и ответил:
– Любовь сильно переоценена человечеством. – Он поднялся с кресла и поставил его на место – солнечный пятачок наискосок от окна. – Мне пора. Спасибо тебе. Давно мне не было настолько интересно. Моя работа здесь подойдет к концу в середине мая. Я зайду попрощаться.
– Если мы еще встретимся, это будет большой радостью для меня, – откликнулась Мария. – Обещай мне, если я окажусь права, ты ее защитишь.
Вампир молчал. Мария продолжила:
– Твоей семье придется несладко, если она попадет в руки…
– Шантаж – не твоя сильная сторона. Попытка была бы неплохой, будь здесь мой сын. – Он помедлил. – Когда ты умрешь, я помогу твоей внучке. Как благодарность за твою помощь с Генрихом. После моего отъезда за вами будет приглядывать мой поверенный.
Мария наклонила голову в знак благодарности. Константин в ответ сделал полупоклон и вышел. Входная дверь хлопнула и защелкнулась.
Женщина снова осталась одна. Она прошла в соседнюю комнату – это была ее спальня. Ярко-алый текстиль, розы в вазе у прикроватной тумбы, распахнутый шкаф. Губы тронула улыбка: ее любимая комната. Ее неприступная крепость. Она подошла к шкафу, легко провела ладонью по висящим на вешалке платьям.
Пришло время надеть белое.
Глава 2. Букет сирени
Ей было двадцать три. Она не была замужем, вела свободный образ жизни. Оба этих факта заставляли женщин старше тридцати цокать языком и качать головой, но Арья лишь радовалась. Бабушка не склоняла ее ни к замужеству, ни к рождению детей.
Иногда после работы она спешила домой, к бабушке, иногда на очередное свидание. В ее семье мужчины не задерживались надолго.
К магии Арья относилась нейтрально: сложно было не верить в совпадения, которые окружали ее семью. Но сама она не чувствовала в себе порывов рассказать о будущем или проклясть соседку, а уж тем более обсудить с демоном или призраком варианты сотрудничества. Да и Мария не стремилась учить внучку, из чего Арья сделала вывод о своей магической никчемности. Она не носила обязательных для ведьмы перчаток и не боялась трогать дверные ручки и чужие столовые приборы.
Она не интересовалась бабушкиными книгами, предпочитая Жюля Верна и Тургенева, и не прикасалась к ее Таро, рунам и алтарю.
Работала Арья в огромной библиотеке. Бабушка дала ей обширное гуманитарное образование, включающее в себя историю искусства, этикет и английский. В школе она учила немецкий и бурно протестовала против лишних уроков, но Мария была непреклонна. «Английский нужно знать для собственного спокойствия, – так говорила она Арье. – Этикет – чтобы было не стыдно в гостях. А искусство – чтобы находить в жизни смысл».
Маму Арья помнила смутно: ей было пять, когда мама просто исчезла. Бабушка говорила, что мама однажды не вернулась с работы, а милиция не смогла ее найти. Почему бабушка сама не отыскала дочь, Арья поняла уже гораздо позднее. Как и то, что те, кому мама была нужна, знали, что ее будут искать магией.
Утро выдалось странным: бабушка выглядела задумчивой, погруженной в себя, хотя обычно ее энергия била ключом. В животе будто свернулась огромная змея и медленно то растягивалась, то сжималась…
На работе она погрузилась в обычную рутину. Ее библиотека занимала роскошный когда-то особняк. Парадная лестница, паркет, высокие библиотечные полки из темного дерева – все, что осталось от предыдущих венценосных хозяев. Излюбленная советская практика – использовать старинные здания под свои нужды. Обедала она в столовой библиотеки. Столовая размещалась в подвальном помещении. Обычно брала второе и десерт, отказываясь от традиционного супа. Старалась обедать в одиночестве, с книгой.
После обеда пошли посетители. Она любила проверять интуицию: угадает или нет запрос?
К вечеру непонятное нервное состояние сменилось невероятной усталостью.
Рабочий день, наконец, закончился. Арья накинула на плечи пальто, взяла сумочку и пошла через большой холл к стойке охраны. Сегодня дежурил охранник, с которым она могла пошутить и перекинуться парой фраз. Но в этот вечер он, видимо, не был настроен на разговор и оставил ее «Как дела?» без ответа, наградив недоуменным взглядом.
Арья пожала плечами, оставила ключи на стойке и наклонилась к журналу учета, чтобы расписаться. Охранник рассмотрел наклеенную на ключи бирку с наименованием секции и сказал:
– За эти ключи уже расписались. Вам нужно только их оставить.
Арья нахмурилась, но спорить не стала. Молча развернулась на тонких каблучках и вышла из здания библиотеки. Стоял тихий апрельский вечер. Солнце весь день прогревало мощеные улицы, и девушка скинула пальто на руку. Подставила лицо солнечным лучам и, улыбнувшись, направилась домой. Дорога до дома занимала минут двадцать неспешным шагом и проходила преимущественно через набережные. Сам их с бабушкой дом располагался в глубине квартала, в отдалении от воды, но по дороге Арья вдоволь могла налюбоваться игрой серебристо-серых волн. Арья не была писаной красавицей, но с детства верила в собственную неотразимость. Эта уверенность заставляла мужчин без памяти в нее влюбляться. Вот и сейчас Арья раздумывала, как бы помягче отвергнуть очередного ухажера, с которым и поговорить-то было не о чем.
На мосту она решила, что скажет ему правду при первой же возможности, и, довольная принятым решением, купила небольшой букетик сирени у старушки на углу.
Преодолев последний лестничный марш, она сунула ключ в дверной замок.
«Странно, – подумалось ей, – бабуля никогда не закрывается на два оборота, когда дома. Она никуда не собиралась…»
В животе донимавшая ее все утро змея приподняла голову, и по телу Арьи покатились мурашки.
– Бабуль? – крикнула она в сумрачный коридор квартиры и аккуратно закрыла за собой дверь. Оглушительно щелкнул замок.
Арья быстро разулась и, как была с пальто и букетом в руках, бросилась в кабинет Марии.
Там она и увидела бабушку сидящей в кресле. Одна рука безжизненно свесилась с подлокотника, вторая покоилась на раскинутых на столе рунах. Мария белым пятном выделялась в сумраке комнаты.
– Бабуля… – прошептала Арья и медленно осела на пол. Белая сирень упала рядом с ней, источая сильный аромат…
В себя ее привел оглушительный стук в дверь. Пошатываясь в темноте, она преодолела темный коридор и перед тем, как открыть дверь, по инерции включила свет. На пороге стояла та самая Ильинична – заведующая библиотекой, бабушкина давняя приятельница.
– Так-так, – зацокала Татьяна Ильинична, неодобрительно пробежав взглядом по Арье. – Ты кто такая и почему Мария не отвечает?
Арья опешила на минуту. Бодрая приятельница тем временем подтолкнула ее острым плечом и втиснулась в узкую прихожую.
– Так кто ты такая? – подозрительно озираясь, повторила Ильинична.
– Татьяна Ильинична, это же… – растерянно забормотала Арья.
– Это моя дочь, Татьяна Ильинична, – вдруг раздался из парадной бархатный низкий голос. Через секунду показался и его обладатель.
Мужчина зашел в коридор квартиры. Женщины по инерции попятились, но он дверь за собой не закрыл – наоборот, придерживал ее в жесте ненавязчивого выпроваживания.
– Ва-а-аша, – протянула Татьяна Ильинична, будто это что-то ей объясняло. Арья удивленно перевела на нее взгляд и глубоко выдохнула, собираясь спросить, какого, собственно, черта, но мужчина ее опередил:
– Да, я был неподалеку. У Марии случился сердечный приступ. Сейчас сюда приедет милиция, не могли бы вы… – И мужчина повел рукой в сторону выхода.
Ильинична часто заморгала:
– Как? Что вы говорите? Она же…
– Прошу вас, – с легким нажимом произнес неизвестный. – Если не хотите остаток ночи провести в разговорах с милицией.
– Нет-нет, конечно. – Ильинична, сгорбившись, засеменила к выходу. Мужчина тут же закрыл за ней дверь на защелку.
Арья, наблюдавшая до сих пор со стороны, немного встрепенулась:
– Что вы себе позволяете? Это квартира моей…
Мужчина впился в нее глазами. От холодного серого взгляда Арья задохнулась и замолчала. Мужчина ничего не ответил и быстро прошел в кабинет. Через несколько секунд он скрылся в темноте комнаты. Арья поспешила за ним. Незнакомец медленно обошел единственное светлое пятно. И вышел в коридор.