— Пилигрим что ли? — с вялым интересом прищурился Александр. Он, с треском открыв застегнутый на «липучку» клапан нарукавного кармана, аккуратно вытащил “Luсky Strike”. Прежде чем прикурить, втянул запах любимых сигарет. — На барельефе вполне себе. Типа государственный муж.
— Ага. Именно государственный, на всю голову! — заметив вопрос в глазах командира, Николай пояснил. — В президентах бывал. Аж, три с половиной. Но, месяца. А, ещё с Екатериной ручкался.
— С какой Екатериной? С нашей императрицей что ли?
— Ну. Помощь военную выпросил, — ухмыльнулся во весь рот Носорог. — Но …
Запыленный, что саркофаг Тутанхамона, с визгом покрышек из-за угла влетел «Ленд Ровер» с брезентовой крышей. Правда, двери штатно были на месте. Учитываю нездоровую тягу венесуэльцев к некому подобию обрезания своих «железных коней», наводило на мысль, что хозяин либо пуританин, либо силовик. Симбиоз вполне допускался.
— А, вот и начальство! — подполковник без особой спешки, но и не демонстрируя вальяжность, поднялся с лавки. — Потом как-нибудь дорасскажешь про похождения синьора Франсиско.
— Заметано, — Еремеев занял место на полшага сзади. Субординация она и под Южным Крестом никуда не девается. Вещь сама в себе.
«Ровер» аккуратнейшим образом притормозил в четырех шагах. Терентьев в полевой униформе с пагонами на плечах и лихо заломленном малиновом берете венесуэльской десантуры, находился за рулем, держа на физиономии мину видавшего виды старослужащего. А, под черными стеклами очков «а-ля черепаха Тортилла» глаз не просматривалось. Надо отметить, ряженным Константин Петрович не выглядел. Генерал, не мешкая и секундочки, но и не проявляя холуйскую прыть, в один прием вышагнув на асфальт, расторопно распахнул заднюю дверь авто. На подножке объявился форменный полуботинок, сияющий на манер рынды флагмана эскадры. Судя по фасону и глянцу, хозяин штиблета относился к клану штабного шаркуна.
— Мля, що за цирк? — старательно сдерживая смешок, прошептал Николай. — Кого это нелегкая …, ежели сам генерал драйвером робит?
— Тише ты! — цыкнул подполковник, делая в сторону визитёра три шага. — Сам Верховный! Инкогнито. Согласно легенды.
— Тю. А, я повёлся, как последний поц, — разочарованно шмыгнул носом капитан, едва голова «верховного» появилась из-за обвода крыши, и рявкнул унтером, умудряясь впихнуть в реплику и уважение и толику скрытой насмешки. — Здравия желаю, сеньор Contraalmrante!
Чубаров, крепко держа двумя пальцами козырек, одним движением одел белоснежную фуражку, где по околышу черного колера вольготно раскинулся «краб» в густом пучке золотой канители. Проверять центр оси не пришлось. Головной убор сидел строго по уставу. Практика, что не говори, великое дело.
— Здравия желаю! — Кайда, приняв строевую стойку и взяв под козырек, каблуками щёлкать не стал, полагая излишним. Вблизи ротозеи не отсвечивали, а дальним наблюдателям, кои имелись наверняка, звуковые манипуляции с обувью были не слышны.
— За легкий маскарад не обессудьте, — Терентьев поискал глазами вешалку. Та на глаза не попалась. Генерал, многозначительно хмыкнув, положил малиновый берет на широкую столешницу из вездесущего пластика. — Реквизит надо беречь. Вещь казенная. А, вы чего истуканами прикинулись? Сидайте, хлопчики. Разговор пойдет про то, как ваши давешние трофеи использовать с максимальной пользой.
Кайда скосил глаза на полковника. Антон Иванович, последовав примеру начальства, пристроил помпезную фуражку ВМФ рядышком генеральским беретом. Почувствовав ироничное топтание капитана Еремеева, Александр, сделав зверское лицо, глянул на подчиненного.
— За вертолёты разговор? — скупо поинтересовался он, усаживаясь напротив на металлический стул явно местного лудильщика.
— А, что, пока нас с Чубаровым не было вы ещё чего-то приперли? — чего в генеральском вопросе было больше, насмешки или беспокойства, для Кайды осталась загадкой. Через минуту разгадывать эту шараду стало не досуг.
На темно-синем экране радара желтых отметок, что мух на свадебном столе к концу первого дня торжества. Александр отогнал выползшую не кстати бестолочь, не пытаясь прислушиваться к рутинной тарабарщине на испанском. Ежу ясно, идут бесконечные сообщения-доклады постов и служб. Свет неона на капитанском мостике «Mariscal Sucre» к лирике не располагал, а вот возьми ж, и выскочи про мух. Воистину, человеческий мозг штука необъяснимая. Он вопросительно глянул на командира фрегата. «Первый после бога» в черном бушлате и такого же цвета фуражке, с точеными чертами лица и сведенными к переносице бровями, смотрелся пафосно. Понять можно, дослужился моряк аж до capitan de fragata, а в реальной заварушке побывать не довелось. Дело житейское. В том и причина легкого мандража и напряжёнки на мостике. «Кап-два», почувствовав взгляд, повернул голову и, встретившись глазами, отрицательно мотнул головой. Кайда, понимающе вздохнул, и, демонстративно достав пачку Lucky strike”, направился на выход.
Ночь, расплескав от всей широты души несчитанные ушаты мрака, скрыла не то что носовое орудие на баке, умыкнула между делом и леера на обводе мостика, что имелись всего в двух метрах. Мачты, вертолёта на юте, будто и отродясь не бывало. Фрегат словно завис в киселе черноты, хотя минуту на мониторе он сам видел метку скорости у цифры «10». Пузатенькое пламя, вскочив на кончик фитиля, приветственно качнулось и, послушно вытянувшись вверх, подобострастно лизнуло сигаретину. Звуки шагов по стальному трапу вязли в сыром воздухе, точно сквозь беруши.
— Ну, как там? — выдохнул табачный дым Александр, опираясь плечом на бронированный лист надстройки, сплошь покрытый росой.
— Норм. Группа в трехминутной готовности, — толстая резина тактических ботинок Гуаля слегка скрипнула. Он встал сбоку, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь впереди. — Темно, как у негра в жопе. Минзаги объявились?
— Не. На радаре ноль. Он же зеро, он же null, он же nula, — хмыкнул подполковник и покосился на слабо тлеющий кончик сигареты. — Короче, не хрена и лука мешок.
— Про зеро понял, а последнюю фразу не совсем, — вздохнул Teniente de Navio и поправил Glock-17 в набедренной кобуре. — Но, по интонации догадался. Кстати, наша задача пустить колумбийские корабли на дно и всё?
— Не совсем, — через паузу ответил Кайда, выпихнув изо рта последнее облачко дыма. — Это первая часть Марлезонского балета. Вторая заковыристей и чисто по профессии.
— А, именно? — заинтригованно смотрел венесуэлец.
— «Языка» взять. И, не одного.
— Как ты себе это представляешь? — опешил Алехандро. — Вынырнуть по левому борту у корабля, идущего на боевом курсе? На скорости узлов так в пятнадцать-двадцать?
— А, что? Вот бы мореманы охренели? — улыбнулся подполковник. — У нас действо запланировано попроще. Геликоптеры на фрегатах запарковали на кой, как мыслишь?
— Ну, … — начал спецназовец. Лязгнула задвижка и через приоткрытую дверь рубки вывалился узкий, что лазерный меч из мультиков, пучок синевато-лунного света. Проскочил ломаный силуэт и в их сторону застучали шаги:
— Господин подполковник! Синьор капитан срочно просит на мостик!
Sikorsky мчал в черниле ночи, отключив внешнею иллюминацию, да и внутри газету читать было не с руки. Впрочем, сей факт только соответствовал, говоря на импортный манер, миссии. Луна — ещё та пута! Спряталась за портьерами облаков и ни гу-гу. Согласно высотомера, до водной поверхности было 127 метров, айсбергов с небоскреб не предвиделось, а океан вёл себя тишайшим образом, отдыхая после хлопот минувшего дня.
— Блин, не повезло колумбийцам, — стараясь перекричать рокот вертолетного мотора, Алехандро придвинул голову почти к уху подполковника. — Подорваться на собственных минах!
— Уверен, что на минах? — Кайда, через открытую дверь в кабину пилотов, видел плечи да белые шлемофоны летунов.
— В смысле? — недоуменно уставился Гуаль.
— Ну, мало ли …, — подполковник дернул плечами. — Старик Нептун, к примеру, осерчал. Или, там, Зевс-Громовержец молнию метнул. Аккурат в пороховой погреб.
— Тогда две, — хитро прищурился капитан-лейтенант. — По одной в каждый минный заградитель.
Вертолёт неожиданно рухнул в небесный ухаб. Тряхануло так, что попади язык между зубов, укоротило б в миг. Шепеляв потом до гробовой. Благо в десантном отсеке народ подобрался битый. Отделись ушибами да матом. На двух наречиях, кстати. Гишпанский в этом плане красноречив и образами богат. Опустошённые стаканчики из-под кофе (куда ж без него, как-никак Южная Америка кругом, а Южный крест за тучами), разлетевшись, как Бог на душу, заплясали сарабанду по вибрирующей рифленке пола. Кайда, изловчившись в последний миг ухватиться за поручень, на скамейке удержался и, мысленно ухмыляясь, наблюдал, как senior Teniente de Navio, с грациозностью бегемота, возился между лавками, баулами с амуницией, стоя на карачках.
— Командир! — плечом в плечо толкнул Носорог, что сидел рядом, как ни в чём не бывало. — Пернатый кличет!
В проеме маячила фигура в шлемофоне.
— Прощенья просим, — Александр, крепко схватив за спасжилет, рывком вернул Алехандро на место. Отпихнув ногой чей-то ранец, подмигнул. — Извини, camarade, не до церемоний.
Протиснувшись между радистом с физиономией истинного эпикурейца, он встал за спиной у штурмана. В кабине пилотов шумоизоляция оказалась получше. Воздушный навигатор трудился в поте лица, гоняя взгляд по цветному монитору. Скосив глаза на подполковника, венесуэлец обронил на английском:
— Мы на подходе. До «точки» три-четыре минуты. Вон зелёные отметки на радаре.
Почти в самом центре экрана, будто мухи в блюдечке с вареньем, мерцали несколько точек.
— Плоты? Только четыре? Что-то маловато для двух экипажей? — Александр пригляделся к монитору. — Гуд! На месте разберемся. Работаем.
Одна, вторая, третья, испуганными перепёлками, вспархивали сигнальные ракеты и, описав восходящую дугу, гасли. Внизу, световой столб от вертолетного прожектора уверенно держал спасательные плоты. Те, слабо покачиваясь, жались друг к другу, невольно образовав почти правильный квадрат.