— А как ему по-другому появляться?! Надо брать ребят с собой. Желательно полуторным составом экипажей. И пускай работают. Но только с каждым нужно разговаривать. Они морально должны быть готовы.
— Ладно. С этим разберёмся. А со штурманами что делать? Их у нас только пять человек освоивших Ми-28. Вон, Петров опять же поедет за тобой, — вздохнул Тобольский.
Кешу отправлять было не совсем правильно. Его девушка Лена, с которой он даже не расписан, беременная. У Тобольского как раз лежал на столе рапорт от Петрова, в котором он просил его отпустить на бракосочетание.
— У него свадьба. Я бы не рискнул его брать. Мало ли что, — подумал я, не решаясь записывать в список Кешу.
Понятно, что мне бы было легко с моим другом и фактически штатным оператором.
— Саня, твой же девиз — своих не бросаем?
— Он общий. Мне, кстати, нравится.
Тобольский замотал головой, вычёркивая Кешу.
— Скажем командиру, что надо сделать запрос испытателям во Владимирск. Может дадут своих.
К вечеру список из восьми лётчиков и четырёх штурманов, а также 26 специалистами инженерно-авиационной службы был на столе у Медведева.
А через два дня всё было утверждено. Собрав в актовом зале всю нашу группу «Конус», Медведев провёл инструктаж.
Личный состав набрать смогли. Все были готовы к выполнению задач.
Но проблему со штурманами начальник Центра решить не смог. Из главкомата была дана команда работать своими силами.
— Тут ничего не поделаешь. Значит, пока будете справляться одним составом. По-другому никак. В Торске пока ещё подготовим личный состав, — объяснил Медведев, продолжая рассказывать об особенностях нашей работы.
Также Геннадий Павлович объяснил, что с нами согласно телеграмме будут девять представителей конструкторского бюро и серийного завода. Это нужно ещё и для того, чтобы помочь нашим техникам, которые ещё не полностью освоили Ка-50.
— Обстановка в Сирии не самая приятная. Точнее, стабильно напряжённая. И только ухудшается. Так что будьте аккуратны… — продолжил Геннадий Павлович, но его прервал неожиданный стук в дверь.
И это было только начало. В актовый зал буквально ввалился Иннокентий Петров, размахивая книгой коричневого цвета. Чем-то похоже на свидетельство о рождении.
— Товарищ… полковник… я… того… — пытался доложить Кеша, но он слишком запыхался.
— Петров, давай отдышись, а потом зайдёшь, — сказал ему начальник Центра.
— Я готов доложить. Товарищ полковник, сегодня мной был заключён акт гражданского состояния с гражданкой… эм… Сидоровой! — громко доложил Иннокентий, подглянув в книжке фамилию Лены.
— Ай-яй-яй, что ты натворил, — тихо сказал у меня за спиной один из наших штурманов с армянским акцентом.
Хотя по-другому старший лейтенант Рубен Хачатрян и не мог разговаривать.
— Это он не подумавши сделать решил. Вот я бы ещё подумал, а потом погулял. А потом подумал, и ещё раз погулял, — вторил ему коллега Рашид Ибрагимов с кавказским акцентом.
Он же был у Хачатряна командиром экипажа.
Медведев подошёл к Петрову и посмотрел на свидетельство о браке.
— Петров, ну, поздравляю. Желаю, чтобы ты каждое утро, со всей пролетарской сознательностью, спешил на работу. А вечером с полной уверенностью и огромным желанием бежал с неё домой, — поздравил его с этим событием командир.
Вот же друг так друг! И не позвал на свадьбу.
— Товарищ полковник, я в командировку готов ехать. Прошу включить меня в группу подполковника Тобольского.
По залу прокатилась волна удивления. Да я и сам был готов идти и переубеждать Кешу. Но видимо, это было не так уж и возможно.
— Петров, когда я сказал, что желаю тебе бежать на работу, я не говорил это делать в направлении Сирии, — сказал Медведев, которого такая просьба удивила не меньше, чем остальных.
Не мог не прокомментировать этот момент и Рашид.
— Быстро его жена достала. Даже в Сирию готов убежать, — предположил азербайджанец.
— Товарищ полковник, я готов. Тем более, подготовленных людей на Ми-28 не хватает. И… и вообще, я своих не бросаю!
Медведев повернулся ко мне и Тобольскому.
— Чего молчите? Вам люди нужны? — спросил Геннадий Павлович.
Дилемма, конечно, ещё та. Я всегда следовал принципу: на войну не просятся, от войны не бегают. А здесь выбор сложный.
Кеша нам нужен, но больше всего он нужен своей семье. Живой.
— Иннокентий Джонридович достаточно послужил Родине. Да, его опыт нам бы пригодился. Но есть моменты, когда лучше от греха подальше человека оставить, — сказал Тобольский.
— А ты что скажешь, Сан Саныч?
— Считаю, что мы должны уважать решение капитана Петрова. Надеюсь, он хорошо подумал и принял взвешенное решение. К тому же нам действительно нужен подготовленный оператор на Ми-28. Возражений о поездке в командировку капитана Петрова не имею.
Вылет был назначен через два дня. Вертолёты погрузили в Чкаловской и отправили раньше нас. Как и представителей завода-изготовителя и конструкторского бюро.
Полёт в самолёте был долгим, но этот маршрут уже становится привычным. В грузовой кабине Ил-76 мне было сложно уснуть. Очередные мысли, «думки» и предвкушение встречи с Антониной. Всё же быстрее я к ней прилетел, чем она вернулась из Сирии.
Шасси коснулись полосы в Тифоре так мягко, что голова Рубена Хачатряна, спавшего сидя, почти не шелохнулась. В иллюминаторе на тёмной стоянке сложно было что-то рассмотреть. Только силуэты Су-22 и МиГ-23 в свете световых мачт.
Новых самолётов пока не видно. Зато людей огромное количество. Все пересаживаются на машины. Значит, не для всех база в Эт Тияс будет основной.
Только мы вышли на бетонку, как нас тут же построили. В песочной форме на середину строя вышел подполковник, который начал всех проверять по списку.
— Скорее всего замполит, — предположил Тобольский и шепнул мне.
— Значит так. Обстановка сложная. Вы здесь для специфической задачи, так что постарайтесь не выделяться.
— А может и особист, — подумал я, отвечая Олегу Игоревичу.
Только я это сказал, как перед нами появилась делегация, которая проходила мимо строя. Её возглавлял наш старый знакомый в песочном лётном комбинезоне и кожаной куртке.
— Смирно! — скомандовал построивший нас подполковник.
— Вольно. Занимайтесь, товарищи.
Вот и снова наши дорожки с генералом Чагаевым пересеклись.
Глава 12
Вводный инструктаж был завершён на «полуслове». Товарищ подполковник моментально переключился на делегацию и отошёл в сторону.
— Саныч, тут у меня есть вопрос. Очень деликатно-мужской… А вот этот Чагаев именно тот Чагаев, который Чагаев с дочкой? — начал у меня спрашивать Рубен.
— Именно тот.
Армянин и азербайджанец переглянулись, одновременно покачав головой.
— Ауф! Тогда ничего хорошего нам не светит, — ответил Рашид.
— Во! А я думал, орден дадут после Сирии, — продолжал рассуждать его армянский друг.
— Брат, тут только либо «Сутулого», либо «За взятие за…».
— Братья «по-разному», разговоры убили. Потом поделите медали, ордена и грамоты, — сказал я.
— Так точно, Саныч. Рот закрыл, опечатал, ключ сдал и в журнале расписался, — вытянулся Рашид.
Чагаев в это время слушал доклад и осматривал прибывшие самолёты с грузом и нашими вертолётами.
— Товарищ генерал, вертолёты будут готовы к перегонке через неделю. Срок вполне объясним…
— Даю сутки. Можете приступать готовить вертолётный отряд к перебазированию, — спокойно сказал Чагаев и повернулся в нашу сторону.
Генерал армии выглядел как-то уж чересчур напряжённым.
— Есть, — выпрямился перед ним подполковник и пошёл в нашу сторону.
Проводивший с нами инструктаж тоже отошёл от высокого начальства и направился к нам. Пока эти двое офицеров перешёптывались, Василий Трофимович Чагаев принимал очередной доклад от офицеров.
Генерал куда-то показывал и громко выговаривал подчинённым. Начинаю понимать, что Чагаев в Сирию не просто на море приехал.
— Внимание, слушать всем сюда и очень внимательно, — сказал перед строем подполковник.
Как-то совсем невежливо. А ведь мы даже не в курсе, кто это перед нами.
— Игоревич, ты думаешь о том же, что и я? — шепнул я Тобольскому, который уже устал стоять в строю.
— Я ещё пять секунд выдерживаю, и мы уходим, — ответил мой командир.
Замполит прокашлялся и продолжил инструктировать. Тут у Тобольского и закончился период ожидания.
— Теперь о курении на аэродроме…
— Я прошу прощения, товарищ подполковник. Вы не хотите нам представиться? — перебил его Олег Игоревич.
Стоявший за спиной замполита подполковник подошёл ближе.
— Какое это имеет значение, товарищ…
— Тобольский. Звание моё подполковник, и я старший этой группы. У меня был приказ прибыть на аэродром Тифор, что мы и сделали. Теперь потрудитесь нам представиться.
— Я закончу инструктаж, а потом…
— Действительно, потом. Внимание! Группа, разойтись! Вещи собрать и всем к зданию высотного снаряжения. Клюковкин со мной, — дал мне команду Тобольский.
Замполит попытался что-то возразить, но его остановил стоявший за спиной подполковник. Тобольский и я подошли к нему, чтобы поздороваться.
— Небольшое недопонимание у нас возникло. Подполковник Бунтов Леонид Викторович — командир будущего смешанного авиационного полка, — поздоровался он со мной, а затем и с Тобольским.
Бунтов выглядел хмурым, а его слегка седые виски можно было разглядеть и в свете фонарей.
Мы поочерёдно представились подполковнику. Тут и замполит решил с нами познакомиться.
— Виниров Сергей Александрович, подполковник, заместитель командира по политической работе.
Сергей Александрович выглядел как самый настоящий замполит — подтянутый, волосы короткие и светлые. Держался Виниров слишком ровно, стараясь постоянно тянуть подбородок вверх.
— Ладно, Леонид Викторович. Я так понимаю, мы будем работать с вами. У моей группы задача особая. Вы поставлены в известность? — спросил Тобольский.