— После работы дозаправка в Хаме или на одной из площадок и возврат в Тифор. Только здесь есть приемлемые условия для сохранности техники.
— Принято, — кивнул я и записал к себе в планшет необходимые данные.
Началась подготовка к завтрашнему вылету. Як-44 готовили в своём ангаре. Ка-50 после подготовки необходимо было облетать. Рисковать не стали и решили сделать облёт в тёмное время суток.
Сразу после посадки, я подрулил к ангару и выключил двигатели. Только остановились винты, вертолёт подцепили водилом к машине АПА и закатили в ангар.
— Ну что, Сан Саныч? — спрашивал у меня старший испытательной бригады от конструкторского бюро.
— Годно. Прицел в работе, информация на индикаторе лобового стекла тормозила, но при заходе на посадку всё нормализовалось. Что у нас из средств поражения есть? — уточнил я.
Спектр АСП, который будем использовать, весьма большой. Тут и различные НАРы, и пушечные контейнеры, и управляемые ракеты.
Именно они привлекли моё внимание больше всего. Из ящиков уже достали несколько ракет и подвесили на борт Тобольского.
— Как тебе? — спросил у меня инженер из конструкторского бюро Камова, показывая на пусковые устройства.
— Цвет классный, — улыбнулся я, оценив чёрный корпус контейнера ракеты.
Тобольский ещё остался в ангаре, а я пошёл на высотку отдыхать перед завтрашним вылетом.
Тут меня и настиг Рубен. При его хорошей физической подготовке он сильно запыхался, пока догонял меня.
— Сан Саныч, без вас никак. Спасайте брата, — сказал Хачатрян, показав на окна медпункта.
Первая мысль была, что кто-то ранил Ибрагимова и там без помощи не обойтись.
— Настолько всё серьёзно?
— Очень!
Я рванул к медпункту как спринтер.
Однако всё было не совсем так, как я думал. Вот прям совсем не так!
В помещении медпункта была самая натуральная трагическая сцена.
— Ну-ну, молодой человек. Не вы первый и не вы последний, кто этим заболел, — спокойно и рассудительно объяснял доктор Рашиду.
Дежуривший в медпункте врач в звании капитана куда-то выписывал направление Ибрагимову. Рашид сидел бледный, как поганка.
— Товарищ доктор, а как мне теперь быть? Я ж теперь…
— Да не волнуйтесь вы так. Это ж просто как насморк. Он рано или поздно пройдёт. Но надо его полечить.
Судя по тому, что Рашид держал руки на «самом важном месте», заболел он «гусарским насморком». Когда только успел?!
— Доктор, а болезнь определена точно? — спросил я.
Круглолицый врач повернулся ко мне и сдвинул вперёд очки.
— Почему так интересуетесь?
— Я его начальник и старший товарищ. Меня этот вопрос волнует.
— Хм, а вы побывали «в том же месте», что и товарищ Ибрагимов? — спросил доктор.
Причём врач был предельно серьёзен.
— Нет. «В том месте» не был. У меня всё хорошо, — улыбнулся я.
— Это меня радует. Но у вашего подчинённого и младшего товарища, к сожалению по анализам инфекционное заболевание, вызываемое грамотрицательным диплококком…
— Триппер, что ли? — спросил Рубен, и на него тут же злобно посмотрел Рашид.
— Замолчи. Сам же мне сказал — пошли, она подарок приготовила тебе. Удивит меня! — возмутился Ибрагимов.
Мда, в подарок к прекрасно проведённому вечеру теперь ещё и неделька-другая лечения.
— Голубчик, две недели в госпитале, а там посмотрим. Главное, чтобы вы не усугубили ситуацию, — сказал доктор.
— Командир, ты меня извини. Подвёл, — сказал Рашид.
— Лечись. И больше к этой дамочке не ходи. Не забудь доктору рассказать кто она. Пусть и её подлечат. А то ещё кто-нибудь к ней наведается ненароком.
Следующим утром началась уже основная работа. С первыми лучами солнца мы вырулили на магистральную рулёжку с Тобольским и приготовились к взлёту.
На полосе в это время уже стояла пара МиГ-29 в готовности взлететь на сопровождение Як-44. Экипаж «Тарелочки» в свою очередь ждал на предварительном старте.
— 715-й, паре взлёт, — запросил ведущий пары МиГ-29 и получил разрешение от руководителя полётами.
Самолёты разогнались по полосе, отбрасывая чёрный выхлопной дым. Одновременно оторвались от полосы и начали отворот влево. Следом взлетел Як-44 и МиГи начали его сопровождение.
— 201-й, парой к взлёту готов, — доложил Тобольский.
Я ещё раз посмотрел на приборы. Все параметры в норме. Левая рука лежала на рычаге шаг-газ. Сам вертолёт слегка покачивался, а в эфире уже шёл плотный радиообмен. Штурманы наведения начали принимать информацию.
— 201-й, по команде, — произнёс с борта Як-44 один из операторов.
Ка-50 «молотили» уже несколько минут. А ведь мы ещё даже не знаем площадку подскока.
— 201-й, воздух! Точка 2, — дал команду оператор Як-44.
— Принято. 2-й, внимание, взлётаем! — дал мне команду Тобольский.
Я аккуратно поднял рычаг шаг-газ. Ка-50 медленно начал подниматься и оторвался от бетонной поверхности.
— Паашли! — скомандовал Олег Игоревич, и я отклонил ручку управления от себя.
Парой мы заскользили над земной поверхностью. Пришлось подняться чуть выше, чтобы нас мог наблюдать оператор с борта Як-44.
Точка 2 — площадка в районе населённого пункта Хан-Шейхун. Там нас должна была ждать цистерна с топливом, пара прикрытия из числа сирийских Ми-24 и, соответственно, охрана этой самой площадки.
Полёт проходил ровно. На первом этапе надо было обойти хребет Эль-Бельас. Однако рядом с ним был и ещё один — Шумария. Между ними и необходимо пролететь.
Несколько раз я сманеврировал рядом с сопками, и мы вышли на равнинную местность. Позади остались города Хомс и Хама, а внизу пустыня начала сменяться предгорьями Джебель-Ансария.
— 1-й, наблюдаю площадку, — дал я знать Тобольскому, увидев перекрёсток дорог недалеко от населённого пункта.
Непривычно, когда в кабине не с кем поговорить, пошутить или что-то обсудить. В эфире всё равно много не поговоришь. Да и места не совсем много. Всё как в истребителе.
— Тарелка, 201-й, наблюдаем Точку 2, — доложил Тобольский на борт Як-44.
— Понял вас. 002-й передал, что посадка разрешена, — ответил оператор.
Видимо, Мулин держит связь с воздушным пунктом управления.
Площадка уже рядом. Видны оранжевые флажки и призмы, обозначающие место посадки. Уже и топливозаправщик на месте. Не хватает только Ми-24, которые должны прикрывать.
— Наблюдаю, готов к посадке, — доложил я.
Тобольский шёл от меня слева и чуть впереди. Я продолжал внимательно смотреть на площадку.
— И никого, — проговорил в эфир Олег Игоревич.
Есть ощущение, что нас никто не ждёт. И только я об этом подумал, в левый борт будто ударило молотком.
Вертолёт тряхнуло. Первый Ка-50 начало болтать.
— Слева! Слева! Отстрел! — громко сказал Тобольский.
Тут же на земле произошёл взрыв. Глаза ослепило яркой вспышкой. Столб пламени взмыл вверх, и борт Тобольского исчез.
Глава 25
Вертолёт начал валиться на правый борт. Вибрация прошла по всему фюзеляжу, даже блистер немного задрожал. По-прежнему было ощущение, что в правый борт стучат молотком. В ушах запищал сигнал опасной высоты, но я уже на автомате вывел вертолёт из той самой нисходящей спирали, которую мы пытались отработать в Торске для показа.
Правда параметры её сейчас не такие страшные. Да и ситуация оправдана.
— 1-й, ушёл вправо. Отстрел! — докладывал я, включив выпуск тепловых ловушек.
Пытаясь уйти в сторону и сманеврировать, я чуть было не задел главную высоту в этом районе — отметку 460.
Надо было выходить из положения «убегающего». В зеркале видно, как внизу горел топливозаправщик, а из мелких расщелин шла стрельба.
— 1-й, ответь. Захожу на цель! Работаю «гвоздями»! — предупредил я комэску, но в ответ тишина.
«Главный» уже включён. Переключателем на рычаге шаг-газ выбрал внутренние подвески. На пульте управления и индикации быстро высветилось НР — неуправляемые ракеты.
Ручку отклонил на себя, вводя вертолёт в горку. Тобольского не было видно, но и упавшего вертолёта тоже.
Только я набрал высоту, прижавшись под действием перегрузки к креслу, и тут же развернул вертолёт.
— 30… 40, — бросил я взгляд на крен в развороте.
Нос вертолёта резко развернулся, и я смог лучше рассмотреть площадку. Топливозаправщик был в огне. С земли вели огонь отдельные группы, скрывавшиеся за небольшими пригорками. Со стороны города уже мчали несколько машин, за которыми тянулись пыльные шлейфы. А сам воздух расчертили спутные следы от двух ракет ПЗРК.
Сквозь пелену огня и дыма я увидел силуэт Ка-50. Тобольский медленно разворачивался, отбрасывая сизый дым. Судя по тому что он был с левой стороны, повредили именно этот двигатель.
— Влево ушёл, — услышал я голос Тобольского.
На индикаторе лобового стекла уже высветился прицел. Марка на цели. Дальность 1.8.
Только Олег Игоревич отвернул в сторону, уйдя из опасного сектора, как я приготовился атаковать.
Символ «С», означающий разрешение стрельбы высветился.
— На боевом. Атака! — произнёс я в эфир и нажал гашетку стрельбы РС.
Тут же к цели устремились несколько ракет, отбрасывая спутный след. На индикаторе лобового стекла высветился крест, и я отвернул вправо.
— 2-й, повредили левый. Только сбалансировал. Вижу пять машин, — комментировал Олег Игоревич обстановку на подступах к площадке.
Только я развернулся, как обнаружил отсутствие сопротивления внизу. Но теперь надо прикрыть командира.
— Понял. Навожусь.
Автоматический режим включён. На большом экране высветилось изображение цели. Это был большой пикап с установленным пулемётом.
Прицельная марка наведена. Символ разрешения пуска горит. Пора!
— Пуск! — доложил я.
Раздался глухой стук с левой стороны, и к цели устремилась ракета. Сделав пару витков, управляемый «Вихрь» продолжил полёт. Счётчик дальности показывал 6 километров, а времени до поражения осталось 10 секунд.