С Тобольским мы выполнили ещё по два боевых вылета, доказав большинство характеристик вертолёта. После каждого лётного дня мы устраивали разбор совместно с испытательной бригадой и одним из операторов Як-44. Обычно с тем, кто управлял нами.
В один из вечеров споры были весьма жаркие. Только что завершили очередной вылет на уничтожение опорных пунктов противника, а представители конструкторского бюро недовольны.
Собравшись рядом с вертолётами в ангаре, мы начали обсуждение. Тобольский сильно устал и уснул на одном из ящиков, подложив под голову жилет НАЗа.
— Сан Саныч, мне кажется вы недостаточно хорошо используете манёвренные характеристики машины, — предположил один из инженеров.
— Например, — уточнил я.
— Вот посмотрите, — разложил он сигналограмму полёта на ящике из-под запасного имущества.
Смотрел я на изогнутые линии параметров полёта и не мог понять суть вопроса.
— Я вам что хочу сказать. Можно ведь использовать «воронку» для нанесения ударов. Или разновидность её — воронку с выводом в разгон и переводом в горку. Почему бы и нет?
— Мужики, всё что вы говорите, это хорошо. Пускай Ка-50 умеет это всё делать. Проще его будет потом продать зарубеж.
— В смысле?! — уточнил инженер.
— Большинство манёвров предназначены только лишь для создания вау-эффекта. Что у самолётов, что у вертолётов. «Воронка» это красиво, но чем дольше и ближе ты находишься в зоне поражения средств ПВО противника, тем больше возможность тебя сбить. А кому это надо?!
С моими доводами представители «фирмы» спорить не стали. Тем не менее пока ещё весь потенциал изделия В-80 или Ка-50 мы не раскрыли.
— Сан Саныч, мы уже разговаривали с вами по поводу вертолёта, и вы настойчиво говорите, что лучше его делать двухместным. Зачем? — задал мне очередной вопрос представитель конструкторского бюро.
— Одному тяжело справляться со всей работой. И никакие автоматические режимы это не изменят, товарищи. Двухместная машина с РЛС и всем комплексом средств Ка-50 сможет эту проблему решить. Такой вертолёт сможет работать без внешнего целеуказания.
Представители КБ задумались. У них однозначно есть проект Ка-52 — следующего этапа развития боевого вертолёта.
— Дельное предложение, но пока предлагаю дать шанс Ка-50.
— Никто его и не забирает, — улыбнулся я.
В ангаре появился ещё один человек, которого я здесь и не ожидал увидеть. Командир спецназа подполковник Сопин пришёл к нам с широкой улыбкой на лице.
Он был в гражданской одежде. В районе виска появился небольшой шрам, а сам он прихрамывал.
— Вот так встреча. Добрый вечер, — поздоровался я, и мы с Игорем Геннадьевичем обнялись.
— Вечер и правда добрый. Как работа?
— Неплохо. Как у вас?
— Много проблем и мало решений. Вот прилетел на важное совещание.
Инженеры попрощались со мной до завтра, и вышли из ангара.
— Как видишь, «работы в поле» мне теперь не видать, — показал Сопин на свою ногу.
— Думаю, что ты Геннадич пригодишься армии ещё не раз и хромым, и глухим.
— Возможно. А вот ты и твой командир, а также вся ваша группа «Конус» нужны армии не меньше. Понимаешь о чём я?
Тут и гадать нет смысла. Очередное задание спецназа с нашим участием.
— Догадываюсь, — ответил я.
— Думаю, что нет. В Турции был?
Глава 26
Подобные вопросы Сопин никогда просто так мне не задавал. Обычно после этого мне нужно куда-то лететь, превозмогая все какие только есть системы ПВО и группировки противника. Но соседняя Турция тут причём?!
— Молчишь? Раньше ты бы однозначно что-то сказал, — улыбнулся Игорь Геннадьевич, присаживаясь на ящик с запасным имуществом.
— Я и сейчас скажу. Что мы… точнее, что забыл в Турции? Отдохнуть на море?
— Предпочитаю родной Крым. В худшем случае не менее родной Калининград. Как и большинство наших советских граждан. В Турции есть одна очень радикальная организация, бойцов которой готовили наши с тобой общие знакомые. Название помнишь?
Как тут не вспомнить! Частная военная компания Блэк Рок Интернешнл снова в деле?!
— Рейд на израильский аэродром Рош-Пинна был хорошей операцией. Но не всех подонков мы смогли таким образом добить. Теперь они действуют чужими руками. Представители Блэк Рок тренируют бойцов националистической военизированной группировки «Неприкасаемые» или как их чаще всего называют «Чёрные орлы».
Оказывается именно эта группировка была во главе военного переворота в Турции в 1980 году. Так что теперь в соседнем к Сирии государстве она имеет статус политической партии. Причём чуть ли не правящей.
— Помимо переворота эти сволочи совершили множество терактов и покушений. Даже чуть было не убили Папу Римского.
— Серьёзные ребята, — ответил я, присаживаясь рядом.
Сопин достал сигарету и вставил между губ. У меня от такого поступка чуть скулы не свело.
— Саныч, ну я же не взатяжку буду, — развёл руками Игорь Геннадьевич, но мой суровый взгляд говорил сам за себя.
— Тут очень дорогие вертолёты, Геннадьевич. Наши с тобой правнуки за них ещё платить будут, — ответил я.
Сопин убрал сигарету и продолжил проводить «политинформирование».
— Теперь эти «орлы» орудуют на севере Латакии и участвуют в боях с правительственными войсками. Надо признать, что порой очень даже успешно. Поэтому я здесь и пришёл к тебе.
— Мог бы позвать. Я бы сам пришёл. С твоей ногой только ходить, — улыбнулся я.
— Да брось! Это я мозоль натёр просто, — соврал Сопин.
Игорь Геннадьевич уже не так молод и свеж. Ранений у него было предостаточно. Так что теперь ему лучше руководить со стороны.
— Давай к делу, Геннадьевич. Только надо и командира разбудить, чтоб он сразу всю информацию воспринимал.
Тобольский перевернулся набок на своём ящике и широко зевнул.
— Я уже минут десять не сплю. Вы ж тарахтите, как трактор на дороге, — медленно проговорил Олег Игоревич, открывая глаза.
Значит, повторять ничего не нужно. Несколько минут спустя мы переместились в класс в здании высотного снаряжения. Тут нас уже ожидал и Мулин с недовольным выражением лица, и командир нашего смешанного авиационного полка в Хмеймиме Бунтов, и ещё несколько человек, которые были явно не из авиации.
Слишком плечистые, да и форма одежды у них совсем несоветская.
— Итак, наша задача найти и уничтожить командный пункт группировки «Чёрных орлов» в районе хребта Джебель-Туркман, — показал Сопин на карте предполагаемый район работы.
Судя по примерному местоположению, ствольной артиллерией этот КП не достать. Более того, на вертолётах тоже не просто будет подлететь. Это уже не говоря о возможной маскировке объекта.
— Силы и средства, которые вам нужны, — запросил Мулин.
Сопин почесал затылок и похромал к центральному столу.
— Вертолёты Ми-8 однозначно. Также для нанесения удара я бы рекомендовал что-то помощнее, чем боевые вертолёты. У нас не будет второго шанса. Так что надо бомбить наверняка.
— Сейчас вся техника задействована…
Полковник Мулин недоговорил, поскольку его прервали. На заднем ряду послышался тихий кашель.
— Антон Юрьевич, мы не настаиваем на выделении больших сил. Но задача очень важная, — поднялся с заднего ряда ещё один человек в гражданской одежде.
Это был статный мужчина в белой рубашке с чёрным галстуком и светлых брюках. Особых примет я для себя не отметил. Кроме того, что у мужчины большие зелёные глаза.
— Понимаю, — ответил Мулин.
Видимо человек в гражданке был весомый и занимал серьёзное положение, раз наш заместитель командира корпуса не спорил с ним. Да и Сопин уступил ему место в центре класса. Про таких, как этот статный мужик в белой рубашке я бы сказал — в глазах три буквы К, Г и Б.
— Идеология «Чёрных орлов», товарищи, весьма опасна как для Сирии, так и для нашего государства. Не остановим её сейчас, дальше будет сложнее. Думаю, все это понимают, — добавил представитель конторы, вставая рядом с Игорем Геннадьевичем.
Ох и ощущение дежавю у меня! Я даже догадываюсь, какие самолёты будут использовать для уничтожения командного пункта.
— Предлагаю использовать Су-24М. У нас их как раз звено. Одна пара основная, вторая — резервная. Только есть одна особенность — район работы слишком близко к границе, — заметил Мулин.
Сопин ещё раз показал на предполагаемый район нахождения командного пункта. Я быстро достал сложенную карту и определил, что запас расстояния очень маленький для манёвра. А если командный пункт будет ещё ближе к границе?
— Насколько будет сложно не зайти к соседям? — спросил Сопин.
— Сложно, но возможно. Молодёжь не полетит. Основная пара — буду я с подполковником Бунтовым. Штурманов в экипаж определим позже, — обозначил своё личное участие Мулин.
Ничего плохого в том, что заместитель командира корпуса будет во главе я не вижу. Полёт сложный. Да и возможные атаки истребителей Турции исключать нельзя.
— Ещё предлагаю использовать новый Як-44 в обеспечении работы. Он видит всё и всех, — предложил я.
Мулин на меня посмотрел и медленно кивнул.
— Да. Так и сделаем.
Сопин хлопнул в ладоши и сделал шаг вперёд.
— Готовимся товарищи. Время Ч — 3.00 завтра утром. Но самое главное — никаких разговоров об этом с представителями Сирии.
Мулин, поднявшийся со своего места, был удивлён.
— Это будет сложно сделать. Правительственные войска ведут бои в тех районах. Для вертолётов, которые будут высаживать вашу группу это большая опасность.
Игорь Геннадьевич улыбнулся и посмотрел на меня и Тобольского.
— Поэтому мы доверяем работу лучшим.
Приятно, когда тебя настолько высоко ценят. Но в данном случае это отягчающее обстоятельство. Задачка от Сопина теперь превращается в весьма опасное дело.
— Олег Игоревич, как только проработаете маршрут, передадите мне его лично. Думаю, мы найдём способ и момент, чтобы вас оградить от возможного дружественного огня, - сказал представитель конторы Тобольскому.