Сразу после совещания мы начали с командиром эскадрильи прорабатывать маршрут. Склонившись над картой в нашей комнате, мы уже полчаса пытались выбрать оптимальный профиль полёта и направление. Получалось не очень.
— Здесь слишком высоко и нет седловин, чтобы пройти пониже, — показывал я на хребет Джебель-Ансария, который нам предстоит преодолеть.
— А если облетим… тут? Вроде отметка 346. Не так уж высоко. Плюс мы прикроемся хребтом, а потом спикируем вниз, — предложил Тобольский, проведя тупым концом карандаша в другом месте на карте.
— Здесь нарвёмся на позицию «Тунгуски» садыков. Хотя, они такие и спать могут в это время.
— Однозначно будут спать. Видел я, как они на пост ходят с матрасом, — отклонился Олег Игоревич на спинку стула.
Задача осложнялась тем, чтобы доставить группу как можно ближе к району действий «Чёрных орлов». Про скрытность и говорить нечего.
— Саня, высаживать придётся в горах. Скорее всего здесь, — указал Олег Игоревич на отметку в 1527.
— Группе потом спускаться, — ответил я.
— Согласись, что это проще, чем карабкаться. Я в прошлый раз усмотрел пару горных плато в этом районе. Аккуратно можно группу забросить и спикировать вниз, — продолжал указывать Олег Игоревич на предполагаемое место высадки.
— А вы будете кружить недалеко, правильно понимаю?
— Ты мальчик большой. Весь расклад знаешь. Я пойду ведущим пары «мышат». Будем вас прикрывать, - сказал Тобольский, сворачивая карту.
Дверь в нашу комнату открылась. На пороге появился запыхавшийся Кеша. Вид у него был помятый, но в руках он держал то ли справку, то ли какой-то документ.
И надо сказать, что я был рад его видеть.
— Эт самое… я вернулся… ааа! — прокричал Иннокентий, падая вперёд носом.
Ну было бы странно, если бы Кеша не «исполнил» что-нибудь такое при возвращении из госпиталя. Я быстро помог ему подняться, и Петров бросился меня обнимать.
— Сан Саныч! Дружище! Я ж так рад вернуться. Ты бы знал, как там в госпитале хреново.
И чего ему так не понравилось в больнице. Лежи, отдыхай, смотри на красоток-медсестёр. Ещё и еда хорошая.
— Даже не представляю. Ты вон даже бежал к нам с самого Дамаска видимо, — улыбнулся Тобольский, пожимая Иннокентию руку.
— Не то слово. Успел к медикам на борт сесть и к вам сразу. А к чему готовитесь? Я уже готов лететь. Только в туалет схожу…
У Кеши начался словесный «понос», так что заткнуть его не вышло. Пришлось дать ему пару консервов, чтобы он занял чем-то свой рот.
— И кстати, Саныч, тебя ждут на медосмотр, — улыбнулся Иннокентий, прожевав остатки тушёнки.
Уж что, а медосмотры я люблю!
Закончив с проработкой маршрута, я заспешил в медпункт. И как это ни странно, меня уже ждали.
— Разрешите войти, — спросил я, приоткрыв дверь кабинета.
За рабочим столом сидела уставшая Тося, которая широко зевала. Она медленно повернула голову в мою сторону и мило улыбнулась.
— Тебя сколько можно ждать, Саша. И не забудь закрыть дверь, — сказала Антонина, встала со стула и пошла ко мне.
Далее слова были ни к чему. Всего несколько дней мы с Белецкой не виделись, а такое ощущение, что целую вечность. С каждым поцелуем, прикосновением и касанием, мне хотелось её всё больше.
И даже кушетка была не нужна. Весь секс прошёл на столе.
— Теперь я рыбка и у меня нет ножек. Я никуда не пойду. И ты тоже, — сказала Антонина, лёжа на столе.
— А я никуда не собирался, — наклонился я к ней и поцеловал.
Тося выдохнула и провела рукой по моей щеке.
— Сопин приходил на укол. Не просто так он здесь, правда?
Я широко улыбнулся.
— Так-так, вижу, что кто-то отслеживает товарища подполковника…
— Саша, это не смешно. Фамилия Игоря Геннадьевича всегда связана с какими-то задачами. Обычно с горой приключений на задницу. И, кстати, он уже полковник.
Ну точно Белецкая отслеживает всё и всех. Я начал натягивать штаны и медленно их застёгивать.
— И куда тебя тащит Сопин? — спросила Тося.
— Не тащит. В моём случае это называется приказ.
— Тогда… я тоже с тобой. Полечу санинструктором.
Ну что и требовалось доказать! Вечно у Тоси в её красивом «кардане» с упругими ягодицами мощный пропеллер.
— Ясно, — ответил я.
— Ясно? — удивилась Тося.
— Ясно-ясно.
Тося хмыкнула, поднялась и села на стол, свесив красивые ноги.
— Сашенька, может хватит уже?! Почему всегда мой Клюковкин должен спасть всех и вся?
— Дорогая, это ведь не прогулка в парке. Мол захотел и пошёл свежим воздухом подышать. Всё очень серьёзно. Риск…
— Саша, только не начинай про риск. Ты в обычной жизни рискуешь не меньше, а даже больше. И каждый день. У меня вон волосы седые начали появляться, — показала Тося прядь волос.
— Седины я там не увидел.
— А она есть! Я… короче, я буду участвовать. Иначе это был наш с тобой последний… медосмотр. Ещё будешь отговаривать?
Вот что мне в ней нравится, так это умение меня раззадорить. Кажется, я рано штаны застегнул и футболку надел.
— Буду. Раз это наш последний медосмотр, предлагаю провести ещё один. Зачётный полёт, так сказать, — ответил я, расстёгивая штаны.
Девушка фыркнула, а я подошёл к ней ближе и крепко обнял. Удивительно, насколько быстро мы с Антониной перешли от взаимных подколов к страсти и нежности.
Так и хочется больше не уходить из этого кабинета. Чувствовать тёплое дыхание, биение родного мне сердца и вдыхать аромат чудесных волос Тоси.
После встречи с Белецкой и непродолжительного сна, я начал готовиться к вылету.
В назначенный час всё было готово. Снаряжение в виде моего самодельного жилета и автомата надето, а Кеша полностью пересчитал все возможные варианты с маршрутом.
— Мы пройдём вдоль вот этой речушки. Название… Нахр-эль Асси. Затем выйдем к отметке… а, неважно какой, — махнул рукой Кеша, когда мы подошли к вертолётам.
— По ушам получишь. Как это неважно?! — сказал Тобольский, поправляя подшлемник на голове и убирая в карман обновлённый маршрут.
Именно его ночью Олег Игоревич передал представителю конторы. Как он и просил, лично.
— Да потому что тут этих сопок, вершин, отметок и прочих неровностей огромное количество.
— А ты не путай, Кеша. Мы ведь на тебя надеемся, — ответил я Петрову.
— Знаю. Всё будет хорошо, командир, — заверил меня мой лётчик-штурман.
Тобольский пошёл к своему Ми-28, оставив нас одних.
Из нашего вертолёта вышел бортовой техник, поправил комбинезон и направился ко мне с докладом.
— Сан Саныч, а экипаж нельзя менять? — спросил Кеша.
— А чем он тебе не нравится? — уточнил я.
Но за спиной Петрова уже раздались тихие смешки и расстроенные выдохи техников.
— Это ж Хавкин, — шепнул Кеша.
— Представь себе, я знаю. А проблема в чём?
Как бы я хорошо ни относился к Петрову, но его претензии к Хавкину мне пока непонятны.
— Товарищ майор, вертолёт готов. Таки совсем готов. Просто брильянт чистой воды, — с улыбкой доложил Хавкин.
— Спасибо, Миша, — ответил я, пожимая руку бортовому технику.
— А что за выкрутасы у нас тут? Уже семь на восемь, почти три часа, а мы уже в воздух. Вообще не в ажуре так просыпаться, командир…
Это было только начало речи старшего лейтенанта Михаила Хавкина.
— Миша, ты давай поменьше говори и побольше делай. Нам ещё лететь, а ты сейчас устанешь от столь объёмных разговоров, — возмутился Кеша.
Хавкин зацокал языком.
— Иннокентий, вы меня заставляете кинуть брови на лоб. Угомоните свои таланты, я ещё вам фору дам по выносливости.
Надо заканчивать этот трудный разговор представителей двух миров.
— Так, оба убавили громкость. Кеша идёт на предполётный осмотр, а Миша выдвигается по направлению к сдвижной двери. Я понятно объяснил?
Естественно, что оба товарища поняли. Через несколько минут на стоянку въехал ГАЗ-66 и старый британский внедорожник. Интересное сочетание у Сопина и его коллеги из КГБ.
Группа спецназа начала выпрыгивать по одному из кузова, а из внедорожника медленно вышли Игорь Геннадьевич и представитель «конторы». На нём была песочного цвета форма-прыжковка, а на ногах те самые кроссовки с тремя полосками.
— Вечер добрый, Александр. Принимайте личный состав. Выспались? — подошёл ко мне сотрудник Комитета и поздоровался.
— Достаточно было времени для сна, — ответил я.
Сопин поздоровался со всеми и отправился проверять группу. В свете фонаря над стоянкой я не очень хорошо смог разглядеть камуфляж на бойцах. Но это явно несоветский КЗС или «дубок». У сирийцев я такого тоже не видел. Чем-то мне напомнил американский камуфляж времён Второй мировой войны.
— Интересная форма, — заметил я.
— Да. Пришлось достать турецкое обмундирование, чтобы не слишком выделяться в той местности. Оно от американского уже пару десятков лет особо не отличается, — ответил представитель «конторы».
Сопин прошёлся вдоль строя, проверив на каждом из бойцов экипировку.
— Попрыгали, — дал команду Игорь Геннадьевич для финальной проверки обмундирования.
Как только все были готовы, началась погрузка. Сопин шёл в конце строя и выглядел слегка напряжённо.
— Ну, Сань, давай. Лучшую группу тебе доверяю, — приобнял меня Геннадьевич.
— До встречи, — ещё раз пожал руку представитель конторы.
Я залез в грузовую кабину и немного замедлился. Вся группа в количестве 10 человек ровно распределилась по обеим бортам.
— Командир группы? — спросил я и ко мне подошёл рослый парень с тёмной бородой.
Чересчур смахивает на турка. Умеет Сопин людей для операции подбирать.
— Иван, — поздоровался со мной командир группы.
— Летим скрытно. Радиостанцию на передачу не включать. Будем делать одну-две ложные посадки по возможности. Слушайте команды бортача, и всё получится.
— Сан Саныч, принято.
Мы ещё раз пожали друг другу руки, и я повернулся к кабине экипажа.
— Командир, я должен вам сказать, что мы рады, что именно с вами летим. Песок вам не раз свою жизнь доверял, — назвал Иван позывной Сопина.