– Проводила расследования? И к чему ты пришла?
– К тому, что Blackspace опасен. Выдавая Доступ, государство манипулирует людьми.
– Это только начало, Анна. С его помощью можно контролировать мысли и поступки людей, – не сдержался Майк. – Потенциально, можно. А также оцифровывать свою личность для увековечивания.
– Но как?
– Просматривая и сохраняя то, что видит человек во время сеанса. Лучшего подспорья для изучения его сознания нет. Ты раскрываешься, как на ладони. И если рядовые граждане не так интересны, то представь, какую ценность представляют дипломатические послы или военные министры других содружеств.
– Но насколько я знаю, такой функции нет.
– Пока нет. Конфедерация как раз над этим работает.
– Майк, я просто обязана написать об этом, – взмолилась она. – Пожалуйста, позволь мне это сделать?
– Тогда меня убьют, Анна, – усмехнулся Майк.
– Но ведь ты не работаешь на государство?
– Но я продолжаю оставаться его служащим.
На секунду он задумался. «Что если придать эти данные огласке? Запустить кампанию против аппарата? Предостеречь? На Корпорацию мне наплевать, но вот для клиентов, имеющих Доступ, эта информация будет не лишней».
– Каков охват вашей аудитории?
– Нас читают по сети, а значит и в других содружествах. Теоретически весь мир. Майк, это будет сенсация, даже если источник останется анонимным.
– Когда может выйти статья?
– Если начать работать сейчас, то в утреннем выпуске. Но ты должен будешь мне всё рассказать.
Глава 9
В шесть утра статья была готова. Расчёт Майка был прост: посеять зерно сомнения. Широкая огласка новых возможностей Blackspace должна была насторожить общественность. И в те несколько дней, пока Конфедерация не заглушит этот повод, весть дойдёт до определённого круга лиц, и если повезёт, до международного сообщества.
Анна сказала, что отправила статью в редакцию с пометкой «Срочно» и созвонилась с главным редактором. Статья должна была выйти в сегодняшнем выпуске.
– У нас есть пара часов, чтобы поспать, – еле выговорила она.
Когда Майк открыл глаза, на часах было уже четверть одиннадцатого. Анны рядом не было. На столе лежала записка: «Ушла на работу. Встретимся в 11 в кафе на углу. Анна».
Утренние газеты уже должны были разойтись, а обзор прессы лежать на лакированных столах чиновников. При хорошем развитии новость могла спровоцировать скандал, а при самом благоприятном – разоблачение.
Анна ждала его в кафе. На мягком планшете красовался свежий номер Discontent. Вся первая полоса была отдана под статью «Корпорация намеревается завладеть вашими мыслями».
Анна еле сдерживала волнение.
– Это сенсация. В редакции настоящий переполох. Статью всюду комментируют. Мы спровоцировали скандал. О нас вновь всерьёз заговорили!
Майк растянул мягкий экран.
– Молодец, – сказал он, дочитав статью. – Только зачем ты поставила свою фамилию?
– Редакция выделит мне охрану. Главное, мы достигли цели. Не каждый день являешься автором статьи, способной взорвать общество.
– Ты тешишь свое самолюбие. Все гораздо серьёзнее, чем ты думаешь.
– Майк, мне нужно возвращаться редакцию, там наверняка куча звонков. Можешь за мной заехать часа в четыре?
– Хорошо. Заеду в четыре. Никуда не ходи одна.
Когда она ушла, Майк поймал себя на мысли, что дома последний раз был пять дней назад. Всё это время он провёл с Анной, и уже почти привык к ней. Выходя из кафе, он набрал телефон Ольги, чтобы узнать, что происходит в Корпорации.
– Майк, здравствуй. Как ты?
– Что слышно в Корпорации? Газеты читала сегодняшние?
– Успела только бегло просмотреть. Знаешь, я решила уходить из Корпорации, и сегодня подала заявление. Поэтому все утро на взводе.
– Давно пора.
– А что случилось, Майк?
– Посмотри обзор утренней пресс…
Последние слова он не договорил. Зелёные деревья и дорожка, по которой он шёл, в одну секунду свелись к одной белой точке посередине беспросветной тьмы. Последнее, что он почувствовал была леденящая боль в области затылка.
Глава 10
Холодная струя воды выплеснулась в лицо. И тут же следом пронзила боль в затылке. Постепенно из комка нервных окончаний к Майку вернулось сознание.
Медленно прорезались силуэты людей. Один напротив, двое других сидели сбоку за столами. Окон не было, в глаза бил электрический свет. Сквозь него Майк различил знакомый триколор на погонах.
– Быстро работают службы Корпорации, – выдавил он.
– Майкл Розенкц, – произнёс мужчина в погонах. – Вы, как служащий Корпорации и государственный советник 1-го уровня, обвиняетесь в разглашении сторонним лицам сведений государственной важности. Как разработчик Blackspace, вы скрыли от руководства заложенную в него систему воспроизводства на экран визуальных образов, а затем в обход Корпорации предали эти сведения в средства массовой информации, подспудно обвинив Корпорацию в злом умысле.
– У вас нет доказательств, – ответил Майк.
Каждое слово вызывало новый приступ головной боли. Судя по запёкшейся крови на шее, с момента как его оглушили, могло пройти не более двух часов.
– Нам, доктор Розенкц, доказательства порой не так важны, – продолжил офицер. – Но если они волнуют вас, то мы готовы их предоставить.
– Вводите, – живо сказал он другому офицеру.
Тот отпер засов двери, и в комнату ввели Анну. Её лицо заплыло от слёз, волосы растрепались.
– Майк, прости меня, – пролепетала она, еле сдерживая слезы. – Я не хотела, чтобы все так вышло.
– Она же ещё совсем ребёнок! – выпалил Майк. – Она здесь вообще не при чем. Это была моя идея с самого начала.
– Вы искали доказательство своей вины. Оно перед вами. Статья была написана Анной Херцер, с которой, как я вижу, вы знакомы. На этих снимках ясно видно, что последние несколько дней вы провели вместе.
Офицер бросил на стол стопку снимков. За ними следили уже несколько дней.
– Что вы хотите?
– Мы хотим пароль, доктор Розенкц. Пароль, который вы поставили на модуль памяти и который препятствует активизации ещё одной функции Blackspace, так предусмотрительно вами в него заложенной.
– Хорошо, я дам вам пароль. Только отпустите её.
– Здесь, мистер Розенкц, мы будем играть по нашим правилам. Вы дадите нам пароль не за какую-либо уступку, а потому что у вас не будет выбора. Ведь перед пытками ещё никто не мог устоять, не так ли? Во времена Средневековья даже самые убежденные праведники сознавались в эретизме. Святая инквизиция знала своё дело, и лишь безумцы осмеливались ей перечить. Зато в государстве был порядок. Порядок, мистер Розенкц. Именно то, что мы и пытаемся навести, а такие личности как вы, и эта девчонка, всячески его нарушают.
Голова и шея Майка продолжали ломиться от боли, руки затекли. Анна тихо, почти беззвучно плакала, её лицо было бледно серого цвета, а глаза выражали ужас. Только сейчас Майк заменил ссадины у неё на правой щеке.
Он отчетливо ощутил страх.
– Я прошу вас, отпустите её.
– Ваши попытки тщетны, – сказал офицер. – Для нас она такой же враг, как и вы. И знаете, что мы решили предпринять? Мы будем резать и кромсать её молодое тело до тех пор, пока вы не скажете нам пароль. Думаю, это будет весьма занимательно.
– Майк, прошу тебя… – Анна стала реветь на разрыв. – Я не хотела. Прости меня…
– Анна, они просто пугают меня.
– Вы так считаете, мистер Розенкц? – прервал его офицер. – Похоже вы не до конца понимаете, с кем имеете дело.
То, что произошло дальше, заняло не более десяти секунд, но Майк не мог проронить ни звука.
Дикий вопль Анны, брызги крови в разные стороны и звук мотора пилы смешались в один единый кошмар. Офицер одним рывком положил руку Анны на стол, достал из-под стола электропилу, включил её, и сантиметрах в десяти выше кисти стал медленно её отрезать. Саму Анну он нагнул лицом к столу, и держал её затылок рукой, чтобы она не могла вырваться. Мелкие зубчики пилы плавно входили в ее плоть, перерезая сначала кожу, а потом сухожилия и нервные окончания, отчего хрупкие пальцы Анны дрожали и хаотично дёргались. Багровый фонтан крови летел в разные стороны. Крик Анны стоял невыносимый.
– Прекратите! – заорал Майк. – Я дам вам пароль.
Он опустил голову, не в силах больше смотреть. Его трясло. Офицер отшвырнул Анну в угол комнаты. Ее рука, еще не полностью отрезанная, болталась сама по себе. Кровь продолжала хлыстать, заливая пол вокруг. Согнувшись пополам, Анна больше не кричала. Открыв рот, она просто беззвучно хватала воздух.
Офицер достал из нагрудного кармана блокнот и приготовился писать.
– Диктуйте, – скомандовал он.
Не поднимая головы, Майк продиктовал:
– Ля мажор, до си до, соль ля си до ре ми бемоль соль ля ми бемоль ре ми бемоль до.
– Вы надсмехаетесь над нами? – багровея, выдавил из себя офицер. При этом он все же записал под диктовку все, что тот произнес. – Вам мало того, что только что увидели? Или мы должны поверить, что пароль можно ввести как фа соль ля би моль? Наша программа уже давно бы распознала такое сочетание букв.
Майк с отсутствующим взглядом смотрел в одну точку на полу.
– Идиот, – раздался хриплый голос. – Это ноты. Старый способ кодировки музыки.
Только что корчившаяся от боли Анна аккуратно поднялась из кровавой лужи и потянула вниз покалеченную руку. На месте одной, появилась другая – целая и невредимая. Ее Анна просто вытащила из-под рубашки.
– Ты бы видел себя, милый. На тебе же лица нет!
Она подошла и погладила Майка по взмокшему лицу, покачав головой.
– Вводите пароль, живо, – крикнула она тем парням, которые сидели за столами. – Сначала перевести в музыкальную фактуру, затем ввести как звуковую волну.
Анна достала салфетки и очистила лицо от бутафорской крови и потекшей туши. Причесала волосы и завязала в высокий хвост. Офицер, который все это время вел беседу с Майком, теперь молча стоял у двери.