— Всё сложно. Если они захотят, то познакомятся и придут посредством портала.
— А к чему эти системные технологии, тут всего несколько километров пути?
— Порталы — безопасный путь. Пока мир этот дик и суров, даже через пятьсот метров может ожидать смертельная опасность. У моих женщин есть механизм возрождения на случай смерти, штука болезненная, но полезная. У Вас и Вашего отряда её нет.
— Тьфу-тьфу, пока без потерь, если не считать шести отравлений, одного аппендицита и кучи мелких травм.
— Юрий Иванович, — я избегал званий, потому что в системе координат армии был ниже его, а в местной реальности, невыразимо выше. — С Земли, если вернусь, привезу провиант. Могу отвезти доклад, записку.
— Лучше всего, если патронов на двенадцать и семь, да консервов вагон.
— Записка для Ваших будет?
— Будет! Сейчас кофе доварю и напишу.
В окрестностях города Копенгаген, в частности возле исторической станции Ордруп и не больно исторический дилерский центр Фольксваген — шёл мерзкий дождик.
Я поднял повыше воротник и пошлёпал по лужам.
Дом на улице с непроизносимым названием, что-то там на «Фы», номер тридцать девять, по левой стороне.
Открыл калитку и прошёл по мокрым каменным плитам, утопающим в зелени мокрой травы.
Мир Копенгагена под плачущими свинцовыми облаками смотрелся по меньшей степени мрачно.
Я постучал в дверь.
— Да-да, — дверь почти сразу же открыл крепкий коренастый мужичок с залысинами, одетый в международно-мужскую майку, а через плечо перекинуто смятое полотенце с тонкими тёмными линиями.
— О. Леонид! Какими судьбами! Заходи, гостем будешь! — на безупречном, я бы даже сказал, с питерскими нотками русском языке меня поприветствовал Локи.
Я зашёл, в доме было светло, аскетично и просторно.
Кроме Локи в доме была моложавая брюнетка в пижаме и остроглазый пацан лет восьми. Они оба смотрели плазменный телевизор, пока я разглядывал их сквозь дверной проём, женщина потрепала голову мальчика.
Повинуясь интуитивному порыву, я прощупал их поиском живых.
Живыми они не были, впрочем, как и мёртвыми, или там — конструктами. Их вообще не существовало, они были иллюзией, причем иллюзией поистине божественного уровня.
Я посмотрел на Локи, а он скосил глаза.
— Наверное, даже богу озорства есть отчего грустить.
— Эх. Гррыы. Пошли на кухню, Лёнь.
Когда мы зашли, он материализовал на столе две рюмки с металлической рубашкой, где был изображён Николай Первый. В рюмку моментально полилась ледяная водка.
— На здоровье, — словно американский киноактёр в кадре провозгласил он, мы чокнулись и выпили. Водка была самая настоящей, без магических фокусов.
— Твой дом? Бывший? Прости, что спросил. Давай не будем, херню сморозил. Скажи лучше, как тут на родной планете дела?
— Ну, среди племени претендентов на божественный статус стабильные потери.
— Какой сейчас счёт, считая нашего машинописного друга?
— Двадцать три.
— И продолжает падать?
— Ну, тебе, наверное, интересно почему мы в моём доме? Я отвечу потому, что мой уровень настолько вырос, что прятаться больше нет необходимости.
— Ну, мы и не совсем в твоём доме, — я показал в окно, где светило скупое северное солнце, но ни одной тучи не было и в помине.
Локи с лёгкой грустью оглянулся.
— Я бы сказал, что мы сейчас в твоём домене, а то, что ты крут выражается в том, что тебе больше не нужны ощутимые границы и помпезность.
— Это скорее национальная привычка, — он помешал что-то невероятно притягательно пахнущее в сковородке и налил нам ещё по рюмке.
— Значит, уважаемые боги Альянса перестали бояться того, что глупый и тщеславный Кощей провозгласит себя кандидатом в боги?
— Ты всё ещё можешь это сделать, — с улыбкой ответил Локи.
— Стать первым уровнем против… Какой у тебя? Четвертый? Пятый?
— Шестой. Убийство Нёргал и захват её алтарей дали мне некоторый стартовый толчок, плюс я неплохо нахожу общий язык с твоим правительством.
— Небось не только с нашим. И далеко ещё до формирования монеторской звезды?
— Уже.
— Я пропустил системное оповещение? — с досадой выдохнул я.
— Ты не понял. Мы выполнили требования системы и пантеон, или как ты его по межмировым традициям называешь, монеторская звезда, уже должна быть сформирована. Знаешь какая численность?
— От трех до тридцати трёх.
— Откуда такая осведомлённость? В карточках-подсказках такого не было.
— Я общительный, а карточки почти и не открывал. Там же банальщину пишут. Ну типа, если к Вам ломится зомби, не открывайте, он хочет Вас сожрать.
— Кто знает, что для Системы юмор? — многозначительно покачал головой бог.
— А умертвия по миру? Поднялись?
— Локально, да и много, но глобального процесса не произошло.
— И ты думаешь, что это не достижение героических людей и их богов, а саботаж самой Системы?
— Поэтому добрый Локи тебя и не убил, когда была возможность, — хозяин дома налил ещё по одной. — Ты интересный собеседник.
— Польщён.
— Понимаешь, Система сама у себя в заложниках. У своих правил, принципов и алгоритмов. Есть законы, запреты, рамки. А есть Бог Машин, который как вирус, использует эти алгоритмы, набрал для своего эмиссара, то есть считай, как это по-русски? Шестёрка! Для шестёрки все параметры и рвётся прописать его не просто в пантеон, а желательно в позиции лидирующего луча, верховного бога.
— И тут даже великий и как ты там писал, лучезарный, бог Локи думает, что один вредный народный царь из сказки может что-то поменять?
— Ты путаешь карты, ломаешь механизмы, ты живое воплощение математической аномалии. Если бы ты был шариком в казино, то брошенный на барабан рулетки ты остановился не на двойном зеро, а в ложбинке между грудей декольте девятнадцатилетней актриски. То есть ты не выбираешь ни один из предложенных вариантов.
— Я Перворождённый. Само моё существование — прихоть Системы. Хотя…
— Что, хотя? — подался вперёд Локи.
— Наливай. А есть ром?
— Есть, конечно. Дурацкий вопрос, наоборот, хотел тебя водкой порадовать, — он перехватил полотенце и взял с плиты чугунную сковороду, полную жареной картошки с салом, зеленым луком и запахом нерафинированного подсолнечного масла.
— Ладно, оставь водку, она тут будет более органична.
— Так что ты хотел сказать?
— У бога обмана есть кучу своих тайн. И я про них не спрашиваю.
— И у тебя есть тайны от друга?
— Я хочу сказать, что недавно меня Система, что называется «использовала».
— Затащила в дешевый номер без бара и трахнула, не перезвонив?
— Кхе. Если серьёзно, то она мной запустила системный сценарий планетарного масштаба в одном из миров.
— Красавчик. Награду дали?
— Типа того. И вот я и думал, то, что я попал в этот мир и стал участником великих исторических событий, это моё желание или она так тонко мной манипулирует, что я даже осознать этого не в состоянии.
— Второе. Без обид, но даже пятнадцать в твоём интеллекте не могут выветрить из тебя наивного дурачка.
— Она ещё чуть что по башке даёт и говорит, что я часть Системы. Ну, то есть Система не что-то вне меня и гоняет меня снаружи, а я часть массового чего-то, просто как клеточка головного мозга не способна осознать работу мозга в целом.
— Ну, ты примерно всё понял.
— Тогда моё желание прибить Эмиссара Бога Машин при полном отсутствии возможности — это не чисто моё желание, а защитный механизм Системы?
— Неправильно, — дёрнул головой Локи. — Твоё желание вложено в Систему как матрёшка. Она не использует тебя, а скорее наоборот. Скажи, как ты стал Перворождённым? Это ключевой вопрос.
— Ну, мне это было нужно. Сам до конца не понял, но Система пошла навстречу.
— Поэтому ты ей и нравишься. Болван, зато искренний. Руки по Марианскую впадину в крови, но чистое сердце.
— Ладно, давай кушать. А потом нарежешь мне информации, что там за клан удерживает копьё.
— Не клан, а его лидер. Ещё водочки?
— Наливай.
Глава 19Александр
Обдумывая полученную от Локи информацию, а также тот аспект, что хитрожопый сканинавский хрен явно использует меня в своей многоуровневой игре, я задействовал перемещение по линии ереси и затратив около тысячи единиц ереси, оказался на территории правительственного Комплекса, где благодаря метке, которую я на него поставил, увиделся с Григорьевым.
— Леонид, это же ты сам попросил меня организовать экспедицию, я её курирую, так сказать, поневоле.
— И тем не менее я докладываю тебе, товарищ генерал, что всё прошло штатно, переместились в долины, выбрали место для лагеря, обосновались, убили местного осетра и скушали. Пару человек заболели животиками, но ничего серьёзного, потерь нет. Пока нет.
— Там же не будет потерь? Это же просто мирная экспедиция?
— Типа того, только с танком.
— Стандартные меры предосторожности, — отмахнулся он. — Есть у них что-то интересное по результатам?
— Работают, изучают, в пробирки воду набирают. Яйцеголовые в восторге. У меня есть результаты. У меня плюс полмиллиона умертвий под ружьём.
— Это где такие военкоматы продуктивные?
— Где нашёл, там больше нет. А ещё мне срочно надо кое-кому надавать по щам.
— Лёня, не суетись, напиши отчётик, попей кофе из автомата, вечером поговорим.
— Могу тебя попросить связаться с немчурой по линии МИД, чтобы передали сообщение.
— Пытаешься разжечь пламя дипломатического конфликта?
— Сообщение такое: «Для клана Ново Наззи, лидеру Гессу. Верни мне моё копьё. Царь Леонид/Кощей Бессмертный. Срок — сутки».
— Хорошо, что ты не Бундес, правительству ультиматумы шлёшь. Ладно, каналы есть в течение часа телеграмму отобьём. А если не вернут, то что?
— Кто не спрятался — я не виноват. Спасибо за службу, — я использовал блинк и свинтил, даже не попрощавшись.