— Рубли, как иная валюта, сейчас отошли на второй план и котируются слабо.
— Одна тысяча системных золотых солидов, — весомо произнёс я.
Олег промолчал.
— Есть конкретика? Что Вы хотите?
— Пару песен. Грубо говоря, корпоратив на природе.
— Грубо говоря… Вы серьёзно устраиваете празднество в такое время? Ладно, допустим, согласия я пока не дал. Трансфер, логистика?
— Всё на нас. Безопасность обеспечивается дюжиной высокоуровневых громил.
— Зомби?
— Ну, я же Кощей, это мой профиль.
— Где всё это будет и когда? Если я соглашусь.
— На природе, в горной местности. Мой портальщик осуществит переброску туда и оттуда, это займёт несколько часов.
— Музыкальное оборудование? Зал?
— Зала нет, сцену Вам сформируют парочка магов земли. Оборудование с Вас. Есть оборудование?
— Ну, не на Олимпийский, но кое-что подберём. Какая сцена?
— А есть пожелания?
— Конечно. Глубина от края до кулис: шесть с половиной, глубина до задника девять, рабочая высота два и четыре, ширина не менее семнадцати.
— Я запишу, столько цифр в голове не удержать.
— Когда это всё?
— Мы подстроимся под Вас.
— В смысле?
— Ну буквально, мероприятие можно проводить хоть сегодня, сколько Вам надо, чтобы посоветоваться со своими бойцами по целесообразности заказа, и времени, когда Вы будете готовы, тогда мы открываем портал и всё переносим, помогаем разместить, чтобы физический труд был на моих ребятках, а по подключению — на Вас.
— Серьёзно, Кощей, Вы хотите дать концерт хер знает где на природе?
— Да. Мне надо проверить одну теорию, да и музыка Ваша мне импонирует.
— Безмерно рад встретить фаната среди сказочных персонажей.
— Такая жизнь, что персонаж я абсолютно реальный, а вот мир сейчас сказочный, но сказка страшноватая.
— Мы подумаем, но оплата… Я хочу пять тысяч. И ещё, нам бы не помешало временное прикрытие наших флангов.
— Отдельный батальон на пятьсот гулей Вас устроит? Увеличивает это шансы на согласие?
— Да, но это всё равно крайне странно.
— Босс, прибыл союзник, — Бисс Урай, который по такому случаю тоже решил участвовать, потряс меня за плечо.
Мы находились в горах, но, несмотря на в целом пасмурную погоду, холодно не было.
Маги воздуха из моей армии остановили дуновение ветра, маги огня, подпитываемые алтарной поддержкой, разогревали воздух громадными огненными шарами, которые кружились вокруг.
Рок-группа, чьё оборудование перетащили дисциплинированные умертвия, закончила настройку.
Сцена была выполнена из созданного системным образом куска камня с заданными параметрами. И если группа была на сцене, то я и мои ребята, внизу. Лестницы туда не было, живым было чуточку спокойнее, когда Урай поубирал умертвий, а гулей расставил внизу, таким образом, что живые были на безопасной позиции.
— Мы готовы, Кощей. Когда будет зритель? Сколько ждать?
Я вздохнул. Перед нами расстилалась неровная горная долина с мелкими деревцами, которые сочетались со снегом, высота приличная, довольно холодно и ни одной живой души.
— Давайте прямо сейчас. А зритель… Подтянется зритель.
Олег матюкнулся, но так, чтобы его не услышал микрофон. Тут чувствуется огромный профессиональный опыт.
— Точно?
— Да точно, точно. Жгите, маэстро, как никогда не жгли!
Позади сцены неторопливой походкой двигался его сиятельство гранд Сардинского королевства и князь Италийский — Александр Васильевич Суворов.
— Мгла иллюзий пала, Грозный взят в кольцо.
Воины Аллаха, тысячи бойцов,
Спешно отступая c битвы за Шaтoй…
Вполуха слушая музыку, полез в интерфейс.
Сумеречный дирижёр. Навык преимущественно некромантской школы. Позволяет игроку организовывать и пропускать сквозь себя ритуал, задействующий эмоции, обращённые к мёртвым (как правило, применимы пытки и мучительные казни) с целью их «поднятия», то есть воскрешения или даже формирования по остаточным ментальным следам высокоуровневых умертвий/восставших мертвецов. Требует затрат энергии. Уникальность навыка даёт возможность провести массовый ритуал (численность восстающих зависит только от прочности ритуалиста-дирижёра и объёма вливаемых эмоций и задействованной энергии маны/ереси/божественной силы/ци.
Я активировал навык, потому что именно вокруг него я всё и затеял.
Бисс Урай почтительно поклонился Суворову, тот шагнул ко мне вплотную и хлопнул по плечу.
— Воскрешение, Лёня, без боли не бывает.
С этими словами он полез в мой инвентарь. Я не охренел от того, что он появился, в сущности, сам же его и позвал, разве что не сильно рассчитывал на согласие, а вот от того, что генералиссимус вот так запросто может шарить в моём кармане это да, вызвало во мне бурю эмоций.
Терновый венок. Артефакт безостановочно дарует невероятной силы боль.
Что за фигня? А, эта та штука, которой сто лет назад пытали Александра Мозга, когда он попал в плен. Я когда-то закинул её в инвентарь и с тех пор не вспоминал. Натыкался пару раз, но ценности в ней не видел.
А вот Суворов увидел. Песня лилась, а он со вздохом сожаления водрузил мне на голову этот артефакт.
Тело немедленно пробило болью. Словно меня целиком окунули в кипящее масло, которое принялось немедленно сдирать с меня куски кожи, заползать под слезающую кожу и выжигать мясо.
Неосознанно потянулся к инвентарю, достал оттуда бердыш и опёрся об него, как о посох, чтобы не упасть, потому что мир стал в овчинку и ощущений от падения я не замечу если вдруг потеряю равновесие.
Я почувствовал, как Бисс Урай вливает в меня ману — лечит. То же самое делает серьёзный адъютант Суворова.
— Это псковский отряд, девяносто ребят.
Te, кто не отступя, взял огонь на себя.
Это гордость отцов, это память бойцов.
Кто коснулся небес c высоты семь семь шесть…
…
И они встали.
Поднимались камни, отделялась от травы трава, среди деревьев вставали мёртвые.
Из ничего, прямо из воздуха формировались надорванные, грязные и потасканные бушлаты, форма, грязные шапки и пехотные шлемы, покрытые копотью и налётом грязи автоматы Калашникова.
Мёртвые, зло поблескивая огнём из пустых глазниц, шли к сцене.
Подняты «восставшие», подкласс умертвия. Количество… 199.
А чего так много?
Вместе с мёртвыми десантниками поднимались и их павшие враги и даже несколько средневековых воинов. И все они стали в большую толпу в районе сцены.
Это гордость отцов, это память бойцов
Кто коснулся небес c высоты семь семь шесть
…
— Что это было? — хмуро спросил Олег, ни к кому конкретно не обращаясь.
Я совершил блинк к нему на сцену, с усилием подцепил бердышом венец и уронил его на сцену. Сам я тоже еле удержался на ногах.
— Это псковские десантники, которые погибли здесь… Это те ребята из твоей песни. В сущности, ты пел им, а они встали навстречу.
Он молчал несколько секунд смотря вперёд и не переставая хмуриться.
Пока он молчал, там, под сценой вперёд вышел Суворов.
— Здорово, бойцы!
— Здравия желаем, товарищ генералиссимус! — гаркнули десантники, хотя я сильно сомневаюсь, что они могли разбираться в знаках различия начала девятнадцатого века, буквально на двести лет раньше, чем они жили и умерли.
— Значит, — сделал какие-то выводы Олег. — Это Вы и называете «корпоратив»?
— В некотором роде, — по голове у меня из десятков проколов в черепе лилась чёрная кровь. — Но не примите это за сарказм или равнодушие. Мёртвые к некоторым вещам относятся трепетно.
— И что будет с псковичами?
— Они останутся и станут в строй. Мы сражаемся, в сущности, за то же самое, что и раньше.
— Вы использовали нас… меня… для ритуала?
— Нет, ритуал провёл я, а Вы — это то, что называется «сила искусства». Вы выдаёте эмоцию и направление для неё, в нём должны быть мёртвые. Многие Ваши песни, в сущности, обращены к мёртвым. Я выступаю в качестве проводника. Они встают в ответ на Вашу песню.
— Вторая жизнь? Вернее, посмертие.
— Ну, да. А Вы бы не хотели поднять солдат Сталинграда, павших в бою? Дать им возможность зажечь на полях Армагеддона? Ещё раз ощутить холодную ярость воинов и гордость несломленных. Убитых, да, но не потерявших гордость.
— Осовец? Вы сейчас намекаете на него?
— Для моих парней Ваша песня вообще гимн.
— А что Вы имели в виду, когда говорили про «несколько других песен»?
— Это и имел. Хотите посмотреть в полные мёртвого огня глаза тех, о ком Вы пели?
— Не хочу. Сложно сказать. Хочу и не хочу одновременно. Дайте переварить всё, что произошло.
— Говно вопрос. Можете покурить, если курите, я пока с Суворовым поговорю. Кстати, тоже можете пообщаться, прикольный тип.
— Вы нашли с ним общий язык?
— Ну, для начала он меня чуть не убил.
— Это сразу вызывает уважение.
— А потом нашли точки соприкосновения. Это когда есть кто-то, кому ты хочешь навалять больше, чем прежнему врагу. Ведь наши распри — это мелкие проблемы по сравнению с проблемами нашего мира. В сущности, Вы теперь можете отказаться от сотрудничества со мной, получить по контракту, оно уже на депозите, а можете ещё чуточку зажечь.
— Выступления крайне важны для музыкантов.
— Слушатели у меня благодарные. Не очень живые, но очень благодарные.
Суворов разговаривал с десантниками. Удивительным образом мёртвый полководец эпохи Екатерины Великой находил общий язык с бойцами ВДВ времён молодого Путина. Они соприкасались на каком-то понятном только военным людям уровне, оставаясь воинами даже после смерти, наполняя смыслом причину, по которой мёртвый викинг держал в руках меч.
И если мёртвый викинг меня мало волновал, то мертвый пскович, а также и чеченец, меня интересовал, потому что у меня был для них общий знаменатель.
— Себе забираешь, Александр Васильевич?