И чтобы такой пожалел? Да ещё и доброй волей стал вовеки покорным?
Херня, не подходит Пашке Вадик. Только зря полдня на него просрал…
Перебравшись опять через ремонтниковы манатки, Пашка выцепил холодную, неаппетитную из-за застывших комков жира жрачку и вернулся в комнату. Хотел прикрыть дверь, но вспомнил: нельзя же! А это что ему, теперь дома до вечера торчать?
Пашка глянул на долбящего стену мужика.
Навряд ли он что стырит, так-то…
Наколов вилкой кусок мерзкой картохи, Пашка на прощание открыл Вадимово меню, чисто послушать мысли под хавчик. Вдруг что ржачное вычудит вроде спора про раковину?
И обнаружил, что Вадика атаковали.
Он с кем-то ругался, и оказалось, что память можно зырить онлайн, в процессе, так сказать, протоколирования. Смотреть, то бишь, глазами испытуемого на экране игрухи.
Напали на Вадика паренёк и девица, успевшие за время Пашкиного перекура ворваться к Якушевичам на кухню и даже всучить большой торт и пакеты с соком (кажется, заняв Вадиковы руки тортом, они и ворвались на самом-то деле).
Были эти двое командированы городской администрацией, и слышать о том, что Вадик с утра пораньше уже послал на хер какую-то Людмилу Семёновну, их коллегу, не желали.
А ещё Пашка узнал, что просмотр памяти онлайн через админский раздел позволяет переключаться на то, что видит памятиобладатель.
И копаться удалённо уже там.
Завалившихся к Вадику товарищей звали Егором и Мариной. Оба работали в пресс-службе горсовета. Оказалось, что этот самый горсовет успели по поводу Вадика и его перформанса затрахать даже за выхи, а уж утром понедельника и вовсе начать сравнивать с землёй. Походу драмой «несчастного юноши» или изолированием от общества «психопата, который мать с бабкой сам грохнул, а потом отца в петлю загнал» (тут диапазон сильно варьировался) интересовались нынче все и каждый, даже, блин, уже и в самой Москве (ну очень скандалище на похоронах мэра залетел народонаселению!). Мэрию трясли на предмет комментариев все местные и столичные журналисты, а чиновники повыше уже и вовсе поставили раком, потому что их там, в свою очередь, тамошние журналисты тоже трясли. Короче, должны были Егор и Марина уговорить Вадика регулярно заниматься с психологом и жить под надзором в распрекрасном санатории тюремного типа — то ли до скончания времён, то ли до следующего понедельника — в общем, пока не переключатся СМИ на что другое.
Утром Вадик, оказывается, успел выслать какую-то бабульку, которая и подумать не могла, что бесплатная путёвка на много месяцев, считай, на отдых может быть отметена. И теперь прислали тяжёлую артиллерию. Недавняя глава пресс-службы вернулась в родной город ухаживать за больной матерью, а до того работала продюсером ток-шоу на федеральном канале. И обязалась уговорить Вадика хоть в санаторий поехать, хоть с моста прыгнуть — в зависимости от надобности. Егор же оказался на деле оператором, у которого в машине под Вадиковским подъездом лежали, дожидаясь своего часа, камера и штатив. И к тому моменту, как Пашка выудил из памяти Марины все вот эти вот сведенья, оборотистые посланцы уже снимали на видео, как Вадик покорно собирает вещи в санаторий, чтобы как можно скорее показать всем жаждущим, что меры предпринимаются.
Походу первое время Якушевича-младшего реально будут очень специализировано прессовать всякими мозгокапательными штуками. И если в Москве (а отправляли его, на минуточку, туда!) спецы хотя бы капельку смахивают на киношных, и если Вадик не съебнёт от них огородами (а, судя по всему, эта вот самая Марина ни в жизни не даст!), то появились нехилые шансы, что ему донесут-таки популярно, что жил он свою жизнь дебилом.
А если донесут, вообще-то, станет до раскаяния очень даже недалеко, так-то. Послать всё в жопу и, осознавшись в том, что понял по инфо сегодня про Вадика Пашка, это как два пальца обоссать уже. И решить, что, раз вот так вот выходит, то и больше выбор самому делать никакой не стоит, всё равно обделаешься, этот вот Вадик вполне мог бы…
Другой вопрос — какие там на самом деле в этом санатории психологи и сильно ли им нужен Вадик, или только скандал замять? Долго ли с ним будут мудохаться и насколько успешно. Успеют ли.
Если ориентироваться на память вновь избранного мэра, куда Пашка влез через Марину, об очень хреновом телефонном разговоре, то будут мудохаться ещё как. Пока что задачу ставили так. Больно вышло много шуму…
«И как они его только уломали такого⁈» — недоумевал Пашка, хотя пересмотрел воспоминания Якушевича-младшего от звонка в дверь до посажения в машину. Соглашались со всем, ваще не спорили. Костерили всех журналистов мира и чудо-историка в частности, ужасались, говорили, что Вадика обязательно поймёт действительно хороший специалист, и тогда уже продвинет куда следует и его мнение об отце, и самого Вадика. Говорили, что станет Вадик звездой и чуть ли не новым мэром Пензы, только надо ему обязательно сейчас воспользоваться моментом и выжать из него всё, что Вадик всю свою жизнь заслуживал.
Если переключиться на восприятие несущей всё это Марины, становилось видно, как беззвучно ржёт за спиной Вадика оператор Егор, ждущий своего часа.
Пока Пашка пересматривал видосы от разных источников, успели довезти гниднего сына до пензенского аэропорта.
Он млел. Впервые в жизни с любой его ересью соглашались много часов кряду…
'Вадим Игоревич Якушевич. Инфо человека открывалось 2 раз. Анализ проведён: 114 раз. Время изучения личности: 9 часов, 24 минут. Вы точно хотите предложить сделку?
ДА — НЕТ'.
Торопиться, наверное, не стоит. Надо обождать и контролить, чё там за порогом «санатория» делать станут. Но шансы в целом появились.
Только вот, блин, если вот так каждого изучать, а потом наблюдать ещё долго, то Пашка за всю жизнь и половины от шестисот шестидесяти шести грешников не наколядует…
Вот же блядство!
Едва он убрал ссылкопредлагательное окошко закрывающим крестиком, оставив Вадика во «В работе», как совершенно внезапно в стекло окна (это на втором этаже!) настойчиво постучали несколько раз с внешней стороны. Поражённый Пашка быстро вскинулся, резко дёрнул занавеску вбок, чуть не сорвав с карниза.
И они с живо подоспевшим и очень заинтересовавшимся Стержнем увидели на внешнем металлическом подоконнике воробья.
С бумажным конвертом на лапке.
Он стучал клювом в стекло, как в старом советском мульте про Простоквашино.
Глава 19Предупреждение из Ада
Сердце в Пашкиной груди сжалось то ли в радости, то ли в испуге.
Из несколькосекундного недоверчивого оцепенения вывел Стержень: он, позабыв всякий стыд, вскочил прямо на стол, ринувшись к стеклу.
Пашка смахнул кота на кровать и схватился сначала за ручки основной рамы старого деревянного окна, даже не потрудившись сдвинуть фикус с бабкиной тенерифской салфеткой, но, казалось, эта часть вросла намертво.
Логика подсказывала, что вспугнуть случайно дьявольского посланника не получится, в пользу этого свидетельствовало и то, что быстро очухавшийся Стержень, бочком пробравшийся под занавеску, вдруг снова вскочил на подоконник с очевидно злодейским умыслом.
Птичка-почтальон шарахнулась было назад, мучительно замахала крылышками, но опять опустилась на наружный карниз. Пашка уже поставил на стол колено, влез туда и дёрнул форточку. Почти собрался стать на подоконник и высунуться наружу, но воробей послушно, хотя и не без усилия и чуть не зацепившись за раму конвертом, сам впорхнул в комнату.
В грудь бешено барабанило изнутри.
Воробей долетел до стула, опустился на перемычку. Опять сбив с курса попутавшего берега Стержня, Пашка ринулся к адскому почтальону, который, весь дрожа, не попытался улететь.
Желтоватый какой-то конверт, словно бы испачканный масляными пятнами, был продырявлен в углу. Продетая насквозь верёвочка охватывала одну из лапок-спичек крохотной птички, словно пеньковая шина. У основания четырёхпалой ножки имелся узелок, не дававший конструкции размотаться.
Чёрные бусинки глаз воробья так и вращались в своих орбитах, но крылья не двигались. Улететь он не пытался.
Интересно, а вот воробушек — одержимый на время дипломатической миссии или вообще из Ада?
— Сынок? — спросили позади Пашки, и он подскочил, проворачивая в секунду полуакрабатический манёвр: сам прыжком развернулся к открытой двери, а руку с дрожащей птицей спрятал за спину. Электрик с видом растерянным стоял на пороге комнаты и чесал правой рукой затылок. — Что у тебя там? Представляешь, померещилось, что птица залетела в комнату. — И он удивлённо оглядел углы по периметру потолка.
— Кошак муху л-ловил, — пробормотал Пашка.
Стержень, не оставлявший воробья без внимания, поставил передние лапы на Пашкину ногу и вытянулся во весь рост, дёргая за конверт на верёвочке.
— Вот же, старею, — вздохнул электрик. — Глаза стали слабые. А от мух сетку надо натянуть. Если за сегодня не управлюсь, принесу тебе завтра кусок, есть у меня в закромах. На все окна не хватит, а вот на форточку сюда — очень даже.
— Спасибо, — выдавил Пашка, всеми силами мысли гоня любопытного мужика вон. — Я это. Переодеться хочу.
Уже развернувшийся, электрик крутанул назад голову и поднял густые седеющие брови.
— Дверь закрою, — пояснил Пашка.
— Да что там, вон в углу переодевайся. Свет нужен мне, фонарь барахлит, менять надо. Впотьмах точно не управлюсь, — объявил злоебучий мужик.
Чертыхаясь, Пашка действительно переместился с воробьём в угол, только прихватил с кровати телефон. Верёвку он развязал игрухой, потому что оторвать уголок одной рукой не выходило, тянуть за птицу или рвать конверт, оставляя его на воробье, показалось странным, да ещё и Стержень задолбал.
Едва узел пропал и верёвка поддалась, птичка прямо обезумела. Рванулась вверх и вбок, чуть ногу свою же не вывернула на хрен, благо ослабленная бечева сама собралась в спиральки и упала, пока воробей бился в эпилептическом припадке у люстры.