ПЯТЬ ЭТАПОВ ФОРМИРОВАНИЯ «ЭГО»
Природу всего сущего можно рассматривать и с иной точки зрения — с позиции нашего собственного восприятия, нашего опыта существования в своём индивидуальном внутреннем мире. Все феномены внешнего мира присутствуют также и в мире внутреннем, так как весь опыт отношений с внешними явлениями существует только в нашем сознании — в форме интерпретации данных, полученных с помощью органов чувств. В буддизме эта сфера нашего опыта рассматривается в свете учения о дхармах — мельчайших базовых составных частицах. Слово «дхарма» в единственном числе (в переводах на западные языки нередко выделяемое прописной буквой) обычно обозначает учение Будды. Но в основе обоих этих значений слова лежит общий принцип, и они не так уж отличаются друг от друга, как может показаться на первый взгляд. При переводе санскритских текстов иногда трудно понять, какое именно из значений имеется в виду, причём случается, что подразумеваются фазу оба значения.
В буквальном смысле слово «дхарма» означает «держать» и «поддерживать». С древнейших времён оно несло в себе смысл закона, религии и долга, которые служат устоями общества и, в то же время, опираются на его структуру. На личностном уровне дхарма означает ту особую роль, для выполнения которой родилось данное живое существо, — внутреннюю истину, или закон, по которому живёт индивидуум. Кроме того, словом «дхарма» может обозначаться изначальная природа или качество любого объекта, закон, в точности определяющий, чем является эта вещь и какие свойства она проявляет. Дхарма царя — править, дхарма огня — гореть. В этом смысле дхарм — индивидуальных фундаментальных законов — существует бесчисленное множество. Но в буддизме среди них выделяется несколько первичных физических и психологических элементов, на которых основывается наш способ восприятия мира.
Связь между дхармой и дхармами заключается в самой концепции внутреннего закона и внутренней истины. Дхарма, преподанная Буддой, — это откровение истины обо всём существовании в целом, изначального закона жизни. Дхарма, тождественная универсальной истине, спонтанно проявляется во всём многообразии дхарм — частных и относительных истин ограниченного, временного существования. Эти частные истины возникают, исчезают и принимают самые разнообразные формы, но в основе своей они ничем не отличаются от единой универсальной истины.
Внешний мир в буддизме не мыслится отдельным и независимым от наблюдателя. Познавать мир мы можем только на опыте. Существование физической вселенной ни в коей мере не отрицается, однако она предстаёт неразрывно связанной с внутренним миром сознания. Поэтому всё многообразие внешнего мира может быть полностью сведено к системе пяти дхарм — сфер применения пяти телесных чувств. Все материальные объекты и явления классифицируются на основе того, можно ли их увидеть, услышать, понюхать, попробовать на вкус или пощупать. Если какой-то объект не доступен чувственному восприятию, то мы не можем о нём ничего знать; всем, что мы знаем, мы обязаны своим пяти чувствам.
Все прочие дхармы связаны с процессами восприятия и осознавания и с различными психическими состояниями. От этих состояний сознания зависит наше восприятие мира, так что сознание и тело, внутренний и внешний мир связаны между собой нераздельно. Система дхарм описывает бытие не с теоретических позиций, а в том виде, в каком его непосредственно и ежемгновенно воспринимают разумные существа.
В ранних школах буддизма фигурировали различные перечни дхарм, количество которых также варьировалось, но назначение этих классификаций всегда оставалось неизменным. Система дхарм не имеет самостоятельного значения: это лишь инструмент для анализа, помогающий наблюдать за тем, как под действием разнообразных факторов рождается, развивается и укрепляется «эго». В самой известной из классификаций вся совокупность дхарм разделена на пять категорий — пять скандх: форма, ощущение, восприятие, обусловленность и сознание.
Санскритское слово «скандха» имеет два значения. Оно может обозначать как группу, состоящую из мелких единиц, так и отдельную единицу, входящую в состав группы. Иногда оба эти значения применимы к одному объекту: например, армейская дивизия состоит из множества солдат, но и сама является частью войска, насчитывающего множество дивизий. Но в буддизме традиционно подчёркивается первое значение: скандха понимается как группа дхарм. Аналогичное тибетское понятие, phung po, буквально переводится как «куча», а в ранних переводах на английский язык этот термин передавался словом aggregate[74] . Лично мне оба эти варианта кажутся неподходящими. Некоторые авторы, в особенности западные, отдавали предпочтение второму значению слова «скандха» и передавали его в таких описательных выражениях, как «составные элементы личности» или «психофизические компоненты». Чтобы не усугублять путаницу, я сочла правильным пользоваться санскритским термином без перевода.
Буддийская философия неизменно практична и ориентирована на непосредственный опыт, а потому во многих отношениях она находится ближе к духовной психологии, чем к собственно философии. Система скандх помогает понять, как возникает и оформляется иллюзия «я», и в то же время демонстрирует, что это «я» не имеет под собой реального основания. Всю нашу сущность и весь наш опыт можно адекватно интерпретировать, не прибегая к понятию «я», несмотря на то, что мы так прочно к нему привязаны. Трунгпа Ринпоче определял пять скандх как пять этапов формирования «эго». Вот почему мне не хочется переводить термин «скандха» как «компонент»: ведь в данном контексте скандхи — это не самостоятельные единицы, а взаимозависимые и взаимодействующие между собой ступени некоего процесса. Это не столько составные части, сколько функции.
Каждый из нас привык считать себя единой, целостной личностью, но при внимательном рассмотрении мы обнаружим, что наши мысли и чувства непрерывно изменяются. Сейчас я счастлива, а в следующую секунду — огорчена или разгневана, затем что-то привлекает моё внимание, и я забываю о гневе, сосредотачиваясь на этом новом предмете. Я начинаю обдумывать какой-то план, но несколько минут спустя ловлю себя на том, что мысли мои текут уже в совершенно ином направлении; и я даже не заметила, как это произошло! Если у меня что-то болит, я не могу думать ни о чём, кроме этой боли, и полностью отождествляюсь с ней. Иными словами, «я» постоянно меняется. Никакой единой основы, связующей воедино все эти разнообразные мысли и чувства, не существует. Меняется, хотя и не так быстро, даже наше тело. Каждый человек — это бесконечный поток мимолётных, но неким образом взаимосвязанных психофизических состояний. Такова буддийская концепция личности. Личность — это не постоянное и неизменное «я», а непрерывный поток мгновений осознания, именуемый «ментальным континуумом» или «потоком сознания». Дхармы — это крошечные мимолётные частички опыта, подобные каплям воды, из которых состоит этот поток, а скандхи можно рассматривать как определённые стандартные структуры, в которые складываются дхармы.
Рассматривать эту систему и работать над искоренением ложных представлений можно по-разному. По традиции, учение Будды разделяется на три этапа постижения, именуемые «тремя оборотами колеса дхармы» (не следует отождествлять их с тремя янами, описанными в главе 1). В учении первого этапа основное внимание уделяется постижению непостоянства и отсутствия «я». И здесь анализ опыта в системе дхарм и скандх приносит огромную пользу. Первый шаг к пробуждению — преодоление обыденных представлений о себе как реальном, вещественном и неизменном существе. Исследуя базовые компоненты своего опыта, мы подрываем самые основы этих представлений. То, что мы называем «своим телом» — или «столом», или «деревом», или чем угодно другим, — это только имена, условные обозначения. В действительности же все эти объекты — не более чем комплексы дхарм, возникающие, образующие временные сочетания, обусловленные обстоятельствами, и распадающиеся вновь. С такой точки зрения, дхармы реальны; более того, только они и реальны, потому что к ним сводится весь наш опыт. А наше «я» — нереально. Оно — всего лишь мысленная конструкция.
Учение второго этапа описано в собрании текстов под общим названием «Сутры совершенства мудрости (праджняпарамиты)». Здесь ученику открывается, что и дхармы сами по себе лишены независимого бытия и реальной основы. На этом этапе от понимания своей индивидуальной невещественности мы переходим к постижению иллюзорной природы всего мироздания. Преграды, отделяющие нас от мира, рушатся, и в нас пробуждаются любовь и сострадание ко всем живым существам, которые терпят ненужные страдания из-за ошибочных представлений о бытии. Медитирующий больше не нуждается в сосредоточении на отдельных дхармах как «лекарстве» от чувства «эго». Теперь он обрёл хотя бы некоторый начальный опыт отсутствия «я», и перед ним встаёт другая задача: понять, каким образом наше эгоцентрическое мировосприятие непрерывно формируется и поддерживается пятью скандхами, и постичь иллюзорность последних.
Наконец, на третьем этапе приходит понимание того, что достижение пустоты есть не что иное, как обретение природы будды. Отсутствие ограниченного, индивидуального «я» — это не небытие, а пребывание в пробужденном состоянии. Это — изначально чистое великое «я». В каждом из нас заключена потенциальная способность к просветлению: она и есть наша истинная, подлинная, исконная природа. Учение об этом изложено в сутрах, посвящённых концепции татхатагарбхи.[75] Следует заметить, что толкования этих сутр противоречивы и что вышеописанный оптимистический подход, типичный для традиции ньингма, разделяют не все школы тибетского буддизма.
И второй, и третий обороты колеса дхармы соответствуют учению махаяны. Ваджраяна же разработала в рамках этой философской системы практическую методологию и символику, которые описаны в тантрах. Мы изначально находимся в пробужденном состоянии и не может его утратить; и лишь невежество мешает нам признать и понять это. Но откуда взялось невежество? Оно возникло из самого этого изначального состояния. И «эго», и всё сансарическое мироздание образовались и развились из него, подобно иллюзии или сновидению, не обладающему собственным бытием. Поэтому всё, чем мы являемся, все компоненты нашего мирского существования можно рассматривать как потенциальные слагаемые просветления. В ваджраяне просветление мыслится пятичастным: существует пять форм трансцендентного, первозданного знания, воплощённых в пяти родах будд (см. главу 7). А в тантрах более высокого уровня речь уже идёт даже не о потенциале и не о возможной трансформации, а о полном тождестве. В «Гухьясамаджа-тантре», к примеру, просто утверждается, что пять скандх — это и есть пять будд.
В трактате «Освобождение посредством слушания» будды пяти родов являются умершему во время бардо дхарматы, название которого буквально означает «дхармовость», то есть «сущность всех дхарм». Из сердец их исходят сверкающие лучи света, тождественные сиянию пяти чистых скандх. Соответствия между буддами и скандхами будут подробно проанализированы в следующей главе, где говорится о роли и значении пяти родов будд, поэтому здесь, в описании скандх, мы ограничимся лишь самыми общими замечаниями на эту тему. Кроме того, каждая скандха соотносится с одним из пяти великих элементов. Это означает, что пять дэви (сущности элементов) связаны с пятью буддами (сущностями скандх), однако соответствия между ними оказываются довольно неожиданными. Данный предмет мы также рассмотрим позднее (см. главы 9 и 12), когда читатель лучше подготовится к пониманию этих сложных взаимосвязей.
ФОРМА
Первая скандха — форма. Форма в обычном понимании — это внешний вид, облик и цвет какого-либо объекта, или, иначе говоря, всё то, что доступно зрению. Но здесь это слово используется в расширительном смысле и обозначает всё, что может быть воспринято посредством любого из пяти телесных чувств. К области формы относятся и наше физическое тело, и окружающая нас среда. Форма подразделяется на одиннадцать дхарм. Первые десять из них связаны с функциями пяти чувств: с пятью чувствами как таковыми, то есть зрением, слухом, обонянием, вкусом и осязанием, и с пятью областями их применения, то есть тем, что можно увидеть, услышать, понюхать, воспринять на вкус и пощупать (или физически ощутить внутри собственного тела). Эти десять дхарм образуются различными сочетаниями элементов земли, воды, огня и воздуха, заключённых в элементе пространства. Как мы видели в предыдущей главе, наши чувства и соответствующие им объекты внешнего мира порождаются одними и теми же качествами элементов. Благодаря этому общему происхождению они и могут взаимодействовать между собой. Наше восприятие мира обусловлено тем, как мы устроены: мы соответствуем именно этому миру, а он, в свою очередь, соответствует нам.
Скандха формы относится именно к сфере взаимодействия между субъектом и объектом, а не к материи как таковой или материальному существованию. Форма — это самый первичный и непосредственный элемент взаимодействия: это всего лишь прямой контакт между чувствами и их объектами, без каких бы то ни было интерпретаций, реакций или ожиданий. Таким образом, назвать форму полноценным восприятием невозможно, однако она составляет необходимую основу для развития восприятия. Форма — это наше основополагающее чувство существования в этом мире. Благодаря ей мы, условно говоря, «воспринимаем» себя физическими телами, а внешние явления — объектами.
Одиннадцатая дхарма, входящая в эту скандху, — тонкая форма, именуемая «непроявленным». Она может представать нашему уму в сновидениях, видениях и визуализациях, а может оставаться незримым «отпечатком» от медитации, от каких-либо часто повторяющихся мыслей или устойчивых намерений. Специфическую разновидность непроявленного порождают обеты и торжественные обещания, также оставляющие свой след в сознании. Клятва видоизменяет личность, вызывая перемены в поведении, а иногда даже в физическом теле, поэтому можно утверждать, что и она обладает своего рода формой. Религиозные обеты в буддизме трактуются как вручаемые или получаемые священные предметы. Если человек не желает более соблюдать принесённый обет, он должен вернуть его получателю, а не просто пренебречь им и предать забвению. Особой силой обладают проклятия. Если изрекший проклятие пожелает приостановить его действие, он должен подобающим образом снять его с проклятого; иначе от проклятия останется ядовитый осадок, который по-прежнему будет причинять вред.
Форма соответствует элементу земли: она образует основу для действия остальных скандх. Подобно земле, форма кажется устойчивой и неизменной, но в действительности она непостоянна и непрочна. По словам Будды, при внимательном рассмотрении выясняется, что она сплошь дырявая, подобно эфемерной массе пузырей. Даже на сугубо физическом уровне нам хорошо известно, что внешность обманчива. Стол, который представляется на вид плотным и цельным, в действительности состоит из бесчисленных атомных частиц, разделённых огромными, по меркам микромира, расстояниями. И вся мнимо вещественная вселенная есть не что иное, как танец энергии в пустоте.
На психологическом уровне форма — это основа для развития «эго». Это выражение нашей убеждённости в том, что мы реально существуем. Из-за разрыва между чувствами и объектами чувственного восприятия мы ощущаем себя обособленными от мира. Мы считаем себя реальными и вещественными, потому что у нас есть тела; мы считаем мир реальным и вещественным, потому что об этом свидетельствуют наши телесные чувства. Всю свою жизнь мы строим на фундаменте этого убеждения, которое в конечном счёте есть не более чем иллюзия. Таким образом, форма и рождается из этого заблуждения, и становится первым шагом на пути к кристаллизации и эгоцентрическому замыканию открытого пространства. Форма и эго взаимно порождают и поддерживают друг друга.
Это существование, выстроенное на фундаменте «эго» и всецело замкнутое на «эго», и есть то, что мы называем сансарой. Однако с абсолютной точки зрения между сансарой и просветлением нет никакой разницы. Каждый из нас даже в этой жизни может войти в такое состояние, в котором форма станет опытом чистого присутствия, свободным от отождествления с телом и от всякой привязанности к нему. И тогда спонтанный танец энергии явится нам во всём своём первозданном великолепии.
Рассматривая скандхи с позиции ваджраяны, мы поймём, что они и в самом деле тождественны пяти буддам — проявлениям пяти качеств пробужденного состояния. Так, форма предстаёт пробужденному сознанию в виде будды Акшобхьи — Невозмутимого. Имя его рода — Ваджра, несокрушимый алмазный перун. В лице Акшобхьи ложное отождествление с обманчивой вещественностью формы преображается в истинное бытие, невозмутимое и несокрушимое благодаря своей сущностной пустотности и отсутствию «эго». Становится очевидно, что основа всего сущего не подвержена никаким разрушительным воздействиям. Разновидность просветления, воплощённую в будде Акшобхье, можно уподобить зеркалу. В зеркале все формы отражаются ясно и без искажений, поэтому они кажутся реальными. Но в действительности они нереальны, а само зеркало никак не подвержено действию появляющихся в нём образов. Именно так и следует понимать первую скандху — форму.
ОЩУЩЕНИЕ
Вторая скандха — ощущение, наша первая реакция на чувственные впечатления от формы. Ощущения могут быть как физическими, так и эмоциональными, но на этом уровне все они предстают очень простыми и непосредственными. Это всего лишь инстинктивные реакции — позитивные, негативные или нейтральные. Любой раздражитель либо доставляет нам удовольствие, либо причиняет боль, либо вызывает нейтральную реакцию. Этим физическим ощущениям сопутствуют эмоциональные: радость, печаль или равнодушие. Однако строгих и неизменных соответствий между физическими и эмоциональными ощущениями нет. Подчас можно испытывать радость, невзирая на физическую боль, а приятные физические ощущения далеко не всегда способны развеять печаль. Промежуточное состояние между удовольствием и болью может принимать форму растерянности (неуверенности в своих ощущениях), а может проявляться в виде безразличия, равнодушия и скуки.
Все эти ощущения не являются полноценными эмоциями: они настолько незначительны, что почти не отслеживаются сознанием. Но они сопровождают нас постоянно и составляют бессознательную основу наших мыслей и действий. Внимательно понаблюдав за собой, мы обнаружим, что постоянно находимся под влиянием неосознаваемых симпатий и антипатий по отношению к различным людям, идеям и ситуациям. Ощущение — это следующий за формой шаг к развитию двойственности, укрепляющий в нас чувство «эго», чувство своей обособленности от окружения. Как только возникает ощущение, разница между субъектом и объектом начинает казаться нам реальной и существенной. Даже на этом простейшем уровне ощущения играют в нашей жизни очень важную роль: они подкрепляют иллюзию нашего существования. Ведь если мы реагируем на внешний мир, то, значит, мы реальны, и, соответственно, внешний мир тоже реален. Мы инстинктивно тянемся к приятным ощущениям и избегаем неприятных. Так начинают формироваться привязанность и неприязнь. Затем оказывается, что для усиления чувства собственной значимости «эго» использует любое ощущение, даже боль. И это — самая глубокая и стойкая форма привязанности: не просто поиск удовольствий, а привязанность к самой своей индивидуальности.
Но при всей своей кажущейся реальности и значимости, на поверку все ощущения оказываются пустыми и преходящими. Их можно уподобить морской пене, которая растворяется столь же быстро и внезапно, как и возникла, или летящей стреле, лишь на миг промелькнувшей перед глазами и тотчас исчезнувшей где-то вдали. Ощущение связано с элементом воды: оно такое же текучее и переменчивое. Как вода впитывает цвета и вкусы любого вещества, с которым соприкасается, так и ощущения видоизменяются под влиянием всех новых впечатлений.
Постигая пустотную и преходящую природу ощущений, мы обретаем спокойствие и невозмутимость. За беспрестанной суетой ощущений скрывается внутренняя сущность сознания, неподвластная никаким влияниям. Это качество нашей сокровенной природы воплощено в будде Ратнасамбхаве — Рожденном из Драгоценности. Имя его рода — Ратна, драгоценный камень нашей пробужденной природы. Ратнасамбхава не нуждается ни в привязанностях, ни в антипатиях для самоутверждения или обретения уверенности в своём существовании: он абсолютно убеждён в ценности и значимости истинных чувств, а потому может позволить себе относиться ко всему непредвзято и единообразно.
ВОСПРИЯТИЕ
Третья скандха — восприятие. На этом этапе совершается акт познавания, поэтому третью скандху вполне правомерно назвать именно «познаванием» или «узнаванием». Ум считается шестым чувством. Он координирует все функции организма; он распознаёт впечатления и ощущения по мере их возникновения и обеспечивает обратную связь с органами чувств, от которых поступает эта информация. Он распознаёт объекты и отличает их друг от друга; он узнает их и даёт им названия. Таким образом, скандха восприятия позволяет классифицировать опыт и выражать его в мыслях и словах. В её сфере завершается процесс восприятия, начало которому положили первые две скандхи — форма и ощущение.
Когда мы видим какой-то объект неотчётливо и не сразу понимаем, что он собой представляет, на мгновение мы испытываем растерянность. Нас охватывает неуверенность: физически мы видим этот предмет, но процесс восприятия не завершён. Мы напрягаем глаза и пытаемся рассмотреть предмет яснее. И как только мы понимаем, что именно перед нами, наше зрение как будто обостряется. Теперь мы знаем, что именно мы должны видеть, а потому можем воспринять объект адекватно. Таким образом, благодаря восприятию наш опыт обретает полноту и завершённость. Память —тоже разновидность восприятия, только в данном случае объект находится не во внешнем мире, а в сознании. Восприятие и замечает этот объект, и вспоминает его. Предаваясь воспоминаниям, мы словно бы возвращаемся в прошлое, но в действительности память принадлежит настоящему: всякое воспоминание — это новое узнавание.
Именно эта познавательная функция, присущая восприятию, и усиливает чувство обособленной индивидуальности. Она формирует некую центральную «точку отсчёта», усугубляя тем самым разрыв между субъектом и объектом. Интерпретировать роль восприятия можно двояко. С обыденной точки зрения, оно устанавливает связь между субъектом и объектом, между наблюдателем и внешним миром. Но с абсолютной точки зрения, не признающей никаких различий между «я» и «другим», восприятие, напротив, разделяет их и обостряет их противостояние. И в этом смысле оно вносит существенный вклад в развитие «эго».
Традиционно восприятие определяется как «ум, стремящийся к своим объектам». Оно связано с элементом огня и подобно языкам пламени, которые жадно тянутся ко всему, что способно гореть, и пожирают всё на своём пути. Но одновременно познавание, как и огонь, — источник света. И подобно тому, как огонь растворяется в воздухе, так и плоды восприятия только кажутся нам реальными, но в действительности неуловимы и эфемерны. Восприятие подобно миражу: путник видит оазис в пустыне, но в действительности это — лишь иллюзия, которую рождает ум, мучимый жаждой.
Очищенное восприятие воплощено в будде Амитабхе — Безграничном Свете. В индийской традиции познание и восприятие испокон веков отождествлялись со светом. В природе сознания — спонтанно излучать сияние, освещая объекты, на которые он направлен. Воспринять что-либо — значит озарить его светом сознания. Просветлённое сознание Амитабхи проникает в глубь каждого из объектов, принадлежащих безграничной сфере его восприятия, распознавая и оценивая по достоинству их (объектов) особые свойства, причём такой способ познавания не отделяет субъект от объекта, а, напротив, связывает их в единое целое. Чистая энергия восприятия растворяет все границы в трансцендентном единении воспринимающего и воспринимаемого.
ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ
Санскритское слово «самскара», обозначающее четвертую скандху, переводилось по-разному, хотя передать его смысл во всей полноте одним словом невозможно. Мне встречались следующие более или менее удачные эквиваленты: «мысли», «интеллект», «понятие», «психические события», «психические явления», «психические факторы», «психические структуры», «ментальные конструкции», «волевой акт», «намерение», «мотивация», «побудительные причины», «силы», «условия», «действия», «предрасположенность» и «привычные наклонности». Самым удачным вариантом мне представляется «обусловленность». Во всяком случае, этот термин охватывает все основные значения санскритского слова; а кроме того, родственное ему слово «самскрита» почти всегда переводят как «обусловленный».
Из пяти скандх обусловленность — самая обширная группа. В неё входит множество разнообразных элементов и факторов. В самом общем смысле обусловленность можно понимать как совокупность всех явлений, возникающих в сфере сознания (подобно тому как дхармы в общем виде обозначают всю совокупность существующих феноменов). Поэтому в своей книге «Проблески Абхидхармы»[76] Трунгпа Ринпоче называл эту скандху «интеллектом», а в «Тибетской книге мёртвых» мы использовали эквивалент «понятие». Однако в действительности обусловливающие факторы не охватывают весь спектр мыслей и прочих функций ума. К их числу относятся лишь те «особые психические состояния, которые обладают свойством причинности, то есть порождают характерные для нас воззрения, эмоции и представления, в свою очередь служащие причинами наших поступков. Факторы эти присутствуют в потоке сознания в виде скрытых предрасположенностей, а не полноценно развитых мыслей или понятий. От природы человек обладает всей совокупностью потенциальных склонностей, однако с течением времени одни психические состояния укрепляются от частого повторения, а другие, напротив, возникают редко. Так оформляются различия между людьми. Эти различия тесно связаны с характером: именно четвёртая скандха превращает «эго» в развитую личность.
Самое важное свойство этих психических состояний заключается в том, что они влекут за собой действия, то есть порождают карму в буквальном понимании этого слова. Всю их совокупность, характерную для данного человека, можно считать системой побудительных причин, запускающих кармическую «цепную реакцию». Это — двигатели в механизме кармы. Четвёртая скандха порождает всю деятельность тела, речи и ума, все наши поступки, слова и мысли, — то есть все факторы накопления кармы. В слове «самскара» заключены идеи созидания и завершения: четвёртая скандха завершает процесс реагирования и восприятия и созидает нашу индивидуальную версию реальности. Ещё один оттенок значения этого слова — «искусственность». И действительно, четвёртая скандха выводит ум из его естественного состояния.
В различных философских школах буддизма приняты различные перечни обусловливающих факторов. В ваджраяне их обычно насчитывается пятьдесят один или пятьдесят два, а в текстах, посвящённых иконографии тех или иных божеств, число этих факторов иногда достигает пятидесяти. Многие тантрические божества носят гирлянды из черепов или отрубленных голов, которые символизируют обусловливающие факторы их очищенной природы. Каждый такой фактор подобен отдельному «я»; иногда он захватывает полную власть над остальными, а иногда — отступает на задний план; но внимательно рассмотрев их все, мы поймём, что никакого «я», связывающего их в единое целое, не существует, и ни один из них не является «мной». Таким образом, при детальном анализе эти частные «эго» утрачивают свою мнимую реальность и жизненную силу и обращаются в гирлянду черепов — украшение просветлённой личности.
Здесь мы вполне могли бы ограничиться этим общим представлением об обусловленности, но некоторые читатели, вероятно, захотят познакомиться с этим традиционным перечнем факторов поближе. Некоторые из обусловливающих факторов всегда идут рука об руку, но есть и такие, которые взаимно исключают друг друга. Все они непрерывно возникают и исчезают, соединяясь в самые разнообразные сочетания.
Первые пять факторов — намерение, внимание, соприкосновение, ощущение и восприятие. Они действуют в потоке сознания постоянно и непрерывно — независимо от того, что именно мы думаем, чувствуем или делаем. Самый важный из них — намерение, определяемое как первое движение ума по направлению к объекту. Оно не всегда бывает целенаправленным и полностью осознанным, но при тщательном самоанализе нам почти наверняка откроются некие глубинные, потаённые мотивации. В обычном состоянии мы их не осознаём, но тем не менее, само их присутствие свидетельствует о том, что ум постоянно чем-то занят, а следовательно, постоянно порождает кармические причины. Карма определяется намерением: если нет намерения, то нет и кармического следствия. Однако сами намерения скрываются гораздо глубже, чем можно предположить. Следующие два фактора — внимание и соприкосновение: ум сосредотачивается на объекте, а затем соприкасается с ним. Соприкосновение тождественно первой скандхе — форме, представляющей собой контакт органов чувств с объектами чувственного восприятия. Далее следуют ощущение и восприятие, тождественные второй и третьей скандхам. Несмотря на то, что они включаются в сферу четвёртой скандхи, их рассматривают и как самостоятельные скандхи, так как в общем процессе накопления опыта они как этапы играют очень важную роль.
Следующие пять факторов тоже присутствуют в потоке сознания постоянно, но степень их активности варьируется. Именно от их относительной силы и зависит качество того или иного психического состояния. Эти факторы — стремление, решение, внимательность[77], сосредоточенность и понимание. Стремление — это проявление влечения, сильного притяжения, которое испытывает ум по отношению к какому-либо объекту, будь то мирские удовольствия или просветление и благо всех живых существ. Решение — это устойчивая направленность ума. Его разновидности — преданность и доверие; ум может предаться и полностью ввериться какому-либо объекту. Внимательность — это постоянное возвращение ума к определённому объекту; она лежит в основе медитации. Сосредоточенность — состояние более глубокое, чем внимательность: она подразумевает полную поглощённость ума избранным объектом. Понимание же — это непосредственное знание, которое обретается благодаря такой поглощённости. Последние две психические структуры на санскрите именуются соответственно «самадхи» и «праджня»; этими же словами обозначаются наивысшие ступени медитации и мудрости. Таким образом, в нашем потоке сознания изначально присутствует потенциальная способность к достижению этих ступеней, хотя в обыденном состоянии они проявляются лишь в зачаточной форме — как сосредоточенность и понимание. И тем не менее, даже в этих незрелых проявлениях они решительно необходимы для всей нашей умственной и физической деятельности.
Далее следуют одиннадцать так называемых полезных, или позитивных, факторов обусловленности. Не все санскритские названия этих психических состояний можно адекватно передать одним словом, так что иногда приходится прибегать к описательным выражениям. Полезные факторы (в произвольном порядке) таковы: вера, сочетающая в себе доверие и уверенность; бдительное наблюдение за своими психическими состояниями; чувство физической и умственной лёгкости и гармонии, приходящее в результате усердной тренировки; невозмутимость; стыд, порождённый совестью; страх последствий, которые могут повлечь за собой дурные поступки; сочетание отваги, энтузиазма и энергичности; непривязанность; свобода от ненависти; свобода от смятения; ненасилие или безобидность.
Следующие двадцать шесть факторов считаются негативными, или вредными: желание и привязанность; ненависть; гордыня; сомнения и неуверенность; порождённая невежеством приверженность любой из двух крайностей — вере в постоянство «я» или вере в возможность полного исчезновения «я»; стойкое недоброжелательство и злоба; неистовый гнев; насилие или намерение причинить кому-либо вред; зависть; лживость; лицемерие, т. е. демонстрация мнимых добродетелей; умаление или сокрытие добродетелей, присущих другим; бесстыдство; отсутствие страха перед последствиями своих дурных деяний; алчность и себялюбие; тщеславие и самовлюблённость; недостаток веры и уверенности; нежелание принимать благо и отвергать зло; леность; невнимательность; неспособность претворить в жизнь плоды понимания, проистекающая из невнимательности; вялость ума; беспокойность ума; рассеянность.
И, наконец, выделяются четыре нейтральных фактора, которые могут быть как полезными, так и вредными, в зависимости от обстоятельств. Первый — это сон (и полноценный сон, и дремота), уместность и полезность которого зависят от времени и места. Второй — сожаление, которое может проявляться и как искреннее раскаяние в дурных поступках, и как бесполезные терзания и чувство вины. И, наконец, последние два фактора, представляющие собой компоненты мыслительного процесса: предположение, или догадка, то есть пробуждение мысли, начало её движения, предварительное и ещё не вполне уверенное установление некой связи; и размышление, то есть устойчивая мысль, в которой ум сосредотачивается на объекте, изучает его и познает.
Разумеется, в этом традиционном перечне представлен далеко не полный спектр человеческих склонностей. Перечисленные обусловливающие факторы — всего лишь исходные материалы, из которых строятся более сложные эмоции и схемы мышления. В некоторых ранних школах буддизма использовались и более обширные перечни, но в основе их лежал всё тот же принцип. Списки эти уже после смерти Будды составили его ученики, вспоминая темы, которым он советовал уделять основное внимание. Тогда же были выделены полезные и вредные факторы, то есть, соответственно, способствующие или препятствующие развитию медитативного сознания и добродетельному поведению.
Изучая эту скандху и наблюдая за связанной с нею сферой своей внутренней жизни, мы начинаем понимать, до какой степени мы несвободны и как сильно влияют на наше поведение все эти взаимозависимые обусловливающие факторы. В системе ваджраяны не считается обязательным анализировать характер своей обусловленности во всех деталях, но чрезвычайно важно понять сам принцип обусловливания. Начав обращать внимание на эти силы, мы можем решить, что они играют в нашей жизни очень важную роль, что из них слагается наш характер и сама наша личность. Но пытаться обнаружить их реальный смысл — всё равно, что искать в луковице ядро: мы будем лишь снимать один слой за другим, но внутри ничего не найдём. Традиционный символ этой скандхи — банан, полые стебли которого состоят из множества слоёв листьев.
Обусловленность связана с воздухом — элементом, воплощающим в себе движение и активность. В этой области формируются истоки действий, то есть причины кармы. Очищенная её сущность — лёгкое, не требующее никаких усилий выполнение любого действия. Это качество связано с буддой Амогхасиддхи — Безошибочным Достижением цели. Амогхасиддхи — владыка рода Кармы (Действия). Ни одно из его просветлённых действий не рождается из смятения, а следовательно, не порождает кармических причин и следствий. Вся его деятельность — спонтанное проявление неотъемлемо присущих ему мудрости и сострадания. Это чистая энергия действия, не искажённая невежеством и не порождающая новых иллюзий.
СОЗНАНИЕ
Пятая, последняя скандха — сознание, на санскрите — «виджняна». Сознание — это то, что познаёт или приобретает опыт. Следует понимать, что речь здесь идёт не о высшем, пробужденном сознании, которое на санскрите называется «джняна». Префикс «ви» в слове «виджняна» обозначает разделение и обособление; таким образом, виджняна — это разделённое, дуалистическое сознание. Утратив свою целостность, оно стало ограниченным и дробным. Выйдя из своего изначального, первозданного состояния недвойственного знания, оно превратилось в обыденное сознание повседневной жизни. Заметим, что иногда приставка «ей» может означать даже отрицание слова, к которому присоединяется. Поэтому обыденное сознание можно, образно выражаясь, назвать бессознательностью относительно истинного бодрствования джняны. Термин «сознание» в буддийской психологии включает все функции непросветлённого сознания, в том числе и те, которые в западной психологии относятся к сферам подсознания и бессознательного. На Западе о человеке, погруженном в глубокий сон или в кому, говорят, что он находится без сознания; однако, согласно буддийским взглядам, и в этих состояниях глубинные функции сансарического сознания не угасают, а потому и сон, и обморок, и кома тоже принадлежат к области виджняны.
Сознание имеет восемь разновидностей. Первые шесть относятся к областям шести чувств. Все скандхи связаны узами взаимной зависимости, и все они пронизаны сознанием. Сознание присутствует даже в самой первой скандхе — форме. Сама по себе форма — это всего лишь существование чувств и объектов чувственного восприятия; сознание же, можно сказать, вдыхает в них жизнь. Но и сознание, в свою очередь, опирается на остальные скандхи и зависит от них. Сознание — это не какая-то статичная данность, не какое-то абстрактное состояние чистого осознания, а непостоянный, изменчивый, динамический процесс. Первые шесть разновидностей этой скандхи — сознание зрения, сознание слуха, сознание обоняния, сознание вкуса, сознание осязания и умственное сознание. Умственное сознание тождественно мыслящему уму. Оно обрабатывает информацию, поступающую от пяти телесных чувств, и порождает мысли и эмоции. Все данные, приходящие из внешнего мира, и все мысли и эмоции, рождающиеся в уме, предстают в форме мыслеобразов и являются объектами умственного сознания. Первые шесть типов сознания относятся к уровню пробуждения жизни.
Седьмая его разновидность именуется «загрязнённым» или «взволнованным» умственным сознанием и лежит в основе нашего чувства «я». Трунгпа Ринпоче называл сознание этого типа «омрачённым умом», так как оно затуманено невежеством — первичным эмоциональным возбуждением. Санскритское название нервного возбуждения — «клеша» — буквально означает «боль», или то, что причиняет нам страдание. Это боль от незнания своей истинной, нерушимой и пробужденной сущности. Все шесть ранее перечисленных форм сознания пронизаны этим невежеством, и потому всё наше восприятие внешнего и внутреннего мира омрачено смятением. Омрачённый ум — это уровень сновидений, воспоминаний, подсознательных образов и спутанного потока полуосознанных и неосознанных мыслей. Омрачённый ум связывает первые шесть форм сознания с восьмой — «источником сознания», или, по выражению Трунгпы Ринпоче, «хранилищем справочной информации». Седьмой тип сознания действует в двух направлениях. С одной стороны, он переносит в это «хранилище» сообщения, поступающие из внешнего мира и от умственного сознания; с другой — извлекает их из этого «банка памяти», когда в них возникает нужда. Он обеспечивает доступ к этой огромной внутренней базе данных, информация из которой постоянно обрабатывается и используется в нашей повседневной жизни.
Восьмая форма сознания — основание седьмой. В ней хранятся отпечатки прошлого опыта, которые в своё время становятся семенами опыта будущего. Однако вся эта информация не структурирована и не расчленена; более того, она не привязана к нашему телу и нашему текущему воплощению. Это лишь потенциальность, лишь чувство бытия, но не полностью развитая индивидуальность. Она поддерживает из воплощения в воплощение непрерывную цепь кармических причин и следствий. На её основе формируется ментальное тело, в котором мы пребываем в бардо между смертью и перерождением. В некоторой степени эта форма сознания соответствует принятому в западной традиции понятию бессознательного; но буддисты называют её сознанием, так как она всегда присутствует в нас — даже в коме или в глубоком сне — и обладает потенциальной сознательностью. Где ум — там и сознание; два эти термина используются как взаимозаменяемые. Ум (или сознание) очень тесно связан с праной — жизненной силой: он тождествен самой жизни, потому что до тех пор, пока прана и сознание не покинули тело, мы продолжаем жить, даже если находимся якобы в «бессознательном» состоянии. Совершенствуясь в искусстве медитации, можно в конце концов проникнуть на этот уровень и преобразить обыденное сознание (виджняну) в чистое, недвойственное знание (джняну).
Эти восемь форм сознания можно рассмотреть и в обратном порядке, и тогда станет понятно, каким образом на их основе рождается чувство «я». Восьмая форма сознания — это источник, заключающий в себя латентное семя «эго»; образно выражаясь, это чрево, в котором созревает зародыш «эго». Седьмая форма — это рождение «эго», обусловленное незнанием своей истинной природы; здесь семя пробуждается и даёт первый побег. И, наконец, побег оформляется в полностью развитое растение, стеблем которого становится умственное сознание, а цветками и листьями, растущими на стебле и обеспечивающими связь с внешним миром, — пять форм сознания, связанных с телесными чувствами. От каждой части этого растения исходит запах «я и моё». На первичном уровне восьмого типа сознания «эго» является всего лишь потенциальной возможностью, но начиная с седьмого типа и далее оно раскрывается во всей своей полноте. Трудно даже представить себе, что может существовать сознание без «эго». Нам кажется, что «сознавать» вообще — это значит непременно сознавать что-то, отличное от нас самих. Но всё дело в том, что мы слишком привыкли мыслить в категориях двойственности, которой проникнуто всё наше обыденное сознание.
В действительности же сознание — это не более чем спектакль фокусника: стоит нам присмотреться к нему внимательнее, как мы поймём, что на самом деле ничего не происходит. Нет ничего, кроме волшебной игры обличий, танца воображаемого наблюдателя с воображаемыми феноменами. Ещё одна аналогия — хрустальный шар, который сам по себе прозрачен и чист, но перенимает самые разнообразные цвета своего окружения.
Сознание обладает качествами пятого элемента — пространства. Это самая тонкая из пяти скандх, вмещающая в себя все остальные, — подобно тому, как пространство вмещает в себя все прочие элементы. Сознание — это первая и последняя из скандх, их источник и вершина их развития. Сознание лучезарно. Сущность его олицетворяет будда Вайрочана — «Озаряющий». В нём воплощено знание всей совокупности вещей, всеобъемлющая истина, сфера всех явлений как они есть в реальности. Освободившись от привязанности к центральной точке и превзойдя все различения между субъектом и объектом, сознание расширяется до бесконечности. И это не какое-то смутное необъятное чувство, а яркое, точное, живое и непосредственное знание истинной природы вещей. Это — подлинное волшебство неэгоистичного бытия, в котором характеристики всех восьми форм сознания проявляются совершенно открыто, не ведая никаких ограничений. Символ этого просветлённого сознания — хоровод восьми бодхисаттв мужского пола и восьми бодхисаттв женского пола, видения которых предстают умершему в бардо. Бодхисаттвы мужского пола олицетворяют восемь типов сознания, а бодхисаттвы женского пола — соответствующие им объекты осознавания. Они ведут общий танец, наслаждаясь игрой соединений и разделений, но ни на мгновение не забывая о своём сущностном единстве.
* * *
В «Сутре сердца», средоточии «Сутр совершенства мудрости», повествуется о том, как бодхисаттва Авалокитешвара обратил своё око мудрости на пять скандх и увидел, что они пусты. И тогда он объявил, что «форма пуста, но пустота тоже есть форма». То же верно и в отношении остальных четырёх скандх: ощущение пусто, но пустота есть ощущение; восприятие пусто, но пустота есть восприятие; обусловленность пуста, но пустота есть обусловленность; сознание — пустота, но пустота есть сознание.
Сущность скандх — пустота; ни одна из них не обладает самостоятельной реальностью. А это означает, что, медитируя на пустоту, можно освободиться от грубых характеристик и функций пяти скандх и прервать непрестанно порождаемый ими поток причин и следствий. Мы прекратим держаться за привычное представление о себе и спокойно пребудем в открытом и сияющем пространстве. Встречающиеся в канонических текстах (например, в той же «Сутре сердца») рассказы о том, как будды и бодхисаттвы входят в самадхи и изрекают откровения, — это описания медитативных состояний, вполне доступных человеку. Каждый из нас способен проникнуть в свою истинную природу, как это сделал Авалокитешвара.
Авалокитешвара увидел пустоту не как негативное, а как позитивное состояние. Пустота эта естественно и спонтанно проявляется в форме вселенной со всеми её разнообразными и чудесными феноменами. Существование не обладает реальностью в привычном нам понимании этого слова, но зато оно реально в гораздо более удивительном и прекрасным смысле — как игра пробужденного сознания. Всё сущее во вселенной заключено в области пяти скандх, а все выражения просветления заключены в природе пяти будд. Пустота неразрывно связана с сиянием — творческой силой пробужденного сознания. Вот почему чистая сущность скандх проявляется как лучи яркого света, исходящие из сердец будд.
Сами по себе скандхи нейтральны: мы вовсе не должны стыдиться их или пытаться их подавить. В любом случае, избавиться от них невозможно. До тех пор пока мы живы, мы обладаем пятью скандхами; но благодаря тому, что мы обладаем пятью скандхами, в нас также заключена и природа пяти будд. Функции скандх — это совершенно естественные процессы. До тех пор, пока существует тело, воспринимающее чувственные впечатления, до тех пор существуют и ощущения; ощущения порождают восприятие, а затем мысль перерабатывает воспринятую информацию. В ходе этой переработки рождаются новые мысли и действия, и весь цикл повторяется снова и снова, до бесконечности. Таким образом, каждое мгновение мы творим себя заново. Но с помощью практики медитации можно вырваться из этого циклического процесса, перестать участвовать в нём и отождествляться с ним. Можно научиться просто наблюдать со стороны за всеми явлениями, возникающими в сознании, не гордясь благими психическими состояниями и не стыдясь дурных. В медитации мы работаем с первичной энергией скандх, высвобождая её и позволяя ей проявляться в форме структур просветлённого сознания, а не в виде различных выражений смятения. И не нужно бояться потерять своё преходящее, иллюзорное «я». Даже полностью пробужденный человек по-прежнему обладает чувством личного бытия и, как правило, представляется окружающим чрезвычайно сильной личностью.
Из особенностей нашего физического существования, из наших ощущений и воспринимаемых впечатлений, из обусловливающих нас тенденций и всего содержимого сознания складывается картина нашего представления о самих себе. Мы цепляемся за эту картину, страшась смерти и небытия. Отождествляясь со скандхами, мы в действительности творим каждое мгновение новую жизнь — новое «я». Мы постоянно подготавливаем условия для своего очередного перерождения — будь то перевоплощение после смерти или возникновение следующего «я» в следующий момент. И даже после смерти, когда скандхи нашего нынешнего воплощения распадутся и растворятся, цепь кармы не прервётся. Она не прервётся никогда — до тех пор, пока мы не перестанем отождествлять себя со скандхами и ошибочно полагать, будто мы — это не что иное, как наши тело и ум.