жёлтой на ступнях ног. На плече у него было что-то вроде портупеи с многочисленными кармашками. Больше на нём ничего надето не было. Ну, оно же ящерица.
— Пытки не помогают, Гараман, — сказало существо, подойдя поближе, чтобы Донне было удобней его рассматривать.
Ходило оно странно… ну, может, и не странно, учитывая, что у него три ноги… оно прыгало с одной ноги на другую, а затем на третью. Словно раненое насекомое.
— Когда кого-то пытаешь, они рассказывают только то, что, по их мнению, от них хотят услышать. Что мы за звери, если прибегаем к такому?
Существо оглядело Донну с ног до головы своими большими немигающими глазами, и одна из его рук — та, которая торчала на груди — начала извиваться как змея.
— Нельзя так обращаться с органическими, Гараман. Ты меня очень разочаровал.
— Ладно, я понял, — раздражённо сказал Гараман и махнул роботу рукой.
Тот сразу же отпустил руку Донны.
— Спасибо, — сказала Донна, лишь сейчас осознав, что в ожидании хруста и боли задержала дыхание.
— Не за что, — ответила ящерица. — Вы, должно быть, Донна. Меня зовут Мезант.
Оно подняло переднюю руку и расправило пальцы — все три. Донна не сразу поняла, что это что-то вроде рукопожатия. Но у неё не было настроения пожимать руку тем, кто только что хотел её от руки избавить.
— Откуда вы? — спросил Мезант и опустил руку, поняв, что от Донны вежливости сейчас не дождёшься.
— С какой-то там Земли, — сказал Гараман. — Но она называет себя просто «человек».
— Интересно, — сказал Мезант, голос которого нельзя было назвать ни мужским, ни женским. — Во всей галактике этим словом обычно называют двуногих, билатерально симметричных млекопитающих организмов.
— Би… чего? — спросила Донна, не разобрав слова странного существа.
Мезант указал на Гарамана.
— То есть, люди? — спросила Донна, поняв, что Мезант имел в виду таких, как она и Гараман.
В глубине глотки Мезанта раздалось что-то, похожее на хихиканье.
— Слушай, солнце, — сказала Донна. — Нечего тут умника строить, ясно? То, что ты не дал этому скоту… — она запнулась, вспомнив, что именно Мезант не дал сделать Гараману.
— Нет-нет, что вы, — торопливо сказал Мезант. — Вы неправильно поняли, я смеялся не с вас. Всегда ведь интересно узнать, каким тебя видят другие. А Земля, это где?
— В Солнечной системе, — процедила Донна сквозь зубы.
Наступило неловкое молчание.
— А… в какой солнечной системе? Как называется её светило?
— Её что?
— Её звезда.
— Она называется… — Донна вздохнула, понимая, что если эти двое решили, что у неё винтиков в голове не хватает, ей вряд ли удастся изменить их мнение. — Она называется Солнце.
— Как мило, — заметил Мезант, как слегка удивлённая аристократка. — Солнце.
— Вы, землетоны-люди, — вставил Гараман, — вы недавно возникший вид?
— Чего?
— У вас много было контактов с другими расами галактики?
— О, полно, — невозмутимо блефовала Донна, не желая показаться деревенщиной. — Уды, магентане, ракносс… люди-ящерицы с Вонго, — она пожала плечами. — Мы много контактируем.
— Никогда о таких не слышал, — фыркнул Гараман.
— Может быть, вам надо чаще из дому выходить? — ответила Донна. — К тому же, — добавила она, вспомнив слова Доктора, — Земля не в этой галактике.
Глаза Гарамана немного расширились:
— В самом деле?
— В самом деле. До нашей галактики отсюда много миль.
— Причём в буквальном смысле, — это сказал Мезант; и вновь показалось, что он смеётся.
— Да, — сказала Донна, — миллионы миль.
Она заметила, что они переглянулись.
— Расскажите нам о вашей галактике, — сказал Мезант, руки которого в этот момент извивались, как змеиные языки. — Мне интересны эти человеко-ящерицы с Уонго…
Пожилая женщина, которая поставила перед Доктором поднос, улыбнулась, извиняясь:
— Боюсь, что превосходной кухней «Меч Правосудия» похвастаться не может, — сказала она, указывая на миску с зелёным супом и кружку с безвкусным чаем. — Лайен, — добавила она, подняв ладонь.
Доктор приложил к её ладони свою. У женщины были длинные седые волосы, уложенные на макушке в сложную причёску, и голубые глаза. Умные глаза, — отметил Доктор.
— «Меч Правосудия», говорите? Какое высокопарное название.
— Такой уж Буни, — улыбнулась Лайен.
— Мне показалось, что ему не помешала бы трансплантация чувства юмора. Я Доктор, — улыбнулся он, — но вы это, наверное, и так знаете.
— Буни сказал мне. Он хотя и строгий, но не плохой.
— А он довольно молод, как для капитана, — Доктор надпил чай и скривился.
— Он не настолько молод, как выглядит, его раса стареет медленнее, чем мы, остальные. К сожалению. Ему уже за сорок, верьте или нет, — Лайен слегка улыбнулась. — Надо бы мне узнать, что на их планете в воду добавляют, правда?
— А что это за планета?
— Он с Даллендафа.
— А, — сказал Доктор, хотя ему это ничего не сказало. — А вы?
— Родилась на Пупопе, росла… где только не росла.
— Не может быть! — улыбаясь во весь рот, воскликнул Доктор.
— Вы её знаете?
— Нет… но разве не превосходно, что есть планета, которая называется Пупоп? А чем вы всё-таки занимаетесь, Лайен, что это у вас за миссия? Вы не крадёте предметы искусства, но преследуете тех, кто это делает. Не полиция, учитывая состояние корабля и состав экипажа — не обижайтесь.
Лайен грустно покачала головой:
— Это вам Буни рассказать может. Но нам гораздо интереснее вы.
— Серьёзно? Мне это принять как лесть, или как опасность?
— Вы появились откуда ни возьмись, и оказались рядом во время кражи экспоната. А ваша подруга оказалась выкрадена вместе с экспонатом, — она повела бровью. — Странное совпадение, не находите?
— Я предпочитаю объяснять это тем, что вселенная хочет, чтобы я был в нужное время в нужном месте. У неё это уже вошло в привычку.
— И вы утверждаете, что ничего не знаете о том, чем является экспонат.
— За исключением того, что он не просто экспонат?
После небольшой паузы Лайен сказала:
— Буни хочет поговорить с вами.
— В самом деле? Что же, я не против немного поболтать, — он осмотрел каюту. — У меня или у него?
Донна понимала, что вряд ли поразила Мезанта и Гарамана своим знанием родной галактики. Она знала мало планет, и даже добавив немного из того, что ей рассказывал Доктор (что, вполне возможно, само по себе было уже частично искажённым), ей мало чем было впечатлять этих слушателей. Но самым важным в данный момент было завоевать их расположение, чтобы они не решили, что они зря только кислород на неё тратят, и не выбросили за борт.
Она надеялась, что Доктор шёл по её следу, она знала, что он сделает всё возможное, чтобы найти её, так что всё, что от неё требовалось — дожить до того момента, когда он её, наконец, найдёт.
Её похитители внимательно её слушали, задали несколько вопросов, но в целом казались немного разочарованными. Она не вполне была уверена в том, что именно они хотели узнать. Может быть, как они сами сказали, им было просто любопытно. Но она не собиралась верить Гараману. После выходки с пальцем у неё пока что не появилось желание изменить своё отношение к нему.
Внезапно дверь с шипением открылась, и как раз тогда, когда она пыталась объяснить о джентах и их планах опустошения Каллисто, в двери появился робот. В этот раз это была не супермодель, а нечто гораздо меньшее: молочно-белое и ростом с маленького ребёнка, оно имело на груди ряд из четырёх ладошек, а на круглой голове не было лица. Оно издало странный, хихикающий звук.
Гараман, должно быть, заметил настороженность Донны:
— Не доверяете механизмам? — спросил он, улыбнувшись.
— Если речь о видеокамере или mp3 плеере — всё в порядке, просто… — она жестом указала на маленького робота. — Ну, вам не кажется, что они немного жутковаты?
Гараман посмотрел на Мезанта.
— Механизмы — всего лишь приборы, — заверил он.
Затем он повернулся к роботу.
— Что? — рявкнул он, и Донна слегка поморщилась.
— Огмуни велел мне передать вам, что мы прибудем в систему через час, — сказал предмет мелодичным голосом, похожим на детский.
Гараман его проигнорировал, а затем, когда тот не убрался сам, прогнал его резким взмахом руки. Малыш скрылся.
— А они… — осмелилась спросить Донна. — Они… Они думают? Так же, как мы?
— Как организмы? — спросил Мезант. — Вовсе нет. Они обезьянничают — простите за выражение — подражают поведению и реакции организмов, но это в них всего лишь запрограммировано, что бы вам ни утверждали про-механики.
— Про-механики?
— Модные нынче интеллигенты, которые твердят о том, что у механизмов тоже есть права, чувства, и прочую чушь.
Мезант умолк и наклонился ближе к Донне. От него пахло лавандой и рыбой.
— А у вас, в вашей галактике, на вашей планете, есть механизмы?
Донна закатила глаза:
— Не напоминайте! — сказала она. — Роботы Санта-Клаусы! Кто мог такое придумать? Один из них меня похитил — увёз меня на такси. В день моей свадьбы! Вы можете поверить? А роботы на Планете 1 — это просто жуть.
Гараман задумчиво кивнул:
— Похоже, что в вашей галактике всё то же самое.
— Такова их суть, — сказал Мезант, грустно покачав головой. — Наши учёные доказали это несколько десятков лет назад: механизмы не способны думать и чувствовать так же, как это делают организмы. Так уж они устроены. Не их в этом вина, но тем не менее.
Донна кивнула. Судя по тому, что Доктор ей рассказал о своих предыдущих путешествиях, роботы не представляли собой ничего хорошего. Её же чувства к тем роботам, которых она встретила здесь, тоже не были тёплыми.
— Мне кажется, — сказал Гараман более мягким тоном, — что у нас с вами больше общего, чем нам казалось. Быть может, — он сделал паузу и посмотрел на Мезанта, — нам следует быть более гостеприимными по отношению к Донне. Прошу прощения за то, как я вёл себя до этого. Возможно, когда вы поймёте, в чём заключается миссия «Тёмного Света», вы сможете простить меня.