Времени на спасение Рени не оставалось. Секьюрити уже втащили ее на террасу, и хотя Джон вступил с ними в словесную перепалку, он не мог преградить им дорогу, один из охранников размахивал пистолетом. Силы Мидсаммер слабели.
Виверна, словно почувствовав скорую победу, еще сильнее стиснула свои объятия. И в этот момент Мидсаммер отчетливо поняла, что ей надо делать.
Она позволила дракону обмякнуть. Позволила его крыльям повиснуть. Глубоко вдохнув, она заставила виверну удерживать тело дракона на высоте. Почувствовала, как захват змеи ослаб, когда та подалась вверх, чтобы захватить опавшие крылья.
И когда виверна победоносно обвила дракона кольцами хвоста, Мидсаммер расправила мощные крылья дракона, и они разорвали водяное тело. Виверна взорвалась брызгами мерцающих капель, радужными кругами, повисшими в воздухе.
Мидсаммер качнулась и почувствовала, как ее подхватили руки стоявших рядом с ней на крыше. Не было времени торжествовать победу или бросить взгляд в сторону Боуды. Тяжело дыша, Мидсаммер повернулась и стала искать глазами Рени. Она больше не сомневалась в своем умении управлять драконом и была уверена, что сможет спасти девочку.
Но Рени и секьюрити уже исчезли из вида.
1. Аби
– Наконец-то проснулась! – воскликнул голос, когда Аби открыла глаза. Дейзи запрыгнула на кровать и обняла ее. – Ты спала до самого обеда.
Аби повернулась на бок, чтобы освободиться от навалившейся на нее сестренки, и тут же ей захотелось нырнуть под одеяло – она увидела людей, стоявших в спальне.
– Я не привыкла просыпаться в окружении любопытных глаз.
– Видишь, – сказал Гавар Джардин стоявшей рядом с ним женщине, – я же говорил, она проснется и тут же проявит свой бунтарский характер. Значит, она в норме.
Старушка улыбнулась, ее лицо сияло добротой, и в этот момент последние события обрушились на Аби волной: площадь Горреган, Гавар вытаскивает ее из-под обломков. Потом они едут на мотоцикле. Дом в деревне, старая няня Гавара, его маленькая дочь Либби и, как он и обещал, Дейзи. Неожиданная радость снова видеть младшую сестренку.
Потом Аби стояла под обжигающе горячим душем, отмываясь от грязи и крови площади Горреган. Но ей так и не удалось смыть въевшуюся в память картину: люди в безумии, как звери, рвут на части беспомощного человека, не разбирая, насколько тяжкое преступление он совершил. Аби не могла освободиться от удушающего ужаса – следующей будет она.
Но еще острее была щемящая боль в груди от предательства Дженнера: он обещал защитить ее, но вместо этого передал в руки своего отца. И хотя на Кровавой ярмарке Аби удалось избежать раздирания на куски обезумевшей толпой, она чувствовала, что там, на эшафоте, у нее вырвали главное – ее сердце.
Аби не могла сдержать рыданий и плакала, пока не появилась пожилая женщина, которая принесла ей чистую и мягкую ночную рубашку, кружку чая с ромашкой и две таблетки снотворного.
Она выпила таблетки, поднялась наверх в маленькую комнату для гостей и упала без чувств.
– Спасибо, – сказала Аби, глядя через плечо сестры на женщину. Ее звали миссис Гриффит. – Вы позаботились обо мне и дали все необходимое. И спасибо за то, что приютили меня в своем доме.
– Не меня надо благодарить, – спрятав улыбку на морщинистом лице, ответила миссис Гриффит. – А мистера Гавара.
Аби повернулась к Гавару. Его гордое лицо и мощная фигура были такими же пугающими, как и всегда, но выражение лица резко отличалось от того, к которому она привыкла. На руках он держал маленькую дочь.
– Я не уверена, что смогу подобрать нужные слова, чтобы выразить свои чувства, – выдавила наконец Аби. – Вы не просто спасли меня. Вы спасли всех нас, остановив Кровавую ярмарку.
Дейзи снова обняла ее. Наследник Кайнестона опустил голову:
– Так поступил бы любой на моем месте.
– Но это сделали именно вы, а не кто-то другой.
– Ну… – Гавар откашлялся, – миссис Гриффит подобрала тебе одежду. Одевайся, спускайся вниз поесть, а потом поговорим о том, что делать дальше.
Оставшись одна, Аби встала, умылась, натянула на себя юбку и старомодную кофту, которыми любезно снабдила ее миссис Гриффит, посмотрела на себя в зеркало и увидела копну волос, наращенных всего несколько дней назад для маскировки.
Оказывается, есть и такие люди, кто умело маскирует не внешность, а свою истинную сущность. Как она могла так ошибиться в Дженнере? Как?
Аби знала ответ – начиталась сказок. Романов о красивых Равных парнях, и Дженнера создала по их образу и подобию. Его бездарность, трагический недостаток, делал его более ранимым и более привлекательным в ее глазах. Какая же она была дура!
И она уже не будет в «норме» после спасения от мучительной смерти и ночи глубокого сна в новом убежище. Она уже никогда не будет прежней. Та Аби, преданная собственными романтическими иллюзиями, умерла на площади Горреган.
Аби простила себе свою глупую наивность и ее утрату не собиралась оплакивать.
Обстановка внизу на кухне показалась ей до нереальности домашней. Эти четверо могли быть счастливой семьей: молодой отец с двумя дочерьми, бабушка у плиты готовит яичницу-болтунью. Аби к ней и направилась:
– Давайте я вам помогу.
– Спасибо, милая. Все готово, садись ешь.
Аби послушно села за стол. Яичница была в точности такой же, как делала ее мама, с большим количеством масла. В былые времена Аби шумно возмущалась по этому поводу – бездна холестерина и насыщенных жиров. Но теперь она знала, что существуют худшие способы умереть, поэтому положила на тост яичницу с горкой.
В Милмуре мама уже не готовит так, судя по тому, что Люк рассказал им о жизни в городе рабов. Возможно, их даже поселили раздельно. Супружеские пары, как правило, должны жить вместе, но не стоит забывать, что те, кто отправил их туда, захотят на них отыграться за ее побег.
Аби искренне надеялась, что в последнее время ее родители – вместе они живут или порознь – не имеют возможности смотреть телевизор. Для них достаточно и того ужаса, что Люка объявили про́клятым и отправили в замок Крована. Каково им узнать о судьбе их старшей дочери – Аби была уверена, что Джардины не позволят о ее побеге с площади Горреган транслировать на всю страну.
– Что говорят о Кровавой ярмарке в утренних новостях? – спросила Аби. – Держу пари, что ни слова о том, что Мидсаммер Зелстон оживила бронзовых львов и дала нам возможность сбежать.
Гавар нахмурился:
– В дневных новостях мой брат зачитал официальное заявление. У него хорошо получается представлять нашу семью в выгодном ракурсе.
«Дженнер, – подумала Аби. – Он имеет в виду Дженнера».
Она прижала большой палец к острым зубьям вилки и ждала, пока ее бешено заколотившееся сердце не успокоится. Гавар тем временем отправил двух девочек в сад играть.
– Он назвал мое вмешательство «ошибкой любящего отца», – продолжил Гавар. – Очевидно, мне показалось, что в толпе я увидел свою дочь, и просто хотел приостановить событие, пока ее не удалят с площади. Террористы воспользовались возможностью и забросали платформу и толпу бомбами. А моя жена спасла положение: силой Дара подняла воду в фонтане и потушила огонь, тем самым позволив поймать всех злодеев. Разумеется, они все были пойманы незамедлительно. Конечно, было много кадров водяной стены, воздвигнутой Боудой. Камеры ее любят.
– И люди этому поверили?
– СМИ тиражируют, и это главное. Любой, кто мог бы высказать иное мнение, к эфиру не допускается. А те, кто осмелится слишком громко заявить о том, что́ видели на самом деле, будут отправлены к Астрид Хафдан, где им закроют рот актом Молчания. А то и хуже.
Легенду запустили. И теперь ее правдоподобие будет поддерживать жесткий контроль всех СМИ со стороны Джардинов, а все альтернативные версии отсекут. И это, разумеется, сработает.
– Нам нужно поговорить о тебе, – произнес Гавар. – Вот что я думаю. Водным путем я могу отправить тебя в одну из ирландских провинций. Оттуда ты доберешься до Дублина и поступишь там в университет – под вымышленным именем, конечно. Тебя, Аби, будут искать. Мой отец и Боуда не любят поражений. Они станут охотиться за тобой, как и за всеми сбежавшими. А за голову Мидсаммер Зелстон предложат больше, чем я должен моему поставщику вина.
– О, какая щедрость!
Они обменялись взглядами, но шутки было недостаточно, чтобы они обменялись улыбками.
– Боюсь, я не могу отправиться в Дублин, – ответила Аби. – Мой брат заключен в замок Крована за преступление, которого он не совершал. Как я могу бросить его?
– Но что ты можешь сделать для него, Абигайл? Ты не вытащишь его оттуда. Доступ в замок закрыт силой Дара древнего рода Крованов. Никто, будучи в здравом уме, даже не подумает о том, чтобы спасти Люка.
– Мейлир Треско решился на это. И погиб там.
Аби впервые сказала правду о гибели Мейлира. Его нет. И Дины тоже. И эта правда никому из них больше не может навредить.
– То есть это не было самоубийством? Я думал, что он не захотел жить после того, как у него отняли Дар.
Гавар молча слушал, пока Аби рассказывала историю о неудачной попытке спасения Люка и о бессмысленной и ужасной смерти Мейлира. Когда она закончила, наследник Кайнестона провел рукой по знаменитым медно-рыжим волосам Джардинов. Точно так же делал и Дженнер. Аби поморщилась.
– Аби, прости, но твоему брату не выбраться из замка Крована. Я не могу спасти его, но я могу спасти тебя. И возможно, через несколько лет, когда вся эта шумиха вокруг вашей семьи стихнет, я еще до окончания срока выведу твоих родителей из Милмура и отправлю их к тебе. И Дейзи тоже отправлю, когда Либби немного подрастет. Это то малое, что я могу сделать для твоей семьи, которая пострадала из-за нас. Но что касается Люка…
От слов Гавара у Аби болезненно сжалось сердце. Да, он оказался не так плох, как она думала. И у него даже есть некие признаки порядочности. Но он не станет прилагать усилия, чтобы спасти ее брата, который, и он это отлично знает, ни в чем не виноват. А то будущее, в котором Гавар, возможно, вызволит ее родителей из Милмура, будет будущим, в котором по-прежнему правят Джардины.