Ничто не могло приучить его к боли и чувству вины за то, что он навлек опасность на окружающих. Погибло так много людей, что Телдин, по натуре человек одинокий, стал еще больше отдаляться от них, опасаясь, что забота о других может привести только к их смерти. Его друг, похожий на гиппопотама, Гомджа тоже исчез, уехав искать работу и новую жизнь в другом месте.
Словно рефлекторно, его рука потянулась к небольшой сумочке, висевшей на поясе. Сквозь мягкую потертую кожу он нащупал медальон, подаренный ему Геей, прекрасным, жизнерадостным кендером, которую он не осмелился полюбить. Как и у большинства кендеров, у Геи был талант «находить» вещи, но она пошла против природы кендеров и отказалась от магической безделушки, думая, что Телдин может использовать ее в своих поисках. Действительно, «фал» сказал Телдину, что медальон может быть использован для отслеживания «Спеллджаммера», и Телдин несколько раз пытался следовать инструкциям мудреца. Все попытки провалились; та магия, которой когда-то обладал древний диск, очевидно, исчезла. Однако он сохранил подарок Геи, нося сумочку на поясе именно там, где ее нежные пальцы привязали ее узлом. Расставание с Геей ранило его сильнее, чем он хотел признавать.
Вежливое чириканье прервало его размышления. Телдин опустил глаза, когда маленькие, покрытые перьями руки, поставили перед ним обеденное блюдо. Он кивнул в знак благодарности служанке, похожему на пингвина существу, известному как дохвар, и принялся за еду, даже не подумав о слуге. Годом раньше Телдин уставился бы на дохвара, как деревенский парень на двухголового теленка, но он привык встречать в своих путешествиях странных существ. Поэтому он был поражен непроизвольной дрожью, пробежавшей по его спине, когда его взгляд случайно остановился на одном из других посетителей таверны.
Одетая в мантию фигура высокого гуманоидного мужчины остановилась прямо у входной двери. Его лицо было глубоко скрыто капюшоном коричневого плаща, но Телдин заметил, что лицо было худым и угловатым, и доминировала пара раскосых, явно эльфийских глаз. Одна сторона капюшона была слегка отодвинута назад, открывая заостренное ухо. Судя по всему, вновь прибывший был эльфом, но Телдину показалось, что с ним что-то не так. Закутанная в плащ фигура начала медленно пробираться к бару. Он двигался с эльфийской грацией, но в его движениях было что-то чужое и какое-то хрупкое. Телдину пришло в голову, что это существо не совсем то, кем оно кажется: оно похоже на эльфа, но это не эльф.
В этой мысли была уверенность, которая поразила Телдина. У него было странное ощущение, что он уловил проблеск истинной природы эльфийского существа. — «Откуда взялось это ощущение»? — ненадолго задумался он. — «Была ли это еще одна сила плаща»?
В этот момент очень пьяный человек вызвал новичка на соревнование по метанию ножей. Неуверенно пошатываясь, пьяный человек приблизил свое лицо к глубоким складкам капюшона, демонстрируя воинственность, явно рассчитанную на то, чтобы либо запугать противника, либо одолеть его своим дыханием. И на глазах у Телдина пьяница в ужасе отпрянул. Бледный и потрясенный, он попятился, бормоча извинения. Кем бы ни было это существо, оно опасно, заключил Телдин. По его мнению, эльфы были достаточно плохи в подобных делах. Любая вариация вида новичка создавала возможности, которые он не хотел рассматривать.
Мускулистая женщина, искательница приключений за соседним столиком издала ругательство, достаточно яркое, чтобы на мгновение отвлечь его от таинственного эльфийского существа. Он проследил за ее взглядом, и у него отвисла челюсть. В дверном проеме, словно неприлично большое глазное яблоко, маячил один из самых страшных монстров во всем диком космосе — бехолдер.
Телдин слышал множество страшных историй о бехолдерах и видел, как чучело одного из них повесили в качестве трофея. Время от времени он задавался вопросом, не придется ли ему столкнуться с таким существом в бою, но ему и в голову не приходило, что он может столкнуться с ним в такой уютной, безобидной обстановке. Он был так поглощен этой новой угрозой, что едва заметил, как эльфийское существо вышло через боковую дверь.
Бехолдер, левитируя, примерно в четырех футах над полом, вплыл в таверну, оставляя за собой растекающийся след тишины. Пока чудовище скользило по комнате, отблески огня отражались в мозгоподобных складках и трещинах его круглого тела, а десять глазных стеблей поворачивались туда-сюда, впитывая местный колорит. Он направился к угловому столику и остановился, зависнув в воздухе над одним из стульев.
Говоря на безупречном общем языке, он отдал распоряжения внезапно ставшему раболепным трактирщику. Через несколько мгновений появилась перепуганная служанка с миской сырого мяса, которое она стала бросать, кусок за куском, в клыкастую пасть бехолдера. Жуя, зверь время от времени моргал единственным большим глазом, расположенным на его сферическом теле.
— Благослови меня бог, Тривит, я верю, что это бехолдер. Клянусь Темным Пауком, он простой парень, — пропищал простодушный голос. Это замечание разнеслось по углам таверны, и, хотя бехолдер, казалось, не обиделся, все остальные посетители начали поглядывать на выходы.
Рука Телдина потянулась к застежке его плаща — привычка, выработанная им в минуты надвигающегося кризиса. Краем глаза он бросил взгляд на неосторожного оратора. Удивление заставило его повернуть голову, и внимательно посмотреть.
Два зеленых дракона стояли у заваленного кружками бара, завороженно наблюдая за бехолдером. Рептильный эквивалент кентавра, каждый дракон мог похвастаться шеей и головой дракона, прямым туловищем с мощными мускулистыми руками, заканчивающимися когтистыми лапами, и толстым четвероногим телом и мощным хвостом бронтозавра. У одного из этих двух зверей была бледно-зеленая шкура древесной ящерицы, а туловище покрывала тонкая кольчуга. Кожа другого существа была пятнисто-зеленой, как мох. А его доспехи были сделаны из кожи, искусно раскрашенной кружащимся узором лаванды и темно-розовой окраски. На шее у него, на цепочке висел кусок розового кварца, а на плечевом ремне красовался украшенный орнаментом серебряный топор! Их открытое, невинное любопытство указывало на то, что они ничего не знают о грозной репутации бехолдера, и столь же очевидно, что они были слишком пропитаны элем, чтобы распознать напряжение, заполнившее таверну. Драконы были большими, и они были сильны, а эти двое были хорошо вооружены, но они не смогли бы сравниться с бехолдером. — «Кто-то должен им это сказать», — подумал Телдин, делая быстрый глоток эля. — «Кто-то другой».
— Мне вспомнилась одна шутка, из тех, что говорят в душе после турнира по кикболу, — прощебетал бледно-зеленый дракон. Он коротко хихикнул. — Если уж на то пошло, я вспомнил о кикболе.
— Непристойная шутка! О, великолепно. Смуглый дракон, чем-то напомнивший Телдину изнеженного человека-подростка, в предвкушении сжал свои пятнистые зеленые руки. — Я люблю такие штучки. Говори дальше, продолжай.
Бледно-зеленый дракон прочистил горло с большой церемонией, прежде чем продекламировать: — Как бехолдер, э-э, скажем так, размножается?
Его друг ухмыльнулся страшному, все еще обедающему монстру и слегка пожал своими огромными плечами. — Со всеми одиннадцатью закрытыми глазами, я ручаюсь…
Лицо потенциального шута исказилось от разочарования. — Ты уже слышал,— упрекнул он собеседника.
— Конечно, нет, — фыркнул его друг, одной когтистой рукой сжимая свой розовый драгоценный камень в преувеличенном, суетливом негодовании.
— Но ты должен был.
— Честное слово, нет.
— Ты это слышал.
— Нет.
— Слышал.
— Нет.
Драконы начали толкаться друг с другом, как мальчишки в школьной драке. Бросив тоскливый взгляд на свою наполовину полную кружку эля, Телдин опрокинул в себя остатки своего сагекорса и поднялся, чтобы покинуть таверну. По его мнению, все могло стать только хуже.
Как только Телдин направился к боковой двери, в трактир ворвался отряд аперузов, обтекая его водоворотом звуков и красок. Смеясь и болтая с неистовым юмором, цыгане дикого пространства немедленно захватили таверну. К удивлению Телдина, ни один из аперузов не удостоил бехолдера даже взглядом. Очевидно, цыгане были более выносливыми душами, чем ему казалось.
Завсегдатаи таверны, казалось, почувствовали облегчение от того, что их отвлекли, и приветствовали вторжение космических цыган с неоправданным, по мнению Телдина, энтузиазмом. То, что он до сих пор видел в аперузах, ему не особенно нравилось.
Одна из цыганок прошла мимо Телдина, намеренно слишком близко. Она искоса бросила на него вызывающий взгляд из-под опущенных ресниц и резко остановилась. Ее притворный интерес превратился в широко раскрытые глаза, и она протянула тонкую бронзовую руку, чтобы проследить линию подбородка Телдина, напевая фразу аперузов, которую плащ не потрудился перевести. Ее тон сделал это усилие излишним, и, к своему огорчению, Телдин почувствовал, что его щеки пылают. Он привык к женскому вниманию — его грубоватая внешность привлекала взгляды фермерских дочерей с тех пор, как он был мальчишкой, но смелый оценивающий взгляд черных глаз цыганской женщины заставил его почувствовать себя неловко, как макрель на рыбном рынке.
Телдин пробормотал что-то, что, как он надеялся, обеспечит ему вежливое бегство, и начал пятиться. Женщина надулась и схватила его за руку удивительно сильной хваткой.
— Зачем вы уходите, «нескатаска»? — промурлыкала она бойким бархатным контральто. Хотя для этого не было никаких причин, Телдин понял, что ласковое обращение аперузы примерно означает «тот, чьи глаза — прекрасный голубой топаз». Ему еще предстояло разобраться в причудливых переводах своего плаща.
Свободной рукой аперуза сделала широкий жест, начав с себя и охватив пивную. — Смотрите, «нескатаска», здесь есть чем насладиться. Ее влажные черные глаза вызывающе смотрели на него, когда она решительно втянула его в комнату.
— «Выпутаться без сцены будет нелегко», — подумал Телдин, и, борясь с волной разочарования, позволил женщине завести себя вглубь таверны. Из того, что он слышал о непостоянной натуре аперузы, он предположил, что эта женщина потеряет к нему интерес, как только увидит мужчину, который покажется богаче. Это, как с усмешкой заметил Телдин, не займет много времени. И что плохого в том, чтобы провести несколько минут в обществе красивой женщины?