— Нет, увы, передайте Борису Ивановичу, что я задерживаюсь… Да-да, примерно на два часа, может, даже чуть больше. Извините, я очень, очень занят, Татьяна Аркадьевна. Мое почтение.
Говорит быстро, вроде бы и вежливо, но в его голосе чувствуется издевка. И чем он там занят? Мне бы сумку поднять, вон на дороге валяется, хорошо, машин нет больше, а то бы и по ней проехались, а я стою и жду. Почему? Да потому что у него в одной руке телефон, а другой меня за локоть держит, не отпускает. И от этого прикосновения теплее становится. А сумка… Да ничего с ней не случится, через минутку ее заберу. Через две минутки.
— Ну что, чокнутая, делать будем, а?
Он лениво поигрывает ключами от машины, но не торопится уезжать. Чего ему надо?
— А что можно делать? Мне домой надо. Ну в смысле в общагу.
Я, конечно, наивная и вообще медленно соображаю, как говорят. Но я не представляю, чего он хочет. Точно не на свидание пригласить.
— В машину. Быстро. И сумку не забудь, — вдруг командует он.
Ого! Вот это прогресс! Теперь хоть не бросает на дороге. По правде говоря, сейчас я и сама бы до общаги добралась. Наверное… Но с утра же доехала. И без приключений.
— А куда мы едем? В общагу? Точно?
Он молча кивает в ответ, а я ловлю себя на мысли о том, что даже не знаю, как его зовут. Кто он, что он? Вообще ничего. Только то, что он явно старше меня, даже побритым выглядит лет на шесть-семь старше. Что у него не самая доброжелательная манера общения. Что он высокий и очень красивый. Что от него пахнет каким-то мужским запахом, взрослым, незнакомым совсем. У нас пацаны в общаге так не пахнут. Не то чтобы я кого-то специально нюхала, совсем нет, просто… не знаю, таких не запишешь во френд-зону, с таким девушки не дружат, по таким…
— Ты меня слышишь? Тебя зовут-то как?
Я так задумалась, что даже не сразу поняла, что это он ко мне обращается.
— Меня? Ска… Тамарой.
— Тома?
— Нет, Тамара. Мне не нравится, когда сокращают…
Он почему-то ухмыляется, а я не решаюсь спросить. Мне бы узнать, как его зовут и…
— Так, говоришь, студентка. Напомни, какой курс?
— Третий. Факультет социологии и маркетинга.
— И как тебе учится, Тамара, которая не любит быть Томой?
Он явно подтрунивает надо мной, ему смешно. И одному богу известно, почему он вдруг сам решил сегодня отвезти меня в Дубки. Все это как-то совсем не реально.
— Нормально, я вообще люблю учиться, — вру и тут же ловлю его насмешливый взгляд.
Вот дура-то! Я же тогда ему такое вывалила про себя, все свои комплексы и страхи… Это же надо было забыть?! Он помнит, наверняка помнит весь мой бред. Вот точно, все как у Эммы Корриган! Джек Харпер тоже ловил ее на вранье. Чувствую себя героиней своего любимого романа. Но в жизни все не так уж смешно.
— Я… это… когда выпью, бред всякий несу… Извините…
Смотрю заинтересованно на дорогу, лишь бы взглядом с ним не встречаться.
— Да я так и понял. Забей, — говорит так безразлично, что мне даже обидно как-то. Я тогда перед ним всю душу наизнанку вывернула, хоть и не хотела этого. — Но коньяк я тебе предлагать больше не буду.
— А вы… вас как зовут?
— Так как первый день в университете? Ты, как я понял, начало года пропустила?
— Ну да, по семейным обстоятельствам. Надо было дома остаться, да и… В общем, хорошо все, только «хвостов» много сдавать надо. Но это не очень страшно.
— Вот как?
— Ага.
Мне приятно отвечать на его вопросы, так здорово, что он их задает. Может, я ему нравлюсь? Вон как зад… попу мою рассматривал, с интересом. Хам, конечно, но такой обаятельный. А когда улыбается… да тут душу продашь за такую улыбку!
— Только пара «чистильщиков», главное, их проскочить, а дальше…
— Кто такие «чистильщики»? Убирают хладные трупы умученных студентов?
Ему смешно, а я как вспомню сегодняшнюю пару с Синяевым, да брюнетку, которая англичанина чуть не матом крыла…
— По сути, да. Это такие преподы, которым просто нереально что-то сдать, особенно с первого раза. Они выкашивают лишних бюджетников на курсе. «Санитары леса», короче.
— А ты бюджетница?
Чего спрашивает, как будто по мне не видно. И я еще вполне себе обеспеченная бюджетница, у нас полгруппы уже работают, а мне родители помогают деньгами. Хотя этого я, конечно, ему не скажу.
— Ага. Но я сдам. Синяев, кстати, не такую уж и страшную работу задал, да и Пашка поможет.
Зачем я ему все рассказываю? Но так душу греет, что он со мной разговаривает, интересуется, поэтому продолжаю:
— А с английским… не знаю даже. Этого гада не было сегодня, вся группа хоть выдохнула. Посмотрим, конечно, но наши у него раньше нормально списывали, так что, может, и проскочу. Но злой, говорят, ему только плетки в руках не хватает, ну как в пор… то есть во взрослом кино… Ой, вы извините…
Чего-то я и правда разошлась, лучше помолчу.
Он улыбается, так искренне, что мне… мне… да я сейчас просто из машины улечу куда-то туда, наверх. В небеса. До чего легко на душе и так радостно! И тут будто молотком по голове: он же мне так и не сказал, как его зовут!
— Ну что, приехали, студентка Тамара.
Ого! А мы быстро доехали! Не такая уж и окраина, если ты на машине, а не на перекладных с тремя пересадками с автобуса на троллейбус и обратно.
Вот и сказке конец. Он молчит, ждет, когда я выйду из его машины. Все закончилось. Что я могу сказать еще?
— Спасибо вам, что подвезли. В общем… до свидания?
А он вдруг дотрагивается ладонью до моей щеки, у меня аж внутри от волнения все скручивает. И наклоняется близко-близко, обжигая горячим дыханием губы. Он меня… он меня… поцелует?!
— До встречи, Тамара…
У меня от его шепота мурашки по телу побежали, вот честно! А он наклоняется еще ближе, его волосы щекочут мне шею, заводит руку куда-то за мою спину… Щелчок открываемой двери…
— Беги, студентка Тамара, беги. Увидимся!
Увидимся? Еще увидимся? Точно? Я даже не знаю, как его зовут! Я ему понравилась, наверное… Хорошо, что никто не видел, как он меня подвез. Разговоров не оберешься ведь… Хотя… Ленка говорит, что как раз ненормально, если о тебе не говорят, тебя не замечают. Ну или говорят, что у тебя долго нет парня и ты никому не нужна. А значит, ты стремная. Козлов с Ленкой первый год в универе активно пытались меня пристроить. Да и я не против была. Только как-то не получалось. С кем только меня не знакомили, но дальше нескольких свиданий дело не шло. Само как-то все рассасывалось.
За два года я встречалась только с одним парнем, Димкой Седых с юридического. Целый месяц встречались, даже почти полтора. Димка прикольный, мне нравился, да и сейчас нравится. Мы дружим, он часто прибегает к нам голодный. Его новая девушка — на год нас старше, на программиста учится — вегетарианка. Короче, не то что мяса нормального, а даже сосисок молочных в квартире у них не бывает.
Ленка долго понять не могла, что со мной не так. А потом Козлов выдал свое «медицинское заключение»:
— Скалка, ты ж мне как братан в юбке. Как за тобой ухаживать, если ты в парнях парней не видишь? Не видишь ведь? Мы все для тебя, как…
Я так и не узнала, как кто. Колька лишь обреченно махнул на меня рукой: типа, что с тебя взять кроме еды, Скалкина?!
А потом я случайно разговор в общаге подслушала. Даже не сразу поняла, что две сокурсницы меня обсуждали.
— …она Зеленцову нравилась, может, и сейчас нравится. Просил позвать ее на нашу тусу в субботу.
— Ваньке все нравятся, кто дает. Странно, что он Скалку захотел.
— Да ему уже Козлов объяснил, чтоб не трогал. Сказал, пусть спит с кем хочет, а к кухарке не лезет. Пацаны кайф ловят от ее стряпни, как от секса, вот и беспокоятся. Бросит кто, а она с горя их кормить перестанет или вообще траванет.
Они еще долго обсасывали мою несуществующую личную жизнь, а я пыталась сообразить… То есть Козлов с парнями, получается, оберегают меня от таких вот Зеленцовых? Да я бы никогда с Ваней, он мне и не нравится, противный такой, все под юбку норовит заглянуть… И что значит — отравлю? С ума там, что ли, посходили?! Да мне и не нравился никто так, чтобы я прям вот травить решила кого или сама травиться. Даже в школе такого не было. Мама говорит, я просто не встретила своего человека. Ей хорошо, они с папой с шестнадцати лет вместе, а я…
— Ой, ты тут уже? Вроде в универе осталась с Синяевым разговаривать, а потом в деканат снова, — удивляется Ленка, которая не ожидала меня так скоро в общаге.
— Да так… просто… автобус быстро подошел.
Я не люблю врать Ленке, вообще обманывать плохо, если только от этого не зависит твоя успеваемость или… или я просто не могу признаться, что мне кое-кто очень понравился, а я даже не знаю, как его зовут. Я и про то, как до общаги в субботу добралась, тоже не говорила. А Дятлова и не спрашивала.
— Интересный, наверное, автобус, два месяца почти езжу, так по двадцать минут его жду, а потом еще и на троллейбусе ехать…
Ленка вообще-то сплетница, но это совсем не раздражает, она веселая, вечно хохочет и всех смешит. И еще любит подшучивать и подтрунивать над всеми, надо мной особенно. Наверное, и сейчас бы постебалась, но вернулась наша новая соседка Вика Туева. Ну как новая… Я не знаю, как так оказалось, что к нам с Ленкой и с Мариной подселили самую противную высокомерную ботаншу не только нашей группы, но и всего курса. Ее и раньше не любили: все знает лучше всех, списывать никогда не дает, особняком держится, но когда прямо перед сессией она сдала всю группу… Не представляю, как мы с ней в одной квартире жить будем. Ленка сказала, что они не общаются, Туева приходит вечером, уезжает рано утром, а на выходных у родителей. Вот сейчас днем объявилась. Неприятно жить с человеком, который тебе не нравится. Но что делать?
Вика молча проходит мимо, усаживается на свою кровать и, не глядя на нас, начинает разбирать свою сумку. Ленка пожимает плечами и тащит меня из комнаты на кухню.