Также Фрейр владеет удивительным волшебным кораблем, который называется Скидбладнир, что означает «изготовленный из тонких дощечек». Этот корабль может вместить всех богов-асов и ванов в придачу, а его паруса всегда наполняет попутный ветер. Если же плавание окончено, корабль уменьшается до размеров орешка, и его можно переносить в кармане. А еще у этого бога имелся прекрасный «солнечный клинок», при помощи которого можно было одолеть любое чудовище.
Доброго и миролюбивого Фрейра считали своим другом все жители Асгарда. Даже Один иногда позволял ему посидеть на своем троне, с которого были видны все миры, расположенные на ясене Иггдрасиль. И вот однажды, осматривая окрестности, Фрейр увидел вдали прекрасную великаншу по имени Герд и немедленно влюбился. Он перестал есть, пить и спать, помрачнел и замкнулся в себе. А потом решился и рассказал о своей страсти Одину и некоторым другим богам.
– Желаю на ней жениться, – заявил Фрейр.
Несмотря на то что чуть ли не половина жителей Асгарда имела детей от великанш, а бог плодородия происходил из ванов и для него вопросы престижа были не так важны, все начали отговаривать его от этого брака.
– Подумай еще! – уговаривали Фрейра. – Да за тебя пойдет замуж любая из богинь Асгарда!
– Нет, – упорно отвечал тот. – Хочу жениться только на Герд. А вы все… В общем, отстаньте.
Л. Пич. Фрейр, скачущий на кабане Гуллинбурсти. 1865 г.
В итоге на влюбленного бога все махнули рукой, и он решил отправить своего слугу по имени Скирнир к возлюбленной в качестве свахи… или свата. Тот, явившись к великанше, начал расписывать ей достоинства потенциального супруга. А в качестве свадебных подарков преподнес тот самый «солнечный клинок», яблоки вечной молодости и кольцо, дарующее красоту. Герд, по легенде, согласилась не сразу и склонилась к браку с Фрейром только после того, как Скирнир начертал на земле магические руны, заставившие великаншу подчиниться его воле. Возможно, это был один из первых в мире любовных заговоров.
Мифы утверждают, что Фьёльнир однажды после пира упал в чан с хмельным медом и утонул. Возможно, так символически было представлено жертвоприношение зерна: оно должно попасть в напиток и раствориться в нем, чтобы придать ему крепость. Пивоварение и изготовление меда на Скандинавском полуострове были очень популярны.
Свадьба Фрейра и Герд состоялась. В мифологии ее иногда представляют как символический союз земли и неба, пробуждающий природные силы. Сыном бога плодородия и прекрасной великанши стал Фьёльнир, по легенде прародитель скандинавской династии Инглингов.
Глава 3Божественное и героическое: тайны источников
От мифа к эпосу
Отвлечемся ненадолго от семейных перипетий скандинавских богов и обратимся к тому, откуда нам известны все эти истории. Когда они сложились, когда и кем были записаны, когда получили широкое распространение?
Начнем с того, когда вообще рождается миф. Неважно какой – скандинавский, греческий, славянский или какой-либо еще.
По мнению большинства исследователей, самые ранние мифы, объяснявшие действие природных сил, происхождение мира и человека, зародились еще в первобытном обществе, до появления письменности. Передаваясь от человека к человеку, мифы обрастали новыми подробностями, обогащались деталями и персонажами. Постепенно появлялись новые категории, например культовые мифы, разъяснявшие правила общения с высшим существом и рассказывавшие о происхождении обрядов; астральные – о происхождении небесных тел; тотемические, согласно которым та или иная группа людей (племен и так далее) происходит от какого-либо животного или даже от растения или явления природы. Героический миф строится вокруг происхождения некоего персонажа, судьба и приключения которого отражают существовавшие на тот момент моральные правила. Классический набор такого мифа – изгнание (герой вынужден скитаться, будучи лишен связи с родом и семьей), противостояние (например, с каким-либо чудовищем) и так далее. Причиной изгнания обычно становится нарушение каких-либо жестких правил, бытовавших в обществе в то время. Классический пример – герой греческого мифа Эдип, убивший отца и женившийся на собственной матери. Правда, и то и другое произошло в основном из-за несчастливого стечения обстоятельств, но правила есть правила!
Надо сказать, что и слово «герой» пришло к нам из греческого языка, там оно означало «вождь», «предводитель». И в греческой мифологии большинство героев на самом деле доблестные воины. Но имелась и еще одна важнейшая примета – практически все герои имели частично божественное происхождение. У кого-то богом был один из родителей, как, например, у Геракла, бывшего сыном Зевса, у кого-то боги имелись в числе бабушек, дедушек или даже представителей более ранних поколений. Но все герои, в отличие от богов, были смертны.
Постепенно «божественность» перестала быть обязательным условием: в более поздних мифах героями часто называли тех, кто не вел свою родословную от небожителей, но все же отличался смелостью, боевыми подвигами, благородством.
С течением времени из героического мифа вырастает героический эпос – сказания о прошлом и о подвигах великих воинов; многие образцы эпоса представляли собой вариации древней мифологии. Например, известнейшая германская эпическая поэма «Песнь о Нибелунгах» основана на мифах, известных еще в первые века нашей эры. Русский эпос, представленный былинами, тоже во многом берет начало в преданиях глубокой древности. Например, есть версия, что образ богатыря Святогора – это наследие языческого мифа, ведь не зря матерью великого воина является мать сыра земля.
Страница рукописной «Песни о Нибелунгах».
Нач. XIV в.
Все то же самое характерно и для развития скандинавской мифологии: рождение первых представлений о Вселенной и происхождении человека, обогащение мифологического мира новыми историями и персонажами, а потом «прорастание» древних сюжетов в средневековых и даже более поздних сагах и преданиях. Казалось бы, простая схема. Но почему же тогда в любой мифологии столько допущений и белых пятен? Почему мы постоянно сталкиваемся с тем, что один и тот же бог в разных историях может иметь разные обязанности? Почему некоторые персонажи то сливаются воедино, то снова распадаются на несколько образов? Почему какое-то событие может быть схожим образом описано в мифах нескольких разных народов, а другое несколько раз представлено по-разному в одной и той же мифологической системе? Одна из главных причин в том, что миф начинает складываться очень рано. А вот письменность и письменные источники, благодаря которым мы сейчас узнаем об этих самых мифах, появляются порой на тысячелетия позднее.
Когда мы говорим, например, о самой ранней записи того или иного мифа, той или иной легенды, нужно иметь в виду, что, возможно, были и более ранние, просто по каким-то причинам они до нас не дошли.
В. Хаусшильд. Изготовление меча для Зигфрида. 1880 г.
Самый наглядный пример. На территории Скандинавского полуострова примерно в 2800-х годах до нашей эры, то есть почти пять тысяч лет назад, у местных племен существовал обычай класть в мужские захоронения каменные боевые топоры. Так и возникло название, данное археологами, «культура боевых топоров». И есть предположение, что первые сказания о молоте Тора, Мьёльнире, рождались уже тогда. Но более или менее систематические записи мифов, из которых мы, собственно, и узнаем о Торе, Одине, Фрее и десятках других древних богов Скандинавии, появляются только в Средние века. Например, «Старшая Эдда» относится к XIII столетию, другие известные саги и предания Исландии, Дании, Норвегии были записаны примерно в это же время. И на промежуток между рождением первых мифов и тем временем, когда появились первые дошедшие до нас записи, приходится огромное количество легенд, преданий и их вариаций, которые просто не были зафиксированы.
Еще одна характерная черта – близкое родство скандинавского эпоса, например преданий «Старшей Эдды», с немецким или англосаксонским: многие сюжетные повороты практически полностью копируют друг друга, повторяются даже имена главных героев. Например, Сигурд в «Старшей Эдде» и Зигфрид в «Песни о Нибелунгах». Здесь, конечно, основная причина в том, что и жители Скандинавского полуострова, и население современных Германии, Франции и многих других европейских стран относились к единому корню – к германцам.
Так давайте же попробуем выстроить более или менее последовательную картину.
Встреча двух культур
Скандинавский полуостров был заселен и освоен людьми давно, несмотря на его суровые природные условия. И, как было сказано выше, первые прообразы сложной и своеобразной скандинавской мифологии родились несколько тысяч лет назад. Уточним, что ни Дания, ни Норвегия, ни Швеция тогда попросту не существовали как государства. Вплоть до IX–XI столетий на этой территории расселялись в основном союзы племен (правда, достаточно воинственных) во главе со своими вождями.
А в VIII столетии начался процесс, оказавший огромное влияние и на культуру скандинавов, и на историю Европы в целом. Начинаются походы викингов. Условной точкой отсчета считается 793 год, когда ими был разграблен монастырь на острове Линдисфарн у берегов современной Великобритании. Викинг – это не национальность и не обозначение принадлежности к какому-то определенному государству. Это, можно сказать, профессия, включавшая в себя в первую очередь военные набеги и захваты новых земель, а также изредка внешнюю торговлю и заключение политических союзов. В Европе жителей севера именовали норманнами, на Руси, где они приняли активное участие в управлении государством, – варягами. Началось взаимное проникновение двух культур: языческой скандинавской и христианской, которая тогда была уже широко распространена во многих европейских государствах. Последующий процесс был очень интересным: с одной стороны, под влиянием христианства северное язычество начало приходить в упадок, и на смену Одину, Тору и Фрее приходили христианские святые; с другой – бла