Я направлял дождю наперерез,
Мешая кровь с водою, наполняя
Сырую землю новым ароматом.
И долго мы плясали в свете молний,
Широкими калёными хлыстами
Хлеставших по земле из серых туч.
Кольчуги* наши отражали свет их,
А мы трудились, рук не покладая,
И прежде, чем всё небо просветлело,
Второй король лежал на бледных, мокрых,
Кровавых маргаритках. Мы остались
Вдвоём, и отдышаться на мгновенье
Остановились, друг на друга глядя.
Дождь ослабел, из-под покрова туч
Блеснуло небо – белое, как плечи
Возлюбленной, к которой брачной ночью
Приходит воин. Солнце вновь вернулось
На землю ненадолго – до заката,
И гнев вскипел в моей груди, и снова,
Пылающие резвые клинки
Затанцевали над сырой землёю.
Гунн пал, меня оставив, и, шатаясь,
Я повернул к кургану для могучих,
К вратам дороги, что конца не знает,
И встретил там тебя. Скажи мне, умер
Я там, в твоих объятьях? Так ли было?
И после поцелуя пробудился
К той новой, грозной жизни, что теперь
Во мне кипит?..»
Но прежде чем воин договорил, женщина поцеловала его и произнесла: «Никогда не было в тебе страха – твоё сердце полно отвагой».
Воин ответил:
«Оно-то и спасло мне жизнь. Не так ли?
Как солнце поднимает вверх растенья,
Так похвала людей, земная слава,
Питает днесь меня – и ночью
Окутывает словно покрывалом,
И утром с ветерком спешит
Напомнить мне о том, что я живой,
Наполнить душу радостью и силой.
Я поступал всегда, как мне велело
Бестрепетное сердце».
«Верно, – произнесла женщина, – но дни бегут по пятам за другими днями, и их бесконечно много, и несут они с собой – старость».
«Но ты не стареешь, – возразил воин. – Правда ли, о, дщерь богов, что ты не была рождена, но жила прежде, чем боги воздвигли горы, прежде начала всех вещей?»
Она ответила ему так:
«Нет, нет! Рождение своё я помню,
Не на земных холмах оно вершилось
Богами, но и я познаю смерть.
Ты был во многих битвах, много видел —
И лук, дугой согнутый пред сражением,
И труса, чьё копьё* навеки
Сомкнёт уста могучего. Ты стать
Моим возлюбленным не побоялся. Я же
Боюсь могучей Девы
По имени Судьба. О, очень часто
Она меня пугает – мнится мне,
Что сильная рука уже готова
Безоблачное счастье раздавить».
Тиодольф рассмеялся в ответ:
«В какой стране она живёт? Далёкой, близкой?
Быть может, встречусь с ней в кипящей битве?
И если от меча она не сляжет,
То увернётся ль Дева от щита?»
Но его возлюбленная грустно произнесла:
«Судьба живёт везде. Ни днём, ни ночью
Не спит она. И короля народов
В опочивальню светом провожает,
И лезвию меча всегда укажет
Решённый путь, и кораблю дорогу
По хлёстким волнам. Горных троп она
Не избегает – опытный охотник
Ступает вслед за ней. На берегу реки
Крутой обрыв грозит обрушить вниз
Всех, кто осмелился стать на краю, —
И что же? Судьба уж там!
И косу косаря заточит, и на луг
Тотчас же поспешит, чтоб убаюкать
Беспечно пастуха, а овцы пусть
Бессчётно погибают. Мы давно
Наслышаны о ней, мы, что в сей мир пришли
Рождённые богами, мы не знаем,
Что в жизни человеку суждено,
Какой конец она ему готовит.
И потому прошу тебя – нет, не бояться,
Не за себя – меня побереги.
Ты счастлив ли со мной? Или желаешь
В расцвете дней своих, в расцвете славы,
Принять конец?»
Тиодольф ответил ей:
«Я долго думал и решил в раздумьях,
Что жизнь вторую ты мне даровала.
Когда, не зная страха, я сражался,
Мои раненья смерть мне предрекали,
Но тут явилась ты, твои объятья
Меня вернули к жизни, там, на поле,
Орешником поросшем. Я, очнувшись,
Мир не узнал – он был богаче, ярче
Тем пламенным рассветом, и росою
Умытый, мне казался чудно новым.
Ведь засыпая, думал я о смерти,
О мрачной, хмурой смерти – и проснулся
В твоих объятиях – к кипучей, пылкой жизни.
С тех пор ещё ни дня не утихала
Во мне живая радость – и прекрасней
Мне кажутся поля, луга и пашни,
И недоспелое зерно, и бражный
Зал Вольфингов, и ястребы на крыше,
И родичи, которым я свободу
Добыл в кровавой битве, и светильник,
Что светит над моею головой,
Когда у дев и опытных мужей
Моё играет имя на устах
Во время пира, и мои доспехи,
И древко красноватого копья,
Которое, заточенное остро,
Стоит у бока моего, у раны,
Что исцелила милая рука —
Твоя рука. С того рассвета в жизни
Моей неугасимая надежда
Пылает, как пылал я в битве,
Пред тем, как воинов, построенных рядами,
В атаку повести, и этим
Решить исход сраженья и победу
Блистательно добыть. И как же тихо,
Спокойно было время после – помню
Я голос дочери и детские забавы,
И руки на моей груди, кольчугой
Не скованной, – о, как прекрасна жизнь,
Что ты дала мне, что добыл я в битве!
И где ж её конец? С тобою вместе
Вот мы сидим, в божественную сущность
Облачены – и оба рады встрече,
И оба мы из Вольфингов».
Но женщина нахмурилась:
«О, мой могучий и счастливый воин,
Из рода Вольфингов ли ты? Нет зла
В любовных наших встречах, и не здесь
Твоя судьба тебя подстерегает.
Славны твои свершения, нигде
И никогда – под страхом смерти даже
Ты не пойдёшь на подлость. На устах
Людей молва о подвигах твоих,
Ты лучше божества, и твоя слава
Навеки сохранится. Но, как сон,
Земное имя. Из чужого рода
Пришёл ты, чтобы мы смогли с тобой
Быть вместе, и однажды ты умрёшь,
Поэтому послушай!»
Тревога отразилась на лице воина. Он спросил: «Что означают твои слова о том, что я не один из вождей Вольфингов?»
«Ты не из них, – сказала она, – но ты лучше, чем они. Посмотри на лицо нашей дочери, Солнца Крова. Она твоя и моя дочь. Похожа ли она на меня?»
Он засмеялся: «Верно. Она похожа на меня, правда, она прекрасней. Трудно принять, что я живу среди людей чужого рода, не зная этого. Почему ты не говорила мне об этом раньше?»
Солнце Леса произнесла: «Раньше тебе этого не нужно было знать, потому что счастье твоё было в расцвете, а теперь оно увядает. Ещё раз прошу тебя – послушай и выполни мою просьбу, пусть даже превозмогая себя».
Он ответил: «Хорошо, я сделаю всё, что смогу. Ты знаешь, что я люблю жизнь, но я не боюсь смерти».
Она заговорила, и снова её слова сложились в песню:
«Ты бился в сорока различных битвах
И лишь четыре раза пораженье
Терпел, и больше с каждым разом
Был дорог сердцу Солнца Леса, Той,
Что избирает Жертву. Но сейчас
С обозами вы собрались в дорогу
И выступите завтра. Против вас
Идёт неведанный, могучий враг,
Которому нет равных. Я боюсь,
Что слава Тиодольфа увядает, я вижу
Поле брани и тебя – убитым…»
Воин перебил её: «Нет позора в том, чтобы быть разбитым мощью сильнейшего. Если этот столь могучий народ отрубит ветвь от древа моей славы, оно только пышнее разрастётся».
Но она произнесла в ответ:
«Ты бился в сорока различных битвах,
И я стояла рядом, на знамёна,
Потрёпанные ветром, я смотрела
Да на осиновые копья, но сегодня
Я не пойду с тобою, ибо
Я подчиняюсь Року. Моё сердце
Предвидит с болью предстоящий бой.
Я так боюсь – я не пойду с тобою.
Привычная ходить по лесу,
Что окружает тучные поля,
Я остаюсь. Ты был в чужих краях,
Ты воевал с бесчисленной толпой
Врагов безжалостных, но те, кто ныне
Идут на вас, сильнее и мудрее
Всех прочих. И на их знамёнах
Могущественный бог. Они живут
В угрюмых, мрачных городах
С чернеющими, тусклыми домами,
Как в преисподней. Правда, есть
Там и прекрасные, чудесные строенья
Из мрамора, где в роскоши пируют
Властители и полководцы. Рядом с ними
Дома жрецов – там тайные обряды
Свершаются. И близко-близко,
Словно стволы деревьев в лесной чаще,
Стоят в домах колонны, между ними
Прекраснейшие статуи божеств,
Одетые точь-в-точь, как прежде,
Ещё до сотворенья городов.
А сколько золота у этого народа!
Оружия, доспехов – мне не счесть!
Диковинные, странные машины
Работают на них, но для чего
Они – неведомо. Порядком стройным
Ваш враг вступает в бой, за ним народы
Безмолвно покорённые идут.
Друг мой возлюбленный, я ясно вижу:
Вот ты спешишь на поле грозной брани.
На этот раз могучий, грозный Рок
Велит остаться твоей Солнцу Леса!
Я с Вольфингами на войну не смею
Пойти – о, горе, горе, горе, горе!
Я вижу смерть того, кто столько битв
Провёл, непобеждённый. В этот раз
Грозит, грозит отважному погибель!
Могучий Рок!»
Воин, ласково глядя на женщину, ответил:
«Благодарю тебя, мой милый друг!
Слова твои верны, любовь крепка,
Но умирают все, и мы с тобою
В конце времён окажемся в одних
Божественных палатах. Так зачем
Менять судьбу?»
На лице женщины появилась радость: «Кто знает Судьбу, прежде чем она настигнет? Моей судьбой долгое время было любить тебя и помогать тебе. Я и сейчас с тобой».