На приборной доске вспыхнула красная лампочка: горючее на исходе. Пора думать о посадке. Пора! Черт! Давно пора! А как сядешь, где сядешь?
И вдруг крылья самолета выступили из тумана и заблестели, словно по ним мазнули огромной кистью с расплавленным золотом. Виктор даже зажмурился. В кабине сразу стало светло и весело, а внизу открылась залитая солнцем земля. Вместе с солнцем пришли покой, безмолвие, будто самолет, подобно кораблю, вошел в гавань, укрывшую его от бури.
Густая тень его стремительно неслась по необъятной равнине, гладкой, без холмов, оврагов, без леса. Идеальная посадочная площадка! Но летчик почему-то отвернул от нее и пошел на запад, где синел горный кряж.
- Ха! Видали? - удивился мичман и не утерпел: на одесский манер пожал плечами и чуть развел руки. - Под нами ровненько, а что мы будем с этих гор иметь? Компот! Разобьемся там.
- Под нами не ровненько, а болото, - сказал Ратных. - И какое еще болото!
Мичман снова припал к окну. Верно! К горизонту уходило бурое, клокастое, как линяющая волчья шкура, замшелое болото. Топь поблескивала «окнами» закисшей, ржавой воды.
Горы, к которым летел самолет, приближались с каждой минутой. Уже видны были отдельные вершины, то голые, с ножевой остротой гребней, то заросшие лесом, похожие на небритые корявые щеки. Этот небольшой кряж из десятка сопок был, видимо, останцем размытых и выветрившихся горных хребтов.
А дальше, за сопками, до самого горизонта стояла матерая, сплошная тайга. Посадочной площадки не было. Виктор решительно нажал педаль управления и развернул самолет обратно к горам. Неужели не найдется там долинки, просто горного ущелья? Виктор напряженно вглядывался в каждую каменную складочку. И вдруг поспешно сбавил газ. Самолет пошел на снижение.
Но разве можно назвать посадочной площадкой узкое ущелье, с двух сторон зажатое в скалах, с третьей - перегороженное тайгой, а с четвертой - обрывавшееся пропастью. Садиться можно было только со стороны пропасти. А не коротко ли ущелье и нет ли в ущелье камней? Дьявол знает, чем это кончится!
Самолет, снижаясь, летел уже над пропастью ко входу в темный коридор меж скалами. Эта каменная щель казалась очень узкой, и думалось, что размах самолетных крыльев не уместится здесь. Хотелось чуда, чтобы самолет, как птица, сложил крылья.
Будто пугаясь этой каменной ловушки, самолет медленно приближался к входу.
…Под ногами почувствовался легкий толчок… Самолет коснулся колесами края обрыва и покатился стремительно по ущелью. Черная стена тайги, замыкавшая ущелье, сорвалась с места и помчалась навстречу.
Ратных поднялся со скамьи и ухватился левой рукой за крепления фюзеляжа, чтобы смягчить удар, если он будет. А правой рукой, подняв Сережу со скамьи, крепко прижал его к себе. Мичман, взглянув на них, встал рядом, близко к мальчику, прикрыв его с другой стороны.
Их удивила тишина после многочасового рева мотора и внезапный переход от солнечного дня к сумеркам. Самолет стоял с выключенным мотором в тени ущелья в нескольких метрах от таежных великанов сосен и крупных обломков скал.
В самолете царило молчание. Потом Птуха молча открыл дверь и сбросил железную лесенку. В кабину ворвались запахи таежной прели, воды и размокшей от дождя земли.
Глава 8
ТАЙГА
Да здравствует дорога,
Потерянная в лесах.
1
Виктор сел на замшелый обломок скалы и закурил. Эта первая после долгого и тяжелого полета затяжка - самая сладкая из всех, которые бывают на земле. Но лицо летчика было мрачно. Он сидел, не поднимая глаз, угрюмо разглядывая на ладонях ребристые отпечатки штурвала. Ратных участливо посмотрел на него и сел рядом. Виктор отодвинулся раздраженно:
- Только не утешайте! За такое гнать надо в шею из авиации! Даже воздушного извозчика из меня не получилось.
- Да бросьте вы! Не полет был, а воздушная акробатика.
- Что - бросьте? - зло крикнул Виктор, - Заблудился вот…
- Диво было бы не заблудиться. И ветры, и дождь, и туман. Все тридцать три несчастья, как у Епиходова. А как вы сумели сесть - уму непостижимо!
- Говорил же я - не самолет, а воробей. На подоконник сядет.
- Я не о самолете говорю.
- А я о нем! - Виктор подошел к самолету и погладил горестно и нежно его крыло. - Какую машину угробил, сапожник!.. К черту! Не оставлю здесь «Антона». В лепешку расшибусь, а вытащу его отсюда.
Виктор начал заботливо и бережно укутывать мотор чехлами. Ратных и Птуха помогали ему.
- Знаки надо разложить, - сказал летчик. - Нас с воздуха будут искать.
- Искать будут, - согласился капитан. - Но кто? Не лучше ли замаскировать самолет, а не знаки раскладывать?
- Понял вас, - после трудного, тяжелого молчания сказал Виктор. - На стыке трех границ живем.
- Кошмар! - вздохнул Птуха. - То ли мы у себя дома, то ли к друзьям в Монголию залетели? А если занесло нас к императору Пу-и и к самураям? Умереть можно от смеха! - мрачно закончил он.
Косаговский вытащил из планшета полетную карту, посмотрел и раздраженно засунул ее обратно.
- Вылетели мы за пределы этой карты. И черт его знает как далеко! - Виктор ударил кулаком по баку. - Слышите? Звенит. Пустой! Мы на последних граммах горючего сели. А куда залетели? Нас с курса на курс гоняло. Компас такую сарабанду выплясывал!..
- Давайте осмотрим для начала это ущелье, - сказал спокойно капитан.
Ратных и Косаговскйй пошли к пропасти, со стороны которой самолет влетел в ущелье. Дойдя до обрыва, посмотрели вниз. Пропасть насквозь просвечивалась солнцем. Его лучи алмазно блестели в струях небольшого водопада, свергавшегося со скал. Внизу водопад превращался в речку, уходящую в тайгу.
Внезапно до них долетел взволнованный голос Сережи. Он кричал с высокой скалы:
- Идите скорее сюда! Карамба! Я озеро открыл. Я - как Арсеньев!
К Сереже пришлось подниматься по каменистой, звонкой тропе. Озеро, небольшое, идеально круглое, лежало как впаянное, вровень с низкими берегами. В сумраке ущелья оно казалось угольно-черным.
- Похоже на кратерную воронку, - подумав, сказал Ратных. - Питается, видимо, подземными ключами. Здесь и рождается водопад.
- Я и название ему уже придумал. - Темно-синие глаза Сережи восторженно сияли. - Озеро Чапаева. Как, подходяще?
- Вполне подходяще, - серьезно ответил капитан. - А где мичман, не видел, Сережа?
- Дядя Федя и Женька по камышам шарят.
- А зачем их в камыши понесло?
- Женька уток гоняет, а чего дядя Федя делает - не знаю.
- Мич-ман! - закричал Ратных, приложив ко рту ладони.
- Здесь! - неожиданно появился Птуха. Он был весь в камышовом пуху. - О взрывчатке беспокоюсь. Найдутся охотники до нашей взрывчатки. Это я вам говорю! А в озере есть яма добрая, просторная, дно каменистое.
- Утопить взрывчатку решили?
- Так точно! Она в цинках запаяна и вообще водоустойчивая. Несите ее, товарищи, потихонечку, а я буду под воду ее опускать.
Взрывчатка была утоплена в озере.
- Порядочек! И место очень заметное, - довольно огляделся мичман. - Этот «телеграфный столб» отметкой будет.
На берегу озера, против ямы со взрывчаткой, стояла большая сухая лиственница с ровно обломанной вершиной, с опавшими ветвями и осыпавшейся корой. Она была похожа на телеграфный столб, заблудившийся в тайге.
- А фикусы прятать будем? - засмеялся вдруг Ратных.
- О, спасибо, что напомнили! В кабине они засохнут, бабёнки тогда с меня шкуру спустят! Кошмар, что будет! Выставлю на улицу, пускай их дожди поливают, - хлопотливо сказал Птуха и пошел к самолету.
Его догнал Сережа.
- Дядя Федя, а можно я мячик футбольный возьму? Может быть, погоняем где-нибудь.
- Об чем разговор! И погоняем! - весело согласился мичман.
Вытащив из кабины фикусы, продукты, инструменты и другие нужные вещи, принялись за маскировку самолета. На это ушло несколько часов. Самолет завалили сосновыми ветвями и молодыми елками. Окончив работу, закурили.
- Я предлагаю немедленно тронуться в путь, - сказал капитан.
Косаговский поморщился, может быть, от папиросного дыма.
- А если нас будут искать?
- Вы про самолет говорите? Если увидим, что летит наш самолет, будем сигналить ракетами.
- А куда пойдем? - снова спросил Виктор.
- . Будем искать какое-нибудь селение. Идти нужно либо на юг, тогда выйдем в степь, а это все же лучше тайги, либо на север. На север все реки текут: они и приведут нас к какой-нибудь деревне. И идти надо по азимуту, - продолжал капитан. - Для этого нужен компас. Придется с самолета снять.
- Он очень громоздкий. И мне не хотелось бы рисковать им, - нерешительно сказал летчик.
- У меня есть компас! - воскликнул Сережа, открыл свою полевую сумку и протянул капитану крошечный, не более пятачка, компас в медной коробочке.
- Вот это компас! - засмеялся Птуха. - То ли румб показывает, то ли цену на копеечную скумбрию.
- Напрасно, мичман, смеетесь, - освободив стопор стрелки, сказал Ратных. Она заметалась и успокоилась, показав север. - Компас у тебя, Сережа, отличный. Что еще у тебя в сумке? Давай вытряхивай!
- Еще нож есть. Не простой, а с секретом. Нажмешь эту кнопку… Чик, и готово!
Из рукоятки выскочил узкий обоюдоострый нож.
- Мамочки! - с деланным испугом отшатнулся Птуха. - Зачем он тебе?
- Не могу же я в тайге без оружия. А это, скажете, не понадобится?
Сережа показал небольшой пузырек с прозрачной жидкостью. В пробку была вделана стеклянная палочка.
- Кислота! Благородные металлы испытывать, золото или платину. А еще вот стекло. Положительная собирающая линза, зажигательная! - гордо сказал Сережа. - Спички израсходуем иди намочим, я вам костер обеспечу. Будьте покойны!
- Ты, видно, надолго решил в тайге поселиться? - горько и виновато улыбнулся Виктор брату. - Эх, Серега, глупыш ты мой!