– И что вы расстраиваетесь? – сказала старуха Чай. – Пусть себе веселятся.
– Да, они развлекаются и ни о чем но тужат! – вздохнула госпожа Юэ. – А у меня сердце болит за старшего сына Юэ Лэя. Послала его в Нинся и до сих пор не знаю, что с ним!
– Не печальтесь, матушка! – воскликнул Юэ Тин. – Я во что бы то ни стало найду брата!
– Мал ты еще, нельзя тебе в такую даль! – покачала головой мать. – Попадешься в руки предателей, и мне новое горе!
– Тетушка, не беспокойтесь! – вмешался Чай-ван. – Кто может схватить Юэ Тина, если приметы его никому не известны?! А чтобы в дороге никто его не расспрашивал, я дам ему охранную грамоту. Напишу, что он едет в Нинся по казенному делу, и его не посмеют задержать ни на одной заставе!
– Так было бы вернее, – согласилась вдова.
Юэ Тин быстро собрался в дорогу и на следующее утро стал прощаться с братьями и матерью.
– Как только найдешь Юэ Лэя, – напутствовала она сына, – сразу возвращайтесь с ним обратно, чтобы я не беспокоилась. Будь осторожен, не вступай ни с кем в споры.
Юэ Тин пообещал выполнить наказ и двинулся в путь.
А сейчас перенесемся в горы Тайхан, где по приказанию Ню Гао мастера изготовили белые траурные шлемы и латы для трех тысяч воинов.
Юэ Лэй с братьями наконец отправился в Юньнань. Впереди войска развевалось знамя с надписью: «Иду в Юньнань навестить матушку».
Ню Гао дал Юэ Лэю верительный знак, по которому во всех уездах ему выдавали провиант для воинов и фураж. Чиновники помнили о Юэ Фэе, о его честности и преданности родине, к тому же боялись Ню Гао, поэтому никто не чинил Юэ Лэю препятствий, и воины его ни в чем не нуждались.
Только в начале лета добрались наконец до заставы Чжэньнань. Погода стояла жаркая, люди и кони едва плелись.
Юэ Лэй тоже устал и приказал воинам расположиться на отдых в тени деревьев. Он намеревался здесь переночевать, а по утреннему холодку двинуться дальше.
Воины врыли в землю котлы, приготовили пищу.
Ню Туну наскучило сидеть без дела в лагере, и он решил прогуляться. Поднявшись на гору, он углубился в лес. В чаще было прохладно. Ню Тун прилег на плоский камень и уснул мертвым сном.
Проснулся он только утром, протер глаза и в растерянности огляделся – местность была совсем незнакомая. Ню Тун вскочил и побежал в лагерь. Но он позабыл дорогу и направился совсем в другую сторону! Спускаясь с горы, юноша наткнулся на военный лагерь. В середине его стоял шатер, перед ним – стол. За столом восседал военачальник в окружении телохранителей. Перед ним ровными рядами выстроились воины.
Военачальник держал в руках список и делал перекличку. В тот момент, когда подошел Ню Тун, он крикнул:
– Лю Тун!
Ню Туну показалось, что называют его имя.
– Как ты смеешь называть меня прямо по имени, как мальчишку?! – вскипел он.
Военачальник вскинул голову, гневным взглядом смерил Ню Туна: он принял его за своего воина.
– Ах ты, сукин сын! С кем разговариваешь?! Стража, взять его! Сорок палок наглецу!
Телохранители бросились выполнять приказание, но Ню Тун сразу свалил с ног семерых.
– Я тебе покажу, как бунтовать! – неистовствовал военачальник, но, едва богатырь повернулся к нему, обратился в бегство. Воины тоже в страхе разбежались.
Оставшись один посреди чужого стана, Ню Тун прошел в шатер. Там на столе были расставлены вино и закуски.
– Очень кстати! А то я совсем проголодался! – воскликнул Ню Тун и принялся с жадностью поглощать яства.
В это время снаружи донеслись крики. Ню Тун выглянул из шатра: прямо на него двигались сотни две воинов, вооруженных копьями.
У Ню Туна не было оружия. В одно мгновение он опрокинул стол, вырвал из него ножки и поднял над головой, готовый дать отпор первому, кто на него нападет…
А теперь вернемся в лагерь Юэ Лэя, где давно заметили исчезновение Ню Туна. Все утро его искали и уже собирались вернуться в лагерь, как вдруг за горой послышались крики. Поспешили туда и видят: Ню Тун сражается с целым отрядом. Доложили Юэ Лэю. Встревоженный юноша взял с собой пятьсот воинов и бросился на выручку брату.
– Стойте! – закричал он, приблизившись к месту боя. – Что тут происходит?
Предводитель нападавших приказал прекратить бой.
– Ты что тут затеял? – спросил Юэ Лэй у брата.
– Да вот какой-то дурень делал перекличку и назвал меня прямо по имени, – пожаловался Ню Тун, – разве можно стерпеть такую наглость? А он еще расшумелся, грозил избить меня палками. Хорошо, что вы вовремя подоспели!
В конце концов недоразумение выяснилось, и Юэ Лэй сказал предводителю:
– Позвольте узнать, кто вы и что делаете в таком безлюдном месте?
– Гм, вы еще спрашиваете! Я – лухуанский ван, а зовут меня Чжао Цзянь! А вы кто такие? Как смеете безобразничать в моих владениях?
– Я сын юаньшуая Юэ Фэя, – с поклоном сказал Юэ Лэй, – простите, великий ван, что мой брат вам нагрубил!
– Так вы – молодой господин Юэ! – воскликнул ван. – Давно слышал славное имя вашего отца, но так и не довелось нам познакомиться! Очень рад с вами встретиться. Прошу в мое убогое жилище!
Юэ Лэй с благодарностью принял приглашение вана, и скоро между ними завязалась непринужденная беседа.
Слушая рассказ о мытарствах семьи Юэ, ван тяжело вздыхал:
– И когда в Поднебесной наступит спокойствие?! Цинь Гуй совсем распоясался, нет на него никакой управы!
– Великий ван, что это вам вздумалось в такой жаркий день обучать воинов? – поинтересовался Юэ Лэй.
– Готовились к сражению с начальником заставы Чжэньнань. Этому негодяю взбрело в голову жениться на моей дочери.
– В чем же дело? Не хотите отдавать дочь – пошлите ему отказ. Стоит ли из-за такой мелочи пускать в ход оружие?
– О, вы еще не знаете Хэй Ху! – воскликнул Чжао-ван. – Ему покровительствует Цинь Гуй, вот он и творит, что ему вздумается! Не поможете ли вы мне с ним разделаться?
– Поможем, поможем! – бесцеремонно вмешался Ню Тун. – С нами бояться нечего! Перебьем всех злодеев, пусть их будет хоть десять тысяч!
Чжугэ Цзинь поглядывал на брата и еле заметно улыбался. Юэ Лэй заметил это и спросил:
– Брат Чжугэ, ты, наверное, уже что-нибудь придумал?
– Что же я могу придумать, если не знаю, когда должна быть свадьба?
– Тут никто ничего но придумает! – покачал головой Чжао-ван. – Три дня назад от Хэй Ху явился военачальник, привез свадебные подарки и заявил, что в первый день шестого месяца его господин приедет за невестой.
– Ну тогда можно избежать кровопролития! – сказал Чжугэ Цзинь. – Пошлите на заставу человека, и пусть он передаст Хэй Ху: брак, мол, дело хорошее, и вы рады иметь зятем такого доблестного человека, как он. Но только дочь у вас единственная, вы с нею не можете расстаться и поэтому хотите, чтобы зять жил у вас в доме. Если Хэй Ху согласится и приедет сюда, сделаем так… – И Чжугэ Цзинь зашептал что-то на ухо Чжао-вану.
Тот с радостью принял совет, послал на заставу доверенного чиновника, а юношей пригласил в сад Весеннего пейзажа, где уже были накрыты столы.
Пока пировали и вели ученые беседы, минул полдень. Посланец вернулся с заставы Чжэньнань с одним из приближенных Хэй Ху и доложил:
– Начальник заставы очень рад, что вы согласились отдать за него дочь. Он щедро меня одарил и просил передать, что прибудет в первый же счастливый день. А пока прислал доверенного за вашим письменным согласием на свадьбу.
Чжао-ван написал бумагу, тоже щедро одарил военачальника Хэй Ху, и тот уехал, а юноши пировали до позднего вечера.
Дни летели незаметно, и вот наступило первое число шестого месяца.
Юэ Лэй и его братья собрались во дворце Чжао-вана, а вокруг него засели в засаде три тысячи воинов.
Как только начало смеркаться, в зале Серебристого спокойствия зажглись разноцветные свадебные фонарики. Заиграла музыка, ударили гонги и барабаны. Во внутреннем саду столы ломились от редких яств.
Через некоторое время телохранитель доложил вану, что Хэй Ху с тысячным отрядом подъезжает к воротам дворца. Чжао-ван послал своих воинов встретить его.
Жених оставил отряд за воротами, а сам с двумя военачальниками прошел в зал и церемонно поклонился Чжао-вану. Окинув взглядом украшенный красными свадебными занавесями зал, он не мог скрыть охватившей его радости.
Обменялись подарками, сели за стол. Хэй Ху не терпелось повидать новобрачную, и он сказал вану:
– Счастливый час настал: пусть приведут невесту, и мы поклонимся свадебным свечам.
– Это сделаем завтра, – ответил Чжао-ван. – Здесь так много народу, а дочка у меня стеснительная, может испугаться. Прошу вас, дорогой зять, пожаловать в спальные покои.
Хэй Ху не успел ответить, как дворцовые прислужницы подхватили его под руки и повели. В спальне для новобрачных, богато обставленной, жених огляделся и спросил прислужниц:
– Где же невеста?
– Она смущается и прячется за пологом.
Хэй Ху рассмеялся:
– Зачем смущаться? Мы теперь – муж и жена! – И приказал прислужницам: – Можете удалиться, вы мне пока не нужны.
Девушки, посмеиваясь, покинули спальню. Хэй Ху запер дверь, подошел к кровати и ласково позвал:
– Моя дорогая, не стесняйся, выходи…
Хэй Ху отодвинул полог, но в тот же момент тяжелый удар кулака сбил незадачливого жениха с ног.
– Я к тебе не притронулся, а ты уже драться! – воскликнул растерянный Хэй Ху, но тут же получил пинок.
– Сукин сын! Вот тебе за невесту!
Хэй Ху поднял глаза – перед кроватью стоял рыжий детина.
– Ты кто такой? – завопил Хэй Ху. – Как посмел забраться в чужую спальню?
– Я – Рыжий Демон Ню Тун! Или ты ослеп? Ишь, за женщину меня принял! – Ню Тун выругался и ткнул Хэй Ху кулаком, да так, что у того искры из глаз посыпались!
Перепуганный жених взмолился о пощаде, но разъяренный Ню Тун так дубасил его своими увесистыми кулаками, что Хэй Ху скоро испустил дух.
Тем временем военачальники Хэй Ху раздали воинам угощения и вернулись в зал. Услышав крики, несущиеся из внутренних покоев, они выхватили оружие и бросились к двери, но Хань Ци-лунь и Хань Ци-фын преградили им дорогу. Св