Так что, блядь, вставайте! Хватит прятаться за своими ссаными масками и дешёвыми понтами! Хотите силу – берите! Хотите вечность – станьте её частью! Джашин – не нянька, он не даст вам подарков, но если вы, жалкие обрубки, проявите хоть каплю яиц, он сделает вас, блядь, бессмертными!
Вперёд, сучары, на колени перед Джашином, или идите нахрен в канаву, где вам и место!
Полную матюков и восхвалений ублюдочного божка речь выдал блондинистый парень примерно моих лет, то есть восемнадцати-двадцати. Мудацкий сектант!
Глава 8
И как я удержалась и не снесла его джашинитскую голову с плеч мгновенно? Чудеса самоконтроля и выдержки, каковые и делают меня настолько офигительно крутой.
– Да задрал ты уже своими проповедями, святоша херов! – выкрикнул присутствующий тут нукенин Камня, широкоплечий и кряжистый, после чего бросил в парня кунай. Очень удачно попал, прямо в сердце, между ребер. Чтобы кого-то прикончить метательным ножом, обычно сильно постараться надо. В чем секрет этого счастливчика-иванина? В том, что я подправила бросок и придала ему дополнительный импульс. Ненавижу джашинитских ублюдков! Пусть сдохнет поскорее.
С торжествующим хлюпаньем кунай вонзился в сердце и… и нифига.
– Ты, блядина ёбаная, рубашку мне испортил, сучара, – даже крови много не было. Так, небольшие пятна вокруг раны появились, когда джашинит вытащил клинок из своего тела. – Иди сюда, чудо пиздоглазое, пади на колени и проси Джашина-саму о прощении, а иначе…
У ног грёбаного сектанта, как оказалось, лежала упоротой формы коса с тремя красными лезвиями. Наверное, самое неправильное оружие из всех, что мне попадалось. Самое, по идее, убойное, верхнее лезвие за счет двух меньших, расположенных ниже по древку, способно разве что поцарапать противника, при том, что массу оружия те увеличивают серьезно. Баланс? Что это? Ну и нафига такое вообще нужно?
Парень-джашинит обладал своими представлениями о практичности. Своё стремное оружие он с силой метнул, промахнувшись мимо злорадно ухмыльнувшегося нукенина Ивы на добрые полметра. Тот, не будучи полным лошарой, даже не шевельнулся. Но затем юноша дернул за шнур, привязанный к древку косы и вернул оружие обратно. Острие верхней косы слегка-слегка зацепило ногу, разрезав штанину и оставив легкую царапину.
– Вот всё честно теперь, уёбище. Ты мне рубашку, я тебе твои штанишки и твою ёбаную никчемную жизнь.
Джашинит слизал каплю крови с лезвия косы, затем нагнулся, что-то подправляя у себя под ногами, а когда выпрямился – кожа его уже стала матово-черной, с белым рисунком поверх, изображающим кости скелета.
Нукенин Камня понял, что происходит нечто стремное и атаковал. Споро сложил печати и толстая каменная сосулька пронзила сектанту горло. Кровь так и хлынула… из глотки иванина.
– Джашин-сама, прими эту жертву. Прости, что нашелся только пиздец какой убогий слабак, – провозгласил утырок. И как-то зрители рассосались.
Я и сама пошла прочь, утащив Итачи в проулок между ветхими домишками. Как-то не очень торкнуло меня представление. Все инстинкты так и орали, что мудилу нужно немедленно прикончить, пока он геройской воды не наглотался, став еще опаснее. Но он не цель миссии. Мы должны быть эффективными.
– Глянь, кто нарисовался, – указала я украдкой своему спутнику на другую сторону площади, откуда за смертью наблюдала троица в перечеркнутых протекторах Дождя. Вообще, они таким способом символ сопротивления против Ханзо Саламандры присвоили. Конан тоже с зачеркнутым камоном ходит. Хоть бы как иначе сделали. Крест-накрест или двумя царапинами.
Что сказать о клиентах – лохматый парень в бандане, у которого волосы один глаз закрывают, мускулистый красавчик в обтягивающей рельефный торс майке и шлюховатого вида девка в коротком топе, который ее торчащие титьки скорее напоказ выставляет, чем прикрывает. Яркая помада, короткие шортики в облипку, подчеркивающие тугую задницу, но при этом очень заниженные, почти до промежности. Не, ну так-то хочется ей как работнице борделя выглядеть – её дело. Но к психологическому портрету штрих ее нифига не украшающий.
– Такое ощущение, что ей в Аме оголяться запрещали, потому эксбиционистка-тян и сбежала, – проворчала я себе под нос. Итачи хрюкнул. Очень тихо, кто другой бы и не заметил. Но я же не зря свою нервную систему столько лет разгоняла, чтобы пропускать слова и жесты напарников. Внимательная я, короче. Если не отвлекаюсь.
– Эй, вы тоже новенькие, да? – крикнула я погромче и типа приветливо помахала рукой нукенинам Дождя. Каковы шансы, что они приходили ко мне в клинику на прием, а я выбросила их из головы, как и длинную череду иных пациентов? Невысоки. С венерическими болячками ко мне не приходят, а чем-то другим никто из них болеть и не должен был. Молодые, крепкие. Лишь бы мудацкие колечки не заметили, но для того у нас есть малой и его гендзюцу.
– Мы здесь неделю уже, – отозвалась девчонка. При в целом симпатичной, если отбросить шлюховатость, внешности голос и взгляд мне ее не понравились. Возможно, потому, что как на соперницу за мужское внимание на меня посмотрела. И это при том, что одета я нейтрально и скромно. Да у нее комплексы какие-то походу, которые и заставляют так вызывающе наряжаться.
– Я Вакури, а это мой мелкий братишка Ичиро, – к слову, когда я изображаю Шини, нас с Итачи и правда легко за родственников принять. С черными волосами я вылитая Учиха, такая же невысокая и стройная.
– Мы Кирисаме, Мурасаме и Хисаме, – назвала всю троицу девушка, сопровождая жестами. Себя она обозначила последней. – Мы были в деревне, Скрытой в Дожде.
– А мы из деревни, Скрытой в Долинах. Ушли потому, что там сплошь слабаки, – мое настоящее мнение о тех лошарах, между прочим. – А что это за проповедник?
– Джашинит, – Хисаме неосознанно поежилась. – Третий день подряд призывает в свою религию перейти. Но сегодня впервые кого-то убил. Знаете, мальчики, а я уже и не очень против, он показал настоящую силу. Пусть Джашин-сама мной овладеет, – тот ее спутник, что лохматый чушпан, слегка покраснел, а мускулистый вида не подал. Наверняка спят вместе. Это так, наблюдение, без морализаторства и осуждения.
– Все джашиниты – мудилы и ублюдки, – не удержалась я.
– Какая ты, сестренка, нежная, – презрительно фыркнула Хисаме. – Он не B-ранга, как мы и вы, а настоящий A-ранг. Или даже S-ранг. У нас в деревне Дождя было несколько таких сильных шиноби.
Интересно, как она нас проранжировала так. Чутка даже самолюбие шевельнулось, чтобы показать, кто тут по-настоящему крут, а кто – позер с тупорылой косой. Хотя как именно сектант прикончил нукенина Камня, я не въехала.
– Ханзо Саламандра, да? Говорят, он был сильным? – переспросила я, припомнив бывшего лидера Аме. – Где тут жилье выдают? Можно любой дом занять? А эту, воду чемпионов?
– Воду Героев, – покровительственно похлопала меня по плечу девица. Люби ее биджу вместе с Джашином – лахудра на полголовы меня выше, потому и считает себя старше, походу. Она настолько тупая, что не понимает, что возраст и рост – это не одно и то же. – Раз в неделю к нам приезжают и раздают сосуды новичкам. Мы уже свои получили.
И тут я сообразила. Тупорылая дура! Неспешно подошла к трупу шиноби Камня и начала его обшаривать, особенно не стесняясь, пока никто меня не опередил. Джашинит, к счастью, за своими трофеями не пошел и убрался в один из ближних домов.
– Что, деньги ищешь? Делим на четверых, – оказалась рядом со мной Хисаме, которая тоже сообразила, походу, что права на ценности мертвеца никто не предъявляет. Есть! Небольшая фляжка, сделанная из тыквы, буквально на несколько глотков. Интересно, вода в ней концентрированная или разбавленная? Проявила ловкость рук бывалой карманницы и прибрала в печать, так что со стороны никто ничего и не просек.
– Что? Нас пятеро! – мне на гроши из нукенинского кармана плевать, я финансово независимая и вообще королева, но жлобство этой шалавы прям выбесило.
– Твой маленький братик не считается, он никто, сопливый генин. Давно хоть протектор получил? – по всему могло выйти, что юный гений, заработавший знак шиноби в семилетнем возрасте, носит его дольше, чем эта сучка, но не спорить же с ней из-за этого, ломая конспирацию.
– На, утрись, – бросила ей найденный кошелек с жалкими тремя сотнями рье мелкими купюрами.
– Ты чего такая дерзкая, сестричка? А давай спарринг, – вызверилась Хисаме. – Или ты только по карманам шарить умеешь? За воровство из деревни выгнали?
Серьезная предъява, на самом-то деле. Воровать у своих – тут огромных размеров зашквар. Как бы даже не хуже убийства обвинение. И от кого? От сопливой лахудры…
– Сестренка, пойдем, не надо ссориться, их больше, – я чуть в осадок не выпала от того, как Итачи это сказал. Как нормальный, биджу, тринадцатилетний пацан. Вот что значит выучка. Он аутист аутистом, когда ничего не требуется, но появилась угроза миссии – и он в образе, причем намного лучше меня. Клановая подготовка.
Типа послушалась и позволила себя увести. А перед тем стащила аналогичную тыковку с водой у прошмандовки Хисаме. Это же просто – ловкость рук, немного телекинеза в оставшихся мне рамках и печать хранения.
Заняли пустующий домик. Обычная крестьянская халупа и тут, наконец, пацанчика прорвало.
– Шини-сан, ваше поведение непрофессионально, – сообщил он мне спокойным тоном ментора. – Авантюра с переодеванием лишняя. Приходить сюда не требовалось. Устраивать публичную ссору излишне…
– И чё? – парировала я универсальным аргументом. Думаю, клановый учитель риторики его к такому не готовил.
– Вы ставите миссию под угрозу…
– И чё? – повторила я, приведя паренька в замешательство. – Не грузись, нам осталось только ждать. Я немного вздремну.
Перерыв на сон устроила себе настоящий, хоть и в чутком режиме. Глаза открыла за двадцать минут до того, как должны начать активироваться печати. С нашей крыши умные птицы их обязаны были уже убрать.